оглавление канала
В такой ярости Ольховский босса еще никогда не видел. Правда, и ярость Улссон выражал весьма своеобразно, не как любой нормальный человек. Он не орал, не кидался предметами, не топал ногами, и не сжимал кулаки. Он сидел, нахохлившись, в застывшей позе, еще больше похожий на своем кресле на какую-то хищную птицу. Губы-ниточки совсем пропали с его лица, превратив рот в обычную щель, крючковатый нос заострился, а глаза стали совсем похожими на глаза рептилии. Ольховский, совершенно не к месту, вспомнил разные байки по поводу «инопланетян из класса рептилоидов», и у него, глядя сейчас на Элиаса, даже закралась мысль, а не так ли это на самом деле? Ну вылитый рептилоид, только что, без хвоста. Александр с трудом удержал истеричный смешок, который готов был вырваться у него от этой мысли. Но ярость босса была легко объяснима.
Пленный пропал. Пропал без какого-либо следа, будто его и вовсе не было. И если бы не пустой солдатский котелок из-под каши, оставшийся стоять на одном из ящиков в палатке, так можно было действительно подумать. На некоторое мгновение у Ольховского даже мелькнула мысль, а не надышались ли они всем дружным коллективом какого-то газа, который проник к ним вместе с этим проклятым туманом, и что все события по поимке этого Стрелецкого им просто привиделись? Этакий род массовой галлюцинации. Но, пустой котелок упрямо доказывал, что нет, все было. Ведь кто-то же съел эту чертову кашу и оставил пустой котелок там, где в противном случае ему было не место! Немедленно была послана группа на обследование обоих берегов реки. Ольховский, от излишнего усердия, было, собрался предложить поднять вертолеты, но вовремя одумался. При таком густом тумане, это было совершенно бесполезно.
Но всего этого было их проклятущей судьбе недостаточно! От группы, которой было поручено охранять взорванную расщелину в скале на небольшом островке, в какой-то момент перестали приходить сообщения. На постоянные вызовы связиста тоже никто не отвечал. В рациях только слышался бесконечный треск, словно от электрических разрядов, и больше – ничего. Можно было, конечно, предположить, что в рацию на острове ударила молния, и вывела ее из строя. Но никакого грозового фронта в радиусе, как минимум, двухсот километров не наблюдалось. В общем, загадка. Строить предположения можно было бы до бесконечности, но босс, едва разлепив челюсти, обращаясь к Ольховскому, с нескрываемой ненавистью, непонятно к кому, прошипел только одно слово: «Разберисссь…». Ну вылитый рептилоид!!!
Слово «разберись» Ольховский, будучи долгие годы на службе понимал однозначно. Позвав Станислава, и, велев ему взять с собой пятерых бойцов, они выступили по направлению к острову. На всякий случай, Александр взял с собой фотоаппарат. Да не абы какой. А самый, что ни на есть современный, импортный, который был со всем остальным оборудованием для непонятно каких целей. Ведь не фотосессию же Улссон собирался здесь устроить, в конце-то концов! Ан нет! Вот и пригодился! Ольховский по достоинству оценил предусмотрительность босса.
Пошли налегке. Только легкое вооружение и сухпаек на один день. И тот захватили так, на всякий случай. Идти пришлось довольно долго, местность была пересеченная, то холмы, то овраги со множеством буреломов, мелких лужиц небольших озер и болот. К месту добрались только ближе к обеду. Островок, на котором были обнаружены следы проникновения в пещеру пропавшей экспедиции, был расположен совсем недалеко от «большой земли», всего каких-то полтора десятков метров. Он составлял часть архипелага из множества шхер с узкими проливами между собой. На берегу была привязана одна резиновая лодка с мотором достаточно большой мощности, специально оставленная для инспекции «начальства».
На берег выходили со всевозможными предосторожностями, будто и впрямь, их кругом окружали враги. Двигатель завелся, как говорится, «с полпинка». Над водой висели небольшие клочья тумана, оставшегося с ночи и то, в основном под тенью берегов, остальная поверхность воды сверкала под солнечными лучами, так, что от этих бликов резало глаза. Буквально через две минуты дно лодки зашуршало о прибрежные мелкие камушки. Один из бойцов спрыгнул в воду и подтащил лодку ближе к берегу. Выйдя на сушу, они внимательно осмотрелись, настороженно прислушиваясь. Тишина стояла, можно сказать, мертвая. Александр вдруг испугался подобного сравнения, и по спине побежали холодные мурашки. Что еще за глупости!! Остров, как остров. Как и десятки других в этом районе. Весь островок был не более, чем триста метров по самой длинной его части, и состоял в основном из одних камней.
Станислав, негромко свистнул. Эхо пошло гулять между скал. В ответ не прозвучало ни звука. Островок был совсем небольшой, и весь был, словно детская пирамидка, собран из слоистых скал, несколько отличавшихся друг от друга по цвету. Командир подошел к Ольховскому, и, почему-то шепотом проговорил:
- Здесь должны быть пришвартованы две лодки. На них команда перебралась сюда с берега. Но их почему-то нет. – На мгновение задумался, а потом, будто пытаясь подбодрить самого себя, слегка переигрывая оптимизм, добавил. – Вход, который мы обнаружили расположен с северо-западной стороны. Возможно, лодки перегнали туда. – Он указал рукой направление. – Вот за тем выступом сразу имеется спуск почти к самой воде. Там мы и нашли остатки взорванной скалы. Таким образом, скорее всего, пытались расширить проход. – И он вопросительно посмотрел на Ольховского, мол, какие будут указания.
