©, Оля Тихонова, 2023 Рубрикатор
Во втором семестре первого курса у нас по программе были бесчеловечные композиции. Не в том смысле, что измывались они надо мной с особой жестокостью (хотя...), а в том смысле, что в композициях мы не изображали человека.
И так получилось, что с каждой из них связана у меня особенная история.
Как вы помните, в первом семестре, развивая воображение, мы сочиняли картину из головы. Во втором было условие: увидеть мотив для картины в реальной жизни и, творчески переработав, воспроизвести на холсте.
Так я поплелась наблюдать и зарисовывать натуру.
История первая. Минутка позора...
Итак, первая композиция — «Городской пейзаж». Два месяца блужданий по городу, два месяца пустых зарисовок (всё не то, всё не так...). Нервы потихонечку сдавали, потому что время просмотра приближалось неумолимо. И вот (почти отчаявшись), я нахожу кусочек натуры, который в быстрой зарисовке удовлетворяет преподавателя полностью: «будем разрабатывать этот сюжет».
Ну, тут конечно «алилуйя!», прыжки до потолка и трам-пам-пам... — всё, что в таких случаях происходит с приговорённым, которому смертную казнь заменили на пожизненное.
Одобрение быстрой зарисовки — одно дело, а «разрабатывать» — совсем другое. Особенно, когда время поджимает. Идеальный способ «разрабатывать» — написать этюд с натуры, потому как натура — она, конечно, «дура», но лучше неё у нас ничего нет.
С этюдником и большими надеждами я выдвинулась на натуру, которая располагалась в пяти минутах ходьбы от училища — в самом центре Нижнего Новгорода.
Весь город за два месяца объехала, а натура была под боком, оправдывая выражение... не знаю какое выражение... но какое-то точно оправдывая.
И всё бы ничего (ничего интересного для истории), если бы не место, с которого надо было рисовать. Картина маслом: стою я, разложив этюдник, «вся такая из себя писанная красота» в самом центре города, посреди тротуара в обеденное время.
И вот опять всё бы ничего (ничего интересного для истории), если бы прямо рядом со мной (ну, вот буквально по левую руку от меня) не располагался вход в Правление Нижегородского отделения Союза художников.
И вот опять всё бы ничего (ничего интересного для истории), если бы я умела рисовать... Но я пока не умею. По крайней мере не умею так, чтобы не было стыдно перед досужими любопытствующими, заглядывающими в холст.
Впрочем, после месяца летних пленэров в городе к простым зевакам я почти привыкла. Немного раздражает, когда начинают давать советы или задавать вопросы типа:
— А вон там же два дерева стоит... Почему вы вот это дерево нарисовали, а вот это нет?
— Потому что я — художник и я делаю отбор (решаю сколько деревьев, пальцев на ногах и яблок на груше у меня будет). Я — художник, я так вижу...
— А почему вы рисуете солнечный день, ведь сейчас пасмурно и дождь собирается?
— Потому что состояние природы (свет) меняется каждые 15 минут, а в течение полутора часов иногда меняется не только состояние, но и погода.
— А хотите мы вам попозируем? Нарисуете нас на фоне... (обычно с этим предложением приходят весёлые мужчины или мужчины навеселе).
— Не хочу.
Я вообще не хочу, чтобы ко мне кто-то подходил, что-то спрашивал и как-то оценивал. Даже ваше «как красиво!» меня не порадует и не вдохновит, потому что, во-первых, только я знаю, насколько в данный момент времени у меня в холсте «красиво»; во-вторых, только я знаю насколько эта мазня на холсте соответствует моим задачам; в-третьих, не отвлекайте меня от процесса, и так ни черта не выходит!...
Хотите сделать приятное, дайте денег, а добрые слова оставьте для кошек!
Но если с чувством стыда за свою работу перед «мимо проходящими» (проходя — проходите) я как-то научилась справляться, то вот с членами Союза художников... Я писала часа полтора, полыхая как алый мак, готовая вот-вот провалиться под землю. А они входили и выходили... входили и выходили... И улыбались, глядя на мою мазню, говорили хорошие слова, поддерживали. Я же «приседала и кланялась», оправдываясь: я — не художник, я только учусь... Ибо стыдно. Стыдно невыразимо!
В какой-то момент удалось ненадолго отвлечься и погрузиться в процесс, но именно в этот момент раздался знакомый голос: «Ну, вы и место выбрали...», — это преподаватель из параллельной с моей группы, Председатель живописной секции Союза художников. Это стало последней каплей (земля разверзлась и я полетела в адово пекло стыда и отчаяния).
Стыдно писать плохо, стыдно, когда не получается. И никакие уговоры, «ах, ты только учишься! ах, всем всё равно!», не помогают. Мне не помогают. Детям легче. Они что не сделают — у них всё «хорошо», «нормально» и «красиво».
Ну, а результат моих мучений в тот день был вот такой...
