Предыдущая глава.
Корнев Александр. Июнь 2016 г.
Часть 2.
За таким разговором они прошли несколько длинных ангаров, и пришли к огромным воротам.
- Заходите - сказал Дик, распахивая их.
На огромной площадке стояли тысячи машин. Они были рассортированы по цветам, по комплектации. Отдельно стояли автомобили премиум класса. Как раз к этим автомобилям Дик и направил свои стопы.
- Директор дал команду подобрать тебе в качестве дополнительной премии за работу машину из этой кучи.
Дик улыбался, глядя на искреннее удивление Николаса.
- Он сказал так: «… пусть все знают, что работа руками тоже дорогого стоит…» Так что выбирай.
Николас сглотнул.
- Дорогая выбирай такую машину, которая тебе понравится.
- Я хочу черную - крикнул Пит.
- А я красную - перебила его Гретта.
- Тихо, дети. Пусть мама выберет.
- Маааам, черную, красную - крики слились в один.
- Я даже не знаю, Дик – задумалась Кейтлин.
- Я так и думал - рассмеялся Дик.
- И я приготовил подарок для жены моего друга. Я знал, что Николас отдаст право выбора тебе. Он же побаивается тебя.
Николас покраснел и стукнул Дика кулаком по спине.
- Ладно, пойдемте - и Дик пошел вперед, ловко огибая стоящие машины.
В предпоследнем ряду стояла машина, укрытая чехлом. Дик скинул чехол и им открылась машина изумительно жемчужного цвета. Нельзя было сказать, какой цвет у нее основной. Бока машины были облиты перекатами перламутрового блеска от молочно белого, до бледно-голубого.
Пит с Греттой завизжали и стали крутиться волчком.
- Эту.Эту.Эту - кричали они.
Николас с Кейтлин заулыбались.
- Ну что ж - Кейтлин прижалась к мужу - давай эту.
Дик достал сервисный коммуникатор и скомандовал:
- XS 2200 сервисный номер q213. Приготовится к идентификации владельца
Машина, казалось ожила. Зажужжал сервопривод. Мигнули габаритные огни. Заслонка детектора сдвинулась, приглашая зафиксировать свой отпечаток.
Николас, Кейтлин, Гретта и Пит по очереди прошли процедуру идентификации и отошли от машины. Дик достал из кармана два золотых колечка и два золотых кулона.
- Одевайте – передал украшения Дик.
- Это не просто украшения. Это биосканеры. Как раз о том, что я рассказывал.
- Дядя Дик, а что ещё есть нового в этой машине? - примеряя колечко спросила Гретта.
- Там много нового. Толстая-толстая книжка. Например, задав поездку на автопланшете можно просматривать фотографии тех, кто будет на протяжении маршрута ехать в соседних машинах. Обычно такие машины покупают кинозвезды или крупные бизнесмены, а за ними могут пытаться следить журналисты. Так вот эта система позволяет службам безопасности прослеживать кто будет соседями по маршруту и заранее изменять его, избегая нежелательных встреч с папарацци.
- Ну это нам не грозит - улыбнулась Кейтлин.
- Ну тогда модульная система. Если датчики определили плохую работу, например, подвески, то ночью машина сама доезжает до сервиса и весь модуль подвески колеса меняется за пять минут на новый. А когда машина уедет, дефект устраняется и этот модуль ставится на другую машину.
- Все. Хватит забивать нам головы. Мы — домой.
Кейтлин чмокнула Дика в щеку. Николас пожал ему руку и семья стала усаживаться в автомобиль.
- Машина - сказала Кейтлин - мы будем называть тебя Эгон.
- Хорошо - мужским баритоном отозвалась машина - куда едем?
- Сейчас на Виктория плейс 4. Температура в салоне всегда +22, на месте №2 +19. Завтра в районе 10 часов выезжаем в Сан Франциско.
- Принял – отозвалась машина - по первому маршруту выезжаем через 47 секунд. Прибываем на место через 30 минут 26 секунд. По второму маршруту выезжаем в 10 часов 02 секунды. Резервное время 10часов 26 минут 15 секунд. Прибытие…
- Довольно, Эгон. По второму маршруту расскажешь завтра.
У Николаса сложилось впечатление, что машина буркнула себе что-то «под нос» и стартанула чуть резче, чем должна была. Но в конце-концов ощущения можно было списать на усталость, а резкий старт на более мощный двигатель.
