– Мисс Келси, мне сообщили, что вы до сих пор не одобрили Кевадон. Без этого разрешения компания не может выпустить его в продажу, – раздался в трубке звенящий от бешенства голос начальника Управления по контролю качества продуктов и лекарств.
– Я пока не уверена, стоит ли его пускать на рынок. Есть ряд исследований, которые вызывают сомнения… – Начала оправдываться обычно суровая, сдержанная и бескомпромиссная Френсис О. Келси.
Полтора года назад она пришла работать в управление, и первым же ее крупным заданием была выдача разрешения на продажу нового лекарства Кевадон на основе талидомида. За эти полтора года она так и не выдала этого разрешения, предпочитая отнекиваться от начальства и откладывать вопрос в долгий ящик.
– В чем вы не уверены, мисс Келси?! Каждый день проволочек – это огромные убытки для компании. Это одно из самых популярных лекарств в мире. «Ричардсон и Меррель» купили на него лицензию, раздали таблетки 20-ти тысячам человек, и получили только восторженные отзывы. Вы считаете, что весь мир может ошибаться, и только вы во всем правы, мисс Келси?! – говорил начальник управления, переходя постепенно на крик. – Если в следующем месяце «Кевадон» не будет продаваться в каждой аптеке, вы уволены, – закончил наконец отповедь мужчина.
В этот момент во всем мире уже начиналась эпидемия уродств, а талидомид, продающийся под разными торговыми названиями в разных странах, действительно был популярнее аспирина в Европе и некоторых странах Латинской Америки.
Как все начиналось
Собрались как-то три фашиста… В 1945-м году Германия потерпела поражение в войне, и начался масштабный процесс люстраций. Первых учеников нацистского режима, особенно рьяно проповедовавших идеи нацизма в школах, слишком уж бодро работавших в концлагерях и отстаивающих идеи евгеники в вузах, больше не хотели видеть ни в школах, ни в больницах, ни на государственных должностях. Огромное количество образованных немцев с запятнанной репутацией лишились работы. По факту главным и единственным местом, где их рады были видеть, был частный бизнес. Вот туда-то и пошли бывшие врачи, ученые и преподаватели.
В 1946 году молодой предприниматель и химик Герман Виртц, достаточно быстро раскрутившийся на производстве бытовой химии, поддался на уговоры друзей и решил расширить бизнес. Виртц собирался заняться производством лекарств, и для этого решил открыть собственную медицинскую лабораторию Chemie Grünenthal. Бизнесмен прекрасно понимал, что по-настоящему большие деньги можно придумать только на лекарствах, причем тут важно создать что-то принципиально новое, и вот тогда можно будет заработать миллионы. Виртц нанял на работу в лабораторию своего друга Генриха Мюктера. Тот проводил эксперименты над людьми в концентрационных лагерях, поэтому вот уже пару лет не мог найти себе работу. Генрих с радостью согласился заняться разработкой новых лекарств, а заодно позвал в лабораторию двух знакомых. Это были молодые ученые, которые тоже лишились работы после падения рейха. Отто Амброс в годы нацизма занимался разработкой зарина, а Мартин Штеммлер был одним из ярых сторонников евгеники.
Все это были молодые и очень талантливые ученые. Начало их карьеры пришлось на самые темные для Германии времена, по большому счету, у них не было выбора. Для успешной карьеры нужно было состоять в партии и заниматься разработкой ядовитых газов или делать что-то не менее неприятное, но угодное Рейху, это был самый простой и практически единственный способ сделать научную карьеру. Сейчас у них, выкинутых на помойку истории тридцатилетних ученых, появилась возможность сделать по-настоящему полезное лекарство, и они с радостью за нее ухватились.
Лаборатория начала работать в конце 1940-х. Первостепенной задачей было создание нового антибиотика, но потом планы чуть изменились. На рынке лекарств наблюдалась явная нехватка противосудорожных средств, вот его-то ученые и стали разрабатывать. Итогом исследований стало новое вещество – талидомид. Теперь нужно было исследовать эффективность препарата и постараться свести до минимума все побочные эффекты.
– Пустышка, – разочарованно заявил Генрих Мюктер, обескураженно разглядывая результаты испытания лекарства на крысах.
– Такого просто не может быть. Это новое вещество, каким-то действием оно должно обладать. Задача только выяснить, каким именно, – категорично заявил Виртц, которому сложно было принять тот факт, что несколько лет исследований и целая прорва денег пошли насмарку.
– Единственный эффект заключается в том, что передозировка этим препаратом невозможна. Сколько бы им крыс не кормили, у них даже несварения желудка не было.
