Да будь проклят этот итальянский город и вся Италия вообще со своим Муссолини! (Муссолини был одной из реальных известных личностей, перекочевавших в сон под своим именем) Фашисты! Если Маве когда-нибудь придется по делам поехать в Италию, он испытает огромное отвращение. Жаль, что он не рассказывал этого Диане: она бы объяснила, что никакие ожидаемые чувства на территории другого города или страны не появляются.
Венеция прошла в финал. Буэнос-Айрес тоже был там. Может быть, все-таки победит Стокгольм? У него есть все шансы… Долгое и мучительное голосование… Венеция! Мава хотел заплакать, но решил, что это глупо. Окончены соревнования 50 городов. Пора бы о них забыть, но Мава не забыл…
- Я докажу эрудированность этого города! – кричал он. – Я действительно поеду туда, притворюсь кариокой и сдам экзамен! Нет. Это слишком рискованно: я не знаю языка. Поэтому лучше пройти за Рио эти соревнования в онлайн-варианте… Хотя понятно, что на отборочном этапе это ничего не дает: все определяется виртуальными болельщиками. И эксперты виртуальные… Что же делать? Я должен отомстить!
Мава не знал, что и болельщики, и эксперты – это n-двойники, созданные для реальной объективной оценки. Поэтому, собираясь рассказать о любимом городе, он ввел в специальную форму только «ннннн». Вот что было ему ответом от одного из n-двойников:
- Уважаемый Мава Ибрагимович! Вы, вероятно, решили, что голоса распределяются случайным образом, поэтому можно ввести какую-нибудь ерунду. На ваше счастье, таких участников было много за все время существования соревнований. Это не такое серьезное преступление для тюремного срока, но это, к сожалению, правонарушение. Теперь вы не сможете играть ни в один из симуляторов соревнований 50 городов – при попытке их открыть вы увидите только непристойные надписи!
- Ну нельзя же так! – взмолился Мава. – Вы думаете, я совершу повторное нарушение?
- Ах, вы хотите еще один шанс! – догадался n-двойник. – Нет, шанса не будет, и этому есть очень простое объяснение: бессодержательное описание – это крайне неуважительное отношение к соревнованиям 50 городов и в особенности к городу, за который вы играете.
Крайне неуважительное отношение… Неужели это о Маве и Рио? Да не может быть! Что теперь? Как доказать? Может быть, вспомнить привычные с детства игры вроде футбола или баскетбола и предложить детям соревнования 50 городов? Нет, взрослым! Победа взрослого над детьми не будет иметь никакого духовного значения. Но где найти тех, кто захочет это сделать, да еще после того, как Рио дома показал такой низкий результат? Никто не хотел. Все смеялись над Мавой, и Диана, не знающая о его переживаниях, тоже:
- Кроме соревнований, нужно и о чем-нибудь другом думать!
Но Мава продолжал встречаться с друзьями и обыгрывать их, называя себя Рио-де-Жанейро. Ему предлагали поменять город, но он отказывался и призывал остальных к постоянству.
- Вечный лузер! – смеялись друзья. – Вот скажи, зачем ты выбрал именно этот город?
- Я за него болел и болею всю жизнь! Четыре раза он становился победителем соревнований 50 городов! А вы что? Каждый раз меняете кумиров?
Друзья сказали, что действительно болеют за разные города, – все зависит от их рассказа. Те же, кто болел за Рио-де-Жанейро, решили, что больше никогда не будут его выбирать. Мава решил, что он больше не будет играть с такими друзьями.
А между тем наступил учебный год. Мава смотрел на веселых школьников и думал: «А знают ли они, что Рио так проиграл, как будто из него сделали бефстроганов? Конечно, не все школьники могут быть в курсе: некоторые этими соревнованиями не интересуются. А вот учителя знают… Надо будет их расспросить! Правда, не знаю, о чем… Но какие-то слова сказать следует!»
- Мава Ибрагимович! – услышал учитель какой-то бас. Оказалось, это Иван Полинин, который еще совсем недавно был ребенком. – А вы собираетесь проводить такие же интересные уроки?
