- Какая громадина…
Голос Леднёва звучал в наушниках восторженным шёпотом.
- Точно. - Дима кивнул, хотя знал, что колпак его шлема, непрозрачного со стороны затылка и закрытого спереди позолоченным забралом, даже не шелохнётся. - Метров сто в диаметре. Да в такую дырку от бублика весь «Лагранж» проскочит, и с пришвартованными кораблями впридачу!
«Звёздный обруч» - сейчас он действительно был похож на гимнастический обруч, неестественно тонкий по сравнению со сложенными из массивных сегментов «космических батутов» - свободно висел в пространстве в полукилометре перед «крабами».
Солнце светило людям прямо в глаза, но светофильтры шлемов справлялись со своей задачей - и Дима, как и прочие его спутники, могли насладиться фантасмагорическим зрелищем косматого светила пылающего в кольце «обруча». А ещё это походило на свободно висящий в пустоте глаз – с пылающим зрачком и чёрной радужкой, оконтуренной тончайшим серебряным ободком.
- А можно как-то отойти в сторону? Так деталей не различить, ни шиша ведь не видно вот так, против Солнца!– пожаловался Леднёв.
- Могу обогнуть эту штуковину и встать с обратной стороны. – отозвался Дима. - Тогда солнце будет светить нам в спину.
- Хорошо бы. Действуй, тогда, а я фотокамеру налажу, отснимем всю плёнку…
- «Чижик-один», это «Большому гнезду».– Дима отжал клавишу вызова на правом джойстике. – Намерен совершить маневр, чтобы занять позицию с противоположной стороны от «обруча».
- Принято, «Чижик-один». – зазвучал в наушниках голос Джанибекова.– Запрещаю подходить к объекту ближе, чем на триста метров. «Чижик-два сохраняйте позицию, ведите наблюдение.
- Принято, «Большое гнездо». – бодро отозвался на общей частоте Гонтарев, пилотировавший второй «краб» - Слышь, Димон, не смотри, не проскочи в это колечко, а то разыскивай тебя потом по всей Галактике…
- «Чижик-два», кончай пачкотню в эфире! – строго окликнул балагура Джанибеков
- Дядя Вова сегодня суров. – хмыкнул Дима, отжав пальцем клавишу переговорника, к которому были подключены обе «Пустельги», его и Леднёва. – Нервничает дядя Вова, беспокоится о нас, грешных…
«Дядей Вовой» они называли капитана «Эндевора» - за глаза, разумеется.
- Он прав, не стоит сильнее необходимого приближаться к «обручу». – сказал Леднёв. – Кто его знает, в самом деле…
Дима подумал, что астрофизик ведёт себя странно. Ну, хорошо, капитан, он по должности своей перестраховщик, но Валерка-то! Разве не он рвался сюда, наплевав на все возможные неудобства и совсем не гипотетические опасности? И вот, пожалуйста: преодолеть такое расстояние и теперь боятся приблизиться к предмету своего вожделения на лишние двести метров! Тем более, что делать это рано или поздно всё равно придётся, ведь задача «Эндевора» - не просто разыскать инопланетный артефакт и полюбоваться, ка кон красиво сверкает на фоне Млечного пути, а заарканить его и отбуксировать к «Лагранжу»…
- «Чижик-один», как слышите? – снова зазвучал голос на частоте «Эндевора». – Вам старт через три секунды… две… одну… пошёл!
Дима тронул пальцами в неуклюжих перчатках джойстики. В спину толкнул импульс маневровых движков, «краб» дрогнул, и одновременно «звёздный обруч» поплыл в сторону так, что огненный зрачок «светила» стал медленно отползать к серебряному краю «радужки». Зрелище было завораживающее.
- Слушай, а сколько он весит? – спросил Дима.
- Обруч-то? Если предположить, что удельный вес у него тот же, что у двух других артефактов, то… пожалуй, тонн двадцать или тридцать. Но это неточно, потому как взвешивали до сих пор только гобийский артефакт а от него не так уж много осталось. К лунному же после происшествия с олгой-хорхоями вообще приближаться запрещено, хотя учёные на «Ловелле» роют реголит от нетерпения и уже охрипли, доказывая, что никакого риска нет.
