Земля в тени Кавказских гор
25 апреля 2023 года я не нашёл на Ставрополье ни одного работающего сельхозпредприятия. Выпавшая на эту дату Радоница (день поминания усопших у православных) в крае не просто официальный выходной: реально заставить выйти работников в поле невозможно. Как шаббат у ортодоксальных иудеев. Более того, никто не согласился в этот день даже интервью дать. «И 20-21 апреля тоже пришлось часть коллектива отпустить, - заметил директор одного «колхоза». – В тот раз на Ураза Байрам». Мусульманские праздники здесь отмечают отнюдь не гастарбатеры из Средней Азии, как в Москве, а постепенно переселяющиеся в станицы выходцы из Дагестана и других кавказских республик. И в этом главное отличие Ставропольского края от Кубани или Ростовской области - здесь не Юг, а Северный Кавказ. Проявляется это не только в специфике отношений, но и условиях земледелия: районы варьируются от идеальных-«кубанских» до рискованных уровня Нечерноземья Средней полосы.
Главная житница страны, лидер по урожаю зерна – Краснодарский край. В 2022 году здесь собрано 15,46 млн т зерновых и зернобобовых. Ставрополье с 9,32 млн т занимает лишь третье место после Ростовской области (15,25 млн т). Зато в Ставрополье площадь пашни составляет 60% от всей территории края - местные крестьяне уверены, что живут в самом распаханном регионе. А близость к тем же черноморским, азовским и каспийским портам делает ставропольскую землю новым объектом борьбы крупного бизнеса.
«Приезжали тут одни от агрохолдинга к нам в район землю скупать. Говорят, мол, лучше продавайте сейчас, а то потом вообще бесплатно отдадите», - рассказал фермер Алексей Павлов из Георгиевского района.
Застегнув молнию на своём как дань 1990-м синем спортивном костюме, покосившись на висящий рядом вытащенный под ностальгию его собственный пионерский галстук, Павлов вздохнул: «Молодые ребята. Наглые. Кавказских обычаев не знают. Что с них взять…».
Зерно, в первую очередь, пшеница – товар экспортный. Уже много лет Россия занимает первое место по поставкам зерна на мировой рынок – в разные годы занимает долю 13-19%. В сезоне 2021-2022 мы экспортировали пшеницы 32,9 млн т, Австралия – 26 млн т, США – 21,5 млн т и Канада - 15,3.
В отличии от нефти, никаких эмбарго и прочих ограничений по поставкам российского зерна нет. Зато довольно серьёзный удар по отечественным хлеборобам, грозящий потерей и рынков сбыта зерна, пару лет назад мы нанесли себе сами.
Дикарь с канистрой
«Продаёт пай? А чего вдруг – деньги нужны?... Берём, конечно. Одним пайщиком меньше будет», - услышал я разговор хозяина сельхозпредприятия со своим заместителем.
Во время приватизации начала 1990-х крестьяне снова получили землю в собственность – как пай члена колхоза. От 3 до 11 га. «В 1993 году в крае поделили 3,3 млн га земли между 300 000 пайщиков. За тридцать лет многое было скуплено вновь созданными предприятиями, агрохолдингами, фермерами. Сейчас осталось 200 000 паёв, в которые входит 2,3 млн га», - рассказал Петр Коротченко, член аграрного комитета Думы Ставропольского края. Кто-то сам участвовал в приватизации, иные получили в наследство или просто прикупили по случаю.
Десять лет назад за 1 га с/х земель на Ставрополье давали 30 000 – 50 000 рублей в зависимости от района и общего пула (чем больше паёв собрано вместе, тем дороже). Сегодня цена выросла в 10 раз: 200 000 – 300 000 рублей. Впрочем, продавать никто не торопится. Владельцы паевых земель просто сдают их в аренду. «У меня два пая – 6 га, - рассказывает тракторист-машинист СХП «Авангард» Сергей Веренков. – По договору аренды на один пай получаю ежегодно 1,5 т зерна для своей скотины, подсолнечное масло, ещё продукты, вспашку моего огорода, а также возмещение земельного налога. Плюс, в договор вписаны и бесплатные ритуальные услуги».
