Неожиданно возле калитки послышался визг тормозов, и через мгновение во двор влетел Василий. Его жена и дочь разливали свежее малиновое варенье из большого алюминиевого таза по банкам.
Подойдя к деревянному столу, стоявшему под раскидистыми ветвями яблони, Василий со свирепым выражением на лице схватил Настю за руку и дернул с такой силой, что та едва не упала.
-Ах ты … Как же ты смогла родного отца на всеобщее посмешище в таком свете выставить?
-Папаня, ты чего?-Глаза девушки моментально наполнились слезами.
-Вася! Вася!-Жена встала между ним и дочерью.-Что случилось? На тебе лица нет. Успокойся!
-Я ж для тебя все… Лелеял, пылинки сдувал с долгожданной своей доченьки. Ни разу не то, чтобы ударить, даже плохо не глянул в твою сторону. А ты? Как ты поступила со мной?-Глухо застонав, Василий обхватил голову руками и сел на скамью.
-Да разве я что-то натворила, папаня?-Говорила дочка, глядя на него испуганными глазами, из которых полились ручьем слезы.
Из-под машины, стоявшей посреди просторного двора, вылез Юрий, старший сын Василия. Вытирая руки о замасленные штаны, он вопросительно посмотрел на стонущего отца, обнял плачущую сестру и погладил ее по голове.
-Юр, что происходит-то? Я вообще ничего не понимаю,-внезапно задрожавшим голосом произнесла мать и посмотрела на сына.
Тот в ответ не проронил ни слова и направился к рукомойнику, на ходу бросив сестре:
-Принеси воды попить, Настена.
Вытирая рукавом мокрые глаза, та направилась в дом и вынесла ковш с водой. Юрий поставил его перед отцом на стол и произнес:
-Вот, батя, выпей воды, должно полегчать.
Сам сел на скамью и посадил рядом с собой продолжавшую всхлипывать сестру. Тяжело вздохнув, мать тоже присела возле отца. Было чему удивляться, ведь такое в их семье случилось впервые.
Выпив воду большими глотками, Василий со стуком поставил ковш на стол:
-Я с трудом сдержался, чтобы не разорвать его на части. Глядеть нагло мне в глаза и клеветать!
-Вася, расскажи нам спокойно, что произошло.-Твердо и требовательно произнесла жена, успокаивающе кладя свою руку на сжатый кулак мужа.
Василий уже понемногу пришел в себя. Он исподлобья взглянул на дочь и стал рассказывать.
Богдан решил подправить покосившуюся изгородь и направился в лес за ветками, которые в великом множестве валялись после недавно прошумевшего сильного ветра. Ему собрался составить компанию Иван, у которого в деревне было прозвище Рябой, из-за оспинок на всем лице, оставшихся после перенесенной в детстве ветряной оспы. Он без дела сидел в это время перед своим домом на скамейке. Захватив с собой еду и пиво, мужики отправились в лес. Побродив среди величественных лесных великанов, переговаривавшихся тихим шелестом своих листьев, они нашли ровные ветки и подготовили их, обрубив топором все сучья.
Немного поработав, удобно устроились в тени и перекусили, не спеша попивая пиво. Потом походили еще в поисках подходящих веток.
Время уже приближалось к вечеру. Взяв по несколько жердей, мужики направились уже было домой, только вот после выпитого пива приспичило им обоим в кусты. Бросив ветки на землю, помчались они в заросли Малого леса ( так называли в деревне совсем еще молодые деревца, выросшие из семян, принесенных однажды сильным ветром).
И только они спустили штаны, как неожиданно увидели среди зарослей в надвигающихся сумерках два белеющих тела, извивающихся со сладострастными стонами. Оба мужика застыли на месте, боясь шевельнуться. Богдан стоял ближе к двум людям, решившимся на грехопадение. Усиленно вглядываясь, он наблюдал за парой несколько минут, потом обернулся с помрачневшим лицом и махнул рукой.
-Слышь, кто там? Рассмотреть хоть успел? Дай, и я гляну,-шепнул Рябой, с нетерпением пытаясь пройти вперед.
Но Богдан пробормотал что-то невнятное и снова махнул рукой: пошли, мол.
Когда они отошли на приличное расстояние, Рябой спросил растерянного и молчавшего весь пройденный путь Богдана:
-Ну, говори, кто был там? Смог хорошо их рассмотреть? Я чуток присмотрелся и мне показалось, что там были …
-Настя это была. Бригадира, Василия, дочка.
-Аааах! Вон оно как?
-Вот тебе и как! -Пробубнил раздраженно Богдан, не глядя на соседа и хватая с земли несколько тонких жердей.
-Ох, что будет! Василий-то мужик прямой, правду любит рубить с плеча. Узнает, что его дочь шастает по лесу прибьет ведь! Так она же еще в школе учится?
-То-то ведь и оно. Только ты смотри, Рябой, я тебе ничего не говорил, а то ни тебе, ни мне не сносить головы.-Сказав это, Богдан пошел вперед, не разбирая дороги и оставив соседа немного позади.
-Поглядим, как теперь запоет наш Василий Осипович. Законник хренов.-Вполголоса проговорил Рябой.
