Западный фронт. Считается, что дислокация войск в Белостокском выступе была крайне невыгодной для обороны. На деле это не совсем так, маневр по внутренним операционным линиям быстрее, чем противника по внешним с фланга на фланг. Следует лишь укрепить основания треугольника. И советское военное командование планировало это сделать - 18 июня из Витебска и окрестностей к границе выступили три дивизии 21-го ск. Они должны были усилить северный(правый) фланг Западного фронта. 3-я армия должна была иметь пять стрелковых, две танковые и одну моторизованную дивизии. Но...к 22 июня они не успели.
Южный(левый) фланг у Бреста также должен был быть сильнее - 4-я армия в составе шести стрелковых, четырех танковых и двух моторизованных дивизий могла составить серьезную проблему для вермахта и группы Гудериана. Но, в реальности, 47-й ск до начала войны не успел прибыть в этот район.
Кроме того, имевшиеся в составе фронта три противотанковые бригады РГК не имели достаточного количества тракторов и автомобилей. Поэтому с начала войны не могли быть оперативно переброшены на направления действий 2-й и 3-й германских танковых групп. По воспоминаниям выживших, орудия вывели из пунктов дислокации за несколько приемов и разместили в паре десятков км от места дислокации. Никаких танков там и близко не было.
Вишенкой на торте стало разделение штаба фронта и полка связи. Приказом наркома обороны от 19 июня 1941 г управление фронта следовало к 23 июня вывести на полевой командный пункт в Обуз-Лесна. 21 июня в Обуз-Лесна был отправлен окружной полк связи и начальник связи округа с задачей подготовить полевой командный пункт к прибытию штаба фронта. В итоге 22 июня полк связи и начальник связи фронта были в Обуз-Лесна, а штаб фронта и командующий фронтом в Минске. Для восстановления управления в Белосток вылетел заместитель Павлова - генерал-лейтенант Болдин с тремя офицерами.
На Западном фронте не прошла проверку еще одна теория - советский механизированный корпус в состоянии нанести поражение 5-6 дивизиям противника. После начала войны, в соответствии с директивой Москвы об ударе на Сувалки с целью разгрома находящейся там группировки немцев, генерал Павлов решил силами конно-механизированной группы (КМГ) в составе 6-го и 11-го механизированных, 6-го кавалерийского корпусов нанести удар на Гродно и далее вдоль Немана в тыл и фланг танковой группу Гота. Для руководства контрударом и КМГ был назначен генерал-лейтенант Болдин. Следует отметить, что Болдин в сентябре 1939 г командовал КМГ при вступлении советских войск в Польшу.
Однако имелись нюансы. Болдин не имел штаба и средств связи для управления КМГ. Фактически в его распоряжении был только 6-й механизированный корпус, дислоцировавшийся в районе Белостока. Удалось наладить связь с 6-м кавкорпусом. Связи с 11-м мехкорпусом не было и он действовал самостоятельно.
При этом командующий 10-й армией генерал Голубев использовал часть 6-го мехкорпуса для обороны переправ через реку Нужец. По показаниям плененного немцами генерала Потатурчева, командира 4-й танковой дивизии, от дивизии был отправлен мотострелковый полк с артиллерией и 1-2 батальонами танков. Вероятно, от 7-й танковой дивизии были отправлены аналогичные силы. Вывести их с собой не позволило время и под Гродно танковые дивизии отправились без пехоты и артиллерии. Для усиления был придан корпусной артиллерийский полк (48 орудий).
Планом предусматривалось, что 29-я моторизованная дивизия прикрывает корпус со стороны Кузницы, а две танковые дивизии и кавкорпус атакуют в направлении Гродно-Августов.
Немецкое командование выявило выдвижение корпуса в сторону Гродно и подготовило оборону силами двух пехотных дивизий, усиленных дивизионом штурмовой артиллерии и артиллерией Главного командования. Немецкая авиация нанесла удары по кавалерии и заставила ее рассеяться в лесах. Корпусной артполк, приданный корпусу, расстрелял имевшийся боекомплект и прекратил поддержку. Болдин не имел не только связи, но и специалистов снабжения, соответственно не смог организовать подвоз боеприпасов. Так же не было связи с авиационными командирами (командующий ВВС, генерал Копец застрелился к исходу 23 июня 1941 г) для организации воздушного прикрытия. В результате мехкорпус начал атаку танковыми полками (примерно 500-550 танков) по неподавленной противотанковой обороне противника, без артиллерийской, авиационной и стрелковой поддержки. Танки упорно атаковали, утюжили окопы, несли потери, возвращались из боя и вновь шли в атаку. Немцы сумели силами артиллерии, штурмовых орудий и пикировщиков остановить продвижение танковых масс и нанесли им существенный урон, уничтожив и повредив до 300 машин.