Как правило, дивиденды можно получить и в денежном эквиваленте, а в половине хозяйств от натуры давно отказались – стоимость аренды прописывается сразу в рублях. По истечению срока договора «пайщик» может передать свою землю другому предприятию или фермеру – если предложат лучшие условия. Учитывая, что половина пашни в крае остаётся паевой, «приобретение» земли даже в случае агрохолдингов означает, в том числе, и переманивание пайщиков-арендодателей.
«Зачастую фермеры для пайщиков предпочтительнее холдингов, - рассказал Сергей Колесников, председатель регионального отделения Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и кооперативов России (АККОР). – Руководство холдинга где-то в Москве. А фермер тут рядом. С ним проще договориться, он готов решать и социальные вопросы. Сегодня наблюдается уход пайщиков от холдингов к фермерам». И это, по словам Сергея Колесникова, одна из причин наблюдаемого и на Ставрополье, и вообще в России укрупнения фермеров.
Как рассказала первый заместитель министра сельского хозяйства Ставропольского края Елена Тамбовцева, посевная площадь (пашня за минусом пара и трав, - Forbes) в регионе 3,1 млн га. Из них 728 000 га (23%) приходится на крестьянско-фермерские хозяйства (КФХ) и ИП. Доля же фермеров в общем объеме сельхозпроизводства Ставрополья – 20%. Впрочем, местный эксперт, пожелавший остаться неназванным, считает, что реальная доля - около 30%. Причина в специфике хозяйствования фермера, когда часть сбыта просто не отражается в статистике.
В ставропольском АККОР числятся фермеры с площадями от 40 до 4000 га. Но укрупнение фермеров идёт в первую очередь не за счёт перебежчиков из агрохолдингов, а разорения мелких хозяйств.
Согласно последней так называемой сельскохозяйственной микропереписи Росстата за 2021 год, по сравнению с 2016 годом в России число сельхозпредприятий сократилось на 14 %, КФХ на 27 %, (100,1 тыс. против 136,7 тыс.), ИП на 50%. При этом отмечено укрупнение: посевная площадь у среднестатистического сельхозпредприятия увеличилась на 8% (с 2530 до 2750 га), а у КФХ и ИП на 30% (с 282,5 до 367,7 га).
«Фермер на пашне с парой сотен га, да ещё с зерном, да ещё в рисковом районе - сегодня натура уходящая, - замечает Пётр Коротченко. – Не бизнес, а мучение».
Многие мелкие фермеры живут по старой советской - традиции тащить из колхоза. «Есть нормальные ребята – мы с ними сотрудничаем, а есть такие, что бегают с канистрами – уговаривают моих трактористов им слить солярку, селитру отсыпать, продать семена, химию», - развёл руками руководитель большого хозяйства.
Если какое-то время назад воровство давало механизаторам определённую прибавку к зарплате, то сегодня с этим стало сложнее. «Вот смотрите, - разворачивает ко мне планшет хозяин другого предприятия. – Ежедневно я получаю отчёт по каждой единице техники. Сколько пропахал, какой расход горючего. Бортовой компьютер всё учитывает. И вот я вижу, что из бака трактора «испарились» 300 л солярки. Момент времени зафиксирован электроникой. Дальше посмотрели по камерам… Нет, так как раньше уже не украсть. И фермерам, кто за счёт такого жил, пришлось призадуматься».
Совхоз по-новому
Перед домом культуры села Марьины Колодцы в Минераловодском районе на постаментах ухоженные скульптуры тракториста и доярки. На той же улице новая церковь. Между ними двухэтажное здание - офис бывшего совхоза, а ныне ОАО СХП «Авангард», на деньги которого и построены артефакты обоих эпох. Ощущение не увядшей роскоши прошлого, а крепко сбитого настоящего.
