Ровно 60 лет назад, 16 июня 1963 года, состоялся первый в мире полёт женщины в космос. Старт произошёл на Байконуре с «гагаринской» площадки.
Как отбирали девушек в отряд космонавтов?
1962.
Москва.
Галя.
Сразу же после Нового года Галя легла в центральный авиационный госпиталь в Сокольниках.
Госпиталь ещё не знал такого концентрированного нашествия девчат, поэтому все – пациенты, врачи, медработники, охрана – только головы сворачивали, когда те шли в столовую или возвращались из неё. Конечно, их спрашивали многие, не посвящённые – пациенты и солдатики из обслуги: «Что это вы здесь делаете?»
И так как правду отвечать было запрещено, девочки изгалялись, как могли – все вместе и каждая в отдельности. Кто говорил, что на бомбардировщиках теперь будут стюардессы служить. Кто фантазировал, что принято решение отныне всех лётчиков-мужчин поувольнять, а авиацию отдать исключительно в женские руки. А иной раз выдавали пенку – всё равно никто не поверит – готовится специальный женский полк, как в войну «ночные ведьмы». Впрочем, ни одна самая строгая тайна ни в одном госпитале не остаётся таковой надолго. Вскоре пациенты стали относиться к девчатам особо уважительно: о, это спецконтингент, по теме номер один! Будущие космонавтки!
Несмотря на бесконечные осмотры, анализы и эксперименты, которыми их подвергали в течение дня - порой далеко не приятные, так было Гале хорошо и здорово, что она находится в компании молодых, весёлых, компанейских женщин!
…Обычные врачи, от хирурга до окулиста, закончились быстро – за три-четыре дня, и хотя осматривали дотошно, и анализы брали самые изощрённые, Галя, в отличие от десятка девчонок, отпущенных домой, в госпитале осталась. А это означало: практически здорова.
Но потом начались пробы, похожие на издевательства. Девчата, что попроще, прямо называли их: «гестапо».Каждой выдали листочек, на котором значилось около тридцати испытаний. И начался марафон. В барокамере Галю «поднимали», лишая кислорода, на высоту в пять километров, а потом стремительно «опускали» (барометрическое пикирование) – и не дай бог потерять сознание! На старой, ещё немецкой трофейной центрифуге раскручивали, увеличивая вес тела. Сначала в три раза… потом в пять… в восемь… Надо было усилием мышц пережать артерии, отводящие кровь от головы – иначе обморок, и конец марафону.
Для неё, как для многих девчонок тридцатых годов рождения, воспитанных на Зое Космодемьянской и других героях Отечественной, умение терпеть и не сдаваться было одной из главных доблестей. И Галя – терпела. Не только потому, что на кону была мечта, полёт, а, скорее, оттого, что вытерпеть означало победить.
Особое внимание на испытаниях уделялось вестибулярному аппарату. Кроме кресла Барани, раскачивали каждую на гигантских качелях – едва ли не по часу. Долго держали в полуперевёрнутом состоянии, головой вниз, под углом сорок пять градусов.
Галя не понимала, почему врачи так стремятся их укачать вусмерть. Но потом выяснила: оказывается, когда Герман Второй свои витки в течение целых суток вокруг Земли накручивал, ему плохо там, на орбите, было. Физически очень тяжело. Тошнило постоянно. Рвало два раза. И есть ему совершенно не хотелось, и вообще было маятно и муторно. И вот теперь конструкторам, учёным и медикам стало совершенно непонятно: а может ли вообще человек к космосу привыкнуть? Жить там? Работать? Или отрицательные симптомы с течением времени будут только нарастать? И тогда – что? Отказаться от полётов в космос вовсе? Или обязательно устраивать на кораблях искусственную гравитацию?
Галя решила: денёк потерю аппетита и тошноту потерпеть можно. Женщины, когда беременные, ещё не столько терпят.
Жили они в отдельном флигеле на территории госпиталя, выдали им байковые коричневые пижамы с подворотничками, ходили они в столовую на завтрак –обед – ужин -полдник (кормили, кстати, вкусно, и как на убой).