Вернувшись в училище, рассказала «Дяде Камилю» — нашему избыточно включенному в процесс, но очень доброму охраннику — эту историю. Ждала, что он мне посочувствует. Но «Дядя Камиль» авторитетно заявил: «И ничего не стыдно! И завтра туда иди. И после завтра... Вообще каждый день ходи, пока все в Союзе тебя не запомнят».
А из зарисовки и этюда с натуры спустя две недели получилась неплохая композиция.
История вторая. Борьба за права пролетарских гелевых ручек...
Название не просто абы какое, а отсылка к моей давнишней статье Борьба за права пролетарских карандашей Прочтите, если захотите.
Вторая композиция была «Интерьер». Те же безрезультатные и пустые блуждания, которые в моменте довели меня аж до замка Шереметьевых в соседней республики Мари Эл. Снова забракованные эскизы и неудавшиеся варианты... Пару неудач прилагаю.
И снова натура нашлась под боком: интерьер домика Каширина — дома, где жил Алёша Пешков в детстве (дом деда Максима Горького).
Схема работы над композиций простая: ищешь мотив, делаешь зарисовки, затем эскизы и пишешь итоговую работу. Звучит просто, но в реальности не так.
Зарисовки я отправилась делать 9 мая. С учётом того, что просмотр был назначен на 1 июня, сроки не просто поджимали, они горели синем пламенем!
9 мая в музее не было ни души (домик Каширина — малюсенький музей из двух комнаток, кухни и коридора), хотя вход был бесплатным в честь праздника.
Мне надо было всего минут тридцать на две зарисовки, которые я планировала сделать гелевой ручкой на листе размером А4. Больше в общем-то рисовать в маленьком музее было нечего.
Я встала в уголке и прямо стоя начала быстро набрасывать детали интерьера, но тут раздался окрик смотрительницы: «Ах, вы рисуете?! У нас запрещено! Без согласования с директором нельзя!».
Надо сказать, я даже растерялась в первые минуты... Что значит нельзя? Почему нельзя? В любом музее мира рисование карандашом в блокноте не запрещено. Да, с холстом и маслом просто так не воткнёшься посреди выставочного зала, но с карандашиком...
Я попыталась вступить в диалог, но он вышел абсурдным.
— Почему нельзя?
— Директор запрещает!
— По причине?...
— Вы что-нибудь не так нарисуете, а потом выложите в интернет... А нас накажут.
— Ооо... Я вам могу на 100% гарантировать, что я обязательно нарисую что-нибудь «не так» и выложу в интернет (я рисовать не умею — это раз, а потом я же художник... яблоки на груше... ну, вы понимаете).
— Ну, вот видите...
— А фотографировать можно?
— Фотографировать можно.
— А если я сфотографирую, а после в фотошопе напишу на печи неприличное слово и выложу в интернет?...
— ... — Смотрительница не оценила моего юмора и рисовать не разрешила.
Гнев мой был ужасен! Я вообще плохо переношу любые ограничения, абсурдные — вдвойне плохо, а противозаконные — втройне. И это втройне подогревалось тревогой о приближающемся просмотре и отсутствии композиции. Прибавьте к этому выходной день 9 мая, бесплатный вход в музей, отсутствие посетителей — идеальное время и место для рисования...
Я ушла из музея... хотелось бы написать «громко хлопнув дверью», но такой возможности у меня не было.
Зарисовки пришлось делать по фотографии, что плохо, плохо, очень плохо.
Ни на следующий день, ни через неделю гнев мой не утих. И я написала жалобу на сайте Нижегородского Министерства Культуры. Через десять дней получила официальный ответ от Департамента культуры:
«В соответствии с пунктом 8 Правил посещения МБУК "Государственный музей А.М. Горького": разрешена любительская фото- и видеосъемка, зарисовки экспонатов, элементов интерьера карандашом без дополнительного оборудования в залах экспозиции.
С руководителем МБУК "Государственный музей А.М. Горького" проведена разъяснительная беседа...».
Справедливость была восстановлена, но моему делу, делу создания композиции, это уже не помогло. До просмотра оставалась неделя, поэтому работу завершала как могла уже без натуры.
К чему это привело? В построении интерьера были допущены искажения (из-за неопытности в рисовании), что мне, конечно, простили, так как «вы же ещё учитесь»... Но чего, безусловно, можно было бы избежать, будь у меня возможность сделать зарисовки с натуры (фотоаппарат искажает реальность и скорее вредит, чем помогает).
Есть, правда, ещё один способ рисовать с ходу хорошо и правильно: надо, чтобы тебя «Бог в маковку поцеловал». Но это не моя история.
А композиция в итоге вышла такая.
P.S.: В этом семестре тема первой композиции «Герои СВО». И по традиции, чем я занимаюсь вместо композиции? Пишу статью о композиции. А завтра показывать эскизы преподавателю. Прав был гениальный Василий Осипович, когда говорил: «История никого ничему не учит, но она сурово наказывает тех, кто не знает её уроков». Завтра меня ждёт очередная «минута позора».
Каждый читатель имеет право быть несогласным с мнением автора. Рубрикатор (перечень всех статей канала, разбитых по темам)