Из-за руля подъехавшего УАЗа выходит человек в высоких кожаных сапогах и повязанной на голове бандане. Этакий современный председатель колхоза, объезжающий коровники. Собственно, это и есть генеральный директор предприятия Александр Сентябрёв. «Бог с вами, - смеётся он. – Крупно рогатый скот не наш профиль. Тут он вообще мало где сохранился. Это я просто на лошади катался – из конюшни еду». Через полчаса он возвращается в джинсах и белых кроссовках, а объезжать поля отправляемся на новом Land Cruiser. Сентябрёв местный. После 10 класса в 1987 году начинал тогда ещё в совхозе «Авангард» помощником комбайнёра. Потом учёба в сельхозинституте, служба в армии. В 1993 году снова пришёл в совхоз агрономом по химизации. В 1999 году получил второе высшее – отучился на экономиста. И ушёл в банк. После превращения совхоза в сельхозкооператив в 2005 году избрался председателем, а после акционирования возглавил ОАО. Акционеры «Авангарда» - в основном, бывшие работники совхоза. Довольно типичная для здешних мест структура капитала. У самого Сентябрёва 30% акций.
В 1987 году в «Авангарде» было 16 тысяч га, 2000 голов дойного стада, пять молочных ферм, птицеферма, свиньи, сады. Работало 800 человек. «Как говорится, всё украдено до нас, - замечает Сентябрёв. – Сейчас у нас только 10,2 тысяч га пашни, да 500 га сенокоса. Работает 110 человек. Около 90 из них – акционеры».
Урожайность в «Авангарде» последние 5 лет стабильно 50 ц/га, что для этого района оптимальный максимум. В Кочубеевском районе при аналогичных вложениях в га можно получить до 80 ц – как на Кубани. А восточнее, например, в Нефтекумском районе 35 ц – уже хорошо.
В этом районе предприятие в 10 тысяч га одно из самых крупных. Есть несколько по 6-7 тысяч га. «Вообще, основной объем зерна в районе дают хозяйства, как наше – 10–15 тысяч га», - замечает Сентябрёв.
В январе 2023 года один из крупнейших отечественных агрохолдингов «Био-Тон» купил в Ставропольском крае хозяйство с 15,5 тысячами га. До этого «Био-Тон» активов здесь не имел. В апреле 26 тысяч га в крае купил входящий в АФК «Система» Владимира Евтушенкова агрохолдинг «Степь», добавив их к приобретенным тут в 2020 году 28 тысяч га. В июле 2022 года ООО «Косминвест», аффилированное с Искандаром Махмудовым стало владельцем ООО «Агроальянс», владеющим на Ставрополье 28,4 тыс. га.
Если Кубань уже максимально поделена между крупными игроками, то на Ставрополье, по оценкам инвестиционного банкира Ильи Шумова преобладает большое количество независимых фермерских хозяйств, а доля крупнейших землевладельцев в выручке региона остается невысокой.
Но агрохолдинги скупают не только крупные хозяйства. «Приезжали от «Степи» к человеку с 250 га. Мол, мы холдинг, мы крутые – всё равно вас дожмём», - рассказывает Алексей Павлов, создавший и возглавляющий в 2020 году в своём Георгиевском районе отделение АККОР в том числе и для помощи фермерам в конкуренции с крупным бизнесом.
По оценкам Сергея Колесникова, на агрохолдинги уже приходится более 40% сельхозпродукции. Холдинги на Ставрополье действительно наступают - прирастают землёй ежегодно. «Сначала крупный бизнес дожимал фермеров в самом лакомом месте - Краснодарском крае. Здесь такого давления на мелкие хозяйства не было, - замечает он. – А сейчас оно растёт. Пока холдинги не дошли до скупки отдельных паёв по 3 га, но допускаю, скоро начнут».
Эксперты допускают, что настойчивые предложения «продать сейчас, а то потом придётся отдать бесплатно», имеют под собой основания. Уже сегодня по зерну наблюдается снижение рентабельности, что может повлечь разорение небольших хозяйств и последующее падение цен на землю.
Пошлина грешным
В Предгорном районе, что рядом с Ессентуками, прямо перед полями с едва поднявшимися зелёными ростками озимых периодически встречаются огромные православные кресты. Металлические, покрашенные в белый цвет. Высотой по 10-25 метров. Около одного из самых больших мраморная табличка указывает, что крест воздвигнут на личные средства Айтова Валерия Павловича. «Да, это его поля рядом, - поясняет проезжавший мимо местный. – Жаль, посадили Валеру… За что? Обвиняют в мошенничестве с землёй».
