Посвящается Махатме Ганди и кодексу Бусидо.
На берегу озера Шин сидела девушка. Она была дочерью крестьянина, и сейчас отдыхала после довольно длительной стирки белья своего отца. Она задумалась и совсем забыла о течении времени. А день, между тем, клонился к вечеру. Солнце уходило за горизонт, и теплое оранжевое полотно накрыло все небо. Вот-вот наступит майская ночь.
Вдруг из озера что-то выскочило и приземлилось рядом с девушкой. Это что-то долго любовалось красивой отрешенностью незнакомки. Та даже и не заметила присутствия гостя рядом. Однако рука, на которую облокотилась крестьянка, подвела ее, и девушка чуть не упала.
Проснувшись от глубоких дум, она протерла глаза, осмотрелась вокруг, еще немного задержала внимание на вечернем небе и хотела уже уходить. Но рядом неожиданно донеслось «Ква-ква». Девушка опустила взгляд к своим ногам, где увидела небольшую, обычную лягушку. Но что-то привлекло ее: глаза лягушки были ярко-синего цвета, цвета утренней зари. Они не были глазами земноводных, да и других животных тоже. Это были глаза живого человека.
Лягушка снова проквакала на своем языке и резко прыгнула девушке прямо в раскрытую ладонь. Бедняжка испугалась, но не успела сбросить этого нежданного гостя, как услышала:
- Простите невоспитанного самурая, - прохрипела лягушка. Она явно давно уже не произносила человеческой речи. Но девушку ужаснуло уже то, что она вообще могла когда-то говорить, тем более сейчас, тем более с ней. Она готова была броситься бежать обратно в деревню, как земноводное снова заговорило человеческой речью:
- Я самурай Дзирайя. Злой демон Ороцимару проклял меня, и теперь я не могу вернуться в человеческий вид. Помогите мне, и я буду вечно защищать вас, буду вашим слугой.
Девушка не была глупой, но она была девушкой. Поэтому женская часть ее натуры поверила лягушке, в которой мог быть заключен самурай с приличным состоянием. Девушка отогнала эти гадкие мысли, хоть и не избавилась от них окончательно.
- Я простая крестьянка, как же я могу вам помочь, самурай Дзирайя?
- Просто возьми меня с собой. А время само поведет нас по нужному пути.
Девушка, имя которой было Асэми, подставила корзинку, чтобы лягушонок запрыгнул туда. Он не заставил ее ждать, и они направились в деревню, где и жила Асэми.
- О чем вы думали, прекрасная Асэми? Там, на берегу озера.
- О том, как прекрасен закат, но куда…
- … прекраснее восход. Я тоже часто об этом думаю.
Девушку смутило то, что лягушка способна почувствовать ее мысли, но внутри стало теплее от того, что ее кто-то понимает. Дома же она была словно чужая. Отец женился снова после смерти родной матери Асэми. Мачеха ее не любила, и по каждому поводу кричала на нее и давала сложные задания, за невыполнение которых била ее метлой.
Поэтому девушка так часто задерживалась у берега озера, где могла помечтать и насладиться красотой ускользающего заката.
Она вернулась домой, где все уже спали. Дзирайю она положила рядом со своим татами. В комнате было очень темно. Там никогда не бывало светло, так как комната находилась в полуразрушенной постройке, которую заваливали хламом.
- Доброй ночи, господин Дзирайя.
- Спасибо, вы спасли мою жизнь. Теперь я буду помогать вам в ваших трудностях.
***
Рано утром девушку разбудил крик мачехи. Быстро очнувшись и одевшись девушка побежала к хозяйке.
- Тебе не следует заставлять так долго ждать твою любимую матушку, Асэми. И за этот проступок ты будешь должна прибрать весь дом после сегодняшней посадки риса. Завтра к отцу придут самураи, чтобы сговориться о сборе риса осенью. Необходимо, чтобы дом был чистым, как душа твоей любимой мачехи. Если ты этого не сделаешь, я выкину тебя отсюда. И ты погибнешь от холода или опасных хищников, которые обитают вокруг нашей деревни.
- Да, матушка – девушку расстроил этот наказ. Посадка риса была очень сложным делом, хоть и привычным для крестьянки. Но хуже всего было то, что ей приходилось работать за троих человек.
У мачехи было еще две дочери, оставшиеся от погибшего мужа. Они всегда только делали вид, что работают, но на самом деле издевались над Асэми и заставляли ее работать еще больше.
Но делать было нечего. После того, как семья скромно позавтракала, все отправились в поле, где всей деревней занялись посадкой. Как раз начинался сезон.
***
- Эй, Асэми, не боишься покрыться бородавкам? – язвительно спросила одна из сестер.
- Она и так выглядит хуже некуда, если к ней лягушки цепляются! - сестры засмеялись собственным шуткам.
Асэми оставалась покорной. Стоило ей ответить, как сестры побегут ябедничать к своей матушке, а та заставит отца наказать бедную дочь. Отец был хорошим человеком, но мягкотелым. Мачеха делала вид, что подчиняется мужу во всем, но на самом деле ловко управляла им, и он делал все, что ей вздумается.