– Хоть что-то. С таким эффектом хоть разрешение на испытания на людях можно будет получить, – пробормотал Виртц.
В те годы разрешение на испытание медицинских препаратов получить было достаточно просто, поэтому очень скоро новое лекарство стали испытывать на людях. Терапевты по всей стране стали получать в частном порядке таблетки на пробу. Позиционировался талидомид поначалу как экспериментальный противосудорожный препарат. Очень скоро на почтовый ящик компании Chemie Grünenthal стали приходить восторженные письма от врачей и пациентов.
Все отмечали прекрасный снотворный и болеутоляющий эффект препарата при всяком отсутствии каких бы то ни было «побочек». Вскоре препарат поступил в продажу, и благодарностей стало еще больше. Впрочем, поистине судьбоносным стало письмо от врачей из Швейцарии:
«… И особенно хотим отметить совершенно потрясающий эффект, который оказывает препарат на беременных женщин. Лекарство отлично справляется со всеми признаками токсикоза, избавляет от тошноты, нормализует настроение и, определенно, должно быть рекомендовано каждой ждущей ребенка женщине», – гласило это письмо.
Оглушительный успех
Как только стало понятно, что талидомид обладает выраженным успокаивающим действием, в лаборатории стали думать, как обосновать и доказать этот результат на крысах. Степень психической уравновешенности лабораторной крысы измерить достаточно проблематично, но все же ученые придумали серию экспериментов с колесом для мыши и с трясущейся клеткой, благодаря которым было доказано, что после талидомида животные ведут себя заметно спокойнее и расслабленнее. Лекарство поступило в продажу во все аптеки страны, а компания Chemie Grünenthal стала продавать направо и налево лицензии на производство чудо-таблеток. После письма, сообщавшего о том, как прекрасно лекарство помогает беременным, талидомид стали рекламировать как абсолютно безопасный и рекомендованный беременным препарат. По всей Европе его покупали буквально как витаминки, а в ряде стран талидомид стал популярнее аспирина.
С 1957-го по 1961-й годы талидомид продолжал свое триумфальное шествие по миру. Лекарство продавалось уже в 46-ти странах. Лицензию на производство в США компания продала еще в 1959-м году, но вот разрешение на запуск все не давала какая-то злобная чиновница, которая только и делала, что придумывала какие-то отговорки, чтобы не подписывать нужные бумаги.
Тем временем, на почтовый ящик компании Chemie Grünenthal все чаще стали приходить сообщения о том, что препарат вызывает периферический неврит. Впрочем, кто читает эти письма от всяких сумасшедших? Хорошо хоть не пишут, что таблетки провоцируют приступы обжорства и склоняют к мужеложеству, хотя нет, и такие письма тоже были.
В прессу просочились слухи о том, что препарат не так уж безопасен, но Виртцу удалось отбиться в тот раз. Вскоре к ним в офис пришло письмо некоего Видукинда Ленца, который говорил совсем уж возмутительные вещи про «любимое лекарство для беременных».
Эпидемия
Видукинд Ленц не раз писал письма в компанию Виртца с отчетами о своих пациентках, принимавших талидомид, но все послания оставались без ответа. Периферический неврит, который развивался у его пациенток, был слишком серьезным побочным эффектом, чтобы его легкомысленно игнорировать. Врач занялся изучением темы и сбором данных. К 1960-му году у него уже набралось более 160-ти описанных и подтвержденных случаев негативного воздействия талидомида. Врач опубликовал результаты своего исследования, и это стало началом врачебного и исследовательского интереса к «чудо-таблеткам» и «панацее для беременных».
И только в этот момент врачебное сообщество заметило странное обстоятельство: в ФРГ как-то невероятно подскочило количество детей, рождающихся без конечностей. Стали появляться целые детские дома, в которых содержались дети с тюленьими конечностями, недоразвитыми ушными раковинами, патологией глаз и другими нарушениями. Должна была быть веская причина тому, что за считанные месяцы число таких детей подскочило в разы. В компанию Chemie Grünenthal поступало уже неконтролируемое количество гневных писем.
– Надо же такое придумать, – фыркали в лаборатории до тех пор, пока кто-то не вспомнил, что у одного из их сотрудников тоже родился ребенок с подобными пороками развития.
