Предполагаемый процесс возникновения избытка «биохимической энергии» Гумилёв назвал «пассионарным толчком» и утверждал, что получившие его люди и их сообщества (этносы) испытывают духовную мутацию и начинают проявлять бурную активность. Воспользовавшись своими фундаментальными знаниями в истории и географии, он обнаружил последствие подобных пассионарных толчков в поведении различных этносов в определённые этапы их истории. Это выражалось в резком изменении поведения жителей.
В его классификации пассионарность имеет несколько уровней:
- Уровни «-1» и «-2». Обладатели не могут приспособиться к существующим условиям, ландшафту обитания (в подходе чувствуется симбиоз истории и географии), или делают это плохо. Перспективы выживаемости таких персоналий и этносов крайне низкая.
- Уровень «0». Характеризует обычного обывателя. Перемен не хочет, всё его устраивает. Этнос, состоящий из людей с таким уровнем пассионарности, откровенно гниёт.
- Уровень «1». Есть стремление к изменениям, но без всякого риска. Готовности к жертвенности нет. Состояние этноса можно охарактеризовать как застой.
- Уровень «2». Люди и этносы этого уровня стремятся к лучшему, и для этого готовы рисковать.
- Уровень «3». Гумилёв назвал его «фазой надлома». Нет фанатизма, но уже есть стремление к идеалам. Этнос начинает просыпаться.
- Уровень «4». Это уже переходный уровень, идёт «перегрев». Люди с таким уровнем готовы на многое ради достижения своего идеала, даже отдать жизнь, но стараются выбирать не самые рискованные пути.
- Уровень «5». Стремление к достижению своих целей повышается, как и готовность к жертвованию.
- Наконец, уровень «6», высший. Его обладатели готовы ради достижения целей отдать жизнь и проявить героизм. Соответственно, и этнос, в котором достаточное количество подобных пассионариев, способен достичь своих целей за счёт массового героизма. Вопрос, конечно, в том, как определить это «достаточное количество».
Теория не нравится многим власть имущим по всему миру.
Три фазы существования этноса могут быть хорошо отмаркированы героями, признанными обществами на каждом из этапов.
Расцвет, или назовём это подъёмом государства, характеризуется безусловными героями, думающими о стране. Ярким примером Гумилёв считал Гая Муция. Во время осады Рима этрусским царём Порсена в 509 году нашей эры этот юноша-патриций пробрался в шатёр царя, но был схвачен. Когда враги разожгли костёр для пытки, он не испугался и заявил: «Знай же, сколь мало ценят плоть те, кто чает великой славы!» После чего сунул руку в огонь и не отдёрнул её, пока она не сгорела. Затем заявил, что 300 римских юношей поклялись убить царя. Поражённый его мужеством и испугавшись такого количества героев, Порсена снял осаду и отступил, освободив Муция, а тот, войдя в историю, получил прозвище Сцевола (Левша).
Героями «плато» становились личности, думавшие и о Родине, и о себе. Тому пример — Сулла, Помпей, Красс.
Луций Корнелий Сулла, первый римлянин, взявший Рим, в борьбе за власть, штурмом. Лицо так и просится для новых серий «Бандитского Петербурга», то есть, простите, Рима. Но нужно отдать должное, думал он и о стране.
Гней Помпей Великий, скажем просто — «из другого «коллектива», но с того же плато.
И, наконец, период упадка — Гелиогабл, Калигула, Нерон. Эти думали, во-первых и во-вторых, о себе.
Примеры, приведённые учёным, не понравились, как уже упоминалось, властям практически ни одной страны. Кроме того, Лев Николаевич определил сроки расцвета этноса, его существования на «плато» и неминуемого упадка. Стараясь не задевать современников, он больше оперировал историческими реалиями, но жившие с ним в одно время власти его хорошо понимали и аккуратно примеряли на себя роли героев указанных эпох жизни государства.
По Гумилёву различаются несколько видов этнических систем (этногенез) в порядке понижения их значимости в этнической иерархии: суперэтнос, этнос, субэтнос, конвиксия и консорция, и они все «вложены» в друг друга как матрёшки.
Суперэтнос является самой крупной этнической системой и, в свою очередь, состоит из этносов. Общий для всего суперэтноса стереотип поведения является мировосприятием его членов и определяет их отношения к фундаментальным вопросам жизни или, если хотите, выживания. Мы с вами образуем российский суперэтнос. Кроме нашего учёный выделял, например, мусульманский и европейский.
Этнос является уже системой более низкого порядка и может быть назван народом. Между собой члены этноса объединены общим стереотипом поведения, имеющим определённую связь с ландшафтом, то есть, местом развития и формирования этноса и, как правило, включающим религию, язык, политическое и экономическое устройство. Этот стереотип поведения обычно называется национальным характером. Пример — татары, русские, ирландцы.
Более мелкие части этнос — субэтнос, конвиксия и консорция, обычно жёстко привязаны к определённому ландшафту и связаны общими традициями, бытом и судьбой. Пример: казаки, поморы, старообрядцы, религиозные анклавы.
Этнические системы более высокого порядка обычно существуют дольше, чем системы более низкого. В частности, консорция может не пережить своих основателей.
Из трудов учёного можно извлечь названия, порой очень точно определяющие перспективы межэтнических объединений.
По типу «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Ксения и симбиоз, когда не нарушаются этнические системы «партнёров», способствуют повышению жизненных возможностей. Думаю, примеры и вы сможете легко привести. А вот химерой он назвал этническую форму контакта несовместимых этносов, при котором они занимают непримиримую позицию по отношению к «чужим» ценностям. Название более чем удачное!
Если кого-то заинтересовал Лев Николаевич Гумилёв и его книги, могу посоветовать по меньшей мере две из них: «Теория пассионарности и этногенеза. Этногенез и биосфера земли. Конец и вновь начало» и «От Руси к России».
Ни в коем случае не пытаясь дискутировать с автором теории и принимая его положение о пассионарности, я всё-таки дерзнул бы усомниться в причинах пассионарного толчка, но это уже вряд ли интересная тема для широкого круга читателей, а с автором это проговорить у меня не получилось.
Мне довелось познакомиться с Гумилёвым лично ещё в начале–середине 80-х годов. Только-только мне кто-то из знакомых дал почитать его труды в «самиздате» (поверьте, это было событие), и тут на каком-то празднике в большой компании убелённый сединами человек, немилосердно картавя, произнёс забавный тост.
Я поинтересовался у хозяйки, которая, собственно, и организовывала празднество:
– Кто это?
– Ты что?! — ответила она почти возмущённо, — это же Лев Николаевич Гумилёв!
Тот уже вышел из-за стола и вкусно курил папиросу в компании такого же, убелённого сединами человека. Молодости, конечно, порой многое извинительно, вот и я толком не воспользовался возможностью поговорить с учёным. Подошёл и глуповато заявил ему:
– А я читал вашу книгу!
– Какую именно?
Я задумался над ответом и беседа прервалась. Все вернулись к столу, и мне оставалось только с плохо объяснимым упорством его разглядывать. Видимо, поэтому он меня определил хозяйке как «дерзкого молодого человека», и почему-то добавил (наверное, хотел сделать ей приятное), что
видит во мне некие перспективы. Может он имел в виду карате? Или лазерную резку…
Я же хочу закончить статью словами Льва Николаевича Гумилёва: «Знаю одно, и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава, и только через евразийство». Вот и думайте, читатели.
Николай Смирнов
Санкт-Петербург, Россия