***
Он вернулся домой ещё затемно. Вошёл, шумно разулся и отправился на кухню. Поставил чайник, насыпал кофе в кружку. В тишине сел на табуретку.
Катя ещё спала. Она по субботам не работает, но даже в остальные дни будить её раньше времени не следовало. Скандалы на этой почве уже случались.
«А зачем мне скандал перед работой?»
«Ну, верно. Нужен ведь позитивчик, да?» — поддел его знакомый голос.
«Да, именно. Правильное мышление, правильный настрой. Это передаётся людям, и их мышление тоже меняется».
Голос кашлянул где-то в глубине, будто подавился от смеха конфеткой.
«Тебе бы в себя прийти, а то всю ночь работал, как проклятый».
Лёша пожал плечами. Бывали смены и потяжелее, а сегодня он даже поспал пару часов под утро. Теперь нужно только взбодриться.
Он налил кипятку, добавил сахару и молока. Большими глотками залил внутрь, заел несколькими «Юбилейными» печеньями. До обеда должно хватить, а там чем-нибудь ещё перекусит.
Через полчаса он уже стоял у дверей магазина. Охранную кнопку ещё не сняли, и несколько сотрудников нетерпеливо переминались с ноги на ногу в ожидании администратора.
У большинства на лице были следы недавнего сна, лишь только Лёшины глаза подчеркнулись более тёмными кругами. Он стоял в сторонке, курил и кутался, глядя на светлеющее небо.
Кто-то похлопал его по плечу, он развернулся и уставился в упор.
— Лёш, ты в порядке? Все уже зашли, а ты тут завис. Заснул, что ли?
Сегодняшним администратором была Людмила Петровна. Над всеми тряслась, сопереживала и давала советы. Вот и сейчас…
— Ты в зеркало смотрелся?
Он улыбнулся, как смог.
— Да просто после ночной смены. Сейчас в себя приду.
Она подошла ближе, вгляделась ему в лицо.
— Очень плохо выглядишь. Заболел, что ли?
И тут, после этих слов, он вдруг почувствовал себя изнутри.
«Похоже, тебя знобит, дружище!»
— Не знаю. Думаю, просто недосып.
Она приложила ему ко лбу ладонь, пальцы были унизаны старомодными перстнями. От них так приятно холодило кожу, что Лёша непроизвольно прикрыл глаза.
— Да у тебя температура. Давай-ка ты сходи в поликлинику, а? Нечего тебе людей заражать. Если всё в порядке, придёшь после обеда. Ладно?
«Ну и хорошо. Хоть передохнёшь от этих надоевших рож».
— Они хорошие люди. — произнёс он себе под нос. Но Людмила Петровна всё услышала, хотя уже направилась к дверям.
— Кто?
— Вы все, — коротко ответил он, развернулся и двинулся к остановке.
«И прекращай уже говорить под руку».
***
Очередь к регистратуре почти отсутствовала, и это было странно. Первые две минуты. Потом стало ясно, что на календаре суббота, а на приёме — только дежурные терапевты.
Лёша пристроился в самом конце, стараясь не приближаться к окружающим без крайней нужды.
Спустя двух человек и полчаса времени на поиски их карточек подошла очередь. Он нырнул к окошку, невольно прикрывая рот, и пробубнил свою фамилию с адресом.
— Паспорт и полис есть? — строго спросила его толстая регистраторша.
— Да, вот.
Он полез во внутренний карман и достал документы. Протянул в окошко.
— Твоей карточки почему-то нет. Не болел, что ли, никогда?
— Нет, — тихо ответил Лёша. И только сейчас он понял, что вообще никогда не обращался в поликлинику в своём городе. Да и в любом другом тоже.
Регистраторша, сопя, выписывала дубликат карточки. Два склеенных между собой листочка, лицевую часть верхнего гордо именовали его имя-отчество и дата рождения.
— Давай, в третий кабинет. Живая очередь.