- А он есть?
- А кто его знает?
- Ну ладно, бог с ними, с червяками этими электрическими. – Дима бросил взгляд на экранчик курсографа и двумя короткими импульсами скорректировал траекторию буксира. – Но как мы эту хреновину назад потащим, если даже не знаем её массы? А если она не двадцать тонн весит, а все полсотни? Прикинь, сколько «Эндевору» придётся разгоняться с таким довеском на его малой тяге!
- Насчёт массы не беспокойся, массу определить раз плюнуть. – успокоил его Леднёв. - Пристыкуешься к нему на своём «крабе», дашь секундный импульс – и по кинетическому вектору, который приобретёт вся эта махина, высчитаем её массу. Задачка для восьмого класса средней школы. А вот насчёт разгона – тут ты прав, с этим могут быть проблемы.
- И что же делать?
- Ну… надо подумать. – неопределённо ответил астрофизик. – Есть кое-какие мыслишки на этот счёт. Вернёмся на корабль, подробно всё расскажу, а сейчас давай, тормози, разворачивайся. Не видишь – прибыли?
- Девяносто семь тонн! Вы хоть понимаете, что это значит?
Вопрос был сугубо риторический. Все, присутствовавшие при разносе, владели азами небесной механики – и, соответственно, могли хотя бы начерно прикинуть в уме последствия. Оптимизма результаты этих прикидок не внушали.
- Плюс три месяца разгона, мой капитан! - подсказал Жан-Лу Кретьен. Он висел, пристегнувшись, в кресле и торопливо тыкал пальцем в кнопки карманного калькулятора.
- И ещё столько же торможения! Кто уверял, что вес обруча не может превосходить тридцати тонн? И где теперь водород брать прикажете – из пердячего пара?
Леднёву, которому и была адресована эта гневная тирада, беспомощно пожал плечами. Джанибеков прав на все сто, именно астрофизик голову давал на отсечение, что разыскиваемый артефакт не может быть больше и массивнее того, что обнаружен на Луне. И вот теперь водорода, служащего рабочим телом для ионного двигателя «Эндевора» действительно может не хватить для возвращения к «Лагранжу». Но… кого, в самом деле, винить за то, предмет их поисков оказался гораздо больше и по меньшей мере, втрое тяжелее того, на что они рассчитывали, отправляясь в этот полёт? Теперь остаётся только выкручиваться.
- Есть предложение. – заговорил француз, оторвавшись от счётной машинки. – Собственно, это идея мсье Леднёва, я только проверил. Может, лучше он?..
Астрофизик встрепенулся и бросил на астронавта взгляд, полный немой благодарности. Джанибеков махнул рукой – говорите, мол.
На то, чтобы изложить свою идею, Леднёву понадобилось около семи минут – слушатели имели достаточно подготовки, чтобы улавливать самое важное на лету. Если вкратце, то его предложение сводилось к тому, чтобы перекинуть с Земли в окрестности «обруча» пару комплектов разгонных одноразовых движков. Такие широко используются для перемещений особо массивных и габаритных объектов между околоземными орбитами. Например, как слышал Дима, недавно с из помощью строящийся планетолёт «Заря» перегнали с орбитальной верфи «Китти-Хок», висящей на низкой орбите, к «Гагарину», где будет происходить окончательная достройка и наладка систем корабля.
Эти движки – по сути, самые обычные твердотовливные ускорители, называемые в обиходе «бустеры», - будучи запущены, выгорали до конца, создавая достаточно солидную тягу. Конструкция их позволяла менять величину этой тяги, а так же время беспрерывной работы в достаточно широких пределах – для этого достаточно было изъять из оболочки бустера или, наоборот, добавить туда сегменты прессованной горючей, которая, собственно, и служила твёрдым топливом. Кроме того, бустеры имели приспособления для крепления на самых разных конструкциях, и если удастся выловить их в пустоте – а задача это не самая простая, огромный разброс на такой дистанции неизбежен – то проблема разгона и последующего торможения «Эндевора» с пристёгнутым к нему «звёздным обручем» свелась бы к монтажным работам и не самым сложным расчётам из области космонавигации и небесной механики.
