Если вы не знакомы с историей Лудовики Фернандеш Ману, вы ничего не знаете ни о самоизоляции, ни о социофобии, ни об умении выживать.
1974 год. Жительница Португалии переезжает вместе со своей только что вышедшей замуж сестрой в Луанду, столицу Анголы. Почему в Анголу? Потому что тогда Ангола еще была португальской колонией, но до обретения независимости этой африканской страной осталось совсем чуть-чуть. Уже начались столкновения между белыми и цветными. Уже сформированы политические партии, которые будут тянуть несчастную Анголу в разные стороны. Уже витает в воздухе предчувствие гражданской войны. Уже зарождается в обществе ощущение приближающегося хаоса. Уже начинают потихоньку разъезжаться экспаты.
Однажды сестра Лудовики вместе с мужем не вернутся домой после вечеринки. Лудовика так и не дождется их в квартире, расположенной на 11-м этаже престижной высотки. Вместо родных людей к ней придут другие, чужие, незнакомые, которые будут требовать от нее алмазы. И Лудовике станет страшно.
….Я так и не смогла заснуть и в четыре утра поднялась на террасу.
Ночь, словно бездна, поглощала звезды.
По улице ехала машина с открытым кузовом, груженная трупами.
Луду и так было очень нелегко жить, как может быть нелегко человеку, пережившему в прошлом ужасный эпизод, и потому здесь, в настоящем, изо всех сил отодвигающему от себя внешний мир – при помощи большого зонта, или тяжелых штор, или закрытых дверей.
И Лудовика решает окончательно и бесповоротно отгородиться от мира, который здесь и сейчас, в Луанде, прямо на ее глазах летит в пропасть. Она замуровывает дверь в квартиру. И остается одна. С собакой по имени Призрак. И сама становится призраком на 28 лет.
28 лет жизни в добровольном заточении. За оставшимся там, за стенами высотки, миром, Лудовика могла наблюдать с террасы. Но даже туда ей было страшно выходить.
…А потом пришел голод. Долгими, словно месяцы, неделями Луду почти ничего не ела. Призрака она кормила кашей из пшеничной муки. Дни и ночи смешались. Просыпаясь, она видела, как пес со свирепым беспокойством наблюдает за ней. Засыпая, она ощущала его горячее дыхание. На кухне Луду выбрала нож, самый острый и длинный, и стала носить его за поясом, словно саблю. Она и сама несколько раз ловила себя на том, что склоняется над псом, когда тот спал. Несколько раз Луду примерялась ножом к его горлу.
«Всеобщая история забвения» - это любимая мной мозаика из человеческих судеб, различных эпизодов, которые, переплетаясь, встречаясь и разбегаясь, сольются в финале.
Спросите – разве можно выжить одной в квартире без связи с внешним миром в течение 28 лет? Отвечу – можно. Ведь история Лудовики – это история реальной женщины.
…Лудовика Фернандеш Ману умерла в Луанде, в клинике Саграда Эшперанса, ночью 5 октября 2010 года. Ей было восемьдесят пять лет. Сабалу Эштеван Капитангу передал мне копии десяти тетрадей, в которых Луду вела дневник на протяжении первых из двадцати восьми лет своего добровольного заточения.
Бессмысленным и беспощадным бывает не только русский бунт, но и африканский. Вчерашние палачи становятся уважаемыми людьми. Народные герои отправляются в тюрьмы. Иностранные журналисты пропадают без вести. Люди гибнут за алмазы. И посреди этого водоворота – маленькая женщина, которая так и погибла бы от голода в квартире на 11-м этаже когда-то престижной высотки, если бы не…
Ах, как много в этой небольшой по объему, но очень концентрированной по событиям книге будет этих «если бы…». Впрочем, не больше и не меньше, чем в обычной человеческой жизни, с той лишь разницей, что одни люди живут в страхе забвения, а другие – с надеждой это забвение обрести.
…Некоторые люди испытывают страх от мысли, что их могут забыть. Такое психическое отклонение называется атазагорафобия. С ним же происходило обратное: он жил в страхе от того, что его никогда не забудут. Там, в дельте Окаванго, Монте ощущал себя забытым. Там он был счастлив.
Африканская литература чудесна своей неисчерпаемостью. Как заметил автор «Теории…», в Африке сюжетов больше, чем писателей.
Благодаря художественной литературе я уже знакомилась с историей Эфиопии.
Теперь настала очередь Анголы. И, чувствую, это африканское путешествие будет продолжено.