FIGHT WITH FRIENDS AND UNIVERSAL INJUSTICE!

Living, basically, in peace and harmony, I still managed to fight a couple of times with my closest and favorite girlfriends.
The first time it happened was in eighth grade. Being on duty at school, I, Lena, Lyuska and Nadyushka had to wash the corridor. And by that time we had already managed to quarrel once again. In this regard, my girls decided to wash one half of the corridor together, and the other half was left for me to wash alone.
Of course, I could not bear such injustice and poured a bucket of water on their half. In response, the girls put my hat in the center of the puddle, which they were not too lazy to drag from the locker room. In the eighth grade, I easily went into a state of rage, and this time the rage, from their impudence, bubbled in me like red-hot lava.
But I, at first, did not show it, and with icy calmness I waited for the right moment, and soon the opportunity for revenge presented itself.
Lenochka went to the toilet, and I followed her, quietly. Before she had time to settle down, she flew into the toilet, an angry fury pulled her off the push, turned her to face the toilet, and began to put pressure on her neck, aiming to dip the offender with her head into the latrine.
Lenochka resisted with the last of her strength, clutching the partitions with her hands. And I pressed and pressed, not feeling at that moment either pity or compassion.
Meanwhile, Lyuda and Nadyushka noticed Lenochka's long absence, remembering that I also went to the toilet, they decided to check how we got along there. Upon entering, the girls saw a terrible picture and immediately interrupted the almost accomplished revenge, pulling me away from my exhausted girlfriend. And from that moment on, a real fight ensued between us in the school toilet.
I fought all three at once. If I somehow managed to hold back the onslaught of Lyuska and Lenka, and even periodically go on the counterattack, then it was simply impossible to get Nadya. This asshole stayed away, then chose the moment, struck, and again bounced out of reach. But I still managed to beat her up. Clutching Nadya behind my back, I managed to beat her against the wall with me.
The conflict ended in a fighting draw, but for some time we did not communicate. But even such fights did not lead to a final break. We lived by the principle: cute scold - only amuse.
In our ninth "B" class, out of forty-six people, only six boys studied. In this woman's kingdom, we immediately formed our own company. All the other girls seemed to us too boring, too homey and completely uninteresting.
After the weekend, spent as much fun as possible, we often skipped physical education and instead, sitting in the locker room with laughter, recalled the events of the past day.
Once, at the end of September, we, together with the class, were sent for potatoes. The weather was wonderful. The sky shone with that deep blue that only happens in Indian summer. The trees were wrapped in multi-colored bedspreads. Light cobwebs flew in the warm transparent air. In the forest, underfoot, the fallen leaves rustled softly. It is at such moments that you are happy, only because you live in this world.
But peace and quiet are broken by rough reality in the person of teachers, who designate the front of work. After allocating several lanes for each class to harvest potatoes, they unobtrusively retired into the woods.
After walking fifty meters, bending over in the form of the letter ZYu, the girls and I decided to stop work for a while to visit our former eighth "A" class. Having crossed a huge field, we nevertheless came across our guys. The boys did not leave the strip, but they did not overstrain either.
We caught them doing strange things. They sat on buckets and watched intently as Vova Manzya peeled huge potatoes. Seeing us, the guys perked up and invited us to sit next to us.

n What are you doing here? A?
n Vovchik claims that a special kind of potato grows in this field, sweet as honey.
n Well, what about you?
n We do not believe. He promised to devour all this huge tuber.
n Well, strong!

We also stared at Vovka with interest. When he had finished peeling the potato, he bit off a rather large piece with a crunch and began to chew with gusto.

n Well, how?
n Delight, - said Vovchik, squinting in pleasure, - Pure sugar. Here, try it, - he said, holding out his tuber to Agapit - the guy, nicknamed so because he was the only one in the class who shaved his bald head when registering with the military registration and enlistment office.

Agapit took the offered piece, and his jaws began to work intensively. For a split second, a slight confusion flickered in his eyes, and then his face blurred with pleasure.

n What a sweet potato! I have never eaten this.
n Give it to me, - shouted Bocharik and deftly snatched the potatoes from the gaping Agapit, - What a delight, ambrosia, - Tolik groaned with admiration.

Here from all sides there were excited impatient cries: "Give, give, I also want ...". The guys took turns biting off the potatoes, actively chewing them, saying: “What a miracle! Bliss! Ecstasy! Nirvana! Yummy!". This went on until the turn of the last one who wanted to know the taste of raw potatoes came up. Vanyushka stretched out his hand, bit off a piece, chewed it a couple of times, grimaced, spat and said:

n Fu, what a disgusting thing, and how do you eat it?

