Начало:
Остановились здесь:
Следующим утром, это была суббота, Катя ушла на работу, оставив на нас с Мотей сразу четверых детей. Накормив всех кашей, мы помогли нашему хозяину прибраться на кухне и начали готовить обед. Хорошо, что день короткий, и часам к двенадцати наша уже освободилась. «Что там дома, как все?» — стучали в ее голове молоточками вопросы, которые я по привычке запросто считывала.
Запыхавшись, пешком-то Катя ходить уже отвыкла, в школу из школы, все на машине, она нажала на звонок.
Калитку открыл довольный хозяин. Улыбаясь до ушей, он рассказал, что Маша все утро бегает за ним хвостиком и радостно зовет: «ПапА!», вот именно так. На французский манер. ПапА и растаял…
Дальше я передаю слово своей хозяйке.
В понедельник с нами созвонились из той самой лаборатории, где не смогли сделать вовремя машины анализы. Я объяснила, что приехать могу только в четверг, на этом и порешили.
В четверг нас с Машей опять повез сосед уже на своей машине. А папА остался на хозяйстве. С нами увязалась Фифа. Это ведь ей хотелось нянчиться с сестренкой, поэтому, наотрез отказавшись от садика, она наскоро позавтракала и в путь.
Маша была голодной. Высадив нас возле здания лаборатории, сосед уехал таксовать, пообещав забрать, как только мы освободимся.
Мы спокойно зарегистрировались, дождались своей очереди, правда было не очень приятно, когда нас не единожды спрашивали, уточняя: «Это вы из детдома?»
Вначале был осмотр врача. Педиатр очень ласково пообщалась с обеими девчонками, расспросила Фифу о всех о нас, заверив, что все у нас будет хорошо. Понимая наше положение, предложила сразу написать доверенность на того, кто получит результат анализов. Конечно, этим доверенным лицом стал наш вездесущий сосед. Оформив все бумаги, мы вернулись в коридор ждать вызова лаборанта.
Вскоре нас позвали. С этого момента начался кошмар. Из всего происходящего я помню извивающуюся от страха и боли Машу, и огромные глаза на побелевшем личике Фифы, которая, зайдя в кабинет, осталась у входа, а теперь забилась в угол и смотрела, как из машиной ладошки набирали и набирали пробирки. Четыре полных пробирки взяли у посиневшего от крика ребенка. Если кому-то покажется, что моя вина в том, что не смогла успокоить, отвлечь, могу предложить подойти к плачущему чужому ребенку и попытаться найти с ним общий язык. Маша еще была незнакомой мне девочкой, также, как и я была чужим для нее человеком.
Наконец-то закончился этот ад, и мы вышли из этого страшного здания на свежий воздух.
Следующие три недели вся семья жила в ожидании результата. Даже я, несмотря на свой оптимизм, ловила себя на самых мрачных мыслях, да и не буду скрывать, относилась к бедному ребенку с некоторой опаской. Пусть не возможен бытовой путь заражения, но разрушительное воздействие самовнушения велико.
Уже начались весенние каникулы, когда вдруг зазвонил незнакомый номер.
— Здравствуйте, ваш анализ готов, можете забрать!
— А что в анализе, какой результат? — мой голос дрожал от страха.
— Все у вас отлично!
С плеч свалился тяжкий груз. И это не метафора. Он действительно не давал жить все эти дни, наполняя их тревогой и недоверием.
