Заканчиваем знакомиться с книгой Майкла Хадсона "Судьба цивилизации".
В последнем разделе автор озаботился вопросом «как надо». То есть набросать альтернативу современному государственному устройству.
Многие описывают современную экономику как пост-индустриальную или экономику услуг, имея в виду замещение синих воротничков белыми. Слово «услуга» происходит от «служить», и здесь на самом деле есть что-то от зависимости слуги. Современный трудящийся вряд ли выживет, не влезая в долг. Новые же аристократы прославляют себя как чемпионов этой экономики, имея в виду свой процентный или арендный доход как доход за «услугу», а систему захвата финансовой политики государства, дерегулирования и создания себе привилегий – «свободным рынком». Этим рантье никогда не бывает достаточно, и своим богатством они делиться не собираются.
Задачей правительства всегда было снижение напряжения между имущим классом и остальным обществом. Если правительство претендует на некий «средний курс» – то, скорее всего, этот курс будет прикрывать поддержание статуса-кво, который благоприятствует богатым. Ведь последние всегда использовали свои ресурсы для влияния на правительство. Избежать риска олигархического правления можно лишь при сильной и независимой центральной власти, будь то древние монархи или социалистические политбюро.
Эта сильная власть должна иметь монополию на деньги и кредит, иначе её будут иметь банки, как сейчас. Инфляции бояться не стоит. На упрёки экономистов австрийской школы автор отвечает, что гиперинфляция случается не от печатания денег, а от потери валютой своей покупательной способности. Государства могут иметь платёжный дефицит, из которого проистекает падение курса валюты и удорожание импорта и всех цен как следствие. Отсюда мораль: не занимайте деньги в инвалюте.
Привилегия создания денег должна принадлежать федеральной власти. Что же делать муниципалитетам, не сводящим концы с концами? Ответ Хадсона: дотации из центра могут помочь. Рецепт номер два: обложить налогами ренты. Ну, это мы уже читали. В общем и целом рецепты из типично левого арсенала: национализация финансов, земли и естественных монополий и налоги на богатство. И да: просить лишние долги. Начав с чистого листа, необходимо установить налоговую систему, которая бы щипала рантье, не давая им богатеть быстрее остальных граждан. То, как борются с проблемами сегодня – совершенно противоположно: в рамках намеренного финансового завоевания на страны накладываются меры по экономии, которые штрафуют трудящихся и снижают уровень жизни. Так проблемы не решить и экономику не поднять.
Вторая холодная война – это не промышленное и торговое соперничество, а битва между экономическими системами. Руководители Китая рассматривают американскую экономику как образец того, чего избегать. Им не нужно население в долгах, в то время, как олигархи снимают земельную и монопольную ренты. Потому государство владеет «командными высотами» экономики, даёт зарплатам расти и ставит целью освобождение от съёма ренты олигархами. Но прогрессивная шкала налогообложения – всё ещё дело будущего. Ещё одним шагом станет альтернативная международная система платежей и дедолларизация.
Запад же находится под пятой неолибералов, которые захватили законодательную власть и блокируют принятие антимонопольных и других законов, ограничивающих их господство. Права трудящихся ограничиваются, профсоюзы хиреют, пенсионные планы сворачиваются. Для отвлечения внимания обществу навязывается политика идентичностей на базе расы, нации, гендера и религии. Либерально-ориентированный средний класс заманивается морковкой обещаний «выхода в люди», то есть перспективой присоединения к кругу рентососов. В союзничестве с ним элиты успешно не допускают изменений налоговых систем в неблагоприятную для себя сторону. Степень захвата центробанков и казначейств финансовым сектором оказалась наглядно продемонстрирована после кризиса 2008 года, когда государство делало всё, чтобы поддержать на плаву финансовых спекулянтов. Потом была пандемия, и курсы акций получили новый толчок после снижения процентной ставки. Вернуть её на место или обложить ренты налогом они не отваживаются, поскольку это уронит цены на недвижимость и обанкротит спекулянтов (замечу: как раз в наши дни процентная ставка вернулась «домой», пока без серьёзных последствий). Во внешней политике Америка продвигает свой фундаментализм свободного рынка интервенциями. Иностранные альтернативы капитализму рантье давятся санкциями и, если необходимо, военной силой.
Сами же западные демократии имеют склонность поляризоваться в олигархии, состоящие из кредиторов, землевладельцев и монополистов, которые добиваются поддержки среднего класса. Этот средний класс опасается радикальных решений с одной стороны и мечтает сам стать успешным инвестором – с другой. Один Процент поощряет эту мечту о вертикальной мобильности и сказку о просачивании богатства сверху вниз, в то время, как богатство это извлекается всё больше и больше в обратном направлении. Сильное правительство встречает противодействие олигархов до тех пор, пока оно само не окажется под их контролем. Оказавшись у власти, рантье и эксплуататоры всегда с большей готовностью применяют насилие для защиты награбленного, нежели их жертвы для своей защиты или проведения реформ.
