Щурясь на летнем солнышке, я прогуливался по очередному петрозаводскому парку, с интересным названием – Луковощелье. Вообще, в этом большом городе меня поразило обилие зеленых парковых зон. Например, у нас в Мурманске таких мест значительно меньше. Попивая пивко, я наслаждался жизнью и раздумывал – уехать через два дня обратно домой, как собирался изначально, или задержаться в этом прекрасном городе еще дней на пять и посетить как можно больше достопримечательностей?
Приехал я сюда поступать в ВУЗ, на заочное обучение. В Мурманске тоже хватает учебных заведений, но на службе было поставлено условие - повысить квалификацию именно здесь, какие-то договорные обязательства того требуют. Так как оплачивает обучение моя «контора», то им, как говорится, виднее. Мое дело - съездить, подать документы и отучиться положенное время. Поселился я на «родной» улице – Мурманской. До моего института рукой подать, три остановки на общественном транспорте до улицы Онежской Флотилии. Все бумаги оформил еще вчера и теперь наслаждался свободой от забот. Впереди у меня еще был почти месяц отпуска, дома никто особо не ждал - жена уже жила отдельно, оставалось только официально развестись. И я решил, что все-таки задержусь на несколько дней, когда еще доведется побывать в столице Карелии в такую замечательную погоду? Решено – отдохну!
За размышлениями я не заметил, как уже дошел до Северного парка; погулял, сделал несколько фотографий. Дальше мне хотелось посетить мемориал Памяти узникам концлагерей, расположенный на одноименной площади. Проезжал эту площадь на автобусе и решил, что обязательно побываю.
Кстати, мало кто знает, но в Петрозаводске, и вообще в Карелии, во время оккупации финскими войсками, в период с сорок второго по сорок четвертый год, были размещены концентрационные лагеря. Причем устроены они были именно финнами, а не немецко-фашистским командованием, и контролировал их лично Карл Маннергейм. Удивительный, кошмарный факт – смертность в финских «лагерях смерти» превышала ее уровень в немецких - четырнадцать процентов против десяти! В самом городе было шесть территорий, отведенных под содержание славян за колючей проволокой. А на улице Олонецкой, в доме номер два - находились штаб, комендатура и пыточная. Причем пытали и наказывали, в основном, детей, так как они зачастую умудрялись выбираться из-за «колючки» в город за едой. Страшно? Да, мерзко и страшно, но это необходимо знать и помнить... Дабы не повторилось!
Я добрался до площади; на солнышке, после пивка меня «подразвезло» маленько. Прогнав из головы злые мысли о том, как именно надо душить фашистов, вошел под сень деревьев местного кладбища. Вот это да! Настоящий лес, деревья высоченные, но в то же время все везде аккуратно прибрано, дорожки не заросшие. Напоминает старое кладбище в Мурманске, где мемориал погибшим с тридцать девятого по сорок пятый годы расположен. Только здесь намного ухоженнее.
Неспешно прогуливаясь, вышел к миниатюрной часовенке - очень красивое сооружение. Сфотографировал с разных ракурсов. Привалившись спиной к стволу дерева, стал прокручивать фотографии. Надо же посмотреть, как получились, может переснять надо? На двух снимках увидел на заднем плане, между кустами за часовней, большую черную собаку. Обошел вокруг здания еще раз, никого не встретил. Ну, псина и псина, мало их что ли везде бегает? Вечерело, я стал пробираться к остановке автобуса. Было светло еще, но все-таки не так, как в Заполярье - здесь же «белые ночи», а не «полярный день». Да и сквозь густые кроны деревьев света проникало все меньше. Я уже видел мемориал в просветах среди деревьев, когда услышал слева от себя хруст. Повернув голову, увидел большой черный силуэт, исчезнувший в кустах. Опять этот пес? Кстати, сейчас он показался намного крупнее, чем на фото. Опять хруст - теперь звук шел справа от меня; снова черный силуэт, е-мое, и не один, вон еще и еще. Волосы на загривке встали дыбом - организм почуял опасность. Я ускорил шаг, почти бегом вылетел на площадь и припустил трусцой к остановке. Как раз подошел автобус; думаю, что мне очень повезло. С дикой стаей собак без оружия сложно было бы справиться.
Добравшись до улицы Мурманской, где снимал комнату у старушки, я уже пришел в себя. Даже устыдился – герой, е-мое, всех фашистов в мыслях победил, а от собак удирал – только ветер в ушах свистел. Дома, сполоснувшись, устроился за столом на кухне с ноутбуком, хозяйка налила душистого чаю. Мы каждый вечер вот так чаевничали и вели неторопливые беседы. Дарья Александровна по национальности принадлежала к карелам - малой северной народности. Хотя, говорят, что где они только не живут сейчас, в принципе, как и все нации - можно встретить где угодно в мире. Мне нравились ее оригинальный, какой-то деревенский говор и уют теплой кухоньки. Ведя неторопливую беседу, я одновременно возился с переброской и обработкой фотографий.
Услышав о стае одичавших псов на кладбище в «Песках» - так называется район Петрозаводска, где оно расположено - хозяйка пристально посмотрела на меня. Узнав же, что они были черные, она занервничала. Поставив чашку на стол, сказала: «Не надо больше по ночам ходить там». «Так еще вечер же был» - сказал я с улыбкой. Меня немного позабавила неожиданная серьезность старушки. «Все равно, не ходи туда. На кладбище вообще с утра надо ходить» - тихо промолвила женщина. «Да я вообще не собирался туда больше. Хочу в других интересных исторических местах побывать. Город у вас большой, надо за неделю как можно больше повидать. А на псов тех надо бы в соответствующие службы сообщить.» «Не надо. Я тебе одну историю расскажу, только ты не смейся» - сказала мне Дарья Александровна. Конечно, я не собирался смеяться над старушкой, в чем ее и заверил.
И рассказала она мне про воронов из древних легенд, которые во времена массовых моров питались мертвечиной. Не успевали люди предавать погибших, усопших земле или огню, и хищные птицы успевали поживиться человечиной. Но самое страшное происходило, когда ворон лакомился плотью мертвого ребенка. Вкусив такой пищи, благородная птица перерождалась в нечисть и становилась оборотнем, чем-то средним между волком и гигантским вороном. Называлось такое существо вальравн. Во времена последней войны детей померло, и было убито, очень много в местных лагерях. Вот и завелась нечисть там, где трупы сваливали – в Песках. И бродят эти твари до сих пор неприкаянные. Я молчал и смотрел на экран ноутбука - с увеличенной фотографии на меня смотрел пристальный птичий взгляд. Голова пернатого находилась на большом черном теле волка, ранее ошибочно принятого мной за собаку…
#мистика
#ужасы
#легенды
#существа
#необъяснимое