Машина тихо урча встроилась в поток машин. В ней было гораздо тише, чем в старой машине. Гретта развлекалась затемняя и осветляя окна. Кейтлин спала, а Пит атаковал автомобильный планшет.
- Пап, смотри вот то, о чем говорил дядя Дик. Я могу смотреть фото всех пассажиров, которые будут ехать рядом с нами завтра.
Пит водил пальчиком по маршруту, а справа в окне появлялись фотографии мужчин и женщин с кем наш путь завтра пересечется. Питу надоело забавляться с маршрутом и он оставил планшет в покое. С планшета на Николаса смотрела женщина. Николаса затрясло. Это была не любовница, не подруга. Это была взрослая копия девочки, которую он любил в детском саду. Как бы это глупо не звучало, но Николас, как ни кто знал, что и в детском саду мальчикам нравятся девочки. Перед глазами пронеслась картина.
Он идет в детский сад, тропинка идет меж высоких деревьев и кустов. Кусты выше маленького Николаса в два раза. Каждый раз, проходя с отцом один изгиб, он боялся, что именно там, за этим кустом, его подстерегает тигр. И не факт, что у отца хватит сил убить тигра. Если бы он шел с мамой, она бы точно его убила. Как она кричала на Николаса, когда он разбил вазу. Тигр бы точно умер. Но он шел… Потому, что в саду была… Оля.
Оля была русская. Дочь какого-то атташе из посольства. По прошествии времени он не мог описать ее лицо, но перед внутренним взором она стояла как живая. Лет в двенадцать у родителей он нашел фотографию всей своей детсадовской группы. Понимая, что со временем он может вообще забыть, кого как звали, на обороте фотографии он написал имена и фамилии всех, кого помнил. Всех… кроме Оли. Он забыл её фамилию. Помнил всё. Как она улыбалась, как говорила, смешно выговаривая слова. Как смотрела на него огромными серыми глазами. Он боялся говорить с ней. Но и не хотел приходить в группу, когда ее не было. А фамилию забыл. Тогда он подписал фотографию Оля-солнце. Так как она была для него солнышком.
И вот на планшете она. По виду его ровесница. Она? Может быть.
В рассеянных чувствах Николас доехал до дома. Все лихорадочные вечерние сборы прошли для него как в тумане. Загружая вещи в машину, он снова взял планшет. К счастью хулиганы не разбились на трассе о сто других машин и маршрут оставался без изменений.
ДА. Безусловно, это она. Их маршрут будет проходить рядом 36 миль. Это примерно 17 минут. Вначале мы будем ехать 20 миль чуть сзади её машины. Потом в её ряд перестроится какой-то тучный коммивояжёр и их машины поравняются. Он всегда предвзято относился к тучным людям, но тут был готов расцеловать этого дядьку. 5 минут они будут ехать рядом. 5 минут. И что? Планшет не давал дополнительных данных к фотографии. Каждый раз при запросе появлялось сообщение, что данная информация возможна к передаче только полиции. Защита частной жизни, черт бы её побрал. Несколько раз, как зомби, Николас переносил вещи из дома и загружал в машину, однако так и не придумал, что ему завтра делать. С одной стороны, он очень хотел возобновить общение с Ольгой. С другой стороны, прошло уже 35 лет, у него любимая жена, дети… да и неизвестно как она живет. Так и не приняв решения, он ушел спать.
Утро началось необычно шумно. Дети бегали из комнаты в комнату, таскали последние мелочи. Николас встал с тяжелой головой. Позавтракал и ушел к машине, сославшись, что её надо проверить перед дальней поездкой. Подходя к машине, он втайне надеялся, что план маршрута за ночь поменялся, и проблема решилась сама собой. Но нет. При отслеживании участка пути от Санта-Белуджи до Кремолы на экране контроля возникало Олино лицо.
В самые тяжелые свои времена Николас вспоминал о своем отце. Не ладилось ли с учебой. Не строились ли отношения в семье, Николас привык советоваться с отцом. Отец никогда не смеялся на проблемами Николаса, не давал советов. Выслушав, он немного помолчав, рассказывал Николасу какую–нибудь историю из своей жизни. Истории были разные, но поразмышляв над ними Николасу становилось легче увидеть свою проблему со стороны. Но отец умер три года назад, и к нему нельзя было обратиться за советом. Оставалось только одно средство. Сильно заболев, практически перед смертью отец передал Николасу плотный конверт. На конверте не было надписей. Грубая бумага была обмотана скотчем. Откашлявшись отец сказал:
- Ник, наступит такое время в жизни, что я не смогу тебя поддержать. Возможно, у тебя в жизни наступит такой момент, что у тебя опустятся руки и ты не будешь знать, что делать. Только в этом случае открой конверт. Даже моя смерть не повод открывать его.
