Алексей Вадимович был обычным симпатичным мужчиной пятидесяти трёх лет. У него была красавица жена и замечательная дочь, которая пять лет назад родила им внучку.
В городе его многие знали, как доктора Алексея Сверлова — он был хирургом и стоит отметить — хирургом замечательным.
В его жизни было всё, о чём он когда-либо только мог мечтать: счастливая обеспеченная семья, любимая работа, которая приносила хорошую прибыль, свой дом, а теперь ещё и прекрасная внучка. Больше всего Алексей Вадимович переживал за дочь, не найдёт ли она себе какого-нибудь идиота, который не в состоянии будет её обеспечивать и подарить ей достойное счастливое будущее. Но Лера не прогадала — её муж оказался потрясающим человеком. Да, он был немного старше, но это было не так важно, если учитывать, как тщательно он её оберегал и чуть ли не пылинки сдувал.
Сегодня была суббота — День рождения у маленькой Алисы. Сегодня внучке исполнялось пять лет и Алексей Вадимович на всех парах летел к детям в гости. Он уже давно позаботился о подарке — том самом, о котором внучка мечтала уже не первый год, и в предвкушении улыбался.
Жена должна была уже поехать к детям, чтобы посидеть с внучкой, пока родители вернутся с подарками домой. Он позвонил ей несколько раз, чтобы предупредить о своём приезде и сказать, что надо бы как-то отвлечь Алису, пока он подготовит подарок, но Ира не брала телефон.
«Наверное, с Алисой играют» — думал он, подъезжая к дому.
Алексей Вадимович аккуратно взял большую картонную коробку, и стал поднимать на этаж. Он нажал на ручку двери, не особо надеясь, что она открыта, но оказалось, что на ключ никто не закрыл. Что ж, это было очень кстати — будет Алисе сюрприз.
Он очень осторожно открыл дверь, зашёл в квартиру, так же тихо разделся и, прихватив коробку, на цыпочках покрался в комнату. Оттуда он уже слышал голос своей супруги, который что-то ласково говорил внучке.
Но зайдя в комнату, Алексей так и замер. Он едва удержал коробку, чтобы она не упала на пол и почувствовал, как сердце остановилось и теперь отказывалось снова стучать.
Его жена — его верная Ира, с которой они так много всего прошли, сидела на пояснице у зятя и делала ему массаж. И всё бы ничего, если бы не отсутствие одежды у обоих — они лишь едва были прикрыты тонким одеялом.
Она сидела к нему спиной и продолжала что-то говорить и иногда кокетливо хихикать, пока мужчина под ней довольно мычал в подушку. Алексей Вадимович впервые в своей жизни не мог принять решение. Как хирург, он привык действовать быстро, но рассудительно, а вот как муж, а теперь уже, как последний олень, получалось у него не очень.
Ему захотелось себя ущипнуть, ударить, сделать хоть что-нибудь, чтобы развидеть эту ужасно пошлую и отвратительную картинку, но, кажется, он не спал. Признавать это было так же больно, как если бы он наживо стал резать себя скальпелем.
— Ира? — наконец, одними губами вымолвил он, не ожидая получить хоть какой-то ответ, потому что его, скорей всего, даже не услышали, но женщина вдруг резко обернулась и с испугом в глазах посмотрела на мужа.
Она схватила покрывало и прикрылась так, словно это он был каким-то чужим мужчиной, от которого надо было скрывать наготу. Вот только почему-то от любовника она скрываться не стала.
— Лёша? — её голос сильно дрожал, а мужчина под ней, наконец, перестал млеть от удовольствия и тоже спохватился. — Что ты здесь делаешь?
— Я приехал к внучке, а вот ты… — он скривился, чувствуя невероятное отвращение к этой женщине и к своему зятю, — а ты, видимо, не только к ней.
— Лёш, это не то, что ты подумал, — начала тараторить она, а зять быстро закивал.