Девушки все продолжали и продолжали издеваться над Асэми. Но тут лягушка, сидящая неподвижно на ее плече, прыгнула на одну из сестер, отчего та вскричала и начала бегать вокруг второй сестренки. Другая сестра хотела помочь, но она тоже испугалась и лишь отмахивалась, пока первая кричала ей о помощи. Остальные крестьяне, увидев сцену, стали смеяться. Работа на какое-то время остановилась, и деревенские жители смогли перевести дух от тяжелого труда.
Лягушка, насладившись проделанным, прыгнула снова на плечо Асэми. Та немного улыбнулась, но несильно, так как злорадство было не в ее характере.
Так и прошел рабочий день. Когда стемнело, крестьяне снова вернулись по своим жилищам. Но Асэми это мало радовало. Сил у нее уже почти не осталось, а еще всю ночь необходимо было прибирать дом.
- Знаете, дорогая Асэми, я наблюдал сегодня за вами весь день. Вы заставили меня сильно задуматься. Как удалось вам сдержать гнев, который пытались вызвать у вас сестры? Кодекс самурая предписывает мстить не раздумывая. И я отомстил за вас, Асэми, но вы так и остались безропотны.
- Иногда лучше сдержать гнев, чтобы не пожинать его плоды. Насилие создаст еще больше зла.
На лягушку эти слова, как бы это странно ни звучало из уст крестьянки, произвели сильное впечатление. Она совсем по-новому посмотрела на свою спасительницу. Та, в свою очередь, уже взялась за метлу, чтобы прибрать жилище.
- Дорогая Асэми, идите спать. Я знаю, как помочь вам, но вы не должны это видеть.
Девушка недоверчиво взглянула на своего нового друга. Но, увидев его глаза, она поняла, что тот ее не подведет: ни сейчас, ни когда-либо еще.
- Хорошо. Спасибо вам, господин Дзирайя.
Стоило девушке коснуться головой своего татами, как она быстро погрузилась в сон. Сновидение было очень странным, и явно происходило не в Японии.
Она увидела, как другая девушка в странном одеянии (странном, но красивом) просыпается, будучи лежащей на камне необычной формы. Рядом с ней лежит безжизненное тело молодого человека. Она смотрит на него, и крик разрывает ее горло. Она начинает быстро и сильно дышать. И тут, рядом с совсем еще молодым юношей, она видит склянку, наполненную жидкостью. Она берет ее и выпивает. В этот момент в склеп, ибо дело происходило именно там, врываются люди, но их глазам предстает лишь картина двух умерших влюбленных сердец.
***
В это утро девушка проснулась вовсе не от крика своей мачехи. Она испугалась, как только поняла, что сама навлекла на себя беду. Однако когда она ворвалась в дом, то увидела полностью вычищенное до блеска помещение. Она стала смотреть вокруг в поисках лягушки.
- Дорогая Асэми, я сделал то, что было поручено вам матушкой. Вы довольны тем, что я сделал?
Асэми только хотела ответить, как три пары ног неожиданно оказались в той же комнате, что и она. Они ехидно смотрели на Асэми, а потом на комнату. И тут же удивились - ухмылки стекли с их лиц, как вода с высыхающей крыши.
- Но мы видели, как ты уснула! Ты не могла все это прибрать!
- Девочки, успокойтесь. Так или иначе, наша Асэми справилась с заданием. Теперь живо всем приготовь завтрак, давно пора на поле.
Когда все уселись, Асэми самым ласковым взглядом, которым могла, посмотрела на лягушку. Она улыбнулась и шепотом произнесла «Спасибо».
***
День шел за днем. Асэми по-прежнему выполняла непосильную работу, а Дзирайя загадочным образом помогал ей, в меру своих сил. Девушка старалась не расспрашивать его о том, как ему это удается. В доме почти никто не уважал ее личного пространства. Но она не обозлилась, напротив, это помогло ей понять лягушку, которая не готова была делиться своим секретом.
Они не так много говорили, но какая-то таинственная связь между ними росла с каждым прожитым днем. Они все больше понимали друг друга. Порой хватало одной брошенной фразы, чтобы увидеть весь внутренний мир того, с кем говоришь.
Больше всего Дзирайю удивляла и восхищала мудрость молодой девушки. Он всегда думал, что крестьяне не способны мыслить дальше дерева, огораживающего их плантации. Асэми же могла видеть больше, чем кто бы то ни был из тех, кого повстречал на своем долгом пути странствующий самурай.
Он столкнулся с чем-то новым для себя, с тем, что ему сложно принять. Кодекс учил мстить, если кто-то вознамерился тебя опозорить, но в его голове сразу возникало лицо Асэми: мирное, но не смирившееся. Ее покорность не была никак связана с неуверенностью или трусостью. Ее бездействие и было подлинной борьбой.
***
Работая в поте лица, крестьяне никогда не забывали и о праздничных днях. В конце июля крестьяне отправлялись к святилищу Исэ, чтобы поклониться великой богине. Путь предстоял долгий и изнурительный, но все это скрашивалось посещением священных мест, которые для всех Японцев имели большое значение.
