Слово и художественный образ всегда были тесно связаны. Особенно ярко взаимодействие слова и художественного образа проявляется в религиозном искусстве: в иконе, орнаменте, культовой архитектуре. К числу произведений, где изобразительность и сила слова пребывают в единстве, относятся и произведения Ф.М.Достоевского. В отдельных произведениях писателя мы явно или подспудно узнаем черты иконографии Богородицы или Христа. В «Преступлении и наказании» Раскольников как Лазарь, сначала умирает нравственно, а потом он воскресает. Думается, что картина Яна Мостарта «Се человек» - одно из тех живописных произведений, которое вполне могло ярко и разнообразно проявить себя в творчестве Достоевского.
«Се человек»
Ecce homo (с лат. — «Се человек», букв. «вот человек») слова, которые Прокуратор Иудеи Понтий Пилат произносит, показывая народу Иерусалима после бичевания Иисуса Христа, одетого в багряницу и увенчанного терновым венцом, желая возбудить сострадание толпы.
(Иоанн, 19:4-8)
(4) Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. (5) Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек! (6) Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. (7) Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим. (8) Пилат, услышав это слово, больше убоялся.
Тема бичевания Христа редко встречается в христианском искусстве до периода Возрождения, когда она становится распространённой.
Ян Мостарт, «Се человек», ок. 1520
Ян Мостарт – нидерландский художник, представитель Северного Возрождения. Родился около 1475 года в Харлеме (Нидерланды). Впервые его имя встречается в 1498 году в связи с женитьбой и покупкой дома в родном городе. В документах 1507 года он упоминается как декан гильдии живописцев в Харлеме (данную должность он занимал в тридцати шести лет, вплоть до 1543 года). В 1519 – 1529 Ян Мостарт был в Мехелене придворным художником Маргариты Австрийской, регентши Нидерландов. Его творчество, как и его стиль утонченное и сдержанное. Писал картины в основном на религиозные сюжеты, но также среди его работ встречаются пейзажи и портреты.
Многие картины художника уничтожил Большой Харлемский пожар в октябре 1576 года.Пожар уничтожил около полутысячи городских зданий. След огня, разрушившего часть города, угадывается на картах того времени.
Однако, картина «Се человек» написанная Яном Мостартом приблизительно в 1520 году уцелела. Неизвестна судьба картины после пожара в течение нескольких столетий, но весь XIX век она находилась в церкви Богоматери всех скорбящих на Ордынке. Тогда считалось, что ее автором был Альбрехт Дюрер – немецкий художник и график, и носила она название «Иисус перед судом Пилата», далее картина поступила в ГМИИ Пушкина в 1924 году из церкви Богоматери всех скорбящих радости на Ордынке и долго еще считалась работой Дюрера.
При поступлении в собрание музея определилась ее принадлежность к нидерландской школе начала XVI века, назван был и автор - Ян Мостарт. Реставратор, вернувший ей состояние, в котором мы ее видим сейчас, писал тогда: «Прописи, конечно, исказили первоначальные тона картины и общую гамму колорита». И все же она пострадала от времени не настолько, чтобы утратить колорит нидерландской школы. «Нельзя не отметить и особенности колорита на московской картине. Тон золотистой парчи, светлого меха, темно-красной безрукавки Пилата, зеленого плаща Христа, красно-бурого кафтана пристава (палача) образует в общем сильную, но светлую гамму красок, с которой гармонируют и светлые тона лиц и тела, и перловые нити, и белые разводы орнамента на вороте одежды Пилата».
Если известно, откуда картина в музее, то ее путь в церковь настолько необычен, что возможность проследить его вряд ли представится.