And then everyone who managed to taste the potatoes burst into Homeric laughter. It turns out that everyone, in order not to look like an idiot, and to draw a partner into this stupidity, stoically pretended to receive unearthly pleasure by eating this tasteless starchy vegetable.
Then we began to rage: we rushed one after another across the field, and of those who were caught, the boys alternately made Pinocchio. To do this, the comrade turned upside down and was subjected to vigorous shaking.
Then the well-known games were used, for example, such as “the third wheel”, “tags”, “hide and seek”. In the open field, hide and seek looked pretty funny. We had to hide behind buckets and sacks of potatoes. The most agile managed to run to the stacks, in the neighboring field or disguise themselves in the boundary.
Finally, tired, we occupied a huge haystack, ate there and switched to jokes.
The girls and I realized it only when the teachers began to invite us onto the buses. We agreed to return one by one, so as not to arouse suspicion in our classy lady.
Lucy was the first to return to the enemy camp. Lowering her eyes, she said that she went into the woods and accidentally got lost there and until that time, lost and unhappy, wandered in three pines. Since we prudently did not agree that each of us would lie to gullible teachers, it turned out that Lenochka shared Lyusina's fate. When asked if they were wandering in the same forest, the girls, making crystal honest eyes, unanimously declared: “No, in different ones.”
And then I appeared on the horizon. My lie turned out to be more original. I, with genuine sadness, told about the lost bucket, about the long unsuccessful searches and about what my grandmother would arrange for me.
I actually sowed the bucket, so I almost didn’t lie. The question is that I remembered this only on the way to the buses and did not even try to look for him.
The next day, the girls and I decided to rehabilitate ourselves and work well, especially since Larisa Ivanovna, our classmate, said that those who finish work ahead of everyone else can rest. We stood on the lane and, without stopping, without straightening our backs, walked it to the very end, quickly collecting potatoes.
And as soon as we sat down at the edge of the field, to rest, Larisa Ivanovna ran up to us and enthusiastically declared that now we should go help the others. Our indignation knew no bounds.

n You promised that those who finish cleaning the strip can rest.
n Yes, but you have to help others.
n Yes, they sat on buckets all the way, and sharpened their laces, and now WE are going to tear ourselves up?
n You must...
n And let's not think, you promised.

Having finished this unconstructive dialogue, we turned around and went to the buses, considering ourselves completely right. It was not necessary to lie and promise freedom. So we would not strain ourselves, we would walk slowly along the lane, arranging smoke breaks every ten minutes.
So we never went out into the field again. And the next day, without saying a word, they didn’t go for potatoes at all and brought notes from their parents to school.
A few days later, Lenochka and I went to sing in the choir, and Lucy stayed for the class hour. At the end of the singing, she met us, and told us what kind of trouble she stirred up:

n Oh, it happened just now, - Lucy said happily.
n What is it? What have you done?
n Larisa left us after the lessons so that we would choose those who worked well on potatoes for encouragement, so I said that we should be rewarded, since no one worked better. What started here! The classy lady yelled like a victim, the girls too ...
n Lus, well, have you fallen from an oak tree? Why did you say that?
n What? We really did a good job, didn't we?
n Yes, especially on the first day, lying in the hayloft, - I said, - Or on the third, when we didn’t go for potatoes at all ... __ Lenochka added.
n And in the second? We collected potatoes from our lane ahead of everyone ...?
n But, the rest did not go to help.
n In general, the classroom has scheduled a meeting for tomorrow, parents should be with their children.
n Well, you made porridge.

Lenochka and I prepared our parents at home, setting out our version of events, so much so that, despite Larisa Ivanovna’s colorful story about misbehavior, returning home, our mothers actively resented the callous attitude of unfair teachers to their beloved children.

ДРАКА С ПОДРУГАМИ И ВСЕЛЕНСКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ!