Еще в 1955-м, когда лекарство только готовилось к производству, сотрудник лаборатории прихватил немного образцов домой. Разрешение на выпуск уже было получено, да и не запрещал никто пробовать препарат, так что правил сотрудник не нарушал. Жена мужчины была беременна и страдала от острого токсикоза, из-за которого мужчине хотелось уже то ли завыть, то ли убежать из дома. Мужчина всучил жене несколько упаковок талидомида и предложил съесть парочку, чтобы успокоиться. Накануне Рождества в семье сотрудников лаборатории родился ребенок без ушных раковин и с недоразвитием носа. В тот момент все в компании сочувствовали трагедии мужчины, а сейчас их офис был буквально завален точно такими же историями.
На тот момент талидомид под разными торговыми названиями продавался в 52-ти странах. По всему миру рождались талидомидовые младенцы без рук, ног, глаз или ушей. От большей части таких детей отказывались родители при рождении. Повсюду открывались интернаты для особенных детей. Как бы ни шла вперед гуманистическая мысль, у детей в детских домах было мало шансов на успешное будущее. Еще больше талидомидовых младенцев рождались не способными к жизни. Они умирали спустя день или два, а их родители обречены были жить с воспоминаниями о несбывшемся счастье. Никому в тот момент и в голову не приходило, что все это связано с «витаминками», «безвредными» пилюльками, продающимися в любой аптеке безо всякого рецепта, которые все принимают от головной боли, тошноты и дурного настроения.
Подвиг Келси
Во всех отношениях неприятная женщина сорока с лишним лет, Френсис Келси всю свою жизнь только и делала, что бесила всех окружающих. Она родилась в глубинке США в 1914-м году. Естественно, в школе она была абсолютной отличницей, но в те годы женщина вряд ли могла рассчитывать на то, чтобы поступить в колледж. И все-таки она попыталась. Помогло имя. Никому в приемной комиссии и в голову не пришло, что это девушка, а не парень, а во вступительном эссе на это тоже не было даже намека. Френсис включили в программу для одаренных студентов, а потом, когда выяснилось, что она женского пола, просто постеснялись исключить.
В 1940-х она входила в группу ученых, искавших лекарство от малярии, именно знания, полученные в ходе изучения этой болезни, и помогли ей обосновать запрет талидомида. В те годы в Германии считалось:
- Делать любого рода исследования, способные предсказать генетическое заболевание и отклонение в развитии у плода, аморально. Это может побудить родителей на решение о прерывании беременности, а значит, лишить шанса на жизнь у ребенка. Эти явные перегибы в гуманизме, очевидно, были связаны с тем, что Германия хотела поскорее забыть о своем темном прошлом и откреститься от евгеники, которую очень почитали в рейхе.
- Считалось, что плацента защищает плод от любых болезней матери. К лекарствам для беременных подходили достаточно легкомысленно, считая, что плацентарный барьер защитит ребенка от всех побочных эффектов лекарств.
Благодаря работе над лекарством от малярии Френсис прекрасно знала о том, что есть полно веществ, которые способны преодолевать плацентарный барьер, а существующие к тому моменту тесты на генетические заболевания и нарушения в развитии плода были не запрещены в Штатах. Дотошный и внимательный фармаколог Френсис Келси сомневалась в эффективности препарата, который собирались выпустить на американский рынок под названием «Кевадон». Более всего женщину смущал тот факт, что все доказательства эффективности препарата основывались на опытах на животных. Прошло уже достаточно времени после выпуска препарата на рынок, а вся аргументация основывается только на крысах. Это странно. Да и полное отсутствие побочных эффектов наводило на подозрения. Так не бывает.
– Или ты подписываешь разрешение, или доказываешь опасность лекарства. Если ты не примешь решение в течение недели, то можешь больше не приходить на работу, – объявил женщине начальник Управления по контролю продуктов и лекарств.
Френсис сделала решение: она не подписала разрешение на выпуск лекарства. Никакой убедительной аргументации, разумеется, у нее не было. Ей оставалось доработать до конца контракта, как вдруг на глаза женщине попалась статья о том, что, вероятно, талидомид может быть причиной периферического неврита, а еще через пару месяцев одна за другой стали появляться статьи, в которых рассказывалось, что талидомид опасен на ранних сроках беременности.
И только после того, как разгорелся талидомидовый скандал во всех отношениях неприятной и дотошной Френсис, считавшей дни до увольнения, вдруг стали аплодировать. За запрет талидомида Джон Кеннеди вручил ей медаль, а правила ввода в продажу лекарств были полностью пересмотрены.
Последствия талидомидовой катастрофы
Всего жертвами лекарства стали порядка сорока тысяч детей. Из них от 8 до 12-ти тысяч детей с врожденными пороками развития, вызванными приемом препарата. В 1960-х годах прошла целая волна талидомидовых судов. Компания Chemie Grünenthal должна была выплатить огромную компенсацию жертвам лекарства.