- Ловить «посылку» возможно придётся на «Эндеворе», для «крабов» дистанция может оказаться слишком большой. – заметил Джанибеков. Пар спущен, понял Дима, виновные назначены и взяты к ногтю, и пришло время разговора по существу. – У нас хоть хватит топлива для маневровых?
Француз снова уткнулся в калькулятор.
- Если разброс будет не больше трёх тысяч километров – должно хватить. – вынес он вердикт спустя полторы минуты. И потом, можно попросить прислать вместе с бустерами ещё и немного топлива для маневровых. Немного – так, на всякий случай, для подстраховки.
- Ну, раз для подстраховки, то конечно. – буркнул капитан. – Хорошо, останавливаемся на этом варианте. Ветров!
- Я! - вскинулся Дима. Решение капитана его обрадовало – кроме всего прочего, оно означало, что «Эндевор» долетит до «Лагранжа» за считанные дни, без томительно-неторопливых разгона и ускорения на ионном двигателе.
- Произведите осмотр «обруча» и доложите, как собираетесь крепить его к кораблю. И сразу беритесь за монтаж швартовочных устройств. Леднёв, Кретьен – от вас жду точные расчёты по тяге и конфигурации бустеров, а так же дополнительному топливу. Сколько вам на это нужно времени?
- Три часа.
- Даю вам пять, раньше Ветров с Гонтаревым не управятся. Теперь – что у нас по связи?
Вопрос был адресован Уильяму Поугу, который в этой миссии, кроме обязанностей второго пилота, выполнял ещё и функции связиста.
Ноу проблем, сэр! – отозвался американец. – НА «Тесле» нас слышат хорошо, в любой момент можно передать сообщение.
- Значит, решили. – Капитан "Эндевора" смотрел теперь весело, найденное решение явно улучшило его настроение. – Ну, чего ждём, орёлики? Вперёд-вперёд, работа сама себя не сделает!
В «обруче» полыхнуло - словно на невидимое стекло, вставленное в тонкое кольцо инопланетного артефакта дырку вдруг дохнуло серебристым то ли паром, то ли лёгкими языками пламени – и этот выдох размазался по невидимой поверхности мерцающими, пульсирующими языками от центра к краям. На миг показалось что вот, сейчас они сольются в сплошную сияющую поверхность, но ничего подобного не произошло – блики угасли так же внезапно, как и появились, отозвавшись волной микроскопических уколов вдоль позвоночника – словно орда электрических мурашей пробежали то Диминой спине от крестца к затылку своими ядовитыми острыми лапками. Одновременно по ушам ударил всплеск помех, эфир на мгновение оглох. Но продолжалось это недолго – секунду, может две. Потом треск и бульканье стихли, и в наушниках возник голос Леднёва.
- Вот, как я и предупреждал! – Судя по тону, астрофизик был вполне доволен, что его предсказание сбылось. – А установил бы ты сразу на «обруче» крепления для транспортировки – сейчас бы их срезало, словно они попали бы в плоскость полноценного «тахионного зеркала»!
Дима не ответил. Термином «тахионное зеркало» специалисты, изучающие физику вакуума, именовали то, что все остальные называли «горизонтом событий» - ртутно-зеркальную плоскость, возникающую при срабатывании «космических батутов».
- А почему оно так быстро погасла? – спросил он.
- Не погасла, а не успело стабилизироваться. То, что происходит в «обруче» - это энергетический отголосок возникновения гипертоннеля, по которому к нам от «Гагарина перебросили контейнер с заказанными грузами. «Тахионное зеркало» как бы вытяшивает из гипертоннеля энергию и использует, так сказать, в своих целях – так и возникает всплеск, который мы с тобой только что наблюдали. Между прочим, он сейчас был довольно сильный – это означает,, контейнер вышел из прыжка не так уж и далеко, искать его долго не придётся. Надо бы прикинуть соотношение импульса и энергетического отголоска «обруча» - может, удастся получить функциональную зависимость?