- Попробую, Ваня, но седьмой класс – не шестой.
На самом деле Мава даже не задумывался о своих коронных уроках. У него теперь были совсем другие интересы… Правда, учителям он о них так и не рассказал.
2 сентября Мава понял, что Рио-де-Жанейро стал его мечтой, и, чтобы прочувствовать это, он оторвался от интернета, в котором прочитал очередную статью о любимом городе. Правда, он ничего не говорил Диане. Через несколько дней он все-таки решился и, видя грустное лицо жены (мы уже никогда не сможем сказать, по какому поводу она грустила), пошутил:
- Кого хороним? Политического деятеля из Рио-де-Жанейро?
Диана ничего не слышала ни о смерти этого человека, ни о нем самом, и не сообразила, что надо было насторожиться, услышав название рокового города, которое все чаще и чаще появлялось в разговоре… Ничего Маве больше не надо было. Теперь он мог забыть о поражении с помощью приставучей мечты, но иногда все-таки было ему больно…
- Девчонка одна повесилась из-за поражения Рио, - сообщил Мава.
Он намекал на свое состояние. Он думал, что из-за такого пустяка вешаться глупо, но девчонка показала: нет, это не так. Мава даже не старался проводить такие же интересные уроки, как раньше: теперь его предназначение было в другом. Дети чувствовали, что в неудачах виноват не кризис, а сам Мава. Они смеялись следующим словам учителя:
- Чем героиня поражала окружающих? Она тренировала бразильскую п...у!
- Знаете, а мне жалко Андрия. Я сам полюбил такую полячку… вернее, всю Польшу, называемую Бразилией!
Сначала дети ничего не подозревали, а потом заметили, что все странные фразы так или иначе связаны с Бразилией. Таисия Герман, до сих пор тяжело переживавшая низкую эрудированность Рио-де-Жанейро, стала считать пыткой уроки некогда любимого учителя. Она рассказала одноклассникам, что все может быть связано с соревнованиями 50 городов. Мава и сам понял, что влип по полной.
- Абулия, - вздохнул он. – Не проси меня готовиться к урокам, Диана. Лишь одно у меня на уме – та поездка, которая ждет нас летом!
- Ах, в Рио-де-Жанейро слишком хочется! – покачала головой Диана. – А на что ты готов пойти ради этого города?
- Я активно знакомлюсь с его культурой! Я выучил абсолютно все достопримечательности, готов рассказать тебе о каждой из них прямо сейчас… Вот какие уроки следует вести! Зачем русский язык? Зачем русская литература? Меняем программу, начинаем все с бразильских сказок, потом переходим к более серьезным вещам, например, Амаду…
Амаду Диана принять могла, но то, что Мава ознакомился с сотней бразильских сказок, стал учить путеводитель по всей Бразилии, а не только по любимому городу, уверенно произносил большие тексты на португальском, используя слова из этого языка в русской речи, казалось ей невероятным и странным.
- А танцевать самбу умеешь? – вздохнула женщина.
- Конечно, умею!
И он станцевал под какую-то песню, известную только ему и десятку бразильцев.
- Я обо всем догадалась! – воскликнула Диана.
Но не о помешательстве она догадалась, что произошло раньше, а о другом: Мава не готовится к урокам, а в самые критические моменты отменяет их, боясь гнева детей и учителей. Да, дети снова стали на него нападать. Они обвиняли учителя в «эрудиции как у Рио-де-Жанейро». Действительно, никаких других знаний в этот период Мава не приобретал, известное ранее забывал. Несмотря на это, иногда все-таки получались его коронные уроки. Некоторые смирились: счастье не должно быть слишком частым.
Однажды Диана заметила, что на Маву напали все. Никто не был на его стороне. Мава даже не заметил этого, о чем и сказал жене в ответ на ее расспросы. Дети в знак протеста прогуляли урок, Екатерина Алексеевна вызвала учителя на собрание и отчитала его.
