Я так мало пишу в последнее время.
Это «последнее» время отобрало у меня
жажду писать, документировать
(самое малое, что можно отобрать)
У меня есть мой голос, с которым я знакомлюсь каждый день заново, я проверяю его на прочность, пытаюсь понять, какое в нем процентное соотношение правды/лжи/полуправды/полулжи
я ошибаюсь в расчетах, не верю им, когда ловлю себя на лжи
Математика – не мой конёк
Я замолкаю и перестаю считать
Я слышу стук своего сердца
Мое громкое молчание устраивает меня
Только оно кажется мне правдивым
Сегодня был на спектакле Полины Золотовицкой «Дождь в Нойкёльне», когда-то он шёл в Театре Практика, сейчас идёт в крутом театральном объединении «а39» под руководством Григория Добрыгина, но это не рекламный пост, это скорее тост (что-то горькое налито, и я тот ещё тостующий, я - тоскующий)
Я давно мечтал сходить на этот спектакль, ещё до ковида, ещё до всемирной встряски и вспорки, но у меня не было таких денег, чтобы купить билет (4000 за часовой спектакль). Я мечтал увидеть Лизу Янковскую, которой был (и есть) очарован. Тот курс «кудряшей» - мои краши, сегодня я в этом снова убедился (купил билет с рук, по скидочной цене). Темнота, силуэт девушки, звучит голос, голос Лизы Янковской, сначала думаю, нет, не может быть, это не она, она где-то там (жест Марлен Дитрих), и вдруг появляется живая, настоящая Лиза, чем-то напоминающая Нику Турбину, сыгранную ею в фильме «Ника». Я знаю, что в этом нет ничего особенного, но мне почему-то хочется плакать, это что-то на языке вечной любви, как ещё сказать, все будет по-идиотски выспренно. Наверное, так ощущается тоска по прошлому, этот затяжной процесс (сладкая, ноющая боль).
Сережа Кирпичёнок (другой курс «кудряшей», младше, но заряд любви тот же, заряд – как мне уже отучиться от этих слов) в образе Лисы-Лиса (как угодно) в лисьей (какой ещё) шубе, с накладными ресницами, на каблуках, в платье, это какой-то горький привет из прекрасного далека, оно жестоко своим напоминанием о себе – вот оно какое было-вот оно какое сплыло, и оно, конечно, прекрасно своей невозвратимостью.
Этот спектакль мог быть любым:проходным, ужасным, но он был хорошим, но в этом случае его «хорошесть» для меня сложилась не только ладностью, скроенностью фактуры и той ещё, прежней свободой в выборе тем для высказывания (здесь нет актуальной, горящей повестки, мы здесь ещё беспечны, мы – недотепы, и ещё имеем на это право), он сложился благодаря секундному ощущению, что ещё ничего не было, что ты обо всем знаешь, и можешь на что-то повлиять, хотя бы на своё психическое здоровье, ты можешь как-то подготовиться, хотя я не знаю, как это делается, и можно ли подготовить себя к катастрофе. Но в той секунде, о которой моя долгая, сбивчивая речь, я будто бы знал всё.
-Представляешь, как бывает? – спрашиваю самого себя.
-Да. И ты об этом напишешь? Как прежде? Из будничного сора сварганишь текст?
-Да, ты меня знаешь, мне не хочется бросать слова на ветер, я просто хочу попытаться снова уловить ту секунду. И если прочитавший этот текст почувствует что-то похожее, я …
-Ты правда думаешь о других?
-Нет… ты снова прав. Это – моё, да, я думаю о себе. И даже ты к этому не имеешь отношения. И мне нестыдно, представляешь?
В ответ молчание.
Я тоже замолкаю на какое-то время
мое молчание устраивает меня (от слова – устроиться)
Только оно кажется мне правдивым
Я слышу стук своего сердца
Слышу стук дождя в Нойкёльне
Билеты можно купить на сайте
театрального проекта «а39»
Я просто пытаюсь сбить пафос
Я просто пытаюсь вернуть хотя бы секунду.
Денис Сорокотягин
16.06.23
На фото: Лиза Янковская в спектакле «Дождь в Нойкёльне