Накануне своего 65-летия известный российский телеведущий поделился воспоминаниями о работе в агентстве
Известный российский телекомментатор Виктор Гусев отмечает сегодня 65-летие. Накануне юбилея в интервью ТАСС он рассказал о том, как начинал свою карьеру в агентстве, как вместе с Артуром Чилингаровым участвовал в спасательной экспедиции в Антарктиду и почему его мечта стать спортивным журналистом осуществилась только после пяти лет работы в ТАСС.
- Вы пришли в агентство в 1979 году практически из окопов - до этого вы два года работали военным переводчиком в Эфиопии, когда там шла война. Специалиста с таким опытом, наверное, приняли в ТАСС с распростертыми объятиями?
- На самом деле, меня не сразу приняли на работу в ТАСС. Когда я вернулся из Эфиопии, я написал исследовательскую работу для английского офиса агентства, но мне долго не отвечали. Решив, что ответа я никогда не получу, я устроился в Спорткомитет СССР переводчиком в протокольный отдел. Я заполнил все документы и даже был зарегистрирован как комсомолец. Возможно, моя судьба сложилась бы иначе, может быть, когда-нибудь я даже стал бы руководителем Спорткомитета. (Смеется.) Но тут мне позвонил руководитель английской версии ТАСС Николай Шарце и сообщил, что меня приняли в агентство. Я в это время был на работе, и трубку взяла мама: "Почему ты раньше не сказал?". "Так ведь был съезд компартии, мы все были заняты им, чем Виктор занимался со своей контрольной работой", - ответил Шарзе. Так я оказался перед сложным выбором.
- Вы не жалеете, что в итоге выбрали ТАСС?
- Нет, хотя поначалу мне казалось, что, уходя из Спорткомитета, я убиваю свою мечту быть хоть как-то связанным со спортом. Но ТАСС казался более перспективным местом и гораздо более интересным. Кроме того, мне сказали, что в агентстве тоже есть спортивный отдел. А я хотела заниматься спортивной журналистикой, а не просто быть переводчиком в наших делегациях.
- Но вы же начинали не в спортивной редакции...
- Да, я работала редактором и переводчиком в Главной редакции иностранных новостей, хотя я не могу назвать эту работу своей любимой, потому что вскоре поняла, что есть альтернатива. Это была спортивная редакция, которая находилась совсем рядом. Я сразу же отправилась туда, но там не оказалось вакансий для меня. Поэтому первые несколько лет я сотрудничала, можно сказать, фрилансила. Когда я работал в агентстве, то часто ездил за границу с разными командами - борцами, хоккеистами - под эгидой Спорткомитета. ТАСС это очень нравилось, потому что я ездил за счет Спорткомитета, а корреспонденцию о соревнованиях передавал для агентства.
- В качестве корреспондента ТАСС вы совершили кругосветное путешествие на круизном лайнере. Как Вам удалось на него попасть?
- С кругосветным путешествием связана интересная история. У ТАСС была редакция судовых газет, которая обслуживала большие круизные лайнеры. Экипаж на этих судах был советский, а пассажирами были исключительно иностранные туристы. Считалось, что Советскому Союзу необходимо обеспечить там свое идеологическое присутствие. В редакции постоянно не хватало своих ребят, поэтому они привлекали молодых сотрудников со знанием языка. Так меня отправили на роскошный лайнер "Тарас Шевченко", где я издавал стенгазету на английском языке. Она выходила раз в неделю и состояла из двух страниц. На первой были материалы, которые я получал из ТАСС, а на второй - жизнь корабля. Так совпало, что меня направили на лайнер в день смерти генсека Константина Черненко. А ТАСС под большим секретом передал мне пакет с биографиями и фотопортретами пяти потенциальных генсеков.
- Значит, вы были одним из тех, кто знал, из кого будет выбран будущий лидер СССР?
