«Одно дело – красивые красные машины, другое – когда твой отец с работы не возвращается». Readovka67 пообщалась с талантливым смоленским спасателем Андреем Новожиловым. Он принимает судьбоносные решения при тушении сложных пожаров. Ему часто приходится брать на себя огромную ответственность. О том, как в работе помогает страх и чего он боится в обычной жизни; о спасенных и том, как сам был на грани жизни и смерти; о фатальных ошибках и нехватке человеческого понимания от смолян – в нашем материале. Начальника дежурной смены, подполковника внутренней службы Андрея Новожилова в определенных кругах называют гением своего дела – с отличием окончил Академию Государственной противопожарной службы МЧС России в Москве и сразу показал себя профессионалом на практике. Сейчас, прекрасно владея искусством расчетов, он принимает главные решения в сложных пожарах – выбирает стратегию, по которой потом работает сплоченная команда.
Можно сказать, что Андрей Вячеславович родился пожарным: его прадед, дед и отец были огнеборцами в Смоленске. Большую часть детства он провел в пожарной части на Урицкого. – Вопрос о том, стать или не стать пожарным даже не обсуждался. Это было само собой разумеющимся. К тому же, мое детство прошло во времена Советского Союза, тогда все мальчики мечтали быть милиционерами, военными, космонавтами и пожарными. Это было престижно, – поделился воспоминаниями Андрей Вячеславович. Однако, помимо ярких детских впечатлений, остались и шокирующие, пережив которые Андрей осознал, что профессия пожарного – это не только интересно, но и очень опасно: – Первое детское шокирующее впечатление – это когда отец не пришел с работы. Он получил серьезные ожоги и попал в больницу. Долго лечился… Одно дело – красивые красные машины, другое – когда твой папа с работы не возвращается. В возрасте 5-6 лет отец впервые взял Андрея на настоящее тушение пожара. Это событие также оставило неизгладимое впечатление: – Испугался за отца – рация кричала, моторы ревели… Воочию увидеть, какие последствия бывают на пожаре, особенно на примере своего отца – это сильный эффект. Однако сомнений в выборе будущей профессии не возникло. Наоборот появилась злость к огню и острое желание научиться подчинять опасную стихию.
В 2002 году Андрей Вячеславович окончил Академию Государственной противопожарной службы МЧС России в Москве. В профессиональных кругах ходит мнение, что в расчетах, которые часто являются залогом успеха при тушении сложного пожара – ему нет равных. На вопрос о том, так ли это Новожилов ответил скромно: – Это преувеличение. У нас много достойных людей работает. Что касается расчетов, я увлекался этим в академии. Понимал, что они пригодятся в боевой работе и с интересом к этому относился. Сейчас это у меня неплохо получается. Однако ребят умных и талантливых очень много. Андрей Вячеславович подчеркнул, что тушение любого пожара не стоит «оттягивать на себя». Итог зависит исключительно от командной работы. – Один в поле не воин. Это сложная разносторонняя работа – разведка, обеспечение водоснабжения, спасение людей, непосредственно работа на боевой позиции. Вся команда должна быть хороша – натренирована, заточена, притерта. Это – залог успеха, а не какая-то отдельная личность».