Живя, в основном, в мире и согласии я все же пару раз умудрилась подраться с моими ближайшими и любимыми подружками.
Первый раз это случилось в восьмом классе. Будучи дежурными, по школе я, Лена, Люська и Надюшка должны были мыть коридор. А к тому моменту мы уже ухитрились в очередной раз поссориться. В связи с этим мои девочки решили одну половину коридора помыть втроем, а вторую предоставили мне мыть в одиночестве.
Такой несправедливости я, конечно, не могла вынести и вылила ведро воды на их половину. В ответ на это девочки уложили в центр лужи мою шапочку, которую не поленились притащить из раздевалки. В восьмом классе я легко приходила в состояние бешенства, а в этот раз ярость, от их наглости, клокотала во мне, как раскаленная лава.
Но я, по началу, не подала виду, и с ледяным спокойствием ждала подходящего момента, и вскоре случай для мести представился.
Леночка пошла в сортир, и я за ней, тихим сапом. Не успела она расположиться, как в туалет влетела, разъяренная фурия стащила ее с толчка, развернула лицом к унитазу, и стала давить на шею, преследуя цель окунуть обидчицу головой в отхожее место.
Леночка упиралась из последних сил, вцепившись руками в перегородки. А я давила и давила, не испытывая в тот момент ни жалости, ни сострадания.
А в это время Люда с Надюшкой заметили долгое отсутствие Леночки, вспомнив, что и я пошла в туалет, они решили проверить, как мы там поладили. Войдя, девчонки увидели жуткую картину и тут же прервали, почти свершившуюся, месть, оттащив меня от выдыхающейся подружки. И с этого момента в школьном туалете между нами завязалась настоящая драка.
Я дралась со всеми тремя сразу. Если натиск Люськи и Ленки мне еще как-то удавалось сдерживать, и даже периодически переходить в контратаку, то достать Надюшку было просто невозможно. Эта засранка держалась подальше, затем выбирала момент, наносила удар и снова отскакивала за пределы досягаемости. Но я все же ухитрилась и ей накостылять. Зажав Надюшку за своей спиной, я ухитрялась бить ее собой о стену.
Конфликт завершился боевой ничьей, но какое-то время мы не общались. Но даже такие драки не приводили к окончательному разрыву. Мы жили по принципу: милые бранятся – только тешатся.
В нашем, девятом «В» классе, из сорока шести человек, училось всего шесть мальчиков. В этом бабьем царстве у нас сразу же сложилась своя компания. Все остальные девчонки казались нам слишком скучными, слишком домашними и совершенно не интересными.
После выходных, проведенных максимально весело, мы, частенько, прогуливали физкультуру и вместо этого сидя в раздевалке с хохотом вспоминали события прошедшего дня.
Однажды, в конце сентября, нас, вмете с классом, отправили на картошку. Погода стояла чудесная. Небо сияло той глубокой синевой, что бывает только бабьим летом. Деревья укутались в разноцветные покрывала. В теплом прозрачном воздухе летали легкие паутинки. В лесу, под ногами, тихо шуршали опавшие листья. Именно в такие моменты бываешь счастлив, только потому, что живешь на этом свете.
Но тишину и покой нарушает грубая действительность в лице педагогов, обозначающих фронт работ. Выделив каждому классу несколько полос для уборки картофеля, они ненавязчиво удалились в лесок.
Пройдя метров пятьдесят, согнувшись в виде буквы ЗЮ, мы с девчонками решили ненадолго прервать работу, что бы навестить наш бывший восьмой «А» класс. Перейдя через огромное поле, мы все-таки набрели на наших ребят. Мальчишки с полосы не уходили, но и особо не надрывались.
Мы их застали за странным занятием. Они сидели на ведрах и сосредоточенно наблюдали, как Вова Манзя чистит огромную картошку. Увидев нас, ребята оживились и пригласили сесть рядом.

А что это вы тут делаете? А?
Вовчик утверждает, что на этом поле растет особый сорт картошки, сладкий как мед.
Ну, а вы?
Мы не верим. Он обещал слопать весь этот огромный клубень.
Ну, силен!

Мы тоже с интересом уставились на Вовку. Закончив чистить картофелину, он с хрустом откусил довольно большой кусок и начал с аппетитом жевать.

Ну, как?
Восторг, – сообщил Вовчик, щурясь от наслаждения, – Чистый сахар. Вот попробуй, – сказал он, протягивая свой клубень Агапиту – парню, прозванному так за то, что он единственный в классе, кто побрился на лысо при постановке на учет в военкомате.

Агапит взял предложенный кусок, и его челюсти интенсивно заработали. На долю секунды в глазах мелькнула легкая растерянность, а следом, его лицо расплылось от удовольствия.

Какой сладкий картофель! Я такого никогда не ел.
Дай мне, – закричал Бочарик и ловко вырвал картошку у зазевавшегося Агапита, – Какая прелесть, амброзия – застонал от восхищения Толик.

Тут со всех сторон раздались возбужденные нетерпеливые крики: «Дай, дай, я тоже хочу…». Ребята по очереди стали откусывать картошку, активно ее жевать, приговаривая: «Какое чудо! Блаженство! Экстаз! Нирвана! Вкуснятина!». Так продолжалось до тех пор, пока не подошел черед последнего желающего узнать вкус сырой картошки. Ванюшка протянут руку, откусил кусочек, пару раз разжевал, весь сморщился, сплюнул и заявил:

Фу, какая гадость, и как вы ее едите?