- Когда будете работать по-старому, Мава Ибрагимович? Может быть, только при условии идеальной работы вас смогут выпустить в Рио-де-Жанейро. Да – так и сделаю!
Мава думал, что у директора нет таких полномочий, но ошибался: любой директор мог связаться с Магисой по политическому вопросу. Теперь Маве следует работать так же, как и прежде, но он уже не может… Не выпустят учителя в город мечты.
- Диана, я хочу умереть! – закричал Итшидов. – Мне не дает покоя этот город! Что-то хорошее может быть только там, а меня не пускают…
- А я? – не поняла Диана. – Я не кажусь тебе хорошей?
- Когда-то казалась, но теперь я привык, и мне нужно что-то другое.
- Ясно. А как ты относишься к Ирине Андреевой?
- Это замечательная актриса «Золотой рыбки», и к тому же моя подруга, но я не знаю ее биографию: она не рассказывает.
- Так она же твоя родственная душа! – воскликнула Диана. – Тоже о Рио мечтает! Хотя нет, это неудачный пример… Что ты думаешь о Копенгагене?
- При чем тут Копенгаген? – не понял Мава.
Диана была страстной поклонницей Льва Ватрушкина, поэтому знала, что певец недавно вернулся из Копенгагена, пробыв там год вместо четырех дней. Она не стала говорить правду о том, что у звезды возникла сильная ненависть к этому городу (абсолютно безосновательная!), а выдумала, что это город мечты Ватрушкина... Еще не было событий, связанных с Сабиной Шевелёвой, поэтому это была самая продолжительная задержка певца за границей. Но тоска Ватрушкина была немногим меньше, и Диана рассказала мужу о чувствах знаменитости. На Маву подействовал не только ее рассказ, но и рассказ самого Льва Олеговича (правда, певец был предупрежден, что не стоит говорить о ненависти к Копенгагену). Учитель стал все чаще и чаще задумываться над проблемой тоски по Родине. Мава не замечал, что много об этом думает, потому что проблема не касалась его самого. Только уроки стали стандартными, и учитель уже ничего не мог изменить. Он еще пользовался хорошей репутацией у детей, учителей и даже Екатерины Алексеевны, но чувствовал, что это просто привычка.
- Мне бы в одесскую группу походить, - сказал однажды Мава перед летними каникулами, поняв, что год совсем не задался. Не было таких кризисов, как перед соревнованиями 50 городов, но и успеха не было вообще. Ни на одном уроке. Пришлось даже однажды воспользоваться подсказкой Екатерины Алексеевны. – Там по субботам литературные вечера устраивают.
Диана принялась возражать:
- Но поэты, которых там читают, не близки тебе!
- Да, но я о них слышал. Это же поклонники гоголевского «Заколдованного места»! Почему-то именно их лирика отличается, как говорили знакомые, простотой и прочным проникновением в сердце. Давно хотел познакомиться с «земцами», как они себя называют и называли. Цукерберг будет летом читать о них лекции! Это и будет наш отпуск!
Но Мава начал ходить на лекции еще до официального отпуска.
- В этом году нашему великому Григорию Мечу, автору стихов «Начало и конец», «Сумасшедшая ранняя пташка», «Дождались отплытия» исполнилось бы 85 лет, - сказал Цукерберг накануне шестилетней годовщины смерти Меча, родившегося во сне. Вообще, все «земцы» родились во сне, и было это совсем недавно. – Сегодня мы читаем его стихи. Фирочка под музыкальное сопровождение прочитает «Дождались отплытия».
- Отплытия дождались, а музыки – нет! – проворчала Фирочка через несколько секунд после выхода на сцену. Подождав еще немного, она сказала: - Что ж, буду читать без музыки!
Маву возмутили организационные проблемы: все-таки к культуре «земцев» нужно относиться с уважением!
- Лучше дома Меча почитаю.
Но Диана, тоже пришедшая на вечер, не пустила Маву домой.
- Ля-ля! – воскликнул Ватрушкин с выражением. – Бум-бум! Кря-кря! Трум-трум!
- Это стихотворение? – не понял Мава.