Автор видит в Китае и России современную альтернативу западному финансовому капитализму. Он считает, что сильное и независимое государство с его регулированием и социальными инвестициями в целях процветания и большего равенства даст больше реальной демократии, чем олигархическая квази-демократия, которая оставляет должников, трудящихся, потребителей и пенсионеров полагаться лишь на свои силы. И если Си Цзиньпин указывает на неравенство доходов как на важнейшую проблему наших дней, то Путин делает упор на роль сильного государства:
В последние десятилетия многие жонглировали броскими концепциями, согласно которым роль государства провозглашалась устаревшей и уходящей. Якобы в условиях глобализации национальные границы становятся анахронизмом, а суверенитет – препятствием для процветания. Вы знаете, я уже как-то говорил, хочу ещё раз это сформулировать: так говорили и те, кто пытался вскрыть чужие границы, полагаясь на свои конкурентные преимущества, – вот что происходило на самом деле. А как только выяснилось, что кто-то где-то добивается больших результатов, так сразу возвращаются к закрытию границ вообще и прежде всего своих собственных – таможенных границ, каких угодно, стены начинают строить.
Китай с его способностью противостоять интересам рантье по извлечению богатства и демонстрацией успешной альтернативы стал врагом номер один для неолиберальных воинов холодной войны. Быть может, его позитивный пример окажется способным мотивировать на восстановление Западом своей собственной промышленной динамики. Ведь когда-то его экономисты боролись за освобождение хозяйства от гнёта привилегий землевладельцев, банкиров и монополистов. Эта борьба была проиграна, и сегодня безраздельно правит Один Процент. Западным экономикам угрожает затягивание поясов, вызванное долгами и извлечением рент. Это – дорога к медленному краху. Ответом Америки на её экономическое угасание явилось усиление контроля над Европой и другими вассалами с помощью военной силы и политических санкций. Возводится новый железный занавес, и странам приходится выбирать блок, к которому им стоит присоединиться. Дедолларизация мировой торговли при этом получает дополнительный толчок.
Взлёт доллара, а также начало его падения.
С началом войны на Украине холодная война превратилась в горячую. Захват Штатами золотовалютных резервов Венесуэлы, Афганистана и России положил конец послевоенной торгово-финансовой системе на основе доллара. Американцы сами начали процесс демонтажа своей глобальной власти.
------------------------------------------------------
Не могу согласиться с советами Хадсона по монополизации денег и кредита. И особенно с его утверждением, что гиперинфляция случается не потому, что государство печатает деньги. Не удивляет, что адепты современной денежной теории черпали вдохновение у нашего автора, который, похоже, считает роль и функции денег такими же, какими их мыслили первые создатели: древние правители Востока. В современной экономике у денег несколько десятков различных функций, и вряд ли их охватывают в своих анализах теоретики СДТ. И главное: если отдать все финансовые рычаги государству, то оно должно максимально строго обходиться с финансами и не печатать деньги, если нет для этого необходимости. По теории. По факту, однако, бюджетная дисциплина – это не про правительства наших дней. Из года в год левые выходят с лозунгами: давайте напечатаем денег, а потом, когда станет полегче – станем экономить. Первое получается «на ура», а вот с последним – проблемы. Никто не станет экономить просто так, из теоретических соображений.
Нелюбовь автора к банкирам происходит, возможно, из его личного опыта, а также из недавней экономической истории. Начиная с семидесятых, Запад стал ощущать нарастающую конкуренцию из Азии. Упали прибыли, замедлился рост благосостояния. Нефтяные кризисы семидесятых усугубили ситуацию. Неолиберальный поворот не смог обратить тенденцию, но лишь привёл к тому, что этот замедленный рост благосостояния оказался присвоенным элитами финкапа. Причина же замедления – это не что иное, как свобода торговли, при которой мировой капитал нашёл себе более прибыльное вложение в других областях земного шара. Поэтому обратить ситуацию для Запада может действительно – деглобализация и новые торговые блоки. Процесс этой нарезки будет весьма болезненным и непредсказуемым. А потом... Потом, может быть, мы станем свидетелями мирного соревнования разных систем.
Причина, по которой Хадсон собирает такие разные страны, как Россия и Китай, в единую альтернативу западному финансовому капитализму – сильное государство. То есть главное отличие в том, что в этих странах олигархи держатся в стороне от политики. Соглашусь, что они активным образом в политику не вмешиваются. Кто пытается это делать – оказывается на нарах или эмигрирует. Но влияние у них есть, и оно велико. Их люди занимают важные посты и пишут законы, благоприятствующие олигархату. Принципиального различия между такой системой и американским финкапом я лично не вижу. Но сильное государство – это, конечно, плюс. Оно представляет собой преграду для безраздельного господства рантье.
И всё же, имущественное расслоение и концентрация богатства в условиях мирного развития – процесс, скорее всего, неизбежный. Так было и будет всегда. Об этом говорил Вальтер Шайдель в своей книге Великий уравнитель. Воплощение надеждам простого человека могут дать «лишь четыре всадника Апокалипсиса»: война, революция, развал государства и пандемия. Лишь они приносят облегчение, но какой ценой... Вот и сегодня мы слышим грохот их копыт. Однако какой бы суровой ни была гроза – она всегда кончается, и после ней всегда становится легче дышать.