И тут все, кто успел попробовать картошку, разразились гомерическим хохотом. Оказывается каждый, чтобы не выглядеть, идиотом, и втянуть в эту глупость сотоварища, стоически делал вид, что получает неземное наслаждение, поедая этот безвкусный крахмальный овощ.
Затем мы начали беситься: носились друг за другом по полю, а из тех, кто оказался пойман, мальчишки поочередно делали буратино. Для этого товарищ переворачивался вверх ногами и подвергался энергичному встряхиванию.
Потом в ход пошли всем известные игры, например такие, как «третий лишний», «салочки», «прятки». В чистом поле прятки выглядели довольно забавно. Прятаться приходилось за ведрами и мешками с картошкой. Самые проворные успевали добежать до скирд, на соседнем поле или замаскироваться в меже.
Наконец, устав, мы оккупировали огромный стог сена, там поели и переключились на анекдоты.
Мы с девчонками спохватились, только тогда, когда педагоги нас стали зазывать в автобусы. Возвращаться договорились по одному, чтобы не вызывать у нашей классной дамы подозрений.
Первой в стан неприятеля вернулась Люся. Потупив глазки, она сообщила, что пошла в лесок и там случайно заблудилась и до этого времени потерянная и несчастная, блуждала в трех соснах. Поскольку мы предусмотрительно не договорились, о том, что каждый из нас будет врать доверчивым педагогам, то оказалось, что Леночка разделила Люсину участь. На вопрос, не в одном ли лесочке они блуждали, девчонки, сделав кристально честные глаза, дружно заявили: «Нет, в разных».
А тут и я показалась на горизонте. Моя ложь оказалась оригинальнее. Я, с неподдельной грустью рассказала о потерянном ведре, о долгих безрезультатных поисках и о том, что мне устроит за это бабушка.
Ведро я посеяла на самом деле, так что почти и не соврала. Вопрос в том, что вспомнила я об этом лишь по пути к автобусам и даже не пыталась его искать.
На следующий день мы с девчонками решили себя реабилитировать и работать хорошо, тем более что Лариса Ивановна, наша классная, сказала, что те, кто вперед всех закончит работу, могут отдыхать. Мы встали на полосу и, без остановок, не разгибая спины, прошли ее до самого конца, быстренько собрав картофель.
И только мы присели у кромки поля, передохнуть, как к нам подбежала Лариса Ивановна и с энтузиазмом заявила, что теперь мы должны идти помогать остальным. Нашему возмущению не было предела.

Вы же обещали, что те, кто закончат убирать полосу – могут отдыхать.
Да, но надо помочь другим.
Да они всю дорогу на ведрах сидели, и лясы точили, а теперь мы пойдем надрываться?
Вы должны…
И не подумаем, вы обещали.

Закончив, этот неконструктивный диалог, мы развернулись и ушли к автобусам, считая себя совершенно правыми. Не надо было врать, и обещать свободу. Так бы и мы не напрягаясь, шли бы себе потихоньку по полосе, устраивая перекуры через каждые десять минут.
Так мы в поле больше и не вышли. А на другой день не сговариваясь, вообще на картошку не поехали и принесли в школу записки от родителей.
Через несколько дней я и Леночка пошли петь в хоре, а Люся осталась на классный час. По окончании пения она нас встретила, и рассказала, какую бучу замутила:

Ой, сейчас такое было, – радостно сообщила Люся.
Какое? Что ты сделала?
Лариса нас оставила после уроков, что бы мы выбрали тех, кто хорошо работал на картошке, для поощрения, ну я и сказала, что наградить надо нас, так как лучше никто не работал. Что тут началось! Классная дама разоралась как потерпевшая, девчонки тоже…
Люсь, ну, ты что, с дуба упала? Зачем ты так сказала?
А что? Мы же, в самом деле, хорошо работали?!
Да уж, особенно в первый день, лежа на сеновале, – сказала я, – Или в третий, когда вообще не поехали на картошку… __ добавила Леночка.
А во второй? Мы же вперед всех собрали с нашей полосы картошку…?
Но, остальным помогать не пошли.
В общем так, классная назначила собрание на завтра, родители должны быть с детьми.
Ну, ты заварила кашу.

Мы с Леночкой дома подготовили родителей, изложив свою версию событий, да так, что, не смотря на красочный рассказ Ларисы Ивановны, о недостойном поведении, возвращаясь домой, наши мамочки активно возмущались бездушным отношением несправедливых педагогов к их ненаглядным чадам.