(зарисовки с балкона)
Пыжик – это котик, который живёт у моей соседки снизу, на первом этаже. (О нём я не так давно писала, рассказ называется «Утро нашего двора»).
Вот так, примерно, выглядит Пыжик, только шёрстка у него не белая, а слегка желтоватая, палевая.
Пыжик очень спокойный и добродушный котик, который любит всё живое на Земле, даже вреднющую пару сорок, что живут в нашем дворе и постоянно дразнят котика. И хотя Пыжик частенько «грозно» надувает свои пушистые щёки, тем самым говоря: «Ну, попадётесь вы мне когда-нибудь, насмешницы. Ух, только перья от вас полетят!» - на самом деле, котик не сердится за обидные сорочьи слова в его адрес.
«Ну, что с них взять? С глупых-то птиц? Пусть тешатся…» - думал Пыжик, усиленно виляя попой в густой траве, имитируя охоту.
Что думали на самом деле сороки о Пыжике, я точно сказать не могу, но судя по многочисленным наблюдениям, они не воспринимали Пыжика всерьёз.
«Ну, что с него взять? С этого круглого, как шар, комка шерсти, который даже на порядочного (в понимании сорок) кота не похож? Скорее Солнце перестанет светить, чем этот увалень нас когда-нибудь поймает! А так хоть задом своим повиляет да попрыгает, глядишь, и похудеет…» - как-то так думали сороки, посмеиваясь. И не смотря на ежедневные уверения Пыжика в том, что он вовсе не толстый, а пушистый, продолжали обзывать котика толстяком.
Короче, какой-либо злости или агрессивности не было ни со стороны котика, ни со стороны сорок, так – обоюдная забава зверей.
И вот на днях я стала свидетелем очень интересного случая.
Было раннее утро, я, как обычно, стояла на балконе и наблюдала, как рождается новый день. Город ещё глухо спал: ни дворников, ни собачников, только птички весело подают свои голоса: тут тебе и «чик-чирик», и «пили-пили-пили», и «киа-кьяя-кик», и «кар-каар», и ещё много-много разных звуков, которые не передать словами.
Вот в окошке балкона показалась мордочка Пыжика.
Удивлённо посмотрев по сторонам и не обнаружив «своих» сорок, которые всегда громко орали: «Выходи, лежебока!» - котик, не спеша, вышел на середину досточки, соединяющей балконную раму с растущим рядом деревом, и замер.
«Где же эти непоседливые и крикливые дразнилки? Не уж-то проспали?» - озадаченно думал Пыжик, не переставая озираться во всех направлениях.
Вдруг котик замер, пристально уставившись в траву палисада, в котором он всегда охотился на сорок, а затем, крадучись на полусогнутых лапах, быстро преодолел оставшееся до дерева расстояние, проворно слез на землю и решительно устремился в заветный палисад.
Как я не присматривалась, ничего и никого в палисаде не увидела. А между тем, Пыжик уже распластался в траве, навострив уши. Поспешно схватив старый родительский бинокль, который у меня всегда летом лежит на балконе для таких вот случаев, я проследила линию направления, заинтересовавшую котика. В траве, не шевелясь, тихо сидел маленький сорочонок.
Наверное, пришло время учиться летать, и этот малыш, не совсем справившись с задачей, приземлился, куда получилось. Теперь птенец тихо сидел в траве, очевидно, раздумывая: что же ему делать дальше? А может, он просто ждал своих родителей, чтобы услышать: «Ну, давай, давай! Смелее, малыш! Маши крылышками, вот так, вот так, у тебя обязательно получится, и ты полетишь».
Конечно, это всё мои предположения, а по факту: сорочонок сидел в траве, как каменное изваяние, и таращил свои глазки-бусинки, периодически опуская роговицы. Птенец сразу заметил перелезающего через заборчик Пыжика, но он не попытался взлететь или хотя бы куда-то поскакать, нет, он просто сидел и в упор смотрел на кота. В его крохотные познания жизни ещё не входило такое понятие, как опасность, поэтому сорочонок не боялся (ну, или почти не боялся), а вот понятие – любопытство, очень уже даже входило.
Между тем, Пыжик всё ближе и ближе подкрадывался к птенцу. Расстояние между ними сократилось до одного кошачьего прыжка. Пыжик замер и слегка покрутил попой.
«Ну, вот и всё. Ты даже не успел ещё узнать: что же это такое – жизнь…», - грустно подумала я (да, я не стала бросать в Пыжика картошкой с балкона, потому что, по моему разумению, это было бы неправильно).