Помимо крестов около полей встречаются и небольшие церкви. У понтийских греков, проживающих в этом районе с незапамятных времён, так принято. «В этом районе часто случается град – теряются посевы. Чтоб его не было, стараемся не грешить», - объяснил мне местный житель. Внук председателя советского колхоза Христофор Эльбеков владелец крупного хозяйства с 20 тысячами га «Родник-Агро» как раз из греков. «Строим церкви, живём по законам Божьим, помогаем крестьянам», - поясняет он. Как раз в этот момент проезжаем и одну из самых больших здесь церквей – воздвигнутую тем же самым Айтовым.
Но непредсказуемость природы не единственное, что составляет основные риски сельского хозяйства. Зачастую куда большие потери приносит сюрпризы от государства. В данном случае, речь о введённой с февраля 2021 году экспортной пошлины на зерно. Одновременно были установлены и ограничивающие объем вывоза квоты.
«В 2020 году мировые цены на пшеницу пошли вверх. Были опасения, что пшеница сильно подорожает и в России, а из-за этого поднимутся цены на корма, и дальше на все остальные продукты – мясо, птицу», - комментирует директор элеватора - «Старомарьевского хлебоприемного пункта» Олег Правдинцев.
Пошлину платит компания-экспортёр. Однако, по словам Пётра Коротченко, пошлина легла исключительно на производителя. «Определение закупочной цены выглядит следующим образом. Например, сейчас пшеница в порту Новороссийска на FOB стоит 22 000 руб. Вычитаем перевалку 1500 рублей, перевозку в порт от нас - 3000 руб. И 2000 рублей - заработок трейдера. Получается 16500 рублей – столько должно получить сельхозпредприятие. И раньше бы получило. А теперь из этого мы вычитаем размер пошлины – сегодня она установлена 5409,6 рублей. Закупочная цена стала 10 100 рублей», - объяснил Коротченко.
Как рассказал Forbes президент российского зернового союза Аркадий Злочевский, в 2022 году поступления в бюджет от пошлины составили 250 млрд рублей. Согласно обещанию правительства, эти деньги должны возвращаться сельскому хозяйству в виде субсидий. Формально, сколько взяли, столько и отдали. Правда, в первую очередь, эти деньги получат животноводы и переработчики зерна – те, кто и так выиграл от снижения цен. Но даже если б эти 250 млрд рублей полностью отдали зерновикам, компенсировать потери всё равно б не удалось – они значительно выше не собранной пошлины.
Из Ставропольского края, по данным регионального минсельхоза, экспортируется около 50% урожая пшеницы. Из других регионов, находящихся дальше от портов, значительно меньше. Но закупочная-то цена внутри России упала для всего зерна, как вывозимого, так и потребляемого внутри страны.
«В реальности же у производителей изъяли около 1 трлн рублей», - комментирует Злочевский, имея ввиду недополученное из-за падения цены
Например, в хозяйстве «Агро-Смета» Георгиевского района 10 тысяч га дали 35 000 т пшеницы. «Из-за падения цен я потерял по 5500 рублей с каждой тонны – получается, 192,5 млн рублей. А субсидию мне дают 150 рублей на 1 га – 1,5 млн рублей», - объясняет директор «Агро-Сметы» Сергей Папушоя.
Потеряли и те самые пайщики, которых только в Ставропольском крае около 200 000. Ведь теперь денежный эквивалент за их условные 1,5 тонны зерна дивидендов уменьшился в полтора раза.
По наблюдениям Петра Коротченко, продукты в магазинах после снижения цен на пшеницу не подешевели. «Больше всего выиграли наши соседи в Грузии, Азербайджане. Фактически, мы своей пошлиной субсидируем их продовольственный рынок, - рассказывает он. – Они рядом и могут вывозить наземным транспортом не само зерно, а муку. Которая им теперь обходится в полтора раза дешевле. На муку-то пошлины нет».
Как замечает Олег Правдинцев, для поддержания сельхозпроизводителей или элеваторов в России существует государственный резерв – так называемый интервенционный фонд. Когда цены падают слишком низко, для их выравнивания проводит закупки зерна на элеваторы. Сейчас эти закупочные интервенции не проводились.