Но как издевались над ними доктора! Помимо самых изощрённых кручений-верчений, над девушками проводили психологические опыты, проверяли реакцию, сообразительность, стрессоустойчивость, выносливость, интеллект. И каждый день кто-то собирал вещички и отправлялся домой: «До свиданья, девчата! Счастливо оставаться и успехов вам!» В госпиталь их легло двадцать шесть. И вот их осталось десять, девять, восемь… Галя, к своему удивлению, держалась. Никогда она не думала, что настолько здорова, сильна, а её вестибулярный аппарат настолько устойчив.
Однажды в часы посещений она никого не ждала, но вдруг увидела знакомую фигуру.
- Владька, ты?! – Изумилась, удивилась и обрадовалась она.
*С мужем они некоторое время назад разругались и решили пожить отдельно*
Супруг вывалил на тумбочку сетку-авоську апельсин, рядом бумажный пакет, едва ли не кило – с любимыми Галиными «Мишками косолапыми». Галя не без удовольствия представила его девчатам. Товаркам он явно понравился, они глазками так и застреляли: почти все незамужние, чай. Он сказал пару шуток, отвесил пару анекдотов, все благодарно ржали. Засидевшиеся в госпитале девчонки, казалось, готовы были без масла съесть пожаловавшего к ним мужчину «с воли».
Подальше от греха, увела Владика гулять.
Ночь лежала над военным авиационным госпиталем. Величаво высились сосны. Скрипел снег. Фонари высоко освещали дорожки (ежедневно расчищавшиеся солдатиками). Молодая женщина взяла мужчину под руку, пошли не спеша. Пар от дыхания клубился и искрился в огне фонарей.
-Как ты здесь оказалась? – Участливо осведомился Владислав. – Почему?
-Ах, не спрашивай! – С оттенком кокетства отвечала она.
-А что такое? – Всполошился он. – Что-то серьёзное?
-Нет-нет, просто обследование.
-Обследование? Зачем?
-Не могу тебе сказать. – Им и вправду настрого велели никому, ни маме-папе, ни мужу (если у кого есть), не говорить, по какому поводу легли в госпиталь.
-Что значит «не можешь»? Что-то серьёзное?
-Ах, ну нет же, говорю, ничего у меня серьёзного. Но и сказать, что, не могу. Военная тайна.
- Какая может быть в госпитале – тайна?
-А ты подумай, - опять с оттенком кокетства молвила она.
В конце концов, он товарищ проверенный, допуск имеет по первой форме секретности.
Видя, что супруг, как выражались в те годы, всё равно «не рубит», она продолжила свои намёки:
- Здесь, в этом госпитале, Юра Самый Первый лежал. И Герман Второй. И прочие аналогичные товарищи.
-Так тебя в космонавтки готовят?! – Ахнул благоверный.
-Ну, пока не готовят. Только отбирают. Но нас из двадцати шести осталось всего восемь.
-Да ты с ума сошла! – Чуть не заорал Владислав.
-Тише, тише. Всех волков в лесу разбудишь. Не говоря об оперчасти.
Муж понизил голос, но всё равно был полон негодования:
-Да как ты можешь?! Это такой риск! Я корабль этот делал, я знаю! У тебя сын маленький!
-Ничего, как-нибудь всё со мной обойдётся. А сына, если что случится, ты вырастишь. Зато представляешь: я иду, вся такая красивая, по красной дорожке на Внуковском аэродроме, и меня встречает сам Хрущёв, и всё правительство, и ты, и наш Юрочка, и мамочка моя! Кругом знамёна, корреспонденты, телевидение!
-Ты дура, дура, честное слово! – Схватился за голову Владик.
-Да ладно, не дрейфь!..
Удалось ли Гале все-таки полететь в космос и стать прообразом первой в мире женщины-космонавта, можно прочитать в нашем романе «Бойтесь данайцев, дары приносящих».
Ваши лайки, комментарии и подписки заряжают канал энергией!