- Путь предстоит трудный, поэтому, дорогая Асэми, приготовь необходимую одежду и пищу, чтобы мы могли без проблем добраться до храма Исэ.
- Да, матушка. – Снова Асэми предстояло…
…вокруг пылал огонь. Лягушка, которая только что прыгнула в сторону врага, исчезла, но вдруг глаза Асэми неумышленно зажмурились от блеска пламени, отраженного в самурайском мече. Вместо лягушки спиной к девушке стоял воин, готовый уничтожить того, кто обидит его Госпожу.
В руках испуганной Асэми оказалась накидка Дзирайи. Но стоило ей посмотреть на нее, то сразу стало понятно, что это не накидка, а настоящая лягушачья кожа, которую самурай скинул, чтобы защитить дорогого ему человека. Девушка еще сильнее испугалась и, сама не ведая того, что творит, выбросила кожу прямо в пасть окружающего ее пламени.
Дзирайя вдруг ослабел, он мог больше стоять на ногах, но ему хватило сил, чтобы броситься навстречу разбойнику и разрубить его прогнивший дух, осмелившийся напасть на Асэми, которая возвращалась по указанию мачехи домой.
Самурай сделал еще один взмах мечом, и огонь вокруг потух. Пламя исчезло, но вместе с ним не стало и Дзирайи.
***
Девушка упала на колени. Она не плакала, она молилась всем ками, которые ее могли услышать и помочь вернуть утраченного возлюбленного. Так прошел ни час и не два, но на третий, когда солнце готово было выйти из-за горизонта, кто-то нежно, словно упавший осенний лист, коснулся ее плеча.
- Вернуть его ты уже скорее всего не сможешь, но увидеть в последний раз…такое тебе по силам. Но чтобы свидеться с ним, тебе предстоит опасное путешествие в глубины мира мертвых, в глубины мира, который может оказаться и твоим вечным домом.
Асэми посмотрела на сияющий свет, который отражался от духа, представшего ей.
- Кто вы?
Ками посмотрела в сторону восходящего солнца, девушка направила свой взгляд вслед за ней. Она поняла, но когда обернулась, то духа уже не было на прежнем месте…
***
…Наконец Асэми переплыла реку Сандзу, разделяющую мир живых и мир мертвых, и видения, связанные с Дзирайей закончились. Многие на ее месте сходили с ума и бросались прямо в бурлящий поток, но девушка осталась стойкой и верной тем словам, которые хотела сообщить Дзирайе…в последний раз.
Демоны окружили чистую душой и сердцем девушку, но тронуть ее не могли – она была живой.
- Великий Бог Эмма, позволь мне увидеть Дзирайю, - Асэми упала на колени и поклонилась владыке подземного мира.
- Ты столько прошла, лишь бы увидеть убийцу? Увидеть человека, который готов обнажить свой меч при любой подвернувшейся возможности? – Эмма смеялся над девушкой, которая явно совершила глупость, придя в место, из которого не возвращаются.
- Никто не может осуждать того, кто действует согласно своим убеждениям. Он верил в то, что делал и делал то, во что верил. Он уважал того, кого предстояло убить, даже если это была месть. – Асэми не пыталась показаться умнее Бога, напротив, ее слова были полны покорности, уважения и страха.
Богу понравилась искренность девушки, хоть ее слова и были полны детской наивности. Он видел и прошлое, и будущее. Он видел и времена мира, и времена огромных человеческих жертв, которые стали результатом чьих-то «убеждений».
- Но чего ты ждешь от этой встречи? Ты думаешь, что он вернется? Но вы не сможете быть вместе: он самурай, а ты…ты обычная крестьянка. Чего ты ждешь?
Девушка все еще не поднималась с колен. Она вспомнила свой сон, смысл которого давно поняла. Но изрекла лишь:
- Утраченное уже не вернуть, но нужно с утраченным проститься.
И вновь Богу показались интересными мысли крестьянки. Он, как никто другой, знал человеческую душу. Он знал, что даже если отпустить, то затянувшаяся рана станет шрамом, который все время будет напоминать о себе.
- И что же ты хочешь сказать ему? Слова любви, верности и вечной памяти?
- О подобном не говорят. Это непостижимые для слов явления.
Все же Асэми была необычной девушкой, и Эмму она определенно позабавила.
- Хорошо. Ты увидишь его.
***
Девушку окликнул уже давно ставший родным голос. Она обернулась и увидела Дзирайю.
Не поднимаясь с колен, она произнесла только одно:
- Прости меня.
- И ты прости меня.
Дзирайя успел улыбнуться и тут же стал лишь светом, который мгновенно исчез из этого мира.
- Что с ним произошло?
- Он не отказался от того, во что верил, дорогая Асэми, но принял то, во что верила ты. Он стал другим человеком и…переродился.
- Я могу последовать за ним?
- Ты хочешь стать кем угодно, лишь бы быть рядом с ним?
- …лишь бы быть рядом, - повторила девушка слова Эммы.
- Да будет так.
***
Закат и восход
Две лягушки сидели
Родные души.