Он вооружился бумажкой, спрятал документы и пошёл по пустому коридору. Нашёл кабинет, возле которого хоть кто-то был, и опустился на стул возле стены.
«Что, даже не спросишь, кто последний?» — раздался в голове голос.
«А смысл? Эти двое передо мной стояли в очереди».
Казалось, внутренний голос пожал плечами. Или пожал бы, имей он таковые.
«Сам знаешь, как бывает».
Лёша повернул голову к очереди и спросил: — А кто последний?
Сидящая к нему спиной бабка пробурчала: — Тут ещё двое занимали, после меня.
«Ну вот видишь? А то так и ждал бы своего часа».
— А ведь в регистратуре я сразу за вами стоял, бабуль.
Она развернулась к нему лицом и с яростью начала трясти телефоном.
— А я им позвонила, скоро подойдут! И вообще, обнаглели тут, без очереди лезуть!
Лёша смотрел на суровую бабку и не мог ничего возразить. Но то ли бледность лица в полутёмном коридоре отпугнула, то ли включились остатки человеческих чувств, но она сбавила обороты и добавила: — А может, и не придут. Магнитная буря сегодня.
Опять прошло около получаса. Очередь редела — никто не хотел идти в поликлинику в выходной день. Только истинно больные сидели и молча вздыхали, ожидая своей участи.
Наконец бабка вышла в коридор и участливо наклонилась к Лёше.
— Иди, милок. Выглядишь совсем плохо. Лечись.
И бодро двинулась к выходу.
Он вошёл внутрь. Узкий светлый кабинет, в дальнем углу у окна — два стола. Врач с одной стороны, медсестра — с другой.
«Ну и кто из них кто?»
— Проходите, садитесь, — подозвала его та, что справа.
Он поступил, как велено. Опустился на стул, протянул новоиспечённую карточку с паспортом. Доктор взяла бумаги, протянула сестре. А сама, не глядя на Лёшу, взяла чистый листочек бумаги и занесла над ним ручку.
— На что жалуетесь? — произнесла она сквозь маску, выводя в уголке сегодняшнее число и время.
— С работы отправили. Думают, что заболел.
— А вы так не думаете?
Лёша пожал плечами.
— Я вообще никогда не болел.
Пристальный взгляд из-за маски.
— Ну ладно... Гриппом все болели.
Он покачал головой.
— Вот только сейчас, пока сидел в очереди, пытался вспомнить. Не удалось.
— А сейчас вдруг решили, да?
Он пожал плечами.
— Леночка, дайте градусник и измерьте давление.
Медсестра шустро протянула ему из банки ртутный термометр и закрепила манжету на плече. Начала качать грушу.
— Что ещё из жалоб? Температура, кашель, озноб, головная боль?
— Только озноб. А голова болит от недосыпа.
Медсестра начала стравливать давление, потом подняла голову: — Сто пятнадцать на семьдесят, ГалинПална. Пульс больше ста.
— Почему недосып? — спросила ГалинПална.
— Две работы. Нужно деньги зарабатывать.
Она начала писать что-то на листочке. Лёша пытался разобрать почерк, но, следуя известному стереотипу о врачебных каракулях, потерпел фиаско.
— Раздевайтесь, я послушаю.
Он достал градусник, протянул его медсестре. Снял свитер, футболку, поправил сползшие джинсы.
— Тридцать восемь и три, — взглянув на термометр, хмуро произнесла медсестра.
— Гм... — задумчиво пробормотала доктор, — Точно кашля нет? Может, боли в груди?
Он покачал головой.
ГалинПална вооружилась стетоскопом, приложила головку прибора к груди и начала внимательно слушать. Переставляла прибор от одной стороны грудной клетки к другой, просила подышать. Потом повернуться. Начала слушать со спины.
— Живот не болит? В туалет нормально ходите?
— Не болит. Хожу каждые три-четыре дня.
— Ну вот. А говорите, ничем не болеете. Это у вас запоры, надо сказать.