«Чижик-один», как слышите? – заскрипело в наушниках.
- Слышим вас хорошо, «Большое Гнездо». – отозвался Дима. «Эндевор», с которого их вызывали, висел в трёх километрах от «обруча». Джанибеков предпочёл подвести корабль к объекту поисков вместо того, чтобы запрягать в него «крабы» и тащить таинственный артефакт на буксире. На недавнем сеансе связи с «Гагариным» им пообещали прислать достаточно топлива для маневровых движков вдобавок к трём комплектам ускорителей, и теперь командир не жадничал. Диму это устраивало – сначала впрягаться в «обруч», потом толкать его перед собой двумя крабами», да ещё и дополнительные топливные баки придётся ставить, потому как без них со стотонной махиной не справиться…
- Чижик-один, ответьте «Большому Гнезду. – вновь ожили наушники. - Леднёв, слышите меня?
-Так точно, Владимсаныч! – ответил астрофизик.
- А эта иллюминация не сработает, когда мы его домой потянем? От плоскости «обруча» до корпуса меньше метра, не хотелось бы, чтобы он нам невзначай оттяпал кусок обшивки.
- Вообще-то, уровень энергетического всплеска, вызываемого переброской грузов на «Лагранж» довольно низкий, я его едва засёк на такой дистанции. Это здесь контейнер вывалился где-то совсем рядом, вот и полыхнуло. Но вы правы, лучше бы предупредить, чтобы сделали перерыв в графиках поставок. Это ведь можно сделать?
- Пожалуй, можно. – Джанибеков откашлялся. – Прикинем, сколько нам в итоге понадобится времени на буксировку, и пошлём радиограмму. Незачем рисковать. А если что им срочно понадобится – пусть заранее заказывают, суток двое мы тут ещё провозимся, прежде чем впряжём нашу лошадку в эту телегу.
- Согласен, Владисаныч, так и надо сделать. Заодно, кстати, и корабельную аппаратуру побережём – даже слабый всплеск, такой, как сегодня, может повредить электронику, хотя бы и экранированную.
- Да, верно Валерий, об этом я и не подумал. – по его голосу Дима понял, кто командир раздосадован тем, что подчинённый хоть в чём-то оказался предусмотрительнее его самого. - Что ж, тогда действуйте по плану. Подойдите к обручу вплотную, отснимите на видеокамеру с разных ракурсов. Вернётесь – просмотрим на экране и прикинем, как лучше ставить бустеры. Мы тут с Жаном кое-что посчитали, и получается, что дублирующий комплект лучше будет прикрепить прямо к «обручу». Как полагаете, выдержит?
- Должен, Владимсаныч. Во всяком случае, от обломков гобийского обруча никому даже крошечного кусочка отпилить не удалось. Загадочный какой-то сплав, чрезвычайно прочный и износостойкий…
Джанибеков спрашивал, а Леднёв в ответ повторял повторял общеизвестные вещи, и Дима поймал себя на мысли, что оба они – и командир корабля и астрофизик - астрофизик пытаются таким образом успокоить и себя и всех, кто может из слышать в эфире. В самом деле, буксировка загадочного инопланетного артефакта на такое огромное расстояние – задачка нерядовая. Тут поневоле станешь перестраховщиком.
- Все, кто есть в этом списке, могут собираться. – закончил Леонов. - Завтра «Эндевор» стартует к «Гагарину», штатно, через батут. Так что, товарищи, желаю вас всем приятного отдыха на Земле, вы это заслужили!