— Да, Алексей Вадимович, вы всё не так поняли, мы просто…
— Заткнись, Андрей! Я тебя не спрашивал! — вдруг рявкнул мужчина, чем очень сильно напугал жену и зятя.
Обычно он был очень спокойным и терпеливым, никогда не повышал голос и не позволял себе так грубо общаться с кем-либо — будь то пациенты или собственные родные. Но сейчас он находился в самом настоящем гневе, казалось, ещё минута, и здесь всё сгорит от его, пылающего ненавистью, взгляда.
— Вы двое… вы… — он не мог подобрать даже слов, чтобы описать то, что только что происходило у него перед глазами.
Алексей вдруг осознал, что не только он пострадал от этой ситуации. Он только что понял, что этот любовник был не просто каким-то мужчиной, которого можно было задушить, не думая о последствиях. Зять — собственный зять, муж его Лерочки…
От осознания того, что его любимую дочурку обманули, предали, приняли за дурочку, разжигало в нём свирепую ярость. Он, наконец, поставил коробку на пол и двумя шагами преодолел расстояние между собой и горе-любовниками. Он схватил Андрея за волосы, другой рукой за горло и начал неистово душить. Тот пытался отбиться, кряхтел и пыхтел, но ничего не мог сделать. Ира завизжала и попыталась оттянуть мужа.
— Лёша! Лёшенька, одумайся, умоляю! Тебя же посадят, что ты творишь, — чуть ли не рыдала она.
— Посадят… — прорычал Алексей, словно в тумане наблюдая за тем, как синеют губы у мужчины. — Ну зато дочь будет… будет… счастлива, — задыхался он, чувствуя, как из лёгких выбивает воздух, а сердце болезненно сжимается.
Он не успел ничего сделать, только ощутил невероятною слабость во всём теле, перед тем, как в глазах потемнело, и со стоном провалился в темноту.
***
— Мама, куда ты уедешь? Ты видишь, что папе сейчас нужен уход?
— Дорогая, я понимаю, но так сложились обстоятельства…
— Какие обстоятельства? Он чуть не умер! Что может быть важнее папиного здоровья и жизни?
— Милая, будет тебе столько лет, сколько мне…
Алексей сквозь сон слышал голоса и пытался понять, спит он или уже проснулся. Он попытался открыть глаза, но безуспешно. Веки словно склеили клеем, а во рту было сухо, словно в пустыне. Помимо всех этих голосов, он смутно различал писк датчиков и равномерное тиканье часов.
— Дамы, если вы собираетесь выяснять отношения, делайте это в другом месте. Лёше нужен отдых и покой, а не ваши разборки. Покиньте палату.
К своему удивлению, мужчина узнал голос своего хорошего друга — Вову Латко, с которым они вместе учились и работали вот уже тридцать лет. Вова был отменным кардиологом, а значит…
Значит, когда он почувствовал боль в сердце и давящее ощущении в груди — не ошибся. У него инфаркт.
«Что ж, спасибо Богу, что хотя бы живой» — горько подумал мужчина, прежде, чем провалился в сон.
Во второй раз он очнулся уже когда за окном было темно. Он почувствовал себя гораздо лучше, чем в прошлый раз и в принципе мог бы даже попробовать встать, если бы не множественные трубочки, которые окутывали его тело. Он повертел головой, в свете уличных фонарей пытаясь разглядеть палату. Он узнал эти стены, одинокие лампочки и понял, что его отвезли в областную больницу — туда, где он работал последние одиннадцать лет.
Ему стало интересно, сколько он пробыл без сознания и попытался посчитать, но, естественно, не смог. Оставалось только дожидаться утра, чтобы спросить у дежурной медсестры или доктора.