Николас открыл ящик письменного стола и достал письмо отца. Ни надписей, ни знаков. На просвет так же ничего не было видно. Подержав конверт в руке Николас положил его обратно.
Медленно пошел к машине. Для себя он решил, что никаким образом не выдаст свои волнения жене. Она не заслужила уколов ревности.
- Пусть все будет как будет - решил он.
И дети, и жена собрались на удивление слажено. До старта оставалось ещё три минуты, а все уже сидели по своим местам. Пит елозил пальцами по планшету, Гретта стояла у двери машины, Кейтлин запирала дом.
- Ну всё. Отпуск, поехали – сказал Николас, забираясь в машину.
Двери машины закрылись, и она плавно тронулась в путь. Мимо мелькали легкие пейзажи лета.
- Внимание – сказала машина.
- Мы направляемся в Сан-Франциско. Однако состояние здоровья пассажира Николаса внушает опасение. Давление выше нормы, пульс учащен. Можем изменить маршрут до ближайшего медицинского пункта.
– Нет, Эгон. Едем по маршруту. Я просто плохо выспался – парировал Николас.
- Чуть позже я лягу спать.
- Хорошо, пассажир Николас – машина вывернула на магистраль и увеличила ход.
Николас действительно перевел кресло в положение для сна и провалился в легкую дремоту. Для себя он решил, что если проспит время встречи с Ольгой, значит так тому и быть. Однако каждые пять минут он украдкой подглядывал на часы. Наконец усталость взяла свое и он уснул.
Сон медленно отступал от Николаса. Лежа с закрытыми глазами, он старался угадать сколько он проспал. Машина мерно урчала. Николас открыл глаза. Дети так же спали. Жена свернувшись в комочек читала журнал. Потянувшись, Николас привел кресло в вертикальное положение. Потянулся к планшету и посмотрел курс. Судя по данным, они уже две с половиной минуты ехали за машиной Ольги. Николас впился взглядом в окно. Справа по полосе, чуть впереди ехал обычный автомобиль. Серый, непримечательный, только на заднем стекле, на присоске была прилеплена маленькая плюшевая фигурка медвежонка.
Посмотреть внутрь машины мешало солнце. Сердце немедленно заколотилось. Нёбо внезапно высохло и колючий язык стал прилипать к нему. Машина, ехавшая впереди его машины стала перестраиваться. Эгон увеличил мощность и стал догонять машину Ольги. Вот передний свес поравнялся с багажником. Прошла ещё секунда и переднее окно поравнялось с задним стеклом. Внезапно машина Николаса сбросила скорость и перестроилась к обочине. Серый бампер скрылся из виду.
- Внимание - сказал Эгон - у пассажира Николаса критическое давление и тахикардия. Скорая помощь будет через 3 минуты 26 секунд. Лягте на сидение и возьмите из аптечки препарат в ячейке 7. Вам нужно выпить одну таблетку.
- Немедленно езжай дальше - крикнул Николас.
Кейтлин мигом подбежала к Николасу и перевела его сидение в горизонтальное положение.
- Не могу. В соответствии с директивой о сохранении здоровья пассажиров, я не могу продолжить путь.
Николас закрыл глаза. Перед глазами было заднее стекло Ольгиного автомобиля, удаляющееся от него по дороге. Сердце сделало удар и стало.
Он не умер. К моменту остановки сердца скорая была уже рядом с его машиной. Пришлось долго пролежать в больнице. Через месяц Николас вернулся домой. Постепенно все волнения прошли. Он снова вышел на работу. Спокойно ремонтируя автомобили, он не мог без волнения ездить в них. Как только он трогался с места, перед глазами вставала картина уезжающего по трассе серого бампера и чувство, что он не может этому помешать. Это было как чувство холодной пустоты в груди. Пугающая пустота от понимания, что ты винтик в огромном механизме, который перемелет твои сто лет жизни и даже не вспомнит о тебе.
В руках Николас снова держал письмо отца. За прошедшее после выхода из больницы время, он трижды порывался его открыть и трижды клал его обратно в ящик стола. Но сегодня пришло время узнать, что в письме. Тонкими ножницами он срезал узкую сторону конверта. Из конверта выпал маленький ключ-чип и записка.