Ещё как заслужили, подумал Дима. Один только перелёт со «звёздным обручем попил из экипажа «Эндевора» и персонально из него, Дмитрия Ветрова, больше крови, чем вся предшествовавшая этому эпопея с поисками. Для начала, не выдержали кронштейны, крепящие инопланетный артефакт к корпусу «Эндевора». Непосредственной вины Димы в этом не было, сварные швы держали хорошо, лопнули скобы, к которым их смонтировали. Тем не менее, он сутки с лишним проторчал в своём сварочном «Кондоре-ОМ», монтируя новые кронштейны, а потом оседлал вместе с Валерой Гонтаревым «крабов» и заново зачаливал к ним «обруч». Работа это была ювелирная: стоило ошибиться с тягой маневровых дюз, отойти слишком далеко от несущегося с огромной скоростью корабля – и всё, останешься в полнейшем одиночестве в межпланетной пустоте, и никто не вернётся, чтобы подобрать тебя, выковырять из панциря скафандра твой заледеневший труп…
Обошлось. Несмотря на разнообразные коллизии (во время торможения случилась неприятность с одним из бустеров, и Диме пришлось срочно заменять его новым – верхом на «крабе», разумеется, а как иначе?) не прошло и недели, как «Эндевор» затормозил в намеченной финиш-точке. «Гигантский «звёздный обруч» повис в пустоте в трёх километрах от «Лагранжа», и Дима вдруг обнаружил, что пользуется необычайной популярностью: учёные, инженеры, монтажники, все, кто имел допуск к работам вне станции, наперебой уговаривали его прокатить на «крабе» вокруг артефакта, сфотографироваться, повиснув на конце протравленного на максимальную длину фала на его фоне. А напоследок сделать главное, ради чего затевалась экскурсия – медленно проплыть вместе с буксировщиком сквозь «дырку от бублика». Подобными просьбами его изводили два дня к ряду, даже очередь образовалась, причём каждый из претендентов находил время чтобы отвести Диму в сторонку и заговорщицким тоном пообещать ему что-нибудь в обмен на сокращение ожидания. Например – тюбик чрезвычайно ценимого малинового джема или пакетик обжаренных зёрен бразильского кофе. С тех пор, как на Лагранже» запустили вращение «жилого» бублика, мучения с готовкой кончились, и можно было позволить себе даже такие кулинарные изыски…
А на третий день об экскурсиях к «обручу» узнал Леонов, просидевший до этого безвылазно несколько суток на «Тесле», и прикрыл лавочку. Диме было заявлено, что от него такого вопиющего безобразия никак не ожидали. И лишь недавние заслуги не позволяют начальнику станции вычеркнуть его из списка «отпускников» или хотя бы сделать соответствующую запись в личном формуляре – а ведь две-три таких грозных отметки вполне могут закрыть для злостного нарушителя космической дисциплины все перспективы работы за пределами родной планеты. Так что идите, товарищ Ветров, собирайтесь, а заодно – хорошенько подумайте над своим поведением…
О том, что долгожданный отпуск возможет, и даже не за горами, Дима и остальные члены экипажа «Эндевора» узнали по прибытии на «Лагранж». До этого момента «батут» работал исключительно на «приём». График прибытия грузовых контейнеров после вынужденной паузы (Джанибеков-таки настоял, чтобы на время перелёта «Эндевора» к станции с «обручем» установку отключили) уплотнился, и теперь из обсервационного купола, установленного на хребтине «жилого» бублика можно было два-три раза в сутки полюбоваться серебристо-лиловыми сполохами, возникающими в плоскости «обруча». К артефакту прикрепили два блока маневровых движков, снятых с очередного грузового лихтера, и теперь автоматика старательно поддерживала его именно в таком положении – осью на станцию. Надо ли говорить, что занимался их монтажом снова Дима, ставший с некоторых пор признанным специалистом по близкому общению с инопланетной диковиной?
- Слушай, хочу тебя попросить кое о чём. Важном. - Леднёв оторвался от записей и откинулся на спинку стула. После возвращения из рейда за «обручем» они с Димой делили каюту, о чём тот уже успел не раз пожалеть, поскольку теперь дале в недолгие часы отдыха вынужден был выслушивать восторженные рассказы о том, как при очередной переброске груза с Земли «тахионное зеркало» в «обруче» возникло – и не в виде блика, а как полноценный «горизонт событий», и даже продержалось около пятнадцати секунд. Спасение от этого было одно – планировать свой рабочий график так, чтобы отдых выпадал на то время, когда Леднёв пропадал у себя в лаборатории. К сожалению, удавалось это далеко не всегда: астрофизик, впечатлённый тем, как ловко Дима управлялся с инопланетным артефактом, не признавал других пилотов и всякий раз, отправляясь к «обручу», непременно требовал в напарники именно его.