Алексей начал воскрешать в памяти события, которые предшествовали тому, как он попал в больницу. Он чётко помнил эти два предательских взгляда, в которых застыл страх и ужас, пытался вспомнить, успел ли он что-то сделать с Андреем или нет, но не мог. Только сейчас, лёжа на больничной койке и глядя в выбеленный потолок, он почувствовал какие-то уколы совести и понадеялся, что зять жив. В конце концов, какая разница — убьёт он его или нет, от этого никому не станет лучше. А дочери теперь требовалось рядом сильное мужское плечо, вот только кто теперь ей его подставит, если он — Алексей, загремел в больницу с инфарктом.
До утра он ещё немного подремал, сквозь тревожный сон слушая тиканье настенных часов. Проснулся он от громких голосов, которые доносились из коридора.
— Я ещё раз вам повторяю, успокойтесь! От того, что вы будете наводить панику, вашему отцу лучше не станет!
— Вова… — скрипучим голосом протянул Алексей, в надежде, что его услышат. — Володя…
Дверь в палату моментально открылась, пропуская высокого мужчину в халате.
— Лёшка, очнулся, — пробасил он, широко улыбаясь. — Лежи, лежи! Ты смотри, шустрый какой. Три дня, как инфаркт пережил, а уже рвётся куда-то.
— Папочка! — в палату молнией влетела Лера и кинулась к отцу.
Она упала перед кроватью на колени и схватила его за руку.
— Живой, живой… Слава Богу. Ты меня так напугал, — плакала она, целуя его пальцы. — Разве так можно, папочка… Дорогой.
Алексей не смог сдержать слёз, которые невольно потекли из глаз и стекали на белую подушку. Дочь всегда его обожала, Ира часто злилась из-за этого, обижалась на девочку, а та не понимала, почему мама так холодно к ней относится.
Лишь повзрослев, Лера поняла, что это была обычная ревность, правда, она сама никогда ничего подобного к своим дочери и мужу не испытывала.
— Ну всё, всё, — успокаивал отец, протянув руку к волнистым волосам дочери. — Что ты, Лерок, всё же уже хорошо. Всё хорошо…
Этими словами он успокаивал не столько дочь, сколько себя самого. Судя по всему, Лера ещё ничего не знала и, скорей всего, никто не планировал ей рассказывать. С одной стороны Алексей понимал, что есть ещё Алиса, которой нужна полноценная семья, но с другой, его давило чувство несправедливости и какой-то подлости. Ну не мог он спокойно жить дальше, зная, что его дочь наглым образом обманывают, да и кто! Два самых родных человека.
— Пап, ну не плачь, — улыбнулась Лера, шмыгнув носом. — Сам же говоришь, что всё будет хорошо, а плачешь.
— Так, девицы красные, плакальщицы вы мои, давайте я осмотр проведу, — наконец, вмешался Володя и легонько попытался оттянуть Леру от отца.
— Ты стал таким занудным, — сухо рассмеялся Алексей Вадимович и тут же зашёлся глухим кашлем.
— Ну ты, Вадимович, конечно, молчал бы уже. Кого-кого, а тебя здесь увидеть я ожидал меньше всего. Лерок, — обратился он к девушке, — выйдешь, а мы с папкой парой слов перекинемся?
Лера нехотя кивнула и вышла из палаты. Володя наклонился к мужчине и внимательно на него посмотрел.
— Ну и? Ничего рассказать не хочешь, Лёш? — тоном, не терпящим возражений, спросил он.
— А что говорить, Вов? Ну с кем не бывает, возраст-то…
— Какой возраст? В пятьдесят три у людей жизнь только начинается. Возраст, — фыркнул доктор, пододвигая к себе небольшой стул. — Ты давай не юли, я тебя как облупленного знаю, Алексей Вадимыч. Все вот эти свои возрасты-шмозрасты, здоровье ни к чёрту — это ты от своих пациентов слушать будешь. А у меня, пожалуйста, давай, на чистоту. Что произошло? Ты каждый год обследовался, здоровье, как у быка — хоть в космос лети без подготовки, а тут инфаркт. А значит стресс какой-то был, при чём стресс сильный, — сделал выводы кардиолог.