Из мастерской нидерландского художника-католика картина через триста с лишним лет попадает в православную церковь купеческого Замоскворечья. Как и когда она оказалась там? Как пожертвование одного из прихожан, «как чей-то вклад, по свидетельству старожилов, лет тридцати тому назад», то есть в середине 1890-х годов, «картина в течение почти всего XIX в. находилась в качестве иконы в... церкви»? Это подтверждается и описанием церкви 1862 года, в котором говорится о главной церкви Преображения (Скорбященская она по названию придела) как «одной из лучших в здешней столице» и сообщается о «картине Дюрера» - и ни слова о времени ее появления! Умолчание можно понять как свидетельство ее давнего пребывания.
«В трапезе (то есть в трапезной) хотя нет того общего тона, того единства, каким отличается церковь холодная (построенная О. И. Бове), но есть много достойного внимания. Входя в нее, редко не видно толпы народа пред картиною, изображающею Спасителя пред судом Пилата. При совершенной простоте в изображении и выполнении, при отсутствии в ней эффектного освещения – какая необыкновенная живость! Как много говорит одна слеза, текущая из очей Спасителя! Эта картина - работа знаменитого Альбрехта Дюрера».
Картина висела при входе в летнюю церковь. Там при дневном свете или при свечах ее, «собиравшую много народа», до 1867 года мог видеть Ф. М. Достоевский, когда в тот же год, в декабре, за границей он начал работу над окончательной редакцией романа «Идиот».
Основную идею романа Достоевский изложил в письме из Женевы к А.Н. Майкову от 31 декабря 1867 (12 января 1868) года:
«Давно уже мучила меня одна мысль, но я боялся из неё сделать роман, потому что мысль слишком трудная и я к ней не приготовлен, хотя мысль вполне соблазнительная и я люблю её. Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно».
«Идиот» — одно из самых сложных произведений Достоевского. Трагичность романа заключается в том, что «Князю-Христу» (Мышкину — любимому герою писателя) вмешательством в судьбы других персонажей никого не удаётся осчастливить, не удаётся победить враждебные силы, жертвой которых становится и он сам.
Чтобы определить место образу картины в предыстории великого романа, необходимо сказать о людях, на чьи средства возводились церковь Преображения и алтари двух приделов трапезной, тем самым раскрыть мотивы, которые вводят картину Мостарта в круг московских реалий романа «Идиот».
Куманины.
В известной с XVI века церкви Преображения на Ордынке с приделами чудотворной иконы Богоматери всех скорбящих радости и Варлаама Хутынского были заложены в 1783 году на месте разобранных старых новые колокольня и трапезная, строившиеся по проекту В. И. Баженова на средства прихожанина А. И. Долгова. Придел Богоматери всех скорбящих радости освящен в 1790-м, Варлаама Хутынского - в 1791 году.
Главная же церковь Преображения до начала 1830-х годов оставалась старой, XVII века.
В приходе Преображения на Ордынке в январе 1790 года московским купцом Василием Алексеевичем Куманиным куплен Дом.
Дерзновенность Алексея Куманина (отца вышеупомянутого Василия), утверждавшего свое имя в торговом мире, не может не вызвать удивления, а стремительность его возвышения поразительна. Цель же одна: он стремился сбросить сословные путы. Торговля при портах, смелое изыскание торговых связей со среднеазиатскими ханствами, торговая близость к Российско-Американской компании Куманина - отца, с Западом и Китаем - сыновей раскрывают жадное желание всеохватности торгово-промышленных контактов Куманиных.
Переславльский купец, явившийся в московское купечество, Алексей Куманин начинает торговлю в первой гильдии и принимает именитство отца, а через двадцатилетие он достигает высшего купеческого достоинства - звания первостатейного, а затем избирается и на высшую для купца должность - московского городского головы. Он и коммерции советник и Владимирский кавалер. Неуемная энергия отца вошла прежде всего в старшего сына - Константина; он глава торговой фирмы «Алексея Куманина сыновья», просуществовавшей полстолетия. В коронацию 1826 года, как московский городской голова, Константин принимает императора Николая, награждается Анной II степени, ему обещано дворянство. Наконец в 1830 году братьям Куманиным, исходатайствованное А. Х. Бенкендорфом, определяется, «не в пример других», звание высшего сословия государства! В истории рода свершилось главное: век назад Куманины - монастырские крестьяне, теперь - потомственные дворяне и временные первостатейные купцы".