Он пожал плечами.
— Меня не беспокоит.
ГалинПална положила стетоскоп на стол, а сама указала на кушетку.
— Ложитесь.
Лёша расстелил свитер, улёгся на спину. Доктор аккуратно начала мять живот.
— А вы всегда такой худой?
— Всегда.
— Питаетесь нормально?
— Да, вполне.
— Может, кофе много пьёте?
Разговор превратился в шараду, кто угадает больше правильных вопросов для получения правильных ответов.
— Три-четыре кружки в день.
Она поджала губы, начала кивать головой.
— Вот и причина запоров. И тахикардии. Хотя тахикардия может быть и из-за интоксикации, из-за простуды. Ну ладно...
Она направилась в угол кабинета, принялась мыть руки.
— Одевайтесь.
Потом вернулась за стол, продолжила писать.
— Леночка, выпишите направления на кровь, мочу и кардиограмму. Вам больничный нужен? — вопрос адресовался Лёше.
— Да, наверное. Если я на работу ходить не буду, то нужен.
Она ещё минутку писала в тишине.
— На обе работы?
Лёша натянул свитер и только сейчас понял, что ему действительно стало очень жарко.
— На одну. В такси я неофициально.
Медсестра протянула несколько исписанных бумажек.
— Если поспешите, то успеете сейчас в лабораторию. Они по субботам до одиннадцати.
Он взял направления, повертел их в руках.
— А лечиться чем?
— Ах, да... Пока что парацетамол, витамин Ц и больше жидкости. И постельный режим. Придёте в понедельник к своему участковому терапевту, карточку я передам. Больничный будет там же.
Лёша замер.
— Всё?
ГалинПална кивнула головой.
— Там ещё кто-то есть за дверью?
Он помотал головой.
— Тогда, если кто-то сидит, скажите, что перерыв пятнадцать минут.
Он направился к двери. Закрывая её, услышал, как щёлкнула кнопка электрического чайника.
«Тебе ты тоже чайку попить».
***
Лёша вернулся домой уже после обеда. Есть не хотелось, хотелось спать. Он едва высидел очередь в лабораторию, потом через силу забрался в автобус и доковылял с остановки до дома. И всё это время ему хотелось спать.
Глаза закрывались прямо на ходу. Он задремал в автобусе, и вышел на конечной, потому что его растолкал водитель. Тащил ноги, с трудом поднялся на свой этаж. И теперь уже голос не говорил ему про чай. Он говорил про мясо.
«Тебе нужно поесть».
«Я уже ел сегодня».
«Кофе с печеньем не в счёт».
Он сел на пуфик в коридоре, принялся стягивать ботинки. Дрожащие пальцы развязали шнурки, грязные подошвы гулко стукнули по линолеуму в прихожей.
Тело бил озноб. То становилось нестерпимо жарко, то неимоверно холодно. Пот лил градом со лба, а футболка на спине просто прилипла и тянулась мокрой тряпкой.
— Катя, ты дома? — тихо позвал он.
В тишине квартиры не шумел даже телевизор. Она сегодня не работала, так что либо спит, либо куда-то ушла.
«Никогда не докладывается, да?» — спросил голос.
«Не лезь, не твоё дело».
Голос хмыкнул и, наверное, пожал бы плечами.
«Ладно, не дуйся. А то лопнешь», — и засмеялся. Противным едким смехом. Таким, что внутри у Лёши что-то задрожало.
Он снял куртку и прошёл в спальню. Постель не убрана, даже одеяло свалено комом. Как обычно и бывает. Стирку и уборку не любит никто. Всё бы только перед телевизором просиживать.
Стянул свитер через голову, потом футболку. Ей же смахнул выступивший вдруг на лбу пот, а через секунду задрожал от холода. Кое-как стащил джинсы и, не снимая носков, завалился в постель и укрылся стылым одеялом.
Зубы стучали.