Количество пожаров и число спасенных огнеборцем людей уже не сосчитать. Запоминаются самые яркие случаи. Например – истории спасений. Именно в такие моменты пожарный в полной мере осознает, что не зря посвятил свою жизнь этому сложному делу. – Почти сразу после окончания академии на пожаре я спас двух девочек близняшек. Это было мое первое серьезное выступление. Пожар случился ночью. Зима была. Горела квартира ниже той, в которой находились дети. Отец ночью спросонья открыл входную дверь и на него в квартиру ринулся столб дыма и жара. В панике, в нижнем белье одном, он пролетел через подъезд до улицы. Когда в себя пришел – назад никак не мог попасть. А дверь осталась открытая, продукты горения начали распространяться в квартиру, где были дети и их мама… Я их первый нашел и по автолестнице с четвертого этажа спустил. Ощущения были очень приятные. – Вы следите за судьбой людей, которых спасли? – Да, особенно когда человек не просто спасен, а травмирован. Мы в больницу ездим. Переживаем. Какими бы профессиональными и быстрыми не были действия спасателей на пожаре, случаются и трагедии. – Бывало так, что вам казалось, что вы могли сделать большее, но не сделали? Вы испытывали чувство вины в таких случаях? – Конечно, осадок остается при негативном исходе. Сверлишь свой мозг: а может что-то не так? может что-то нужно было сделать иначе? Самокритика присутствует, естественно»
– Хладнокровие и цинизм не появляются с годами и с увеличивающимся числом отработанных пожаров? – Нет, не появляется. Только навыки совершенствуются, ты постоянно делаешь работу над ошибками, если они были. – Вы когда-нибудь совершали фатальные ошибки? – В этом смысле удача всегда была на моей стороне, слава Богу. Не было таких решений, которые бы повлекли трагические последствия. Особенно, что касается людей, травмирования их или смерти. Повезло, наверно». – Что важно для пожарного, чтобы быть профессионалом? Опыт? Талант? Развитая интуиция, которая помогала бы предугадывать ситуацию? – Главное – это умение успокаивать свой мозг – быстро, холодно и расчетливо думать. Любой пожар – это эмоции. Не бывает одинаковых случаев, каждый – особенный, в каждом что-то по новому. Необходимо внутри головы спроектировать природу пожара, понять, как он будет развиваться, паника этому очень сильно мешает. Крайне сложно успокоиться в ситуации, когда со всех сторон кричат люди, а у тебя одновременно несколько задач в голове, которые надо решить. – Есть какой-то секрет того, как вы это делаете? – Важно к работе относиться с любовью и иметь искреннее желание делать ее максимально хорошо. Ты чувствуешь на себе ответственность за любую ошибку. Поэтому тебе необходимо побеждать волнение и страх, которые присущи любому нормальному человеку. Смешон тот, кто утверждает, что ничего не боится и не волнуется. Это неправда. Все боятся. Вопрос в другом: как человек справляется. Страх преобразуется либо в панику, либо становится топливом для ума и тела. – В какой момент бывает страшно? До того, как ты зашел в пожар или может быть после? Или непосредственно в момент работы? – Страх подступает, когда понимаешь, что тебе нужно идти туда, откуда можно не вернуться. А идти надо», – поделился Андрей Вячеславович.
Спасатель рассказал, что опытный пожарный умеет трансформировать это чувство в скорость движений – они становятся быстрее, в обостренный слух – слышишь каждый треск, в более чуткое объемное ощущение пространства, в способность концентрироваться на задачах. – А в обычной жизни вам помогает умение концентрироваться и справляться с эмоциями? – Да. Это уже работает на потоке, входит в привычку. Помогает. – Вы не эмоциональный человек? – Эмоциональный… Я очень эмоциональный! Но хорошо умею с этим справляться. Именно умение подчинить себе эмоции однажды спасло огнеборцу жизнь. Пожар, который мог стать роковым, произошел в цехе по деревообработке. Забравшись в труднодоступное место в поисках очага возгорания, он потерял выход. Огня видно не было, позже выяснилось, что он разгорался внизу. Видимость – нулевая. Пока пытался на ощупь определить, откуда идет жар, от доступа кислорода пространство вокруг стало превращаться в печь. – Воздуха в баллоне оставалось минут на пять. Я понял, что сейчас здесь останусь. Начал суетиться, искать окошко, в которое залезал, но не смог – оно находилось на уровне ног. Понимал – надо срочно что-то делать, температура быстро росла. Только холодненький ветерок прогулялся по спине – было страшно». Тогда на уровне ощущений стало ясно, что необходимо остановиться и успокоиться. В голове, несмотря на жар и подступающую панику, появилось четкое понимание того, как действовать. – С холодным умом, спокойно, нужно было вспомнить, как залезал, представить в уме 3D картинку места, в котором нахожусь и понять, где выход. И я нашел его – буквально в последний момент выскочил! Через секунд 5-6 было бы уже поздно».