Естественно, компания разорилась, а выплаты были приостановлены. Никто из сотрудников лаборатории, конечно, не отправился на скамью подсудимых, но именно эта катастрофа послужила причиной ужесточения правил одобрения лекарств во всем мире. Обязательным обоснованием ввода в эксплуатацию стали результаты испытаний на людях посредством двойного слепого, а затем и тройного слепого исследования (когда не только врачи не знают, где плацебо и препарат, пациенты не знают, плацебо они принимают или препарат, но также счетная лаборатория не знает, что именно она считает).
Несмотря на то, что основателей компании никто не стал подвергать публичным люстрациям опять, жертвы лекарства все же получили компенсации. В большинстве стран Европы создали специальные фонды, которые помогали «талидомидовым детям» найти свое место в жизни.
Кстати помимо серии судов над создателями препарата по миру прокатилась волна судов над жертвами лекарства. Будущие родители не имели возможности узнать о врожденных пороках развития у будущего ребенка. Не все были готовы к рождению больного малыша, не все хотели тратить свою жизнь на воспитание такого ребенка. Одни оставляли ребенка в родильном отделении, а другие – убивали новорожденных. Самым громким таким процессом стал случай Сюзанны Ван дер Пут. У этой молодой женщины родился ребенок с целым набором пороков развития. Поддавшись уговорам мужа и родственников, она подсыпала лекарств в бутылочку и убила ребенка. На скамью подсудимых отправились все: Сюзанна с мужем и сестрой, а также доктор, посоветовавший, как нужно поступить.
Ничто не проходит. Спустя десятилетия после запрета свободной продажи талидомида все еще появляются его жертвы. Так, например, Так, в 2007-м году в Лондоне появился памятник жертвам талидомида. Натурщицей для скульптора стала Элисон Лаппер, одна из жертв препарата. Женщина родилась с недоразвитием конечностей, но смогла стать успешной художницей, а в 2000-м году родила здорового ребенка.
Вот только никто ребенка не готовил к тому, что ему придется жить с матерью, над которой не потешается только ленивый. Конечно, всем уже надоели все эти слезливые истории о том, как человек с ограниченными возможностями достигает успеха. Обратной стороной таких историй всегда становятся сотни комментариев, угроз, писем, нападений и волны насмешек на улице. Художница привыкла жить с этим, а вот ее сын стал жертвой буллинга в школе, не смог справиться с волной насмешек и угроз, усилившихся после установки памятника, и покончил с собой.
Кто виноват и что делать?
Во всем всегда виноват Гитлер, не стоит об этом забывать. Если серьезно, конечно, главной причиной талидомидовой трагедии стала простота одобрения лекарств. В абсолютном большинстве стран достаточно было доказать безвредность препарата и предъявить результаты исследований на животных, чтобы запустить препарат на рынок.
Невозможность сделать нужное исследование на раннем сроке, а также святая вера врачей в силу «плацентарного барьера» подлили масла в огонь. Лекарство, которое и на людях-то никто не испытывал стали рекламировать, как лучшие таблетки для беременных.
И еще Гитлер, конечно. Нет, конечно, речь не идет про завиральные теории заговора, в которых весьма увлекательно рассказывают о том, как группа бывших нацистов решила перебить побольше людей. Все проще. Виртц, Мюктер, Штеммлер и Амброс, равно как и большинство других ученых, работавших в лаборатории, учились в годы воинствующего нацизма, изучали евгенику и совсем другую мораль, а работать начали в годы войны. Эксперименты над людьми в концлагерях, допущения военного времени, уверенность в том, что ради идеи можно пойти на любые жертвы – ровно так выглядели первые годы работы этих весьма талантливых и явно желавших сделать хорошее, коммерчески успешное и полезное лекарство ученых. Их опыт мог помочь им при разработке препарата в короткие сроки, но он же не мог не помешать им при исследовании побочного действия лекарства. Кто там в концлагере заботился о побочках, если что-то работало? Время изменилось, но эти ученые уже получили образование, сформировали для себя принципы работы. Невозможно дважды получить одно и то же образование и повторно пережить сложности входа в одну и ту же профессию. Виртц со своей командой ученых был обречен на все совершенные его компанией ошибки, но его опыт показал людям, что нужно придумать систему, которая не позволит другим ученым с таким же набором ошибок испортить жизнь десяткам тысяч людей. Талидомиду кстати нашлось применение при лечении ряда тяжелых заболеваний, а его воздействие на организм человека до сих пор не изучено полностью.