«Не построю склад, не куплю комбайн»
Начиная с 1963 года СССР своей пшеницы не хватало – хлеб закупали в США и Канаде. В 1990-х Россия так же оставалась импортёром зерна. На фоне тогдашней приватизации многие хозяйства разорялись и растаскивались. И в «Старомарьевском ХПП», и в «Агро-Смете», и в других хозяйствах мне показывали новые зернохранилища, оборудование со словами: «Вы бы видели, какая тут была разруха после 1990-х».
Но постепенно все начало восстанавливаться. Себестоимость российской пшеницы оказалась довольно низкой, а качество весьма высоким – таким образом, удалось потеснить на мировом рынке те же Штаты.
«Благодаря рыночной либерализации производство зерна в России естественным образом выросло, страна начала экспортировать и даже вышла в лидеры, - комментирует Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон». – Действующие сейчас пошлина и квоты ничего хорошего не принесут. Ни одна страна мира ради развития своего сельского хозяйства не ограничивает экспорт зерна. Кроме, разве что Аргентины. Которая из-за этого и отстаёт от соседней Бразилии, где экспортных пошлин нет».
В 2022 году Россия собрала рекордный за всю историю урожай зерна в 154 млн т – на 30% больше, чем годом ранее. Казалось бы, угрозы дефицита внутри страны нет - пошлину можно отменить. «Теперь это просто фискальная функция, - комментирует Анатолий Злочевский. - Минсельхоз настаивает на сохранении - правительство поддерживает эту позицию».
Понятно, что изъятие у крестьянина трети дохода даром не пройдёт. «В первую очередь остановятся инвестиции, - комментирует Сергей Папушоя. – Например, я не построю новый склад, не куплю комбайн. А ведь я до последнего времени ежегодно вкладывал в развитие по 50 млн рублей».
Большая часть техники в ставропольских хозяйствах сейчас российская. Даже прицепная, не говоря уже о тракторах – самый популярный «Кировец» петербургского завода. «Не будет денег у крестьян, пострадают и производители сельхозтехники. В 2020 году Ставропольский край приобрёл 3728 единиц техники, а в 2022 году – уже 1862, - комментирует Петр Коротченко. - Потеряют поставщики посевного материала (по зерну он давно отечественный, - Forbes), удобрений». По его мнению, сохранение пошлины может привести и к разорению мелких хозяйств, в первую очередь, в низкоурожайных районах.
Кроме пошлины есть иные, явно не полезные для развития факторы. Сюда можно отнести удорожание фрахта, страхования, перевалки для российского зерна – просто из-за рисков, связанных с Россией. В частности, из-за этого российская пшеница сейчас торгуется на $10 дешевле французской.
В марте об уходе из России со следующего сельскохозяйственного года (то есть, уже с июля этого года) заявил крупнейший мировой трейдер Cargill. О планах закрыть свои российские подразделения заявили и другие западные трейдеры. Как объяснили эксперты, торговать–то российским зерном они продолжат, но только покупать будут условно «в море». А закупками, формированиями партий в России займутся местные компании. Одновременно, введение квот автоматически ограничило круг экспортёров компаниями, кому эти квоты предоставили. «Уход подразделений западных трейдеров, сокращение числа экспортёров однозначно снизят конкуренцию», - комментирует Андрей Сизов.
После введения пошлины и квот, по наблюдениям Петра Коротчеко, доходы экспортёров уже выросли в разы за счёт сельхозпроизводителей: если раньше трейдер зарабатывал с тонны не более $3-5, то сейчас $25.
Но пошлина сегодня для крестьян, конечно, главная проблема.
«Признаков того, что пошлину собираются отменить, не видно. Доходы от её сбора уже включены в бюджет страны, - комментирует Андрей Сизов. – Последствия её сохранения мы почувствуем не обязательно сейчас, но в течение ближайших нескольких лет - обязательно. Когда потеряем и в собственном производстве зерна, и в доле мирового экспорта».
(моя статья, опубликованна в журнале Forbes)