Казалось бы, что у человека, не раз находившегося на грани жизни и смерти, практически ежедневно сталкивающегося с опасностью, принимающего сложные решения, берущего на себя огромную ответственность, в обычной жизни уже не может быть страхов. Однако Андрей Вячеславович искренне признался, что они все же есть. – Вы боитесь чего-то в обычной жизни? – Ну конечно боюсь! Я же обычный человек. У каждого, наверно, есть куча страхов. Прежде всего… за ребенка. Это – главный страх любого родителя. У меня есть дочка. Она хотела бы связать свою жизнь с пожарной службой? – Я ей не дам этого сделать! Не место девочкам в таких службах. Так же, как и на фронте, я считаю. На пожаре иногда необходимо на себя взваливать большую нагрузку физически. Например, когда ты один нашел человека, его нужно вытащить. При этом счет идет на секунды… И вообще менталитет у русского человека такой, что нельзя нежное создание одеть в эту робу и послать на опасное задание. Это неправильно. – Дочка вами гордится? – Я надеюсь.
– Как ваша работа влияет на жизнь вне ее? – Мозг всегда находится в напряжении, постоянно прогнозируешь развитие ситуаций. Например, едет машина и идет человек, а ты автоматически начинаешь просчитывать их траектории. Везде вычисляешь опасность. Это очень мешает спокойно жить. Напрягает. Некоторые вещи в голове задерживаются довольно долго. – Вы умеете отдыхать? Есть какие-то методы, чтобы суметь хоть ненадолго отключить голову? – Нет способов… Может быть, стройка. У меня частный дом, я сам строю и отвлекаюсь немного на это. Начинаешь думать, как работают вещества и материалы в твоем доме. А еще, конечно, время с дочкой. Воспитание дочери – это хороший способ отвлечься от всего остального. С ребятами пожарными – с вашей командой вы общаетесь вне работы? – Обязательно! Это настоящее братство. Любые боевые действия, что по тушению пожара, что на фронте, когда люди находятся непосредственно на передовой – очень сплачивают. Мы как кровные братья. Возникает очень сильная взаимосвязь. Мы вместе стояли спина к спине и ощущение, что ты надежно прикрыт оно не уходит и в обычной жизни. С вашем заместителем Игорем Олеговичем вы тоже близко дружите? – Конечно. У меня вся смена дружная. Это ребята, каждому их которых я готов доверить свою спину.
И если с людьми в коллективе сложилась дружеская атмосфера, то со смолянами, к которым спасатели прибывают на вызовы, случаются недопонимания. Об этом рассказал Андрей Вячеславович, когда мы спросили его, чего не хватает смоленским пожарным. – Не хватает человеческого понимания. Мы часто слышим фразы вроде: «Пожарные приехали без воды». Это, конечно, задевает. Данный вопрос у нас очень жестко контролируется. Пожарная машина без воды – это невозможно. Мы за этим строго следим. После возвращения машины с пожара есть нормативное время, в течении которого должен быть заправлен резервуар с водой. Это делается быстро и качественно всегда. Однако из раза в раз мы слышим: «пожарные без воды!» Отметим, при одном приборе подачи воды – классической схеме тушения, вода заканчивается в среднем за 7-8 минут. Если пожар развитой, его площадь большая, то счет будет идти на секунды. – Вода в машине необходима на то время, пока спасатели не найдут источник беспрерывного водоснабжения. Ее объем рассчитан на это, а не на то, чтобы весь пожар тушить. Однако люди этого не хотят понимать, – объяснил Новожилов. Также он признался, что пожарных очень напрягают непрошенные советы смолян, которые дают под руку в процессе тушения. – Говорят: «Куда льешь? Лей туда»… Туда не ходи, сюда ходи! Раздражает сильно. Однако Андрей Вячеславович подчеркнул, что бывают и противоположные случаи, когда люди относятся к спасателям с благодарностью. – Доброе слово «спасибо» – это всегда приятно. Такое редко бывает, но бывает… О том, как смоляне быстро и недорого могут обезопасить себя от гибели в пожаре, и о том нужно ли снимать с деревьев кошек, Андрей Вячеславович расскажет в следующих материалах Readovka67. Ранее мы писали о том, как в Смоленске тушили нефтебазу .