…ну, ничего, мстительно подумал Дима, теперь этому конец. Завтра улетаю на Землю, а там отпуск, за три недели которого здесь, на «Лагранже», много что переменится. Глядишь, по прибытии он сумеет заполучить место в другой каюте, где сосед не будет так одержим астрофизикой – или как там называется наука, изучающая «звёздные обручи»?
А то может он и вовсе не вернётся – водить «краб», монтировать конструкции в вакууме, управляться со «звёздным обручем» - это, конечно, увлекательно, на надо ведь когда-то и всерьёз подумать о своём будущем? Только вчера Дима получил радиограмму с Земли, от Лёшки Монахова – тот в красках расписывал «училище космических десантников», где он теперь учится на первом курсе. Профессия новая, невиданная – может, подумать о ней всерьёз? Лёшка пишет, что училище охотно берут с инженерной подготовкой – а уж ему, с его достаточно солидным опытом работы в космосе и превосходной физической формой (не зря, не зря изнурял себя на тренажёрах и сутками не вылезал из нагрузочного «Пингвина», дорога туда и вовсе открыта.
- Опять будешь уговаривать задержаться? – Дима сложил брюки от рабочего комбинезона и убрал их в сумку, поверх положил блокнот, в котором так и не удосужился вести дневник. Так, вроде ничего не забыл? – Совесть имей, я три месяца жену не видел! Она у меня, между прочим, в орбитальном отеле работает, а там сплошь иностранцы, туристы. Мало ли что?
- Ну ещё хотя бы немного! – голос Леднёва сделался заискивающим. – Недельку хотя бы! У меня как раз стартует новая программа, аппаратура с Земли прибыла, надо снова датчики вокруг «обруча» устанавливать – а кто это будет делать?
- Вася Гонтарев, кто ж ещё? Он пилот не хуже меня, и «краб» знает до винтика.
Вообще-то, на Землю должен был лететь только один из пилотов буксировщиков - второму придётся ждать, когда с земли прибудет долгожданная смена. Начальник станции, прекрасно зная об этом, не захотел кого-то обижать своим решением, и предложил Диме и Василию самим разбираться с очерёдностью отпусков. Что они и сделали, скинувшись на «камень-ножницы-бумага». Диме повезло – его кулак-камень затупил растопыренные пальцы-ножницы коллеги, оставив таким образом, за ним вожделенное место на «Эндеворе».
- Зато ты лучше всех управляешься с научной аппаратурой. Твой Гонтарев позавчера один датчик манипулятором раздавил – оправдывался потом, мол, не рассчитал, но мне-то с того что за утешение?
Астрофизик сложил руки перед собой ладонями в умоляющем жесте.
- Дим, ну никак без тебя, никак! Новые датчики - экспериментальные, их специально по моему запросу собирали. Случись что, когда ещё другие пришлют, а у меня программа исследований горит синим пламенем! Договорись с Гонтаревым, пусть он отправляется на Землю – а ты вслед за ним через неделю, когда здесь закончим…
-Ну, спасибо, разрешил… - Дима уже понял, что не сможет отказать Леднёву. От есть отказать-то он как раз может, имеет полное право но… не принято так здесь так поступать, не принято, и всё тут! Если твои знания, квалификация необходимы для успеха общего дела – изволь задвинуть личную жизнь в сторону и делать, что должен. А Нина… что ж, ждала столько времени – потерпит ещё чуть-чуть. Не всерьёз же он сказал астрофизику об иностранцах на «Джемини-Хилтон», на самом деле у него и в мыслях не было подозревать что-то эдакое…
Дима вздохнул.
- Ладно, но только на неделю! Вот придёт с Земли лихтер со сменщиками – улечу следующим же рейсом, даже и не заикайся!
- Да я в мыслях не… - начал, было обрадованный Леднёв, но Дима не стал его слушать. Запихнул в шкафчик сумку, которую теперь предстояло разбирать, и вышел из каюты – сообщать Васе Гонтареву радостную весть.