«Два капитана» Вениамина Каверина - великий приключенческий роман воспитания.
Так я определил бы жанр этой, без преувеличения, самой лучшей авантюрно-героической книги в русской литературе, в целом не слишком богатой знаменитыми именами в жанре, разработанном преимущественно британскими и французскими беллетристами. В самом деле, достаточно назвать имена Артура Конан Дойла и Генри Райдера Хаггарда, Томаса Майн Рида и Джеймса Фенимора Купера, Жюля Верна и Густава Эмара, не говоря уж о Александре Дюма и Роберте Луисе Стивенсоне, – и не надо продолжать доказательства. В русской литературе, за исключением научно-фантастического жанра, таких имен нет. Как нет у нас ни джунглей, ни Амазонки, ни прерий, ни необитаемых островов с теплым климатом. Зато есть север, почти или вовсе непригодный для жизни человека, но важный для государства.
Вот об этом-то севере, точнее о героях, открывавших и осваивавших его, и повествует в своем лучшем романе, написанном в 30-е – 40-е годы прошлого века, Вениамин Каверин.
Задача рассказать о книге, которую читали все, непроста, тем более, что если вдруг и отыщутся не читавшие ее, то уж, наверное, не найдется никого, кто не видел бы экранизаций, очень удачных в обоих случаях: и кинематографическом и телевизионном.
Назвав каверинский шедевр «Два капитана» приключенческим романом воспитания, я ничуть не оговорился. Это история о том, как великая цель воспитывает в человеке героя. Причем сказанное относится и к первому капитану - моряку, о котором из текста книги мы узнаем только по его немногочисленным письмам, и ко второму – летчику, чьей судьбе книга, собственно, и посвящена.
«Два капитана» - героическая сага не только, а может, и не столько о покорении Севера, сколько о покорении себя самого, хотя бы уже потому, что немой мальчик из бедной псковской семьи Саня Григорьев начинает свой путь в небо с того, что неимоверными усилиями заставляет себя научиться говорить. И этот подвиг (а это именно подвиг!) только открывает счет его личным свершениям, коих в жизни героя, как и в жизни всего народа в первой половине ХХ века, было несчетное множество. Проще сказать: жизнь советского народа до брежневского двадцатилетия – подвиг, а каверинский роман – художественная летопись этого подвига.
И я не преувеличиваю. Советская история – подвиг не литературный, так было на самом деле. Разумеется, не каждый человек способен на подвиг, немало тех, кто способен лишь на подлости. Но истинный герой уже самим своим существованием отрицает подлость и побеждает подлецов. И лучшие героико-приключенческие книги всегда и везде именно героизму и учат. Потому «Два капитана» еще и образовательная книга.
В основе героизма всегда лежит любовь, ведь подвиги совершаются во имя любви. К женщине ли, к творчеству, к знанию, или к родине. В «Двух капитанах» все эти понятия друг от друга неотделимы. Как отделить любовь героя к дочери погибшего во льдах капитана Татаринова от его любви к родной стране, к северу, к установлению истинной правды о погубленной завистниками экспедиции? Невозможно. А коли так – «Два капитана» - любовный роман не меньше, чем приключенческий, воспитательный или образовательный.
Героизм, конечно, дело личное. Но один в поле – не воин. Героизм, вообще говоря, не очень-то возможен без врагов. И наверняка невозможен без друзей. В «Двух капитанах», да, есть негодяи и предатели, но есть и верные друзья, как, например, старый революционер, доктор Иван Иваныч, помогший когда-то маленькому Сане научиться говорить. Иван Иваныч – очень интересный персонаж. Если будете перечитывать книгу, всмотритесь в него пристальнее: без его помощи и дружелюбия, возможно, многое герою было бы осуществить труднее. Как и без помощи учителя Кораблева.
Кстати сказать, именно эти образы у создателей телевизионной экранизации романа получились, пожалуй, лучше всех прочих, исключая, конечно негодяев – Николая Антоныча и Ромашова. Но это понятно: роли негодяев для любого актера выигрышны, хотя бы уже потому, что их можно попытаться как-то очеловечить, вызвать к ним сочувствие зрителя, тогда как герои без страха и упрека – они и есть герои: поменьше говори, побольше молчи, пристально устремляя в горизонт суровый взгляд воплощенного мужества. Тем более это относится к экранизациям: все ведь сами читали книгу, и, стало быть, знают, кто есть кто и кто чем дышит.
А в 70-е, и за тридцать лет до 70-х, и через 20 лет после, роман Каверина читали на самом деле все – и мальчишки, и девчонки, и взрослые, и старики. Так читают и перечитывают совсем немногие приключенческие книги мировой литературы: «Три мушкетера», «Остров сокровищ», «Властелин колец»... Не потому, что иные классические книги хуже, а потому, что автору – случайно или намеренно – удалось ухватить и удержать обе вожжи понесшей лошади, оба смысла жизни: личный и общечеловеческий, или, если угодно, индивидуальный и национальный
Была когда-то в «Комсомольской правде» такая рубрика – «Вечная книга». О «Трех мушкетерах» в ней точно была большая статья. Не помню, к сожалению, рассказывала ли рубрика о «Двух капитанах». Должна была рассказывать, потому что роман Каверина – воистину вечная книга, ее можно читать и перечитывать десятки раз, она ничего от повторения не теряет, даже наоборот, приобретает. Как бы растет вместе с нами. Или мы вместе с ней.
И в этом – еще одно доказательство того, что «Два капитана» - чистой воды классика, не только сама не стареющая с годами, даже с целыми эпохами, но и не позволяющая уйти в забвение самим эпохам и героям, эти времена олицетворявшим.
Я даже думаю, что именно Саня Григорьев лучше всех прочих литературных героев может представить сегодняшнему юношеству советского человека тридцатых - сороковых годов, подобно тому, как Шерлок Холмс и доктор Уотсон представляют нам англичан поздней Викторианской эпохи.
Ах, друзья, как я завидую тем, кто сегодня впервые откроет этот увесистый том и погрузится в него, пропадет в нем с головой, ведь ему, этому счастливчику, предстоит обрести собственный и самый настоящий – суровый и прекрасный - остров сокровищ!
Иллюстративный материал из общедоступных сетевых ресурсов,
не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.