С возвышением сыновей, получением ими дворянских грамот и гербов к 1832 году старая церковь Преображения XVII века разбирается. Новая по проекту прославленного О. И. Бове будет возведена К. А. Куманиным. Архитектором поднесен храмоздателю альбом чертежей будущего храма. На титульном листе: «Апреля 10-го дня 1832 года». Через шесть дней митрополитом московским Филаретом дана в Петербурге храмозданная грамота». Особо знаменательный праздник семьи братьев Куманиных - освящение 20 сентября 1836 года нового храма Филаретом" - собрал приглашенных знатных и именитых особ Москвы. На освящении куманинской церкви не могли не быть и Достоевские.
Михаил Андреевич Достоевский, отец писателя, служивший врачом при Мариинской больнице для бедных, - домашний врач в семьях братьев Куманиных и их близких. В ту жестокую осень в скоротечной чахотке слегла его супруга. Через полгода ее не станет: она уйдет из жизни тридцати семи лет, оставив на руках мужа семерых детей. С отцом тогда на освящении храма были старшие дети: Михаил, Федор, Варвара.
ИНТЕРЕСНО! (Когда Федору Достоевскому не было и двух лет, в Москве от чахотки скончалась статская советница Настасья Филипповна Рогожина, супруга управляющего московской конторы Государственного Коммерческого банка, директором которого был К. А. Куманин. Е. Г. Рогожин - прославленный московский финансист" - мог быть знаком К. А. Куманину еще по отцу и, надо думать, был своим в их доме. И для матери Ф. М. Достоевского, бывавшей в ордынском доме с 1814 года, когда ее старшая сестра вошла в него как супруга среднего сына А. А. Куманина - Александра, Настасья Филипповна - из круга близких знакомых куманинского дома. А М. А. Достоевский мог лечить и самого Е. Г. Рогожина и Настасью Филипповну.)
Картина в романе Ф.М. Достоевского "Идиот"
В V главе книги князь Мышкин рассказывает Епанчиным за обедом о своем знакомом, которого вели на казнь, и предлагает представить такую картину:
«…Этот человек был раз взведен, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием, за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование и назначена другая степень наказания; но, однако же, в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет. Мне ужасно хотелось слушать, когда он иногда припоминал свои тогдашние впечатления, и я несколько раз начинал его вновь расспрашивать. Он помнил всё с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет. Шагах в двадцати от эшафота, около которого стоял народ и солдаты, были врыты три столба, так как преступников было несколько человек».
…………..
- Ничего, maman. A жаль, князь, что вы смертной казни не видели, я бы вас об одном спросила.
- Я видел смертную казнь, - отвечал князь
………………………..
- Расскажите про смертную казнь,
- Давеча действительно, - обратился к ней князь, несколько опять одушевляясь (он, казалось, очень скоро и доверчиво одушевлялся), - действительно у меня мысль была, когда вы у меня сюжет для картины спрашивали, дать вам сюжет: нарисовать лицо приговоренного за минуту до удара гильотины, когда еще он на эшафоте стоит, пред тем как ложиться на эту доску
- Как лицо? Одно лицо? - спросила Аделаида - Странный будет сюжет, и какая же тут картина?
- Не знаю, почему же? - с жаром настаивал князь. - Я в Базеле недавно одну такую картину видел. Мне очень хочется вам рассказать. Я когда-нибудь расскажу - очень меня поразила.
- О базельской картине вы непременно расскажете после, - сказала Аделаида, - а теперь растолкуйте мне картину из этой казни. Можете передать так, как вы это себе представляете? Как же это лицо нарисовать? Так, одно лицо? Какое же это лицо?