- Здорово! – воскликнула Диана. – Не знала, что такое бывает! В принципе, я знакома с четырьмя ужасными «земцами»: Аленой Апрельской, Серафимой Добровой, Леонидом Пугаловым и Исааком Топтыгиным. Особенно Топтыгина не люблю: везде он! Смотреть на него невозможно!
Мава запомнил подсказку Дианы. Почти через две недели он выступил на конкурсе «земской поэзии» со стихотворением о Мишке Вернодумском. Учительская работа не помогла: для победы надо было быть профессиональным чтецом. Мава ни на что и не рассчитывал, только Гран-при получил его тезка, с того дня ставший еженедельным членом одесской группы. Но учитель понял, что будет ходить в одесскую группу весь сезон!
- Диана, там особая атмосфера… Не знаю, почему ты этого не чувствуешь! Так и хочется учить эти замечательные стихи! Я хочу стать таким специалистом, как Цукерберг… Ничего другого учить не буду! Из школы уйду!
- Что ж, если у тебя в школе не получается, можешь реализоваться в этом деле, - согласилась Диана. – Только не увлекайся одними «земцами»: это однобоко.
Мава считал, что в противном случае не станет специалистом, но предпочел промолчать. Через полтора месяца после первого конкурса он участвовал во втором с «Сумасшедшей ранней пташкой». Это было первое посещение одесской группы после долгого перерыва…
Дело в том, что в начале июля Маву вызвали на собрание, после которого учитель вернулся домой в ужасном настроении. Плюсы в его положении были: оказалось, те самые девятиклассники, которые когда-то завалили пробный экзамен, в итоге не только сдали лучше всех, но и подготовили других. Все сдавали на высокие баллы. Но теперь ситуация усложнилась. Мава долго не мог понять, почему Магиса приказала Италии взять под контроль весь образовательный процесс всего мира, но так и не пришел к разумному объяснению. Диана тоже не могла это объяснить: она, как и ее муж, не была учительницей по обществознанию, особенно астральному. Но господство Италии упрочилось: экзаменационные работы выпускников всего мира теперь проверяли итальянцы.
- Кто им право дал? – возмутилась Диана. – Ничего, переживем. Теперь я знаю, что ты молодец и не упал даже в кризисные годы! Только ты же не итальянец… Как это связано с тобой?
- Меня повысили, поэтому заставили готовить одиннадцатиклассников… Теперь откажусь – уволят! Только я не знаю, как это делать, поэтому должен пойти на курсы, но и там ничего не объяснят в полной мере: всё говорят только итальянцам! И тебя это тоже касается. Ты же не окончила школу во сне?
Диана напряглась и покачала головой.
- Значит, в ближайшие несколько лет не работаешь – идешь в школу как ученица!
- Что? – не поняла Диана. – Что за издевательство?
- Это не издевательство, - вздохнул Мава. – Это закон Магисы. Уже нельзя работать без получения среднего, а в некоторых случаях и высшего образования. Чтобы поступить в нужное место, придется очень хорошо сдать экзамен. Но есть и второй путь возвращения рабочего места, который достался мне: подготовка учеников к этому сложнейшему экзамену под названием АГЭ – астральный государственный экзамен. В июле мне придется ходить на курсы и, главное, пропускать… не знаю, как это назвать. «Земские собрания»? Да! Точно! И связь с историей прослеживается! Но в августе и в сентябре я свои пропуски отработаю! Хотя… нет. Подготовка к АГЭ – не то время. В сентябре я уже ходить не буду, откажусь от всего! Эх, а как жаль, что я не итальянец! Когда-то я и слышать не мог об этой стране, а теперь жалею, что не являюсь ее гражданином…
Диана согласилась. Она стала бредить Италией, но Мава вспомнил, как подействовала на него ватрушкинская терапия, поэтому смог точно таким же способом вылечить жену. На расстоянии. Весь июль ему объясняли структуру экзамена в специальном помещении. Итшидову казалось, что его посадили в тюрьму, причем неизвестно, за какие грехи. Он уже не мог думать ни о чем, кроме экзамена. В голове возникали бредовые идеи. Например: «Времени остается мало, а школьникам (теперь уже не тем, кто добровольно пошел учиться, а всему населению, не освоившему образовательную программу) хочется быстрее реализоваться! Может быть, начать подготовку летом? Идеальным днем будет 6 августа». Потом появилась более умная мысль: «Нет… Я начну готовиться, но только сам – составлю приоритетный план. Дети летом должны отдыхать! Они же не виноваты, что на них это свалилось! Вспомню свои приемы! Золотое время было, когда я их использовал!»