- Вот как это произошло. В день назначения нового генсека мне передали на корабль сообщение: "Назначьте Горбачева". Первая страница первой газеты была посвящена ему. В последующих номерах я заполнял ее информацией об успехах Советского Союза в здравоохранении, образовании, спорте и других достижениях, а также познавательными материалами из тассовского журнала "Эхо планеты".
- С первой страницей все понятно, но что можно было написать о жизни корабля?
- Чтобы газету купили (она стоила два цента), нужно было рассказать о том, что интересно иностранным туристам. Поэтому я написал, например, что в баре корабля появились новые коктейли, что Джон встретил Мэри и, возможно, по возвращении они поженятся в своем бирмингемском доме. Сам делал фотографии, проявлял и печатал. Вернулся через три месяца в Москву, загорелый и сразу - в спортивную редакцию с надеждой. А они мне сказали: "Места для вас по-прежнему нет".
- И буквально на следующий день отправили с корабля на... другой корабль. На этот раз на ледокол "Владивосток" - в экспедицию по спасению полярников, чей корабль "Михаил Сомов" застрял в антарктических льдах. Почему выбрали именно вас?
- Честно говоря, я сначала не поверил. В моей командировке произошла удивительная вещь. Мне должны были сообщить об этом, но меня не могли найти. И тут каким-то невероятным образом генеральный директор агентства Сергей Лосев нашел номер телефона моей бабушки, которая жила отдельно от нас (вот что значит длинные руки ТАСС!), позвонил ей и сказал, что мне нужно ехать в экспедицию на ледоколе. Представляете, звонит мне бабушка и говорит: "Витя, мне звонил генеральный директор ТАСС и просил передать, что завтра ты улетаешь в Антарктиду". Я подумал, что она сошла с ума. И только на работе я узнал, что все это правда. Дело в том, что я был единственным в ТАССе, у кого на тот момент был паспорт моряка - а он был необходим, учитывая, что ледокол будет заходить в Новую Зеландию.
- После круизного лайнера - на ледокол. Сильный ли контраст?
- После роскошного "Тараса Шевченко" ледокол, конечно, выглядел довольно мрачно. Я прибыл в порт Владивостока ночью, и первым делом меня встретили крысы, снующие по набережной. Правда, мне выделили отдельную каюту старшего механика, поскольку эта должность соответствовала статусу корреспондента ТАСС на столь ответственном задании. Но по сравнению с круизным лайнером контраст был действительно сильным. Койка, умывальник и стол. Туалет в коридоре. И, конечно, само путешествие оказалось очень сложным. Ледокол не был приспособлен для плавания в бурных водах - его дико качало всю дорогу до Новой Зеландии. Его дико качало на протяжении всего пути до Новой Зеландии.
- Что больше всего запомнилось в экспедиции?
- Я был единственным участником экспедиции, не считая экипажа, который прошел весь путь с самого начала. Другие журналисты, ученые и Артур Чилингаров, который руководил спасательной операцией, поднялись на борт корабля в Новой Зеландии. Там же они запаслись топливом, которое потом пришлось спасать во время шторма. Бочки смыло за борт, и Чилингаров вывел всех на палубу и предупредил, что если мы не сможем спасти хотя бы половину из них, то нам придется возвращаться. И я вместе с другими связал эти бочки с топливом под ударами волн. Необходимое количество было спасено. Качка, однако, продолжалась - она была настолько сильной, что я три дня лежал на койке, не вставая. У меня были большие бутылки яблочного сока - их так швыряло по каюте, что они разбили умывальник на мелкие кусочки.
- Вы провели много дней с Чилингаровым на одном корабле, какое впечатление он на вас произвел?
- Чилингаров - феноменальный человек. Он из когорты настоящих путешественников - в стиле Жюля Верна. Даже в самый сильный шторм, когда весь экипаж несколько дней ничего не мог есть, он держался как стойкий оловянный солдатик. Он сам готовил себе еду и был единственным, кто мог передвигаться по кораблю, когда все остальные лежали.
- Как передавались сообщения с ледокола в ТАСС?
