Полина Дранкович рассказала о некоторых странностях при поступлении в ВУЗ. Горячая пора для вчерашних школьников и ностальгия для всех остальных:
Это могло бы стать началом очередного подросткового бестселлера. Я пыталась читать новости с экрана своего айфона и не упасть в обморок в душном вагоне метро в час пик. Он заметил, что я побледнела, и уступил мне место. Я – отличница с первого класса до окончания университета, он – с волосами, выкрашенными в синий цвет и татуировками на руках. Все мои друзья сказали бы, что таких ненормальных полно в метро и что с такими лучше не связываться. Но даже нашему знакомству, не то, что киношному роману, случиться было не суждено. Синеволосый парень вышел на следующей станции. Мне ничего не оставалось, как продолжить читать новости.
Небольшая заметка о том, что ректор одного небезызвестного частного ВУЗа в северной столице запретил студенткам появляться на занятиях с небритыми ногами, вызвала настоящий ажиотаж в комментариях. Вердикт был почти единогласным – это не нормально. Я бы тоже сказала, что вводить такие запреты странно, но с нормами, установленными в этом высшем учебном заведении, я познакомилась много лет назад.
Как и двадцать других 11-классниц, обладающих модельной внешностью и средним баллом в аттестате 5.0, я прибыла в Санкт-Петербург для участия в ежегодном конкурсе красоты и ума в далеком 2016 году. Проходил конкурс в этом самом университете, а главным призом за победу в нем было право бесплатно учиться на любом факультете ВУЗа. Тогда я жила в маленьком городе и мечтала уехать учиться в Питер или Москву. Конкурс казался мне необычной, но хорошей возможностью осуществить свою мечту.
Будущих конкурсанток начинали отбирать заранее, проводя настоящие кастинги – в крупных городах очные, в небольших – дистанционные. Я проходила собеседование по скайпу. Во время звонка члены приемной комиссии просили не только рассказать о себе на иностранном языке, но и встать в кадре в полный рост, чтобы было видно фигуру. Ведь здесь отбирали не просто умниц, которые будут хорошо учиться, но и красавиц, которые будут хорошо смотреться на сцене во время финального шоу. Все это казалось очень необычным и интересным.
Чтобы родители не сомневались, что все пройдет нормально, с ними связывались представители университета, предоставляли документы, подтверждающие законность конкурса, и просили оформить доверенность на участие в нем их дочери. Все билеты финансировались, расходы покрывались – участие было абсолютно бесплатным для выпускницы.
Во время подготовки к конкурсу, как и другие финалистки, я неделю жила в атмосфере университета. Для победы нужно было отлично показать себя на занятиях по литературе, иностранному языку, музыке, хореографии, даже информатике и физкультуре. И, разумеется, дефиле и ораторскому мастерству. Именно исходя из двух последних навыков отбирались претендентки на победу. В шоу участвовали не все конкурсантки, а только те, кто по окончании подготовки успешно прошел личное собеседование с самим ректором. Тогда это показалось чем-то странным, но нормальным.
Некоторых (меня в их числе) сразу приглашали подать документы для поступления и заодно стать членами ректорского клуба, собрания которого проводились каждое воскресенье. Членство доставалось только лучшим студенткам университета и друзьям ректора. Помню, тогда мне это показалось не совсем нормальным, но приемлемым. Тем более никто не обязывал отвечать сразу.
Финальное шоу было грандиозным, и домой я вернулась хоть и без победы, но с приглашением учиться в университете и состоять в ректорском клубе. Когда эйфория прошла, все подробности были рассказаны родителям и друзьям, я впервые задумалась – а было ли все это нормальным?
Университет жил своей философией, в которую нас погрузили с первой минуты. И ни одной из финалисток не казалось ничем из ряда вон выходящим, что главный коридор в ВУЗе выстлан красной ковровой дорожкой, на стенах – фото ректора, пожимающего руки знаменитостям и политикам. Многие из них, кстати, были членами того самого ректорского клуба.
Не казался странным даже компьютерный класс, построенный в честь любимой песни ректора Yellow Submarine, в котором в роли капитана гордо восседала его собственная восковая копия среди таких же восковых членов экипажа.
Такая окружающая обстановка просто обязывала соответствовать. Ректор считал, что студент, получающий высшее образование, должен быть не только умен, но и хорош собой, опрятен, иметь безупречную репутацию и высокие моральные принципы. За появление на занятиях с грязной головой преподаватели могли попросить удалиться из аудитории, а за размещение неподобающих фотографий в соцсетях вообще можно было оказаться на доске позора. Да-да, такая имелась в главном холле.
Студентки, поступившие в университет благодаря участию в конкурсе и члены ректорского клуба, были обязаны всегда выглядеть с иголочки. Ведь они – пример для будущих конкурсанток и обычных студентов. Поэтому, зная всю философию университета, новость о том, что студенткам запретили приходить на занятия с небритыми ногами, мне не показалась чем-то ненормальным. Но комментаторы под заметкой утверждали обратное.
Что нормально, а что нет, нас учили с детства. Сначала родители, потом учителя, преподаватели, боссы. И для всех понятие нормы разное. То, что для одних необычно и хорошо, для других – странно и плохо. Если помнить об этом и никого не осуждать – живется гораздо проще.
В этом университете норму определяет ректор. Кто-то считает его философию необычной, а самого капитана желтой подводной лодки – человеком выдающимся. Другие, напротив, считают ректора ненормальным. Как определить, кто из них прав? И где проходит граница, отсекающая нормальное?
Каждый решает сам для себя. Парнишку с синими волосами точно не приняли бы в этот университет. А студентки, которые учатся в нем, знали о философии ВУЗа и поступали туда осознанно. Поэтому, вряд ли посчитали новые правила ненормальными.
Голос в вагоне объявил мою станцию, а я так и не решила, как в итоге относиться к ректору, его философии, конкурсу и университету – как к чему-то необычному или все же ненормальному? Ваше мнение?
Полина Дранкович для портала Альтерлит