Прошла одна секунда, две, три… а Пыжик всё не прыгал, его попа уже ходила ходуном и во всю сотрясала траву, но маленький сорочонок так и не пошевелился, продолжая смотреть на котика своими чёрными бусинками. О чём думал сорочонок, я не знаю, но вот мысли Пыжика были абсолютно понятны. Котик вдруг прекратил своё бесполезное виляние задом и поднялся на выпрямленных лапах из травы.
- Эй, ты! Тебе что, жить надоело, чего сидишь, как истукан и смотришь на меня? – мысленно сказал птенцу кот и сделал шаг вперёд. – Вот я тебя сейчас, как цапну, только перья полетят!
Сорочонок по-прежнему сидел неподвижно, только роговицы быстро опускались и поднимались, то закрывая, то открывая глазки. Пыжик сделал ещё шаг, потом ещё, он уже стоял совсем рядом с птенцом. Распушив до не могу свою и без того сильно пушистую шёрстку, котик сыпал угрозами, предрекая глупой птице трагический конец, вот только совершить это последнее действие, которое и повлечёт за собой этот самый трагический конец, Пыжик почему-то явно не хотел.
Не знаю, чем бы это всё закончилось, но где-то в небе раздались отдалённые характерные стрекочущие звуки, и в тоже мгновение сорочонок весь встрепенулся и пронзительно закричал: «чьюк-юк, чьюк-юк».
И через несколько секунд несчастный, мирный и добрый Пыжик был безжалостно атакован своими давними приятельницами-сороками, с которыми он всегда так весело играл по утрам.
Ничего не понимающий, ошеломлённый котик с криками: «Мя-я-я, мяаау, няв!» - что означало: «Вы что там, совсем с ума посходили… за что? Что я вам такого сделал?!!» - поспешил ретироваться на свой балкон.
Сороки ещё некоторое время громко, возмущённо и угрожающе покричали, полетали кругами вокруг своего глупенького чада, а затем успокоились и спустились на землю. Некоторое время они прыгали вокруг птенца, ласково и негромко стрекоча, сорочонок им тоже что-то отвечал громко и отчаянно. Вот одна сорока не спеша взмахнула крыльями и пошла, пошла, быстро перебирая лапками, её поддержала вторая сорока.
Но птенец только крутил своей головой и никак не хотел следовать родительским советам. Пришлось взрослым сорокам приступить к более доступному методу убеждения своего ребёнка, чем показательный пример и увещевания (чтобы не говорили люди о недопустимости тумаков в воспитании детей, однако иногда без этого никак, даже звери и птицы прекрасно осознают полезность несильного шлепка или укуса).
Это быстро вразумило робкого сорочонка, придав уверенность в собственных силах. Немного покричав, он неуверенно расправил крылышки, махнул раз, второй и наконец-то тяжело оторвался от земли. Быстро-быстро захлопали перепуганные крылышки, а потом их движение замедлилось, стало более плавным и сорочёнок начал подниматься всё выше и выше в небо, навстречу этой бесконечной, прозрачной синеве, навстречу солнцу. Наверное, в тот момент он думал: «Я лечу! Лечу! Что может быть прекрасней в этой жизни, чем свободный полёт в небесах!»
Сороки-родители тут же взмыли в воздух, и все трое, сделав круг над палисадом, скрылись из виду.
А незаслуженно обиженный Пыжик, который украдкой всё это время наблюдал за событиями, слегка высунувшись из открытой рамы балкона, поспешил вернуться в палисад и долго смотрел в голубое небо, забравшее у него таких весёлых приятелей – сорок.
Мне стало немного грустно и обидно за доброго Пыжика, который так несправедливо был обвинён в злых намерениях. А этот его тоскливый взгляд голубых глаз совсем уж испортил моё настроение, и я ушла с балкона.
«Вот и кончилась твоя дружба с сороками… ещё и трёпки получил на прощанье», - подумала я, тяжело вздохнув.
Как оказалось, вздыхала я абсолютно напрасно, потому что на следующее утро…
- Эй, ты, глупый комок шерсти, хватит спать, выходи! Выходи, лежебока! – надрывались сороки, внимательно глядя на приоткрытую раму на балконе первого этажа.
- Ну, чего разорались? – высунулась из приоткрытой рамы круглая морда кота Пыжика.
- Скоро день начнётся, а ты всё спишь, щёки наедаешь. Посмотри, какой ты уже толстый! – Издевались сороки.
- Я не толстый, я пушистый, - обиженно фыркнул Пыжик.
- Толстый-толстый! Толстый и неповоротливый!
- Вот я вам сейчас покажу, перья пообрываю, - выскочил на доску Пыжик, имитируя свирепость.