При этом разведывательная авиация сумела вскрыть факт оголения левого фланга немецкой обороны, но отсутствие связи не позволило Болдину воспользоваться этим и направить в разрыв удар 11-го мехкорпуса.
Даже прибытие маршала Кулика не смогло исправить ситуацию - связь и координация действий не были налажены.
Вечером 24 июня был разгромлен немецкий разведотряд и советским войскам удалось захватить важные документы с нанесенной обстановкой. Получив эти документы, маршал Шапошников (вместе с Куликом был прислан помочь Павлову разобраться в ситуации) понял, что немцы замыслили окружение сил фронта с выходом к Минску. Павлов немедленно прислал Болдину телеграмму с приказом вывести из боя 6-й мехкорпус и направить его в Барановичи и далее к Минску. Измученные непрерывными боями танкисты, получив приказ, начали отход, постепенно превратившийся в бегство. Нехватка горючего заставляло бросать технику, отсутствие связи приводило к несогласованным действиям. Гибель командира корпуса привела к потере управления и советские войска не смогли пробить окружение у Зельвянки, начав отходить хаотично, по разным направлениям.
В это время у Бреста, 2-я танковая группа Гудериана, переправилась через Буг и начала марш вглубь страны. 22-я советская танковая дивизия понесла большие потери в первые же часы от артиллерии врага - дислоцирована дивизия была в нескольких километрах от границы. По тревоге к границе были высланы дежурные подразделения поддержки, а остальные части начали выдвигаться в район сосредоточения, находившийся за Днепро-Бугским каналом и железной дорогой Брест-Москва. По сгрудившимся у переездов через канал и жд пути машинам работала немецкая авиация, нанося большие потери. В район сосредоточения дивизия подошла сильно ослабленной.
Севернее Бреста 30-я танковая дивизия полковника Богданова вступила во встречное сражение с немецкими 17-й и 18-й танковыми дивизиями и потерпела поражение. Фактически, под управлением штаба 4-й армии генерала Коробкова были две танковые и две стрелковые дивизии, понесшие большие потери. Моторизованная дивизия была в стадии формирования и имела мало транспорта. Германские войска, имея большое численное преимущество - три пехотные дивизии, четыре танковые и две моторизованные дивизии - прорвали оборону 4-й армии и начали продвижение к Барановичам и Минску. Начавшие выдвигаться во второй эшелон 4-й армии силы 47-го ск запаздывали и вступали в бой по частям, с хода. Они несколько задержали продвижение противника, но остановить его не смогли.
В итоге немецкие танковые части 28 июня вошли в Минск, окружив части 10-й и 3-й армий.
Юго-Западный фронт. На Юго-западной фронте также имелись проблемы с управлением войсками. Дело в том, что штаб фронта во главе с командующим генералом Кирпоносом заранее выехал на полевой командный пункт, но не взял с собой оперативный отдел с шифрами и кодами военного времени. Оперативный отдел во главе с полковником Баграмяном выехал из Киева вечером 21 июня и прибыл в Тернополь к полудню 22 июня. Все это время штаб фронта не мог наладить управление войсками.
Следует отметить, что сил на Юго-Западном направлении было собрано много. О причинах много говорилось, повторятся не буду.
Напишу лишь, что некоторые считают 1-ю танковую группу слабой, "всего лишь" 770 танков. При этом это та самая группа, которую провел через Арденны генерал Клейст, которая отличилась в Югославии. То есть во главе стоял не какой-то дилетант, а опытный генерал, причем с опытом управления танковой группой. И по численности эта группа далеко превосходила группу Гудериана (пять танковых, три моторизованные, три пехотные и кавалерийская дивизии и моторизованный полк) или Гота (четыре танковые, три моторизованные и четыре пехотные дивизии и одна моторизованная бригада). В 1-й танковой группе было пять танковых, две моторизованные и шесть пехотных дивизий , одну моторизованную дивизию и моторизованную бригаду СС. Всего до 200 тыс человек.
Если Гудериан и Гот были сторонниками самостоятельных действий танковых дивизий, то Клейст считал необходимым вводить танковые дивизий в чистый прорыв.
