Привет всем на канале Птица-муха!
Созрела очередная история про уникального деда.
Вообще, климат в Волгоградской области засушливый, но с резко выраженной континентальностью. Вокруг нашей деревни на много-много километров не увидишь леса. Только степь кругом… Но и степь имеет свои прелести. До сих пор помню этот запах полыни и чабреца, но не об этом.
Дожди летом – нечастое явление. Но, уж если дождик зарядил, то это, как минимум дней на четыре – пять. И оглушительные раскаты грома. А где гром, там и молния. Обычно это случалось в июне. Как было тоскливо в это время – мелкий, противный, моросящий без конца дождик, низкие тёмные тучи, сырость и дороги, по которым без резиновых сапог не пройти. Асфальта-то в то время не было.
В такие дни мы со Светкой сидели или с бабушкой в летней кухне, или бегали к деду Митрофану всей гурьбой, послушать его байки и попить горячего чая с чабрецом и мятой. Дед нас привечал с удовольствием, скучно ему одному было. Нальёт нам чаю, насыплет на стол конфет «Школьные», сидим, пьём чай и слушаем истории, которые, похоже, дед придумывал с лёту.
Так и в этот раз. Мы со Светкой прибежали первыми. Пока дед ставил чайник, заваривал свежий чай, подоспели и Колька с Петькой, а там и Стёпка подтянулся.
Не знаю, что мне пришло в голову задать странный вопрос, но именно этот вопрос сделал наш день, поскольку дедов ответ вылился в очередную историю.
Было тепло, сухо и уютно, не то что за окошком. Мы уже попили душистый чай и расположились на стареньком дедовом диване, Борька развалился на полу, делая вид, что дремлет, а дед полоскал за нами чашки.
– Деда Митрофан, – спросила я. – А ты, когда молодой был, красивым был?
– Эх, Танюшка! – крякнув, ответил дед. – Ни передать, какой красивай! Высокай, стройнай, в плечах – коса сажень. Воласы вьютьси, глаза горять! Ну, почти, как щас… Тольки помаложи.
– А мой деда Вася тоже такой красивый был? – не унималась я.
– Не, Танюшка. Твой деда Вася всегда был таким – малиньким и с лысинай.
– Жалко, – вздохнула я.
– Да ты, Танюшка, ни расстраивайси. Знаишь, скольки я из-за красаты энтай, туды её в качелю, пережил? Ни передать! Да, я, наверна, рассказавал, как чуть навсегда у вадянова ни осталси.
– Нет.
– Не рассказывал.
– Не слышали, – загалдели мы дружно.
– Ну, тада слухайти сюды. Был я тагда, как уже сказал, писаным красавцам, что твой прынц, Танюшка, с «Царевны-лягушки». Помнишь картинку в книжки?
– Ага.
– Вот тибе и ага!
– Иван-дурак что ли? – спросил Петька.
– Между прочим, Иван-дурак, он и был прынцем, – ответил дед.
– Подумаешь, я бы никогда лягушку целовать не стал, – встрял Стёпка.
– Эх! Мал ты ещё, Стёпка! Жизня ана така, прижмёть и ни тольки лягушку поцалуишь. Ты лучше мине не пербивай. Так вота. Пошли мы как-то с Борькай на Ёшкин пруд. Чё-та рыбки захотеласи. Пришли, значитьси, сидим, ловим. Тута поклёв начилси. Тяну на сибе, а оно мине в пруд тянить, тяну, никак ни осилю. Оно всё дальша и дальша мине затягиваить. Тута Борька хватаить мине за пятку, хочить вытащить, а оно никак ни отпускаить. У мине ужо в глазах темно, ну, думаю, поел, туды ево через карамыслу, рыбки. Так молодым-красивым и памру. Дальша ничаво ни помню.
– Вообще ничего? – разочарованно спросил Колька.
– Ты, Колька, помалкивай, да слухай дальше. Открываю глаза… Божечки-Святый! Куды энта я попал? В каку сказку? Вокруг рыбки всякашны разнацветны плавають, вдалеке хоромы царски виднеюцца. На камнях сидить русалка, гриву чешить гребешком и на мине смотрить.
