Вот мы и в Афганистане. Как – то просто получилось, - подумал Валера.
Машина удалялась от моста через таджико – афганскую границу. Утро было пасмурным и надвигающиеся горы хмуро встречали чужаков, которые вновь вернулись в Афганистан.
- Останови, - сказал Истомин Алексею.
«Тойота» остановилась, подняв небольшое облачко пыли. Все вышли. Свежий ветерок, пейзаж, даже запах что – то напоминал. Они в Афгане!
Валера стоял и даже улыбался – свершилось то, чего он ждал, боялся признаться даже себе, но ждал.
- Вот мы и вернулись, - сказал Истомин, будто обращаясь к горам.
Выпили чаю из термоса. Валера сфотографировал ребят и поехали. С Истоминым Валеру судьба свела месяц назад. В Москве перед отъездом познакомился с Алексеем, который служил срочную в этих местах. Прилетев в Таджикистан, они встретились с переводчиком Баширом, который воевал в Афгане под началом полковника.
Теперь дорога вела их в неизвестность. Цель, несомненно, была, вот только как её удастся выполнить?
Кто ругает наши дороги, тот не видел афганского горного варианта – экстрим полнейший. Местами приходилось выходить из машины и расчищать обвал. Вот промоина от ручья – её лучше немного присыпать, чтобы проехать. Водители или дорожники – два в одном, одним словом.
«Тойота», которую подготовил Башир, была загружена топливом, водой и небольшим запасом продуктов. Из вооружения была только ракетница. В дипломате лежала масса бумаг из различных российских и афганских ведомств, которые должны гарантировать им безопасность и возможность поисков. План действий и маршрут был выработан заранее, поэтому они ехали, стремясь к своей цели, меняя друг друга за рулём.
На дороге стали встречаться «памятники» былой войны.
Первый - ржавый «Камаз» - наливняк, неожиданно показался из-за поворота. По сердцу словно стеганули раскалённой плетью. Каждый вспомнил, как такие наливняки горели во время засад, обдавая тебя копотью и жаром, когда ты отстреливаешься от духов, пытаешься укрыться от пуль, которые льются с гор, и осколков от гранат. Ты спешно, бросая какие – то слова ободрения, перевязываешь раненого товарища, затем снова бросаясь в бой. Все проводили «Камаз» долгим взглядом, потому что слишком о многом он мог рассказать им.
Бээмпэшка с пробоиной в борту уткнулась в обочину. Вон остов «Урала» виднеется. За каждым из этих останков войны стоит какой – то бой, чья – то жизнь и беда, которая чёрной птицей устремилась отсюда на Север, принося горестную весть в Архангельскую или Курскую область, Таджикистан, Кабардино – Балкарию, Якутию, или Адыгею, в Хабаровский или Краснодарский край. Было, было, было …
В полдень, как и намечали, приехали в кишлак Тадархейль. Остановились на центральной улице. Тут же к ним подскочили бачата, надеясь получить бакшиш. Алексей достал и отдал им пакет с леденцами. К машине подошло несколько местных мужчин. Когда они узнали, откуда приехавшие, многие заулыбались.
- Салам, шурави, - сказал один.
- Задараствуй, твоя шурави, - поддержал второй.
- Прывэт, командор, карашо быт, - прозвучало с другой стороны.
Вскоре возле машины стояло человек тридцать местных. Башир что – то говорил им, показывая на Истомина и своих спутников. Среди них самой колоритной фигурой был Алексей – высокий, широкоплечий, с чёрными смоляными волосами и шикарными усами. Ему бы местный загар, шаровары, рубаху с жилеткой, да паколь на голову и от своего не отличишь.
Вдруг один из местных, показав на Алексея пальцем, сказал: Шурави, мой твой тогда знат.
Четвёрка гостей напряглась.
- Твой дукан Кадир курта торговат, - весело продолжил афганец.
- Лёха, что ты тут натворил? – тихо спросил Валера.
- Да я помню, что ли? - немного растерянно отозвался парень.
