И в продолжении литературной странички, публикую старый рассказ из журнала МОСТ, Том 10, 2008 года.
Тогда можно сказать только начиналась моя и журнала МОСТ деятельность на литературном поприще.
Итак, немного жизненной мистики.
***
Зелёные не мигающие большие глаза с чёрными зрачками, неподвижные, чарующие, смотрели, гипнотизируя. Руки сами тянулись взять и уже не отпускать.
Он посмотрел на своего мирно посапывающего в автомобильном, поставленном в продуктовую коляску, кресле двухмесячного сына.
Потом в эти стеклянные глаза, на эту чёрную темноту шерсти.
Решение созрело мгновенно.
– Ты, именно ты будешь защитником моего сына после меня! – он сильно сжал податливое тело игрушки, изображавшей непонятного зверя. Он ещё раз внимательно посмотрел в эти завораживающие глаза, пытаясь убедиться в том, что поняли его слова. Глаза не мигали.
Он этим не удовлетворился и снова произнёс:
– Ты понял меня? Теперь ты защитник. – Какое-то внутреннее ощущение вдруг напряглось, и как будто энергия его убеждения направилась на этого игрушечного зверя. Сердце защемило. Выступили слёзы из жалости, что не успеет, не сможет закончить воспитание и обучение. Даже ещё раз не успеет улыбнуться. Показалось, что игрушка закрыла на секунду глаза. Показалось. Как она может? Это просто игрушка со штрих-кодом. Правда, единственная на полке. Показалось. От напряжения чувств и предчувствия. Какого-то недоброго предчувствия. Ещё раз взглянув в глаза, на секунду остановился на них и положил в кресло к малышу.
– Сторожи!
Игрушка оказалась на удивление дорогой, хотя, казалось, ничего из себя не представляла. Но это уже ничего не значило. Поручение было дано.
Продуктовая коляска докатилась до машины. Кресло с малышом было водружено на место – на заднее сиденье. Дверь захлопнулась. И вдруг он почувствовал небольшую колющую боль в груди. Слева, там, где сердце. Боль нарастала.
Он попытался опереться о машину, но руки и ноги уже не слушались. Стало невыносимо больно. В глазах круги. Последняя мысль, которая пронеслась у него в голове: «Береги его! Любой ценой!» Сознание уплыло в никуда. Вместе с болью и со всем этим миром. Он медленно и тихо сполз вниз по своей машине.
Какая-то проходившая мимо женщина подумала: «Опять какой-то алкоголик!» Глубоко в сознании всё-таки засел стереотип – если валяется, значит пьян.
Потом мелькнула мысль: «За рулём обычно не пьют!» Вернулась.
Мужчина лежал, прислонившись к машине и не двигался. Паника овладела ею. Но она успела набрать две цифры – 03.
Что-то долго объясняла про лежащего на стоянке у торгового центра бледного мужчину. Что вроде бы ему плохо и он не двигается.
Приехавшая только через час «Скорая» увезла умирающего мужчину.
А машина осталась стоять. Не закрытая. С мирно спящим малышом внутри. С чёрным игрушечным зверем на груди.
Прошло около часа. Малыш спал.
Глаза чёрного зверя вдруг ожили. Игрушечная лапа вдруг поднялась, дотянулась до радиоприёмника. Там говорили о последних происшествиях в городе. Нажата кнопка последнего вызова на сотовом телефоне, оставленном на подставке в машине. И в тот момент, когда начали говорить о мужчине, который погиб по дороге в больницу и которому стало плохо около своей машины, в сотовом телефоне женский голос ответил:
– Алло?
Диктор по радио в это время выдавал все подробности происшествия у торгового центра. Телефон издал сдавленный крик и замолчал.
Глаза снова остекленели.
Какое-то время всё было тихо. В сумраке уже никто не обращал внимания на этот автомобиль. Но это казалось.
Потихоньку открылась дверь автомобиля. Чьи-то завидущие глаза, не заметив ничего ценного, кроме сотового телефона, который сразу же перекочевал в карман, сразу остановились на автомобильном кресле с ребёнком.
Зазвонил телефон. Тот самый, с подставки. После нажатой кнопки ответа послышалось:
– Это ты? У тебя всё нормально? Где ребёнок?
Пауза. После хриплый голос ответил:
– Похоже, с вашим мужем уже всё. Надо новости слушать. А ребёнок? Ребёнок у нас. И я думаю, за вполне определённую сумму он окажется у вас. Где торговый центр – знаете? Через час. И никакой милиции.
Чёрная тень мелькнула в сумерках. Только большие зелёные глаза и белые клыки блеснули в полумраке. Потные руки пытались оторвать от шеи вцепившееся чудовище. Пушистое тело порвалось, выпустив горсть пластиковых шариков. Владелец рук, освободившись от зубов, поскользнулся на этих шариках и, ударившись головой об асфальт, остался лежать у раскрытой двери.
Проходившая мимо та же женщина ахнула и схватилась за сердце:
– Да что это такое делается? Опять та же машина! И опять лежит мужчина!
Она набрала «03». Когда объяснила, в чём дело, ей ответили, что одного уже привезли как раз оттуда. Попросили определить, жив ли мужчина. Она сказала, что вроде дышит, но у него разбита голова. Тогда ей сказали, что машина сейчас приедет, так как она находится рядышком.
Через пять минут женщина уже показывала на лежащего мужчину и что-то там про то, что это уже во второй раз около этой машины. Но врачам было не до мистики. Пациент действительно был очень плох.
Его погрузили и увезли. И опять никто не обратил внимания на этот автомобиль с тихо спящим внутри грудным ребёнком.
Менее чем через пятнадцать минут из подъехавшего такси выскочила взъерошенная заплаканная женщина. Подскочила к машине, ахнула, вцепилась в автомобильное кресло с мирно спавшим ребёнком. Ребёнок продолжал спать. Она немного успокоилась и, вытирая слёзы, села за руль и умчалась искать мужа.
А на промёрзшем асфальте остались лежать разорванный чёрный мех, кучка пластиковых шариков и зелёные немигающие большие глаза с чёрными зрачками, неподвижные, чарующие, гипнотизирующие...
Январь 2008