В пяти километрах от нашего посёлка, на соседней речушке был ещё посёлок из нескольких избушек - Проездной. Первой на нашем пути была свежесрубленная избушка. Это было видно по щепе, оставшейся на светлой полянке после строительства. Жил в нём весёлый, гостеприимный дядя Толя. Прибегали мы к нему гурьбой. На улице возле домика стоял небольшой бильярдный столик. В качестве игровых шаров использовались стальные шарики от отработанных шарикоподшипников. Он показывал, как играют в бильярд и рассказывал много интересного о таёжной жизни. Однажды, рассказывая о местных охотниках далёкого прошлого, пообещал показать их оружие. «Оружейную палату под открытым небом», - как он сказал. Согласовали время.
В назначенный день наша шумная компания была у его домика. Хозяин встретил нас приветливой улыбкой и уже строго объяснил нам, что идти далеко и что кричать и шуметь на переходе нельзя. «Тайга - это божий храм природы и только в тиши она раскрывает путнику свои тайны». Мы притихли и пошли вслед за нашим проводником и наставником. Шли таёжной тропой. Где-то тропа, ныряя в бурелом, терялась. Где-то пробегала по косогору, уводя нас всё выше и выше по цветочным полянам, по кедровому лесу. Шли, вдыхая воздух, пропитанный его ароматом. Выйдя на одну из полян, дядя Толя замер, повернулся к нам, прижав палец к губам, требуя тишины и показывая пальцем на тёмную стену пихтача, куда шла тропа.
Мы замерли. Задержали своё возбуждённое дыханье, увидели на фоне тёмного леса двух маленьких оленят со светло-коричневыми пятнышками, маленькими, покрытыми пушистой шерсткой, как и само тельце, рожками с шариками сверху. Встреча была неожиданной. Мы, как зачарованные, смотрели на оленят, а они на нас. Нервно стригли ушами, готовы сорваться в любой момент, почуяв опасность. И этот момент случился так же неожиданно, как и встреча. Кто-то из нашей команды, устав от напряжения, наступил на сучок. Он звонко хрустнул, как выстрел в тишине, и оленята мгновенно исчезли в темнохвойном лесу. От увиденного мы испытали сильные эмоции. Продолжая свой путь, шумно обменивались впечатлениями. Голос дяди Толи переключает наше внимание: «А сейчас смотрите на ту поляну и послушайте её».
На залитой солнцем полянке росли, как будто разбрызганы голубыми пятнами, водосборы. Яркими красками радовали глаз крупные цветы марьиного корня. Воздух пропитан ароматом таёжного разнотравья. И – звуки... Первое, что уловил слух, стрёкот кузнечика. Ему вторит другой, и вот уже кажется, что вся поляна заполнена кузнечиками, так как музыка их стрекота перекатывалась с одного края поляны на другой. Их стрёкот оборвался так же резко, как и начался. Послышалось лёгкое жужжание пролетевшего жука. Что-то пощёлкивало, поскрипывало.
К раскрытому цветку марьиного корня подлетела пчёлка, села в мясистые жёлтые тычинки цветка, легонько раздвинув их лапками, пчёлка запустила вглубь цветка свой хоботок, сделала несколько порывистых движений, затем плавно выдернула хоботок, переместилась в сторону и повторила всё то, что проделала в первый раз и так несколько раз. Затем, оторвавшись от цветка, с пожелтевшим брюшком полетела к следующему, издавая шуршащие звуки своими крылышками.
А вот симпатичный паучок настраивает свою сеть на муху - цокотуху. Вокруг нас кипела жизнь макромира, к которому мы случайно прикоснулись.
Но тропа зовёт. И мы уходим в пихтовый лес, куда стреканули от нас оленята. Больше мы их не видели. Вскоре выходим на полянку, которую сплошь покрывают чудесные жарки.
Тропинка вьётся среди цветов. В посёлке тоже есть жарки, но маленькими семейками, а тут такое изобилие! Пройдя через поляну, углубились в таёжные дебри и услышали назойливые крики кедровки, извещающие жителей тайги о том, что в их пределы вошли чужаки. В стороне от тропы видим скальный выход. Подходим ближе. В скальной стенке небольшой углубление, сверху нависает плита, и в углубление совсем не попадает дождь. Здесь и хранится оружие древних охотников.