«Это ровно за минуту до смерти, - с полною готовностию начал князь, увлекаясь воспоминанием и, по-видимому, тотчас же забыв о всем остальном, - тот самый момент, когда он поднялся на лесенку и только что ступил на эшафот. Тут он взглянул в мою сторону; я поглядел на его лицо и всё понял... Впрочем, ведь как это рассказать! Мне ужасно бы, ужасно бы хотелось, чтобы вы или кто-нибудь это нарисовал! Лучше бы, если бы вы! Я тогда же подумал, что картина будет полезная.»
«…На эшафот ведет лесенка; тут он пред лесенкой вдруг заплакал, а это был сильный и мужественный человек, большой злодей, говорят, был. С ним всё время неотлучно был священник, и в тележке с ним ехал…. Наконец стал всходить на лесенку; тут ноги перевязаны, и потому движутся шагами мелкими. Священник, должно быть, человек умный, перестал говорить, а всё ему крест давал целовать. В низу лесенки он был очень бледен, а как поднялся и стал на эшафот, стал вдруг белый как бумага, совершенно как белая писчая бумага….
…Нарисуйте эшафот так, чтобы видна была ясно и близко одна только последняя ступень; преступник ступил на нее: голова, лицо бледное как бумага, священник протягивает крест, тот с жадностию протягивает свои синие губы, и глядит, и - всё знает. Крест и голова - вот картина, лицо священника, палача, его двух служителей и несколько голов и глаз снизу, - всё это можно нарисовать как бы на третьем плане, в тумане, для аксессуара... Вот какая картина.»
Князь предлагает Аделаиде композицию виденной Достоевским картины. В его рассказах проступает иконографический прототип. Им передается не только пережитое самим Достоевским на Семеновском плаце, Достоевский соотносит реальные впечатления с иконографическими, чем переводит их на иной, сакральный уровень.
Описание картины.
В средневековой богословской литературе — христианскими авторами второй половины XII века — высказывалось мнение, что выведение Пилатом Христа к народу в поруганном виде — израненным при бичевании и увенчанным терновым венцом — было крайней степенью Его унижения.
Возможно, именно поэтому, Мостарт изобразил Спасителя без ран от перенесенных страданий, о них говорят лишь опущенные глаза, терновый венец, капля крови на челе и слеза, являющаяся открытием Мостарта. Композиция исключает свободу, воздух. И внешний облик группы, и городские постройки - нидерландская реальность начала XVI века.
Композиционный строй, кажущийся поначалу плоскостным, не прост и предстает в трех ярусах-рядах из сомкнутых лиц и рук участников события.
В иерархическом значении верхний ряд - ряд власти.
Верхний, одутловатое лицо пожилого первосвященника.
Пальцы его поднятых рук сплетены. Пухлые губы понимаются шепчущими и обращены, как и его взгляд, к холеному лицу внимающего ему Пилата. Между их лицами едва приметны надутые щеки глашатая с мундштуком рога у губ.
Правее лица Пилата со скошенными в его сторону глазами лицо стражника. Пальцы рук первосвященника кажутся миролюбиво сплетенными, но во встрече двух из них - как бы точка, зловещий знак, пластически подтверждающий произносимое шепотом. В лице первосвященника - обращение, в легком наклоне головы Пилата - внимание, согласие и допустимая, также полушепотом (его рот приоткрыт), реплика. Знак пальцев переходит в жест его рук. Вдруг осознаешь, сколь решающую роль в осуждении Христа сыграл у Мостарта первосвященник.
Его лысая голова не покрыта, что делает ее крупнее голов Пилата и стражника и тем самым значительней. С нее начато изображение события там, вверху.
Уста Понтия Пилата произносят сакраментальные слова: «Се, Человек!» а после Первосвященником сказано слово, Пилатом дана команда, глашатай трубит, палач ведет осужденного.
В центре полотна – Иисус Христос, ведомый на казнь. Его руки связаны, причем их положение образует фигуру креста, символическое значение которой преднамеренно — порой нарочито — подчеркивается художниками: связанные крест-накрест, они никогда не бывают скрыты от зрителя, а, наоборот, являют собою один из приковывающих внимание моментов картины. Руки Христа сложены крест-накрест: это образ абсолютного смирения перед лицом кровавой Жертвы.