«… Сын, я очень жалею, что меня нет рядом, и я не могу сам помочь тебе. Я всегда гордился тобой и понимаю, что если ты читаешь эти строки – тебе очень тяжело. Но я попробую и сейчас помочь тебе…» Дальше в записке был только написан адрес.
Николас покрутил записку в руках. Бережно положил ее в конверт. В его голове звучал голос отца. Такой, какой он помнил с детства. Положив, ключ в карман Николас вышел на улицу.
- Пойндишери лодж 32 - скомандовал он машине.
- Выезжаем немедленно.
Машина пробудилась, несколько секунд постояла и выехала из ворот. Николас откинулся в сидении и закрыл глаза. Ехали недолго. Открыв глаза Николас обнаружил, что машина стоит возле ряда одноэтажных построек с металлическими воротами. На ближайшей постройке, на воротах, краской была нарисована цифра 32. Николас ключом отпер замок и вошел внутрь.
Он вспомнил это место. Это была мастерская отца. Николасу было пять лет, когда он был тут последний раз. Он тут же вспомнил как отец, смеясь протягивал маленькому Николасу гаечный ключ. Ключ казался невероятно большим, а за спиной, сидящего на корточках отца стояло что-то огромное, железно-кожаное, все в рычагах и трубках.
Сейчас это место Николас видел по другому… Небольшое помещение примерно 6 метров длинной. По стенам развешаны инструменты. Компрессорная станция в углу(маленький Николас всегда боялся её рычания), а в середине помещения стояло нечто, накрытое большим брезентовым покрывалом. Николас откинул покрывало. Из под ткани на него смотрел… мотоцикл.
Не современный электро-гироскопный двухколесный транспортный модуль, они не пользовались популярностью, а старый бензиновый мотоцикл. Широкая резина его была полуспущена. Хром мотоцикла был покрыт тонким слоем пыли, а на седле лежало письмо, написанное отцовским почерком.
«… Вот ты и нашел мой подарок. Этот мотоцикл перешел ко мне от деда. Я восстановил его. Мой отец (твой дед) передал мне его со словами «… когда не знаешь, что делать, отдайся на волю ветра…» Я восстановил мотоцикл. Для того, чтобы ты смог выехать на нем, выполни инструкции на обороте. Отдайся на волю ветра, сынок…»
В потрясении Николас смотрел на мотоцикл. Он конечно, неплохо в детстве ездил на велосипеде, а в молодости гонял на гиробайке, но на таком…
До вечера Николас разбирал инструкции отца. Пришлось вспомнить все свои ремонтные навыки. Зарядить аккумулятор, хитрым способом слить остатки бензина с автомобиля, надуть шины. Практически перед закатом Николас выкатил мотоцикл из гаража.
На полке лежал шлем, перчатки. На гвозде висела кожаная куртка. Николас переоделся. В грубой куртке, подшлемнике и шлеме он почувствовал, как какая-то сила вливается в его опустошенную душу. Он зачем-то одел перчатки, потом снова снял и неловким движением засунул ключ в замок зажигания.
Мотоцикл завелся сразу. Как только первые облачка выхлопа отпрыгнули от глушителей он вспомнил маленькую брошюрку, где описывались все прелести езды на мотоцикле.
Все было правдой и дрожь мотоцикла готового к прыжку и серая лента дороги, уходящая в даль. Николас двинулся в путь. Дорога от гаража была пустынна, до магистрали было тридцать миль. За этот путь он привык к нраву мотоцикла, вспомнил все навыки езды на велосипеде. Он ехал. Даже не ехал. Он скользил над дорогой. Он упивался свободой, мощью и правом делать то, что он сам хочет.
Живительный, жаркий, не кондиционированный воздух стремительным потоком вливался в его легкие. Его сердце, казалось, первый раз в жизни перестало болеть.
Перед выездом на магистраль он притормозил. Лента машин сплошным потоком текла по автобану. Не было ни разрыва, ни перестроения в потоке. Сплошная лента машин несла людей по четко очерченному плану. Перестав ждать, Николас ринулся в этот водоворот машин. В стройной схеме движения пошли волны, ближние к нему машины стали тормозить. Из окон полетели крики: «…ХУЛИГАН…».
Николас ворвался в поток. Машины двух рядов слегка раздвинулись и перед его мотоциклом открылась широкая дорога. Мотоцикл несся сквозь потоки машин. Он сам управлял своей дорогой и судьбой. Он жил, ЖИЛ. Впереди в серой ленте машин показалось заднее стекло, на котором болтался маленький плюшевый медвежонок.