Итак, советское командование ожидало удара немцев на киевском направлении с последующим поворотом на юг для окружения Львовского выступа с советскими войсками в нем. Да, двигаясь на Киев, немецкое командование заставляло противника (Красную Армию) очищать Львовский выступ и предгорья Карпат без непосредственного воздействия на сосредоточенные там войска.
Медвежью услугу советскому командованию Юго-западного фронта оказала воздушная разведка, доложившая о движении о продвижении со стороны Бреста на Ковель колонны из 2000 транспортных единиц. Опасаясь удара такой силы, командование Юго-западного фронта держало на правом фланге целый мехкорпус для парирования этого "удара". 22-й мехкорпус перед войной насчитывал до 700 танков, в том числе 31 тяжелый КВ.
В районе Львовского выступа располагалось три советских мехкорпуса - 16-й против румынской и венгерской границ и 8-й и 4-й мехкорпуса. Перед войной даже витала мысль объединить 4-й и 8-й мехкорпуса в громадную механизированную армию. До реализации дело не дошло, хотя в советских планах фигурирует КМГ в составе 4-го и 8-го мехкорпусов и 5-го кавалерийского.
15-й мехкорпус находился у северного основания Львовского выступа. Таким образом, у границы находились пять из восьми мехкорпусов КОВО. При этом один (16-й) был задействован против венгерской и румынской границ.
Во втором эшелоне, в глубине округа, располагались еще три корпуса - 9-й, 19-й и 24-й. Это были корпуса второй очереди с небольшим количеством боевой техники. В 19-м мехкорпусе значительную часть танков составляли плавающие малые танки Т-38 (до 150 из примерно 400). 24-й мехкорпус с началом войны некоторое время продолжал находится в месте дислокации и пополнятся техников и вооружением.
Итак, немцы на этом участке нанесли удар пехотными дивизиями и лишь на после обеда ввели танковые и моторизованные дивизии. Прибывший на фронт генерал Жуков (до 02.1941 г командующий войсками КОВО) дал указание подготовить удар силами не менее пяти мехкорпусов и концентрическими ударами окружить и разгромить 1-ю танковую группу Клейста. К контрудару предполагалось привлечь 4, 8, 9, 15 и 22 мехкорпуса. Они условно делились на южную (4, 8 и 15) и северную группы (9, 22) корпусов. Командование фронтом попыталось поставить во главе южной группы командующего бронетанковыми войсками фронта генерала Моргунова, а действиями северной группы руководил штаб 5-й армии.
Но Моргунов не имел аппарата управления для руководства тремя мехкорпусами, а штаб 5-й армии руководил действиями своих пяти дивизий. Скоординированного удара не вышло.
Луцкое направление было прикрыто 1-й птабр генерала Москаленко (его прочили на командира мехкорпуса, но переиграли и назначили командиром моторизованной птабр РГК). По классике птабр должна была остановить танки противника, а 22-й мехкорпус нанести контрудар во фланг наступающим танковым дивизиям немцев. Но, как уже писал выше, часть корпуса была отвлечена на отражение мифического удара немцев со стороны Бреста и контрудар наносила одна танковая дивизия.
В сосредоточение южной группы мехкорпусов вмешался командующий 6-й армией Музыченко, попытавшись использовать 4-й и 8-й мехкорпуса в своих целях. Дело в том, что границу в полосе армии прикрывали три стрелковые и кавалерийская дивизии, не выдержавшие удара немцев. Вот, для восстановления целостности фронта Музыченко и использовал эти два мехкорпуса. И если 8-му корпусу Рябышева удалось совершить марш под Берестечко и принять участие во фронтовом контрударе совместно с 15-м мехкорпусом, то сильнейший в КА 4-й мехкорпус остался у Музыченко, играя роль пожарной команды.
