В Интернете можно найти много историй, в которых потерпевшие врачи жалуются, что пациенты, имея незначительный повод, через суд получили существенные компенсации. К нам часто обращаются медицинские организации, к которым предъявлено требование и начинают они с того, что истцы – это потребительские экстремисты.
Однако, когда начинаешь изучать материалы дел, выясняется, что медики допустили дефекты оказания врачебной помощи, неправильно оформили документы и не смогли урегулировать ситуацию в досудебном порядке.
За время моей работы, системных сутяжников, то есть тех, кто зарабатывал деньги путем предъявления исков к медицинским организациям я встречал дважды, но в обоих случаях их путь закончился более чем бесславно.
Судебные иски не рождаются на пустом месте, иску всегда предшествует конфликт, а конфликту – некачественное лечение или не полное информирование пациента о методах и возможных результатах медицинских манипуляций.
Причин у конфликта как правило две: 1. Сделали плохо, не сумели исправить или не признали ошибку. 2. Сделали хорошо, но последствия не благоприятные, разъяснить пациенту не смогли.
Пациент чувствует себя обманутым, оскорбленным, униженным и единственным возможным способом восстановить справедливость видит обращение в суд с требованием о возмещении вреда здоровью и морального вреда.
Врачи, медицинские организации понимают, что их ресурсы в вопросах здоровья реально ограничены и имеют свою статистику неблагоприятных исходов лечения, которые воспринимаются пациентами «адекватно» с точки зрения врачей. То есть вред здоровью, причиненный врачебными ошибками (которых невозможно избежать) – это более частая история, чем могло бы казаться.
По данным опроса, проведенного сотрудниками кафедры инновационного медицинского менеджмента ФГБОУ ДПО «Институт повышения квалификации» ФМБА России при проведении опроса: «Приходилось ли Вам сталкиваться с врачебными ошибками и как часто?» ответы врачей распределились следующим образом: 1,73% респондентов указали, что никогда не сталкивались с врачебными ошибками, 93,10% – иногда, 5,17% – часто, при этом вариант «очень часто» не был отмечен врачами ни разу. Несколько по-иному выглядит распределение вариантов ответов в группе пациентов. Никогда не сталкивались с врачебными ошибками 40,75% опрошенных, иногда – 53,70%, часто – 3,70% и очень часто – 1,85%
То есть для врачей, при всей прискорбности, врачебные ошибки – это ежедневный риск, который может случится с каждым, но врачи, расценивают указание со стороны пациента на допущенную ошибку, как покушение на сакральное врачебное знание (мы лучше знаем, как вас лечить), либо как личное оскорбление (вас вытащили с того света, а вы недовольны).
Более того, я уверен, что в большинстве случаев, врачи не принимают на себя ответственность за совершенные ошибки потому, что принятие ошибки означает признание себя профессионально непригодным, и страх допустить ошибку в будущем может отразиться на дальнейшей работе.
Соответственно и требование о выплате компенсации, воспринимается скорее, как личное оскорбление, потому что факт признания ошибки и ее последствий принижает престиж и профессиональные качества конкретного врача. Более того, когда врач понимает, что между ухудшением здоровья и тактикой лечения нет причинно-следственной связи, требование о возмещении морального вреда воспринимается, как попытка «заработать», «неосновательно обогатиться», «нажиться» за счет медицинской организации.
При этом мало кто принимает во внимание состояние, ощущение, беспомощность, бесправность и зависимость пациента от медицинских работников. Обращаясь за медицинской помощью, пациенты вручают врачам свое здоровье, свою жизнь, свое будущее.
Поэтому, когда результат лечения оказывается неблагоприятным для пациента, а врачи не дают адекватных разъяснений ситуации и не проявляют сочувствия, не принимают на себя ответственность за случившееся, и более того, часто скрывают или замалчивают причины неблагоприятного исхода. Пациент испытывает чувство разочарования, крушения надежд, страха смерти, унижения и одиночества. Те, кто находят силы, начинают бороться, желая восстановить понимаемую ими справедливость.
Наши доверители, как один, говорят нам, что откровенное признание ошибок, принесение извинений, предложение загладить причиненный вред – исключили бы судебное разбирательство, но со стороны медицинских организаций этого сделано не было.
Таким образом, вешая на пациентов, обратившихся в суд ярлык «потребительского экстремиста», медицинские организации не принимают во внимание субъективную составляющую (физические и нравственные страдания пациента). Более того, негативная коннотация данного термина, оправдывает выбранную тактику защиты («отрицание очевидного», «пациент сам виноват» и тд). Поскольку истец, с точки зрения МО – потребительский экстремист, то МО может не стесняться в способах защиты. Нам доводилось в судах выявлять ссылки на недействующие нормативные акты, внесения задним числом сведений в медицинские книжки пациентов, уклонение от дачи показаний свидетелями и другие злоупотребления правом со стороны медицинских организаций.
Вышеуказанные обстоятельства говорят о том, что термин «потребительский экстремизм» придуман медицинскими организациями, чтобы оправдать применяемыми ими способы защиты в гражданском и уголовном процессе.