Увидев оружие, были разочарованы. Мы ожидали что-то иное. А тут были обычные деревянные луки, закостеневшие от времени, стрелы с потрёпанным оперением и отвалившимися наконечниками. Луки были большие с сильными потёртостями в тех местах, где охотник держал лук, готовясь к выстрелу; почти не гнулись, тетивы не было. Всё это говорит о том, что эти луки - настоящая древность. Дядя Толя был замечательным экскурсоводом. Увидев наше разочарование, он подробно рассказал, как проводилась охота с помощью этих луков. Рассказ был интересен и сгладил наше разочарование.
Мы думали, что «оружейная палата» - это конечная цель нашего путешествия. Но дядя Толя так не думал. Он спросил нас: «Дети, есть хотите?» Хор ребячьих голосов: «Да!» И уже разочарованно: «Но у нас ничего нет», - «А у меня есть булочка вкусного хлеба, я сам её испек, а там», - показал наверх, куда уходит тропа, - «таёжные дары. Вперёд!». В предвкушении предстоящего обеда пошли преодолевать последний подъём. Вскоре вышли на довольно ровную площадку, сплошь поросшую гигантской черемшой. Высотой она была чуть выше пояса, а толщиной, как два карандаша. Сочная, она ломалась легко, приятно похрустывала на зубах и сластила. Мы получили наставление рвать столько, сколько съедим. С этой задачей справились быстро.
До слуха донеслось какое-то лёгкое бормотание. Замерли, прислушались. Мы не издаём ни звука, бормотанье идёт откуда-то снизу. Нам становится тревожно. Смотрим на дядю Толю. Он стоит спокойно, наблюдает за нашей тревогой, улыбается. Это нас успокаивает и даёт толчок к стремлению разгадать,- кто, где бормочет. Проходим в сторону источника звука и в густой заросли черемши обнаруживаем бьющий из - под земли родничок, который, как игривый оленёнок, с веселым детским лепетом убегает в пихтовый лесок. Наш учитель, а дядя Толя нас многому научил в этом походе, одобрительно, с улыбкой заметил: «Нашли! Молодцы!». Дал котелок под воду и показал на камень на возвышенности, отправил нас к нему со своим богатством, сам задержался у зарослей черемши. Мы, восторженно галдя, с присущим нам соперничеством, бежим к камню, похожему на стол, вписанному в линию горизонта, отделяющему земную твердь от голубизны небосвода с кучевыми облаками. Приближаясь к каменному столу, линия горизонта, как театральная штора, опускается вниз. Открываются картины дальних горизонтов. Дух перехватывает, сердце замирает от ощущения чувства полёта.
Для нас, детей живущих и кочующих со своими родителями - непоседами в мире первозданной дикой тайги, полотна художников были недоступны.
Более того, мы не ведали об их существовании, не считая картинок в учебнике «Русская речь».
И все-таки, благодаря родителям, благодаря таким людям, как дядя Толя, на нашу долю выпадали счастливые дни, когда нам представлялась возможность видеть первоисточники, которые вдохновляли живописцев на создание высокохудожественных полотен.
Мы оказались в плену многоплановых картин, уводящих наш взор в голубую даль многочисленных отрогов хребта Обручева, покрытых бархатом зелёной тайги. И только в противоположной от солнца стороне возвышается непреступным барьером родитель тех отрогов - хребет академика Обручева, поблёскивая снежными вершинами, дающими жизнь множеству рек, которые сформировали троговые долины, в том числе и нашей речки Хопто.
В обрамлении этого великолепия расположился наш посёлок. Картину голубых далей дополняет ярко-оранжевое пятно жарковой поляны, которую мы проходили. Дав нам возможность насладиться картинами окружающего мира, к нам подходит, как бы из глубины одной из них на фоне могучего хребта Обручева, наш наставник, наш учитель, дядя Толя и с улыбкой спрашивает: «Ну как, понравилось? Любите эту землю, и она вам ответит тем же».
Обед состоялся. Булочка хлеба, сладкая черемша, родниковая вода - были великолепны.
Продолжение «Дорога в детство»