Реально, в контрударе участвовали две танковые дивизии 15 мехкорпуса и 8-й мехкорпус Рябышева. Но командование Юго-западного фронта мучили фобии - а правильно ли поступаем, выполняя приказ ГШ (Жукова)? И решило прекратить атаки на фланги немецкой танковой группы, вывести корпуса из боя и сосредоточить их за линию стрелковых корпусов(которые еще не подошли на намеченные рубежи) в качестве резерва. Естественно. ГШ возмутило решение Кирпоноса и ВС ЮЗФ. Последовало распоряжение немедленно продолжить нанесение контрударов. Но...время было упущено, немцы продвинулись восточнее, советские дивизии выполняли приказ об отходе и их на марше застал новый приказ о наступлении. Рябышев собрал те силы, до которых мог дотянутся (34-я танковая дивизия и батальон тяжелых танков 12-й танковой дивизии) и бросил их на Дубно. Группа под командованием Попеля сумела проскочить в разрыв между немецкими дивизиями и ворвалась в Дубно. А вот 12-я танковая дивизия, потерявшая комдива, и 7-я моторизованные дивизии уже уперлись в выстроенную немцами оборону. Разрозненные удары слабых 20-й(35 танков) и 35-й(100 танков) танковых дивизий с севера, 19-го(до 200 танков) мехкорпуса с востока на Дубно результата не дали. Противотанковая оборона немцев легко отразила атаки легких Т-26 и БТ. Оставшись без боеприпасов, горючего и поддержки из вне группа Попеля, уничтожив технику, начала выход из окружения под Дубно. Контрудар ЮЗФ закончился пшиком из-за слабого командования, смены задач и отсутствии координации сил.
Силами 15-го и 24-го мехкорпусов, 2, 3, 5 птабр командование ЮЗФ с маниакальным упорством строило противотанковую оборону против возможного поворота танков Клейста на юг. Но немцы не оправдали ожиданий Кирпоноса и дошли тараном до Киева и лишь потом повернули на юг, окружая 6 и 26 армии под Уманью.
Южный фронт. В первые дни значимых событий на Южном фронте не происходило. Разве что само появление Южного фронта было оформлено вечером 21 июня 1941 г. На базе управления Московского военного округа было сформировано управление Южного фронта, прибывшее в Тирасполь 24 июня 1941 г. В состав нового фронта вошли 9, 18 и 12 армии бывшего Юго-Западного фронта. Из двух мехкорпусов - 2-й и 18-й - 2-й предназначался для действий в районе Львов-Люблин, но неготовность 18-го мехкорпуса и нежелание оставить 9-ю армию без подвижного резерва привели к решению оставить 2-й мехкорпус в Молдавии. Традиционно, два мотострелковых полка корпуса были оставлены в резерве 9-й армии и второй выполнял задачу по контролю широкого участка границы. 2-й мехкорпус плавно перемещался вдоль границы от Бендре-Кишинев к Бельцам. Там, возле Скулян, немецко-румынский войска пытались переправиться через Прут и создать плацдарм для последующего наступления. В первых числах июля 2-й мехкорпус, уже без моторизованной дивизии и 11-го мотострелкового полка, участвовал в массированной танковой атаке на подготовленную оборону немцев и понес большие потери.
18-й мехкорпус до середины июля находился в месте дислокации и принимал пополнение, проводил боевую учебу с прибывшими солдатами.
Выводы. Итак, можно сделать несколько выводов.
1. На 22 июня 1941 г КА не была готова ни к наступлению, ни к обороне.
2. Большую роль играет разведка, которая накануне войны не сумела добыть планов и намерений Германии. Несмотря на усилия разведчиков, не нашлось документального подтверждения немецких планов в отношении СССР. Добытая разведчицей Эльзой Штёбе 20 июня 1941 г дата нападения на СССР не могла быть передана в Москву - советское посольство в Берлине было плотно перекрыто спецслужбами, а своей рации Эльза не имела.
3. Связь оказалась не готова к быстрому пропуску важной директивы о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным немецким нападением. Не было реальной проверки времени прохождения информации по цепочке. В итоге зачастую распоряжения о приведении в боевую готовность приходили уже под взрывами бомб и снарядов.
В войсках насыщение средствами радиосвязи произошло накануне войны и штабы, войска не имели устойчивых навыков работы с радиосвязью. Штабы не могли связаться с войсками из-за смены шифров и рабочих частот, отсутствия навыков управления по радио.
4. Сыграли свою роль и большие расстояния от мест отмобилизования войск до районов сосредоточения. В результате войска внутренних округов и глубинные дивизии совершали марши не отмобилизованными, а известие о мобилизации заставало их в пути. В результате приходилось отправлять принимающих пополнение в места прежней дислокации и оттуда уже догонять свою часть. Иногда соединить пополнение с основным контингентом так и не удавалось.
5. Просчетом явилось перемещение развертывания войск на запад, на новые территории. Туда же были перемещены мобилизационные и неприкосновенные запасы. В итоге слабость железнодорожной сети не позволила произвести быструю переброску войск для поддержки первого эшелона. Войска были растянуты на три части и подверглись последовательному разгрому.