На совещании с членами правительства в конце марта текущего года президент В.Путин предложил обсудить не совсем обычную тему – новую модель роста российской экономики.
По мнению президента, ведущим фактором экономического роста в нынешних условиях становится устойчивое увеличение внутреннего спроса, а условием роста - снятие структурных ограничений, которые сдерживают деловую активность. В числе таких ограничений президент назвал «узкие места в логистике, финансах, подготовке кадров».
Кроме того, президент упомянул о том, что динамика внутреннего спроса должна соответствовать ориентирам Банка России по инфляции.
Наша экономика вот уже несколько месяцев демонстрирует положительную динамику, однако возврат на траекторию роста не должен нас расслаблять, предупредил президент.
«Нужно поддержать, усилить положительные тенденции в нашей экономике, повысить её эффективность, обеспечить технологический, кадровый и финансовый суверенитет, причём действовать нужно быстро, без лишней бюрократии и проволочек, поскольку введённые против российской экономики нелегитимные ограничения в среднесрочной перспективе действительно могут негативно на ней отразиться».
Чтобы ответить на вопрос, вынесенный в заголовок, нужно вспомнить о механизмах создания спроса, которые действуют в развитой, многоотраслевой экономике. Причем действуют помимо воли и сознания самих экономических агентов – лиц, корпораций, государственных органов и пр.
Мы можем вовсе ничего не знать об этих механизмах – им все равно, они работают всегда; иногда на нас, иногда – против нас.
Об одном из таких механизмов мы говорили в нашей заметке в октябре прошлого года – это был механизм мультипликатора государственных расходов. Мы рассказали там читателям, как каждый рубль государственных расходов порождает цепную реакцию спроса и предложения и приводит к росту совокупного продукта и доходов.
Раскроем небольшой экономический секрет: таким свойством обладает любой рубль, попадающий в экономику в виде дополнительного расхода – будь это рубль, истраченный домашней хозяйкой в супермаркете или рубль, использованный, например, промышленной (или торговой, или сервисной) компанией для финансирования нового инвестиционного проекта.
Как работают механизмы образования дополнительного спроса и предложения в случае каждого из этих рублей – рубля домохозяйки и рубля промышленной компании?
Начнем с рубля домохозяйки.
Тут все просто – дополнительный спрос на предметы потребления и услуги, которые покупают домашние хозяйства, тут же становится дополнительным доходом компаний потребительского сектора. Это сразу чувствуют торговля и производство, сервис и транспорт, телеком и логистика. Хорошо идут товары в магазинах – больше заказов от торговли к производству, больше возим товаров всеми видами транспорта, быстрее оборачиваются товарные запасы.
Через какое-то время выясняется, что существующих товарных запасов не хватает и тогда наступает важный момент: предприятия принимают двойное решение – о ценах (их надо увеличивать, потому что что спрос растет) и о производстве (его надо расширять).
Какое из этих двух решений требует меньше времени для исполнения?
Конечно, решение о ценах.
Соблазн повысить цены кажется вполне обоснованным на фоне растущего спроса. Именно поэтому президент сказал о необходимости контролировать инфляцию. Разгонять внутренний спрос при медленно растущем (или вовсе не растущем) предложении – значит приглашать к себе в гости госпожу Инфляцию.
Когда руководители предприятий убеждаются в том, что спрос на их продукцию устойчиво растет, они начинают задумываться о расширении производства, то есть об увеличении производственных мощностей.
Для этого необходимо спланировать и реализовать инвестиционные проекты. А инвестиционные проекты, в свою очередь, потребуют дополнительного оборудования, материалов, комплектующих, рабочей силы.
Инвестиционный спрос – самый мощный генератор совокупного спроса в экономике. Инвестиционный рубль работает, можно сказать, за троих, обеспечивая спрос и на оборудование, технологии, и на здания и сооружения, и на материалы для их производства, и на предметы потребления, которые покупают работники, занятые в инвестпроектах (для них инвестиционный рубль становится рублем потребителя).
Но до того как возникнет новое производство, которое начнет выпускать продукцию, возникает дополнительный спрос и на материальные факторы производства, и на человеческий фактор.
Как раз поэтому в прежние времена сторонники прежней модели роста говорили – зачем производить самим, зачем наращивать дополнительные мощности, это вызовет инфляцию, все, что нужно, мы спокойно купим за границей.
В нынешних условиях это уже не так.
Раз наша новая экономическая модель строится на системе внутреннего спроса, мы должны запустить механизмы, которые будут регулярно создавать такой спрос.
Но позвольте, ведь только что было сказано, что инвестиционный спрос, раньше чем породить новое предложение продукции, рождает новую волну спроса, которая обрушивается на экономику, где еще не готовы новые мощности? Разве это не самый надежный рецепт разогнать инфляцию?
Верно, такой встроенный риск существует.
Вот почему планирование инвестиционного спроса и в масштабах всей экономики, и на уровне предприятий требует пошагового подхода.
Инвестпроекты ранжируются по важности продукции, которую они будут создавать, и по срокам реализации самих проектов.
Первое условие – сначала надо реализовать проекты, которые могут дать самый быстрый результат при относительно небольших вложениях. Чаще всего это проекты двух видов – повышение эффективности использования тех мощностей, которые уже есть (это проекты создания так называемых производственных систем) и проекты модернизации этих мощностей.
После того, как исчерпываются эти возможности, будут включаться более долгосрочные проекты создания новых производств, полной замены старых, проекты технического переоснащения целых отраслей и т.п.
Примерно так выглядит наша экономика сейчас – в конце первого полугодия 2023 г.
Это отметил Центральный банк в своем очередном докладе о денежно-кредитной политике:
«Согласно данным мониторинга предприятий, проводимого Банком России, в I квартале 2023 г. наблюдался дальнейший рост инвестиционной активности, наиболее заметный – в строительстве, обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве, розничной торговле, водоснабжении.
Рост инвестиционной активности предприятий сопровождался увеличением загрузки существующих производственных мощностей, уровень которой в I квартале 2023 г. превысил максимум IV квартала 2022 г., достигнув рекордных значений за всю историю наблюдений – 80,2%.»
Мало-помалу начал оживляться и спрос потребителей – в первом полугодии 2023 г. вырос оборот розничной торговли.
Уровень безработицы держится на уровне 3,5% от общего количества рабочей силы.
На Петербургском экономическом форуме глава Центробанка Эльвира Набиуллина с некоторым удивлением заметила: «Структурная перестройка экономики происходит быстрее, чем мы ожидали. Худшие прогнозы не оправдались».
Наш главный банкир не согласилась с министром экономического развития Максимом Решетниковым, который утверждал, что избежать негативного сценария удалось за счет денежных вливаний. По мнению Набиуллиной, главным фактором структурной перестройки стала адаптация «множества тысяч» предприятий, которые оказались «очень гибкими, проворными».
Итак, можно выдохнуть – жизнь вроде налаживается?
Но после главы Центробанка на форуме выступил президент Путин и вновь вернулся к главной теме – новой модели экономического роста России.
В этом выступлении президент дал более конкретные характеристики этой модели.
Для того, чтобы разобраться в них, нам потребуется очередной экскурс в область макроэкономики.
Этим мы займемся в нашей следующей заметке.