Пока Станислав вводил его в курс дела, Александр обратил внимание, что солдаты, прибывшие вместе с ними, вид имеют какой-то настороженный, если не сказать, испуганный, и жмутся друг к дружке, словно перепуганные овцы в кучу. Прислушавшись к собственным ощущениям, он понял, что ему на этом острове тоже как-то не по себе. Но, командир смотрел на него, ожидая дальнейших указаний, и Ольховский, напустив на себя хмурый вид, какой и полагался «начальству», бросил с напускным раздражением:
- Ну, и чего мы ждем?! Давайте туда! Должно быть, ваши дежурные там и сидят где-нибудь в засаде. – И первым направился в ту сторону, которую до этого указывал командир.
Лезть пришлось по камням и небольшим расселинам, соблюдая максимум осторожности, чтобы не сломать себе шею. Солдаты растянулись веером, чтобы охватить вниманием, как можно большую площадь. Они настороженно оглядывали каждую щель или закуток, чуть ли не под каждый камень старались заглянуть. Ольховскому показалось, будто они нарочно тянут время, чтобы как можно дольше не столкнуться с чем-то неведомым, которое их поджидает за тем самым выступом, куда они пробирались. Растительность здесь была небогатой. Да и где здесь расти, если кругом одни камни! Какие-то, редко стоящие сосенки с искривленными стволами, унылые кустики с остатками пожелтевших желтых листочков, да мох с лишайниками, густо облепивший почти каждый камень.
Времени, чтобы добраться до нужного места, было потрачено намного больше, чем предполагал Ольховский. Наконец, они оказались на берегу совсем маленькой бухточки, в которой он с облегчением увидел еще две лодки, раскачивающихся на волнах. Станислав, при виде этих плавсредств, вздохнул с явным облегчением. Значит, бойцы свой пост не покинули, и должны быть здесь, где-нибудь неподалеку.
Спрыгнув с очередного валуна на узкую полоску мелкого гравия, отделяющего воду от суши, Ольховский принялся оглядываться. Вокруг не было ни души, конечно, не считая вновь прибывших. Видя недовольно выражение «начальства», Станислав, нарочито уверенным голосом проговорил:
- Здесь где-нибудь. Просто хорошо замаскировались. Это же засада, а не просто караул.
На что Александр ядовито заметил:
- Ну да… А лодки служат отличным прикрытием. Собственно, именно по ним любой может определить, что на острове никого нет.
Станислав сник, нахмурив брови, и накинулся на своих подчиненных.
- Обыскать здесь все!! Каждую щель, каждый камень!! Найти мне этих «засадников»…!!! – И добавил крепкое словцо, не сумев сдержать раздражения.
Пятеро бойцов, словно мыши, прыснули в разные стороны, а Ольховский, чтобы как-то себя занять, решил осмотреть ту самую щель, которая, по их представлениям проделала пропавшая экспедиция. Вот тут ему фотоаппарат и пригодился. Нащелкав достаточное количество кадров, он решил подойти, как можно ближе. Место это было у самой воды, а кругом были разбросаны битые камни, оставшиеся после взрыва, явные признаки которого были налицо. Озеро заливало этот лаз почти наполовину. Пришлось лечь на живот, чтобы хоть что-то увидеть. Ход, судя по всему, уходил довольно глубоко под землю. Александр, взяв небольшой камень, кинул его внутрь, и вскоре услышал плеск. Камень упал в воду. Значит, пещера была полностью затоплена водой. Интересно, а как же тогда исследователи туда проникли, да и проникли ли они туда вообще? На этот вопрос мог бы, конечно, ответить Стрелецкий, но где ж его взять?
Ольховский стал подниматься на ноги, но рука соскользнула с острого куска камня, которые были здесь повсюду, и он ударился прямо носом о край валуна. И сразу закапала кровь. Он негромко выругался, проклиная этих раздолбаев, которые попрятались в неведанные щели, и из-за которых он, Ольховский, вместо того чтобы потягивать сейчас в своей палатке виски, должен лазить здесь, как какой-то рядовой! Ну вот погодите, дайте только до них добраться! Они тогда узнают, что такое есть настоящее начальство! А то, устроили здесь какую-то казацкую вольницу, понимаешь!! И еще он злился на себя. Еще не хватало, чтобы подчиненные увидели, что их начальник, как неуклюжая деревенская баба, на каждой кочке спотыкается! Он торопливо вытащил платок, и зажал нос. Кое-как спустился ближе к кромке озера, чтобы смыть кровь. Ему пришлось встать на камень, торчащий из воды. Камень был довольно широкий и устойчивый. Александр присел на корточки, и опустил ладони в прозрачную холодную воду. Плеснул пригоршню себе на разбитое лицо, кожу нещадно защипало. Он прополоскал испачканный платок, тщательно его выжал и стал вытирать им лицо, смывая остатки крови. Наклонился над водой, чтобы еще раз прополоскать платок и тут… Прямо из-под воды на него, не мигая, смотрел человек.