Он призадумался. У него появилась возможность отомстить своему обидчику. Где-то там, в глубине его души, спряталась уже немного подзабытая обида на бригадира. И сейчас она подняла свою голову и стала тихонько выползать на волю, словно почувствовав, что настал ее час.
Богдан уже и пожалел, что рассказал соседу о том, кого смог увидеть в тех самых злополучных кустах. Эх, зря он это сделал! Там не Василий, там сын его, Юрка, правдолюбец, тот распутает весь клубок и докопается до истины. Но слово уже вылетело, словно птица, и назад его не воротишь.
Неподалеку от деревенского клуба, рядом с магазином, в выходной день собирался небольшой оживленный рынок. Бабы выкладывали на продажу что-нибудь со своего приусадебного участка. Бывало, даже из соседней деревни приезжали и приторговывали тут, в основном, яйцами домашними, курами, мясом зарезанного накануне хряка, сметаной, и еще какими-нибудь созревшими ранее, чем у других, овощами, фруктами и ягодами. Все это и разные мелочи, необходимые в хозяйстве, раскладывались на длинном грубо сколоченном длинном деревянном столе. Возле него выстраивались в ряд на землю ведра со свежим, только утром выкопанным картофелем.
Чтобы защитить разложенные на столах продукты от дождя, собрались как-то мужики и сверху соорудили небольшой навес. В обычные дни издалека можно было увидеть стоявших там двух-трех человек пожилого возраста, обменивающихся новостями.
Дело было под вечер. Возвращаясь после работы, Василий остановил машину и подошел с кучке мужиков, стоявших под навесом и оживленно обсуждавших какие-то новости. При виде него все внезапно замолчали. В деревне Василия уважали, а некоторые побаивались из-за того, что он не церемонился и говорил правду в глаза.
-Здорово, мужики! Какую весть обронила сегодня сорока, пролетевшая над нашей деревней?-Спросил, усмехнувшись, Василий.
-И тебе не хворать, Василий Осипович,-прищурив глаза и затягиваясь папиросой, проговорил Рябой.-Новость появилась в деревне знатная, только вот не знаем, понравится она тебе или нет.
-Даже так? С каких это пор всех стало интересовать, как я реагирую на все новости, которые распространяются в деревне? Ну, поделись, Рябой. Надеюсь, что это хорошие новости и их будет приятно услышать.
-А вот за последнее не скажу, не знаю, какой она будет для тебя, хорошей или плохой. По всему видать, скоро свадьба намечается в твоем доме?
-Ты чего мелешь, Рябой? Старший у меня уже женатый человек, пацан его бегает во дворе, второй только пошел служить в армию, а дочке рано замуж. Ей еще два года учиться в школе.-Проговорил удивленный Василий, не догадываясь, какая черная туча нависла над ним.
Мужики разом замолчали, посматривая на них обоих. Никто бы не решился вот так прямо при всех сказать отцу о том, что его дочь с кем-то по кустам шарахается, но у Рябого был свой зуб на бригадира.
-Так это тебе так кажется, что дочь не выросла, а Малому лесу уже посчастливилось услышать ее стоны.
Василий побледнел от негодования.
-Что это ты себе позволяешь?-Проговорил он и быстрым движением схватил Рябого за ворот рубашки.
-Ты руки свои попридержи, бригадир. Когда ты прилюдно меня вором обозвал, думаешь, мне было приятно слышать? Ты моих детей не пожалел, когда выгнал меня из бригады и оставил без работы. Так и мне твоих тоже жалеть незачем.
Мужики загалдели и встали между ними, пытаясь их разнять. Василий стукнул кулаком по столу.
-Это наглая ложь. Я воспитал достойную дочь. И мое слово будет против твоего. Если это окажется правдой, лично сам извинюсь перед всеми за свои слова. Но этого никогда не будет! В своей дочери я уверен! И перед всеми это заявляю. Но если ты, Рябой, все это выдумал, сядешь за клевету, я это тебе обещаю.
-Не волнуйся, бригадир, я отвечу за свои слова,-хищно оскалив свои желтые прокуренные зубы, усмехнулся Рябой.
Скрежеща зубами от закипевшей в нем злости, Василий направился огромными шагами к своему УАЗу. Через несколько минут он уже мчался по деревенской улице, разгоняя в разные стороны копошившихся у дороги кур, направляясь к своему дому. И только одному богу известно, что произойдет там через короткий промежуток времени.
На несколько минут под навесом повисла тишина. Потом посыпались осуждающие возгласы со всех сторон:
-Василий-человек слова. Раз сказал, так и сделает, не чета некоторым.
-Не нужно было так прямо говорить ему это, Рябой. У тебя самого две дочери растут. Каково было бы тебе при всех услышать такое?
-Зря ты так. Свою работу Василий знает хорошо. Вон сколько лет его бригада в передовиках в районе. А если бы ты, Рябой, меньше воровал колхозного добра, то и работал бы до сих пор в его бригаде, а не сторожем на складе.
Только один человек стоял чуть поодаль с каменным выражением на лице, не принимая участия во всех этих разговорах. Это был Богдан. Понимая, какую кашу заварил его длинный язык, он молчал, не зная, как потом из всего этого сможет выпутаться. Но что-либо предпринять уже было поздно…