— Да какой там стресс, — отмахнулся Алексей. — Значит, что-то упустили, не та ситуация, чтобы такие стрессы ловить.
— Ну ты мне тут не умничай, не умничай, Лёш! — пригрозил Владимир. — Я не твоя жена, в эти басни не поверю. Ах, Ира значит… То-то я смотрю, она сама не своя.
Алексей отвёл взгляд в сторону. Помимо того, что Володя был отменным кардиологом, он ещё и умел читать людей, как открытую книгу. Перед глазами, словно вживую, снова предстали картинки из того инцидента. Его обнажённая жена верхом на таком же обнажённом зяте. Просто кошмар, самое отвратительное, что ему когда-либо доводилось видеть.
— Володь, давай не будем, — скривился Алексей и с просьбой посмотрел на друга.
Слишком неприятно было об этом не то что говорить, а даже вспоминать. Не говоря уже о том, что из головы никак не пропадали эти навязчивые образы любовников.
— Хорошо, не будем. Но учти, — наставническим тоном предупредил мужчина, — если это будет непосредственно влиять на твоё восстановление — так просто не отделаешься.
— Договорились, — через силу улыбнулся Алексей и, прежде, чем друг вышел, задал самый волнующий его вопрос. — Володь, а что с… Оперировать смогу?
Доктор повернулся к нему и честно развёл руками.
— Не знаю. Не хочу тебя обнадёживать. Если тремора не будет — сможешь. Но на ближайшие три месяца можешь о работе забыть.
— Сколько?!
— Три месяца. А то и полгода. Снижение концентрации, дополнительный стресс и нагрузка на сердце. Угробишь либо себя либо пациента. В морге и так работы хватает. Всё, не морочь голову. Зайду после обеда.
И взмахнув полами халата, словно крыльями, Владимир вышел из палаты.
***
Две недели спустя.
Алексей нехотя садился в машину дочери и так же нехотя наблюдал за дорогой, которая вела к дому. Лера что-то щебетала о том, как сильно Алиса скучает за дедушкой и просится в гости. Восхищённо рассказывала про то, как Андрей ни с того ни с сего подарил ей огромный букет цветов и красивенное кольцо с камнем. Она с восторгом отзывалась о муже и о том, каким обходительным он стал.
А ещё, конечно же, неустанно говорила о подарке, который отец привёз Алисе на день рождения в тот день, когда попал в больницу.
— Папа, Алиса просто в восторге, она от радости скакала по всей квартире, когда увидела щенка. Он такой забавный, ты бы видел! — с детским восторгом рассказывала Лера. — Правда, Андрей не совсем одобрил эту идею, говорит, не место собаке в квартире. А, как по мне, здорово. Правда, пап… Овчарка, это, конечно, хорошо, но она же огромной вырастет.
— Зато сможет Алису защитить. И тебя, — отстранённо проговорил отец, стараясь никак не выдавать свои гневные эмоции, которые начали закипать, стоило ему услышать про зятя.
— От кого нас защищать, — беспечно рассмеялась Лера. — У нас для защиты папа есть. Мы за Андреем, как за каменной стеной, — с гордостью проговорила девушка.
— За каменной, как же, — пробормотал мужчина, когда машина остановилась на крыльце возле дома.
— Ну вот что ты такой недовольный? Радоваться же надо, — улыбнулась Лера, тут же подхватывая отца под руку, как только он вышел из машины. — Ты дома, мама уже заждалась, ну что ты в самом деле.
— Мама? — отец резко остановился, чем ввёл дочь в замешательство. — Она дома?
— Ну конечно дома, — удивилась Лера. — Тебя ждёт с самого утра, готовит там что-то. Ты бы видел, как она переживала, когда тебя в больницу забрали. И плакала, и просила у меня прощения, мол это она виновата.
— Глупости, — проговорил Алексей и натянуто улыбнулся.
Меньше всего он сейчас хотел видеть женщину, которая так гнусно поступила с ним и с дочерью.
Продолжение следует...
