В этом районе стоимость одного квадратного метра недвижимости уже давно перевалила за все разумные пределы. Не случайно его сравнивают Манхеттеном. Правда, тарифы действуют далеко не везде. На вершине покрытого лесом холма землю под застройку не помогут купить никакие коврижки. Здесь царят мистика и вековые деревья. А неприкасаемость места охраняют старожилы зороастрийской общины. Пять круглых погребальных башен-дахма - своего рода столпы их древних традиций.
Более поэтичное название этих сооружений, башни Безмолвия, стало, возможно, данью прогрессу. Не каждому ведь по вкусу такое соседство. А если взять в расчет еще и сам ритуал погребения по зороастрийскому канону, то охота строить и благоустраивать в радиусе нескольких километров может отпасть у самых толерантных девелоперов.
Башни-дахма в высоту не превышают 6 метров. Свой монументальный вид они приобретают в основном за счет огромного диаметра открытой верхней площадки. Окаймляющий её высокий парапет призван скрыть от стороннего взгляда тела покойников. Сюда они помещаются на съедение птицам, грифы-падальщики еще не так давно буквально паслись возле башен в ожидании лёгкой добычи.
Для европейца всё это выглядит несколько дико, но для зороастрийцев - норма. Привыкли к этому и в многомиллионном Мумбаи, куда в 10 веке нашей эры, спасаясь от завоевавших Иран арабов, перекочевала большая этно-религиозная группа парсов. Именно они были носителями древнего культа пророка Заратустры. Индия стала для них второй родиной, а вере никто не чинил препятствий.
Уже в период британского колониализма губернатор тогдашнего Бомбея выделил общине парсов-зороастрийцев землю в районе Малабарского холма, специально для обустройства там могильника. Так появились пять башен-дахм. И они никому до сих пор не мешали бы, если бы не случай. В 2010 году в прессу попали жуткие фотографии разлагающихся тел на площадке одного из сооружений. Экологи и врачи забили тревогу: как в центре многомиллионного города, может существовать потенциальный рассадник эпидемий.
Как ни странно, для самих парсов погребальный ритуал, в результате которого тела мертвых съедаются птицами, является образцом чистоты и стерильности. Зороастрийские предания утверждают, что в тело покойного вселяется трупный демон, который заражает всё, что с ним соприкасается. Поэтому предавать земле или воде умершего нельзя, так же как и священному для парсов огню. Нешуточная дилемма привела к изобретению экзотического вида захоронения.
Башни-дахмы - самое что ни на есть зароастрийское кладбище, где предусмотрены весьма строгие санитарные нормы. Так сама верхняя площадка в классическом исполнении должна иметь наклонную или решетчатую поверхность. Когда от растерзанных птицами тел остаются только кости, они попадают в специальный колодец, занимающий центральную часть башни. От неё отводится четыре канала, по которым вместе с дождевой водой останки попадают в специальные колодцы-отстройники содержащие слой песка и древесного угля. Эти фильтрующие материалы задерживают гниющие вещества и пропускают в почву только воду.
Как говорится, древние предусмотрели всё. Но не учли губительных последствий прогресса. В конце 1990-х годов в животноводстве стали активно использовать противовоспалительный препарат диклофенак. А он оказался токсичным для грифов-падальщиков, питавшихся в том числе и бычьими тушами. Из-за этого популяция птиц очень быстро сократилась на 95%. Запрещение лекарства в 2006 году кардинально не повлияло на ситуацию. По крайней мере, возле башен Молчания в Мумбаи грифов можно было увидеть не чаще, чем динозавров.
Возрождению популяции не помог даже совместный с Оксфордским университетом проект по разведению стервятников в неволе. Смягчить экологические последствия и эмоциональных шок от жутких фотографий частично удалось лишь с помощью солнечных концентраторов, установленных в парке Малабарского холма. Они ускоряют процесс высушивания трупов и формально не идут в разрез с древними традициями. Тем не менее брожение в зороастрийской общине, насчитывающей 45 тысяч парсов из 65 тысяч проживающих в Индии, кажется, приобрело неконтролируемый характер. Кто-то из из них уже принял решение в пользу кремации, кто-то готов принять христианский обряд захоронения...
Впрочем, на статусе башен это пока никак не отражается. Они на своём месте и по-прежнему выполняют ритуальную функцию. Если же чьё-то обоняние страдает от неприятного запаха или у кого-то слишком разыгрывается воображение насчет соседства с мертвыми телами, у мунициальных властей всегда есть последний и самый весомый довод. Это Мумбаи, детка! Здесь всегда жили бок о бок разные конфессии и культуры. Не нравится, тогда лучше поменять место жительства, а не пытаться изменить вековые устои города.