Композиционный и смысловой центр полотна - средний ряд: Христос и палач. Лица их резко контрастны. Прекрасное и Безобразное, Добро и Зло. Скорбь, отрешенность, опущенные глаза Христа - и злобный оскал палача, вероятно, торжествующий крик или хохот, широко раскрытые круглые глаза, сверлящие пространство. Мы видим в них безумие, безумную радость.
А рядом с Христом в широко раскрытых глазах палача - недобрый огонь, рот приоткрыт, то ли в злобной ухмылке, то ли в торжествующем вскрике.
Назвав верхний и средний ряды, о нижнем.
Шесть рук. Четыре средних составляют узел, и две из них - руки Христа - связаны веревкой. И это заставляет сразу же отметить узел черного шнурка на бледной груди, шнурка с медными наконечниками, связывающего края ворота зеленого плаща Христа. Перекличка узлов не случайна: зловещий узел на груди стягивает полы одежды обреченного на казнь и, подобно связанным рукам, входит в тему трагического финала. Левая рука Христа схвачена руками палача. По краям этого узла из четырех рук - две руки Пилата. И в каждой паре художником ярко выявлены характеры: бледные, безжизненные - почти руки трупа - Христа, смуглые, с четко выявленной мускулатурой - трудовые - палача, аристократические, в перчатках серой замши - руки Пилата.
Руки замыкают тему ярусов.
Достоевский наделяет чертами Христа (прощение, невыносимые страдания, переносимые Им с кротостью) отдельных своих героев. Этим героем является князь Мышкин. Иконография, характеристика героев у Достоевского во многом определены живописными образами. Образ Христа выступает крупным планом на полотне, он словно приближен к нам, а зритель - часть толпы. Страдание близко, оно заставляет зрителя сопереживать. Достоевский также заставляет переживать. Персонажи на полотне вокруг Христа - окружение враждебное, равнодушное, которое также передается в произведении Достоевского в лице Рогожина, Епанчина и других.
У Достоевского много значат цвета, которые он упоминает в одежде. Например, Белый цвет костюма у Мышкина, черный цвет рубахи у Рогожина. В этой картине тоже важное место занимает цвет.
Колористическая приподнятость картины сразу же вызывает чувство тревоги. Цвет задает картине цветовую напряженность, особый нерв.
В сложные единства увязаны в картине руки, головы, горизонтали и вертикали. Поразителен колорит, также подчиненный раскрытию главной мысли художника. Здесь все построено на контрасте. Бледное тело Христа в зеленом плаще, который намекает о божественности, находится в окружении алого, оранжевого , золотистого цветов (одежды Пилата и палача), что тоже подчеркивает обреченность Христа в его земной участи. В цветовых оттенках автор подчеркивает мир, мир страстей.
Уже первая страница романа вводит нас в тревожный мир, в котором рядом вместе – до последней страницы – пройдут князь Лев Мышкин и купец Парфен Рогожин, Христос и Палач. Главный герой романа князь Лев Николаевич представлялся автору современным человеком, но по духовной красоте и совершенству он должен был приближаться к высшему идеалу - личности Христа. Композиция произведения, расстановка персонажей, их характеристика, даже детали произведения во многом определены иконографией живописных образов.
Достоевский в своем романе раскрывает природу человеческих страданий, приближает человека к Богу. «Идиот», композиционный строй которого неявно, но поразительно органично связан с темой земной смерти Христа, перекликается с картиной Яна Мостарта, который удивительно точно показал в своей картине человека и человеческую природу.
Достоевский, встретившись с западной иконографией евангельских сюжетов, поступает подобно художнику средних веков, делавшему Христа своим современником, а трагическое завершение его земной жизни - небывалым событием городской повседневности своего времени.
