Как и многие писатели и режиссеры, достигшие вершины своей профессии, Стэнли был перфекционистом, и с этим трудно не согласиться, учитывая как долго он мог добиваться нужного для него результата. Последние шесть фильмов, которые он снял, заняли больше времени, чем он мог себе представить. Между «Космической одиссеей 2001» 1968 года и «Заводным апельсином» 1971-го трехлетний перерыв. Следующим был «Барри Линдон» в 1975 году, с промежутком в четыре года, затем еще пять до «Сияния». Производство «Цельнометаллической оболочки» продолжалось 7 лет, а его последний фильм « С широко закрытыми глазами», вышел через двенадцать лет, причем посмертно, поэтому не факт, что его производство не затянулось еще на пару лет.
Фильмы Стэнли Кубрика печально известны тем, что в них снимали много дублей. Например, в «С широко закрытыми глазами» доктор Билл Хартфорд в исполнении Тома Круза, сцена где он входит в дверь. Просто входит в дверь. 95 раз Круз проделывал это. Поэтому неудивительно, что мировой рекорд Гиннесса по количеству повторных съемок одной сцены с диалогом принадлежит фильму Кубрика, а именно «Сиянию» с колоссальными 148 дублями.
Вот эта сцена.
Рассматриваемая сцена является поворотным моментом в фильме, когда Дик Холлоранн (Скетмен Крозерс) объясняет «сияние» юному Дэнни Торрансу (Дэнни Ллойд). В ее начале Дик спрашивает Дэнни, знает ли он, откуда тот знает его имя. Мальчик хранит молчание, поэтому Дик переходит к разговору о том, как он и его бабушка могли разговаривать друг с другом, не говоря об этом вслух, — особый дар, который его бабушка называла «сиянием». Дэнни обладает тем же даром и, наконец, говорит, что не должен об этом распространяться. На вопрос, кто сказал держать его в секрете, мальчик объясняет, что это «Тони», человек который разговаривает с ним во сне. Дик понимает, что «Тони» - это то, как Дэнни понимает и объясняет способности, и спрашивает его, говорил ли тот когда-либо с ним об отеле «Оверлук». Дэнни, в свою очередь, спрашивает Дика, плохой ли отель, мужчина объясняет, что в отеле «Сияние» произошли плохие вещи. Затем мальчик спрашивает о номере 237. Заметно потрясенный Дик довольно неубедительно говорит, что там ничего нет... но лучше держаться от него подальше.
Это одна из самых важных сцен в фильме, объясняющая «сияние» так, чтобы Дэнни и зрители могли понять его. Это чудесно сыгранный момент между ними: голос Кротерса способен придать глубину эмоциям, которые он выражает, от ностальгии до страха, а Ллойд принимает все это и задает острые вопросы таким образом, будто предполагает, что уже знает ответы. Эта сцена из "Сияния" кажется простой, но, учитывая ее важность, понятно, что, возможно, потребовалось несколько дублей, чтобы сделать ее как положено. Но 148 избыточно почти во всех смыслах этого слова. Это не та сцена, которую можно снять кусками, поэтому каждый дубль нужно было снимать с самого начала. Тот факт, что в сцене участвует ребенок, делает количество повторов еще более сомнительным.
Это не единственная сцена из «Сияния», которую снимали много раз.
Эта сцена не единственная в фильме, где Кубрик отрывался по полной. Сцена, в которой камера фокусируется на лице Кротерса в его спальне, повторялась более 60 раз. Она стала тяжелой для актера, который, как сообщается, был доведен до слез. Шелли Дюваль, однако, пришлось похуже. Самым травмирующим моментом во время съемок «Сияния» была сцена на лестнице, которая закончилась после 127 дублей. Съемки сильно сказались на актрисе, которая целыми днями плакала на съемочной площадке, чуть не ушла из-за стресса и перенесла изнурительный приступ тревоги, во многом из-за непрекращающегося перфекционизма Кубрика и его обращения с актрисой.
Однако Кубрик считал свои действия не перфекционизмом, а скорее работой, которую приходится повторять, потому что актеры не готовы. В интервью 1987 года журналу Rolling Stone., когда его спросили о слухах о том, что для одной сцены нужно сделать сотню дублей, Кубрик не стал отрицать этого, и прямо изложил свое обоснование. Как он объясняет, если актеры не готовы к своим репликам, они не готовы играть. Если им приходится думать о своих словах, они не готовы работать над эмоциональным аспектом сцены, и это бросается в глаза. Таким образом, сцена повторяется до тех пор, пока не наступит подходящий момент. Однако, как отмечает Кубрик в том же интервью, тридцать превращается в сотню. «Если бы я снимал каждую сцену по сотне дублей, я бы никогда не закончил фильм».
Кубрик не единственный режиссер, который настаивает на постоянном повторении, чтобы сцена получилась правильной. Вспоминается «Человек паук» Сэма Рэйми, где Тоби Магуайр лишь со 156 дубля смог все правильно сделать в сцене подносом в столовой.
Оглядываясь назад на сцену и фильм в целом, можно сказать, что цель действительно оправдывает средства. Все тело Крозерса, особенно его глаза и лицо, должны быть в моменте. Если бы его глаза выдавали его мысли о своих репликах или о том, каким будет его следующее действие, это теряло бы естественный порядок вещей. Вместо этого мы видим, как он переживает череду эмоций. Его поведение меняется, когда он говорит о своей бабушке и «сиянии». В его языке тела чувствуется легкость, а в глазах отражается нежная ностальгия по воспоминаниям. По ходу разговора вы можете физически видеть, как нарастает страх: его тело напрягается, глаза расширяются, голос становится более кратким. У Ллойда конец сцены более сложный. Ему не дают много диалогов, но то, что он говорит, очень важно, слушая, принимая все это без, опять же, вида, будто он ждет своей следующей реплики. И у него это неплохо получается. Возможно, Стэнли Кубрик знал, что делал.