Афганец тем временем начал свой рассказ. Он взмахивал руками, закатывал глаза, показывал пальцем на Алексея, а остальные собравшиеся внимательно слушали.
- Он рассказывает, как ты в дукане Кадира куртку покупал, - перевёл Башир.
- А – а, было дело, - довольно ответил Лёша, расплываясь в улыбке.
Видели ли вы когда нибудь, как кто – то у нас в стране рассказывает друзьям – знакомым об интересном футбольном матче? Здесь было тоже самое, но по другой теме. Все с горящими глазами смотрели на рассказчика, сопереживая и временами взмахивая руками, издавая возгласы и бросая восхищённые взоры на Алексея. Рассказ о том событии был интересным.
Башир пересказывал: Куртка была большая и дорогая. Ты начал торговаться, примерял её, снимал, сбивал цену, выходил из дукана, возвращался, говорил, что ты гость, а дуканщик этого не ценит, доставал деньги, раскладывая их на прилавке, а сверху них ставил консервы из баранины. Короче говоря, они такого цирка в дукане никогда не видели. Я так понял, что ты доканал дуканщика своими выходками, и он продал тебе куртку за пол цены.
- Ну не в пол, но уступил хорошо, - довольно сказал Лёша.
В это время и афганец закончил свой рассказ эффектным возгласом. Его слушатели одобрительно загудели, поворачивая восхищённые взгляды на героя события.
- Ташакур, - сказал Алексей, приложив руку к груди.
Затем парень полез во внутренний карман куртки и достал несколько карманных календариков. Он подошёл и протянул один из них тому афганцу, который его узнал. На лице местного отразилось благоговейное почтение, а Лёша тем временем стал вручать календарики остальным, кто стоял в окружении. На них была фотография Заповедной мечети в Мекке. Одарив окружающих, парень вернулся на место. Афганцы с восхищением рассматривали фотографию.
Валера достал фотоаппарат и стал фотографировать. Афганцы с улыбками смотрели на фотографа – это им нравилось.
Рассказчик афганец обратился к переводчику, тот ответил, завязался разговор.
- Он говорит, что у него в кишлаке Заракшай живёт брат, - он может нам помочь, - сказал Башир.
Истомин попросил Алексея принести дипломат и показать несколько афганских бумаг. Валера стал снимать на камеру. Башир предложил афганцу – Омрану прочитать, кто им разрешил искать своих. Тот, как и основная масса населения, был неграмотным, но бумаги с гербами и печатями вызвали у него уважение.
Омран достал маленький магнитофон «Sanyo», вставил в него кассету и начал говорить. Все шурави улыбнулись – «афганское письмо» им было хорошо знакомо. Затем афганец достал кассету и, отдавая её Баширу, объяснил, где найти его брата.
Алексей подошёл Омрану и дал ему ещё один календарик с фотографией мечети, но в вечернее время. На лице афганца вперемежку отразились радость и благоговение – таких подарков он не получал никогда.
В машине все захотели посмотреть календари. Алексей дал каждому по четыре штуки – два для себя и два на случай подарка.
- Где ты такие удивительные календари взял? – спросил Истомин.
- Случайно утром на рынке в Душанбе наткнулся, - сказал Лёша, - Когда вы меня за продуктами отправили. Торговец только начал раскладывать их. Вот у меня сразу мысль и мелькнула. Подошёл и спрашиваю, сколько здесь. Он говорит 100 штук. Я забрал и поинтересовался, есть ли ещё? Он послал мальчишку и тот ещё сотню принёс. Так все и забрал.
- Молодец, толково придумал и к месту, - одобрил Истомин.
Вскоре показался Заракшай, который был меньше Тадархейля.
- Вот здесь я и окончил свой афганский поход, - сказал Истомин.
На подъезде к кишлаку стояло два афганца с калашами. Машина остановилась перед ними. Один что – то гортанно спросил.
- Медленно выходим, - сказал Башир.
Они вышли из машины, при этом Башир что – то начал говорить афганцам, показывая на своих спутников. Тут один из хмурых бородатых собеседников, глядя на Истомина, вдруг расцвёл в улыбке со словами: Командор!
Истомин пристально посмотрел на афганца, улыбнулся: Салам, Фархад!
Фархад, когда – то, да, теперь то время можно обозначить именно так, служил в правительственной армии, был офицером. Так вышло, что их часть стояла недалеко от советского полка, которым командовал Истомин. Они встречались и по службе и в кишлаке, когда советский командир туда наведывался.
Вместе с Фархадом пошли в кишлак, Валера медленно ехал за ними на машине. Весть о том, что приехали шурави, моментально облетела всех. К ним подходили и здоровались, потому что многие помнили, когда кишлак был на договоре, жилось лучше. У людей были мука, рис, сахар, керосин, которыми с ними делились шурави. Необходимо было что – то построить, отремонтировать – солдаты, офицеры и техника приходили на помощь. Валера снимал на камеру и фотоаппарат всё, что происходило.
На небольшой площади в центре кишлака, где они остановились, появились старики. Впереди шёл Максуд. Он подошёл к гостям и поприветствовал их, а затем начал говорить.
- Он говорит, что они восприняли, как наказание, известие о вашем Николай Сергеевич ранении или гибели - тогда этого не знали. Взывали к Всевышнему сохранить вам жизнь. Он говорит, что вас здесь вспоминали добрыми словами.
Дальше, за чаем, Истомин спросил о своём сержанте. Тот же Максуд рассказал ему, что тогда произошло.
Часть людей Селима, полевого командира, захватившего кишлак, собиралась идти в Пакистан. Тут и произошла история с машиной. Они схватили русского солдата и увели. Сержант, несмотря на ранение, держался на ногах. В кишлаке не знали о его судьбе.
Через десять дней к ним пришёл мальчишка из кишлака Бадахар, который находится выше в горах. Он рассказал, что его отец встретил моджахедов у перевала. Они вели шурави. Когда те поравнялись с отцом и остановились передохнуть, солдат упал. Один из моджахедов стал бить его, но тот никак не реагировал, видимо потерял сознание. Тогда он решил его пристрелить. Отец попросил отдать ему шурави. Просьба была заведомо невыполнимой, но отец обратился к моджахедам. Тот, который хотел его убить, удивился, но согласился отдать. Вечером отец привёл в дом шурави.
- Джамал лечил его месяц, - переводил речь старика Башир, - Ему было жаль парня. После этого он остался жить у него, потому что возвращаться ему было некуда – вы ушли. Теперь он живёт в своём доме на краю кишлака.
Истомин не знал, радоваться, или печалиться. Сержант Вася Толмачёв нашёлся! Его он знал лично. Познакомился за полгода до тех событий на одной из операций, где волею случая оказались рядом.
- Васька жив – это хорошо, - сдерживая нахлынувшие чувства, сказал полковник.
Был уже вечер, поэтому решили выдвигаться в Бадахар утром. Проводником им будет брат Омрана, который, послушав письмо, сразу согласился.
Быстро наступила ночь, погрузив во тьму маленькое селение. Дом, где они заночевали, находился на склоне, как и все остальные. Впереди лежала темнота, будто и не было там никого. Только в ночном небе, переливаясь, ярко сияли большие звёзды.
- Да, немного непривычно – темень, хоть глаз выколи, - сказал Алексей, когда они вышли покурить перед сном, - После нашего не очень богатого освещения на улицах, так просто каменный век.
- А зачем им уличное освещение? – спросил Башир, - Дорого и смысла нет, как и мест, куда можно сходить. Да и утром рано вставать и работать надо – здесь свой уклад жизни. Так что особо не рассиживайтесь, у них утро не в восемь часов начинается.
Спорить не стали, и перекурив, отправились спать. Завтра тяжёлый день – им придётся вспомнить переходы по горам, а до Бадахара путь не близкий. В то же время день важный. Что стало с сержантом за эти годы, как он воспримет встречу? Все ответы будут только завтра. Насколько они будут точными, никто не ответит – на Востоке свои законы.
Продолжение следует