– А русалка красивая была? – поинтересовалась Светка.
– Ну, как тибе, Светка, сказать? Ни то, что наши бабы, канешна, но ежели чутка выпить, то сайдёть, врать ни буду. Кость у ей дюжа широкая. Ну, так вота. Поварачиваю голаву, а там водяной! Так на мине строга смотрить, и говарить, мол, давно, Митрафан, за табою наблюдаим. Красивай ты, говарить, мужик, ладнай! Да и умнай ещё. Умнай, слышате, говарить! А мине в энта время кто-то в ноги тыкаить. Глядь вниз, а тама Борька! Да, растудыть же ж тваю в качелю! Борька, говарю ему тихонька, мол, ты-то за что страдаишь? Ладна я за красоту сваю да за ум, а у тибе жа ни кожи, ни рожи, да и ума – кот наплакал!
В этот момент с пола послышался то ли хрюк, то ли всхлип.
– Чаво ржёшь? – строгим голосом спросил дед Борьку.
– Хрю!
– Сам пустабрёх! Лежишь, вона и лежи, пока тибе никто ни спрашиваить! Так вота. Шепчу Борьке, мол, ты воздух спорть. Тибе и выганють. Энта он всегда хорошо умел делать, воздух портить, акромя энтава ничаво и ни умеить.
– Так там же нет воздуха, там только вода! – попытался поймать на слове деда Стёпка.
– Вода! А в воде, чаво? Кислород! Вот Борька ево и спортил. Русалка свой гребешок бросила, нос затыкаить, а из глаз слёзы катютьси. Водяной руками замахал, как заорёть, мол, тудыть-растудыть, пошёл вон, ванючка!
– Хрю!
– А я говарю – ванючка! Огрызаитьси он мине тута. Ну, Борька и поскакал из пруда, как ашпариный, а я осталси. А вадяной, когда продышалси, говарить, мол, жанись на маёй дочке, царевне-Ширизаде и всё тута!
– Шахерезаде. И чего? Женился? – спросил нетерпеливый Колька.
– Энта тама была Шахиризада, а в Ёшкинам пруду – Ширизада! Дюжа умнай ты, Колька, как я погляжу.
– Х-р-ю-ю-ю!
– А ты тама помалкавай! Ежели бы знал, чаво с тибе вырастить, то Ширизадам и назвал бы, а ни Борькай! Так вота… Я, как услыхал, чаво вадяной-то удумал, как испужалси! Ну, думаю, как с ей жить? Вряд ли под водой, чаво выпить найдётси! Чаво делать? Мине энти царевны-Ширизады без надобности! А тот на мине так строга смотрить, мол, чаво, жанитьси сабираишьси, чи не? И тута я ему говарю, мол, ни губи! Ни можна мине на царевни жанитьси! Никак ни можна! Коммунист я! А нам, коммунистам, на царевнах жанитьси – смерти подобна! Мине же с партии выганють!
– А он, чего? – спросила заинтригованная Светка.
– Чаво, чаво? Говарить, раз ты партейный, показавай свой партбилет! И всё тута!
– А ты?
Страсти накалялись.
– А, чаво я? Я, мол, так и так, сображать нада, я жа ни на партсабранию пошёл, а на рыбалку! Чаво энта я за собою партбилет потащу? Дома он у мине. Мол, ежели ни веришь, то давай, отпускай, а я принесу, убедишьси!
– А он?
– А он, я тибе, Светка, скажу, хочь и царь подводнай, но глупай, что мой Борька! Ну, можа, Борька чуть поумнее будить. Он, Светка, говарить, мол, иди, но тольки чтобы до вечера партбилет был у мине на столе! И тута я, как рванул со всех ног с энтава пруда! Так и убёг. Так что ребяты, я вам скажу, Коммунистическая партия – энта вам ни фунт изюму! Очень пальзитильная партия.
– Деда Митрофан, а ты коммунист? – спросил любопытный Петька.
– Ну, как тибе, Петька, сказать?
Но это уже другая история. Следующая.
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Заходите на мой телеграм канал там тоже интересно.