Тургеневская проблема отцов и детей в российской промышленности не так актуальна, как связка дедов и внуков. Среднего поколения на наших заводах и в конструкторских бюро просто-напросто слишком мало.
Очередное подтверждение этому тезису прозвучало в конце июня на обсуждении перспектив отечественной электронной промышленности в Аналитическом центре при правительстве РФ (бывший вычислительный центр Госплана СССР). Промышленники характеризуют текущую ситуацию как опасную возрастную яму: сотрудники «от 30 до 50 лет практически отсутствуют на производстве» (цитируем Ярослава Лопаткина, руководителя аналитической службы отраслевого консорциума).
Это означает, что повышение пенсионного возраста в стране косвенно сыграло на пользу индустрии. Уход нынешних 60-летних инженеров и рабочих высокой квалификации на заслуженный отдых заблокировал бы передачу опыта. Не говоря уже об увеличении количества незанятых вакансий.
Сегодня самая молодая категория трудоспособного населения – 19-30 лет – резко сокращает приток резюме на порталы трудоустройства (на 36% за 2,5 года по информации «Суперджоб»). Причина в разрастании теневой занятости. Оставшиеся представители молодёжи в основном хотят найти место в IT (совсем не то, что производство электронных компонентов и готовых изделий из них), продажах, клиентском обслуживании, рекламе и связях с общественностью.
Вряд ли в упомянутых сферах сегодня достижим уровень добавленной стоимости порядка 60-80%, как на предприятиях электронной промышленности РФ (данные из Стратегии её развития до 2030 года). Зарплаты там только в этом году выросли на 20-30%. Рядовой монтажник печатных плат, например, зарабатывает в среднем 52200 рублей в месяц чистыми.
Управляющие производством естественно могут рассчитывать на значительно большее материальное вознаграждение, но количество свободных вакансий по этой категории персонала с января по июнь всё равно увеличилось на 89%. «Хед Хантер» оценивает здесь нехватку кадров в 60%.
При подобном провале со стороны рынка труда постановка амбициозных целей по росту производства невозможна. В отраслевой стратегии до 2030 года запланирован рост доли выручки с 1,8% до 3,5% валового внутреннего продукта. Сам ВВП за десятилетие по прогнозам увеличится на 17%. Из этого выводится внушительный на первый взгляд темп роста выручки от продажи электроники – 128%.
Однако мы только стремимся к 3,5%, а уже сегодня в целом по мировой экономике доля сектора электроники составляет 4,2%, с учётом слаборазвитых стран, где производство полупроводниковых устройств, резисторов, конденсаторов, прочих компонентов и конечных изделий из них просто отсутствует.
В январе в СМИ появилась информация, что к 2024 году Россия построит собственный прототип литографа для изготовления микросхем, с плотностью рисунка, отвечающей самым высоким мировым стандартам. Вспомним, что нашей стране принадлежит почти половина мирового рынка палладия, который незаменим для выпуска чипов. Такая позиция теоретически позволяет со временем стать одним из крупнейших мировых игроков рынка электроники, и главное, независимым от импортных поставок.
Учёные обсуждают планы по литографу с оговоркой: его можно создать только в многоступенчатой исследовательской кооперации. Производство конечной продукции, например, смартфона требует ещё более широкого круга смежников. Все они должны быть обеспечены кадрами. Причём нужно заранее понимать, сколько людей понадобится, к какому сроку и по каким специальностям.
Для «новой» России задача с таким количеством неизвестных – почти нерешаема, хотя у того же брежневского Госплана существовали управленческие технологии учёта сложных экономических взаимозависимостей (отраслевые балансы). Они бы пригодились сегодня для заблаговременного выявления «несообщающихся сосудов», то есть точек блокировки свободного перетока денег и умов.
Рыночный механизм подобен кровеносной системе человека: она без участия центральной нервной системы (силой рынка) переносит кислород (ресурсы) потребителям. Однако медики следят, чтобы свободный ток по сосудам не перекрывался холестериновыми отложениями. Тогда не избежать оперативного вмешательства.
Так и в экономике – нужны доктора и диспансеризация. Не зря китайцы преобразовали свой Госплан времён Дэн Сяопина в два крупных самостоятельных аналитических учреждения, присутствующих в мировом рейтинге Think tank (мозговых центров) – Академию макроэкономических исследований при Национальной комиссии развития и реформ и Исследовательский центр развития при Госсовете.
А в России единственную организацию, оставшуюся от Госплана (вычислительный центр) недавно наделили функцией разбора жалоб юридических лиц на проверяющие органы.