И появилась у него навязчивая идея после одного из «земских собраний»… Говорили о четырех «земцах», но Мава шел в основном ради Дмитрия Булькина, сильно пострадавшего из-за национальности. По причине запрета на творчество Булькина вперед выдвинулся Топтыгин. «Ненавижу этого мерзавца! – подумал Мава. – И ведь тоже мог из-за национальности пострадать, но ведь выкрутился, гад, а несчастного Булькина страдать заставил!» А картина, связанная с материалом «земского собрания», заключалась в следующем: Итшидов прибывает в Италию, предварительно выучив несколько сложных выражений, чтобы не возникало никаких сомнений в том, что он действительно итальянец. Обратившись к кому-нибудь со сложными фразами, он теряет сознание, а причину (недавно появившаяся болезнь, последствия которой непредсказуемы, - кокиух) он объясняет медицинскому персоналу на астральном языке… Забыл, мол, итальянский. Но ведь сказать сложную фразу нужно не кому-нибудь, а эксперту АГЭ, чтобы поверил именно он! Имя можно не менять, а из фамилии убрать В. Мава Итшидо! Звучит почти по-итальянски! Только надо говорить убедительно, чтобы эксперты не проводили опознание личности. Мава скажет об одесских друзьях, попросит разрешение на использование русского языка (даже акцент уйдет после кокиуха!), который по непонятным причинам не выветрился из памяти. Он, Мава, всем расскажет, как правильно готовиться к АГЭ, и знания постепенно будут распространяться, что приведет к высоким баллам. Да это же настоящий подвиг! Если бы так можно было сделать, никто бы не переживал из-за временной потери смысла жизни.
- Надеюсь, ты шутишь, - строго сказала Диана, в очередной раз выслушав глупую историю. – Я не хотела тебе раньше говорить, но… я беременна. Ты хочешь оставить беременную жену?
- Ты не одна. Наши друзья могут присматривать за тобой.
- С ума сошел! – возмутилась Диана. – В декабре я рожу! Не знаю, зачем долго скрывала! А тебя не будет! Я позвоню Екатерине Алексеевне!
Мава не надеялся осуществить свой подвиг, а организационные вопросы, связанные с ним, решал с целью облегчить душу. Совершенно неожиданно Екатерина Алексеевна сказала:
- Я буду вашей помощницей, потому что тоже хочу сделать что-то большое! Сообщайте всю информацию мне, а я буду передавать ученикам!
1 сентября состоялось обсуждение психологических качеств, необходимых для выполнения дела.
- Вы должны быть хладнокровны, Мава Ибрагимович. Я заметила, у вас это уже получается: на линейке я впервые увидела, что Итшидов не улыбается, возвращаясь в школу!
А Мава и сам не знал, что с ним произошло. Может быть, причина в ожидании невероятной радости, которая была каждое 1 сентября?
- Мава Ибрагимович, выполняйте свое дело до конца, несмотря ни на что. Все планы должны быть строго выполнены, иначе вы покроетесь позором!
Мава побледнел. Позор был для него самым страшным наказанием.
- Будьте готовы работать день и ночь: завтра экзамен! Но и о жизни не забывайте, иначе не сможете к ней вернуться!
Мава хмыкнул: ему казалось, что нормальной жизни сейчас места нет.
- Говорите ученикам, чтобы они стремились к максимуму так же, как это будете делать вы на своем пути. И самое главное: не выдавайте себя, иначе ни у кого никогда ничего не получится!