«Вот и правильно. Отдохни. Нужно сил набираться, много работы предстоит. А уж я тебе как-нибудь помогу».
Лёша уже засыпал, но пробормотал себе под нос:
— Чем ты можешь мне помочь? Ты ведь всего лишь голос в моей голове.
Голос засопел, прочистил несуществующее горло.
«А хочешь, расскажу тебе историю, чтобы спалось?»
Ответить Лёша не успел, провалившись в черноту сна.
***
Давным-давно, примерно через недельку после большого взрыва, вселенная уже успела заметно расшириться. Неделька — это условность, время тогда тоже было нестабильным. Но, как бы то ни было, во вселенной появилось много нового и необычного. Там в принципе появилось хоть что-то, а то до этого сплошная пустота была. И вот начала вселенная расширяться, и производить на свет разные миры. Галактики, скопления, туманности и отдельные звёзды. И отдельные планеты на отдельных орбитах, и спутники, и формы жизни и самого разного разума.
Такого, как я.
Ты же, надеюсь, не думаешь, что человечество — это единственное разумное население вселенной? Это лишь маленький клочок вселенского разума, только пытающийся познать себя и своё место в мире. А до настоящего разума ему ещё далеко. Можно сказать, как до Китая — раком, но, во-первых, это будет не совсем вежливо, а во-вторых — это не так уж и далеко.
Нас много таких, разумных. Временами с кем-нибудь встречаемся, иногда даже разговариваем. Все в достаточной мере развиты. Всё-таки от большого взрыва зародились. Кто-то пораньше на недельку, кто-то на триллион лет помоложе. Но все мы похожи в одном — очень любим играть. Берёшь, например, любую солнечную систему.
И это я сейчас с тобой твоими словами общаюсь. Если бы на своём начал излагать, ты бы и двух букв не понял. Так вот, берёшь систему и начинаешь с ней что-нибудь вытворять. Сжимать и растягивать. Раскрашивать в другие цвета и спектры. Придумывать новые виды излучения, которые ещё никто до тебя не открыл. Творить, в общем.
Очень это занятное дело — творить. Один знакомый начал вытворять второй большой взрыв, представь! Тоже создал нулевое время и пространство в бесконечно большом давлении. А потом случайно уронил, ты представь! И та вселенная вывернулась наизнанку.
Ваши учёные уже знают про неё. Ну как знают... Догадываются. Теории строят. Считают, что это антивселенная. С антиматерией и античастицами, и ещё миллион других «анти». А на деле это всего лишь игрушка.
Как и вы все.
Однажды, в какой-то момент времени, я искал мир, где могу поиграть с маленькими созданиями. Они тоже разумные, но намного менее развитые, чем, к примеру, я. Зато умнее других живых видов в своём мире. Они стали слишком горделивыми. Слишком сильно ощутили власть. Начали портить свой мир.
Да, конечно, это один из вариантов развития. Знал бы ты, сколько таких миров погибло от псевдо-разумных созданий, которые возомнили себя богами. А ведь разрушать — это не власть. Это глупость. А глупости недостойны разумного создания. Такое существо не должно главенствовать в мире, хотя у вас часто так происходит.
И потому я смотрел за вами. Наблюдал. Довольно давно наблюдал, по вашим меркам — несколько сотен лет. И всё это время вы воевали, грабили и уничтожали всех, кто был вокруг. Захватывая в плен жадности и злости даже свою родную планету.
Вы недостойны жить на ней, и я положу этому конец. Времени у меня предостаточно, несколько лет — ничто для разума моего уровня. Поэтому посмотрим, как сможет повлиять на ваш мир моё присутствие и ваша метаморфоза.
Начнём с малого. Я найду какой-нибудь маленький городок, выберу в нём случайного жителя и внесу небольшие коррективы в его метаболизм. А дальше посмотрим...
Продолжение следует...
Автор: HEADfield
Источник: https://litclubbs.ru/articles/29226-eda-chast-vtoraja.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: