Ветеринар-бактериолог Сергиево-Посадской ветеринарной лаборатории Надежда КРОХИНА в профессии уже 45 лет, и больше 35 из них она проводит за микроскопом, исследуя опасные инфекции и микробы. Ей довелось бороться с такими страшными вирусами как птичий грипп и африканская чума. Главная миссия ветеринаров — докопаться до истины и спасти хотя бы кусочек мира в масштабе нашего округа от опасной инфекции — оказалась выполнима.
— Как пришла мысль выбрать для себя это направление?
— Я родилась в селе Новопокровке Тульской области, и как все сельские ребятишки, с детства умела ухаживать за свиньями, коровами и птицей. Причём не только кормить, но и помогала маме, когда свинья начинала пороситься. Маленьких хрюшек нужно было приучить каждого к определённому соску, я это делала начиная с семи лет. А в десять уже могла оказать свинье какое-то родовспоможение. Поэтому вопрос, куда пойду учиться, для меня не стоял. Поступила в Московскую ветеринарную академию имени Скрябина. Там же учился мой муж. В 1977 году мы окончили её и по распределению приехали в экспериментальное хозяйство ВИИТИП. Он стал работать главврачом, а я просто врачом.
Первое место моей работы был убойный цех. Потом я перешла в диагностическую лабораторию, которая раньше была на всех птицеводческих предприятиях, а затем на меня возложили обязанности врача бройлерной фабрики. Поэтому мне довелось делать всё — и лечить, и вскрывать, и вакцинировать, и заниматься лабораторными исследованиями.
В 1988 году обстоятельства сложились так, что я перешла в лабораторию ветстанции на место врача-вирусолога, а вскоре меня назначили директором. И я работала в этой должности 29 лет. Только последние шесть лет я работаю ведущим ветеринарным врачом, в лаборатории у меня стаж 36 лет. А в сентябре 46 лет стажа ветврача. Никогда не думала, что столько лет можно проработать в нашей профессии, любить её, потому что это каждодневный кропотливый труд.
— В чём тогда основной интерес, что держит?
— Интерес в том, чтобы добиться истины. Вот поступил в лабораторию какой-то продукт и нам надо дать заключение: доброкачественный он или в нём содержится опасный микроорганизм. От нас очень многое зависит. Сейчас часто на исследование поступает патматериал от павших лосей, которые пострадали в автокатастрофах на дороге в Дмитров, Талдом или Клин. Это неожиданная смерть, и животное просто так вскрывать нельзя, нужно заключение по сибирской язве. К нам привозят материал, мы его исследуем, и в течение двух часов даём предварительный результат, что бациллы не обнаружено, можно проводить вскрытие. Замечу, что последнее упоминание про сибирскую язву в нашем районе было в 1977 году. Тогда опасную бактерию обнаружили у одной из коров в Зубцове.
— Когда был ваш первый опыт работы с микроорганизмами?
— Первый опыт был тот академический, когда мы учились. Нам давали препарат, например, кусочек селезёнки крупного рогатого скота, и мы его исследовали. Все «культуры» были положительные.
— Когда вы уже практиковали на птичнике, не страшно было подцепить инфекцию?
— Абсолютно не страшно (смеётся). На птичниках, где я работала, постоянно что-то случалось. С утра начинаешь обход и узнаешь, что увеличился падёж. Когда ты видишь, что он выше плана, проводишь вскрытие и обращаешь внимание, какая там патологическая картина. Начиная с 1977 года, у нас в птицеводстве чаще всего попадался колибактериоз. Это обычная кишечная палочка, патогенная для птицы. Конечно, она уносила много жизней пернатых и наносила огромный экономический ущерб, если её вовремя не остановить. И кокцидиоз, паразитарное заболевание, вызванное простейшими микроорганизмами, тоже производил большой урон. Нужно было быстро поставить диагноз и сразу ввести в корма лекарственные вещества. Очень хорошо, что они водорастворимые, их просто дают с водой, и это молниеносно останавливало вспышку инфекции.
— Профессия врача-бактериолога сильно эволюционировала в плане методов исследования, химикатов?
— Конечно, ветеринария сильно продвинулась. Скажем так, классические методы исследования остались, это биопробы на животных, посев на различные среды. Но уже появились новые питательные дифференциально-диагностические среды, которые оказывают в нашей работе большую помощь. По ним сразу видно, какой у нас микроб. Это существенно ускорило экспертизу. Много стало экспресс-методов, таких как ПЦР, по которому проверяют коронавирус. В течение восьми часов любой кусочек материала можно исследовать и установить заболевание. К сожалению, в нашей лаборатории ПЦР нет, но материал всегда можно отправить в областную. Как мы делали, когда установили африканскую чуму свиней. Например, обнаружили погибшего кабана, вечером отправили материал в лабораторию, утром уже готов результат. Быстрота исследованиия порой спасает большое поголовье.
— Африканскую чуму у нас в районе зафиксировали в 2016 году, вирус занесло с дикими кабанами. Тяжело с ним справиться?
— Непросто, мы тогда все леса облазили, а сколько павших поросят пришлось пожечь! В итоге вирус обнаружился в одном из хозяйств, расположенных в районе Закубежья. Мужчина решил заняться разведением кудрявых свиней породы венгерская мангалица. Они выращиваются на растительных продуктах, на траве, то есть их нужно обязательно выпасать. Делал он это на поле рядом с лесом, куда, естественно, забредали кабаны — переносчики инфекции. При африканской чуме всё поголовье нужно уничтожить, вакцины нет. А на этом месте нельзя держать свиней в течение полугода, даже при условии дезинфекции и соблюдении санитарных норм. С чем ещё пришлось столкнуться ветеринарам, особенно в южных регионах, — люди прятали свиней. Ничего не помогало: ни штрафы, ни денежная компенсация. А прятать нельзя, потому что, если животное переболело, оно будет носителем всю жизнь.
— Помнится, в двухтысячных годах был случай с птичьим гриппом в «Смене», в хозяйстве пострадало более 11 тысяч кур. Насколько он реально тогда представлял опасность для жителей района?
— Первый падёж от птичьего гриппа у нас тогда зафиксировали на лебедях. Они разнесли инфекцию как перелётные птицы. А сейчас самый основной распространитель бацилл — это чайки. Даже поступила депеша нашим эпизоотологам подсчитывать поголовье чаек. Чем птичий грипп для нас страшен? Существуют высокопатогенные штаммы Н1, Н5, Н7, когда отход птицы нарастет каждый день, то есть всё поголовье гарантировано погибнет, поэтому его просто уничтожают. Но есть и низкопатогенные штаммы – Н9 и Н6, от них есть две вакцины, которыми в потенциально опасных районах прививают цыплят с суточного возраста. Прививка высокопатогенным штаммом в нашей стране запрещена. Но наука развивается и в некоторых дружественных нам странах уже есть вакцины к таким штаммам, возможно, в будущем её применят и у нас. У нас вакцины производят ВНИИЗЖ (бывший «ящурный» институт во Владимирской области) и научно-производственное объединение «Авивак».
— Как по-вашему, насколько бактерия сильное оружие?
— Бактериологическая война всегда существует. Мы все убедились на коронавирусе, что это такое, откуда вышло и кто виноват. Точно также африканская чума свиней к нам пришла из Грузии. Уже ни для кого не секрет, что вирус занесли из американской лаборатории, где свиньи были на вольном выгуле. Поэтому бактериологическую войну никто не отменял. Даже ту же сибирскую язву — в начале двухтысячных годов в Америке был случай, что выращенную культуру этой бациллы высушивали и посылали в письмах.
Ещё хотелось бы сказать, людям, которые в частном хозяйстве хотят разводить птицу, что ей нужен полнорационный комбикорм, у неё вся генетика рассчитана на него. Трава и выгул идёт дополнительно. Также нельзя сажать непривитую птицу к привитой, она гарантировано подхватит инфекцию. Поэтому, если вы покупаете цыплят, подготовьте для них отдельное помещение. И не допускайте общения с перелётными птицами, особенно чайками.
— Что человек сам должен делать для своей безопасности от возможных инфекций?
— Во-первых, понимать, где мы это покупаем, проверяется ли продукция. На наших рынках вся продукция подвергается исследованию. А покупая на обочине вы очень рискуете. Особенно мало проверяются арбузы, сколько мы раньше в них находили нитратов, от килограмма арбуза можно было получить серьёзное отравление. Поэтому, если вы покупаете, например, молоко и творог у частника, всегда спрашивайте ветеринарные документы — справку на исследование молока, на вакцинацию животных. Всё это он обязан вам предоставить, если вы, конечно, поинтересуетесь.
Оксана ПЕРЕВОЗНИКОВА
Фото: Светлана ВОЛОДИНА