- Я писал материал, потом его утверждали капитан и Чилингаров - они очень скрупулезно к этому относились, потом я диктовал его своему радисту. И однажды случился такой казус. Я продиктовал, что температура упала до минус 8-10 градусов. А потом в газетах напечатали "до минус 80 градусов". И никто даже не подумал, что так холодно быть не может - цифры вписывались в общую драматическую атмосферу испытаний, выпавших на долю экспедиции.
- Ваши фотографии из Антарктиды получили премию "Интерпрессфото". Среди них есть снимок, сделанный с вертолета, на котором корабль с учеными вызволяют из ледового плена. Как он был сделан?
- Когда мы подошли к "Михаилу Сомову" на расстояние 200 км, сам "Владивосток" застрял во льдах. Когда моряки сказали, что сейчас мы выйдем на лед и с помощью веревки будем раскачивать ледокол, я подумал, что они надо мной издеваются. Но оказалось, что это обычная практика. Мы действительно вышли, сделали прорубь, положили в нее якорь и раскачивали ледокол руками. Но это не помогло. И тогда было решено использовать вертолет, который был на борту. Взяли на борт и меня. Мы подлетали к Сомову, садились на площадку, которую для нас сделали на льду, приносили еду и письма ученым. Кстати, это был первый в истории ночной полет в Антарктиде на вертолете. Мы вернулись на ледокол, а на следующее утро случилось чудо: лед расступился, мы спокойно прошли оставшиеся 200 км, а на обратном пути "Сомова" проводили сквозь льды. В это время и была сделана фотография.
- Об экспедиции был снят фильм "Ледокол", отражено ли в нем ваше участие?
- В "Ледоколе" меня играла женщина, потому что по сценарию фильма человек из КГБ (которого в реальной жизни на судне не было) должен приставать к корреспонденту. Но приставать к мужчине в те времена было как-то странно. Поэтому журналист - другого пола.
- Сильно ли сценарий отличается от того, что произошло в реальности?
- Там много вымысла. Например, в фильме они спасают собаку, чего на самом деле быть не могло. На корабле не было ни собак, ни других животных. И самое главное, в фильме есть мертвые люди, чтобы обострить сюжет. На самом деле в этой экспедиции никто не погиб. В целом я очень рад этому фильму - "Ледокол" вызывает интерес к этой героической истории и вообще к истории полярных экспедиций.
- После такой экспедиции ТАСС вы должны были осуществить свою мечту о спорте!
- Не сразу. Я вернулся в Москву, пришел к заместителю руководителя спортивной редакции Всеволоду Кукушкину с традиционным вопросом и получил обычный ответ: "Нет ставки". "Но вернулся ты героем", - продолжил Сева. - Иди к Лосеву и просто скажи: "Задание выполнено". И тогда он сам тебе все расскажет, вот увидишь". Так и случилось. И тут прозвучала фраза, которая решила мою судьбу. "Ну, спрашивайте все, что хотите", - сказал мне генеральный директор. У меня перехватило дыхание. "Могу я пройти в спортивный отдел?" - сказала я дрожащим голосом. Он посмотрел на меня как на сумасшедшую. "Вообще-то мы хотели отправить вас корреспондентом в Штаты или Англию, учитывая ваш английский... Спортивная редакция? Нет ничего проще", - сказал Лосев. И это после пяти лет моих бесплодных попыток попасть туда! Так они открыли мне счет. Так все и началось - я стал спортивным журналистом, меня заметили, узнали мои репортажи. Позже, в 1992 году, меня пригласили на телевидение.
- Как вас приняли в новой команде?
- Знание английского языка помогло мне закрепиться в спортивной редакции ТАСС. Там были суперпрофессионалы, такие как Дворцов и Левинсон. Как вы завоевали их доверие? В углу стояли телетайпы, и на лентах было много информации от иностранных агентств о тех видах спорта, которые курировали мои коллеги. И я стал им все это рассказывать. Они удивились: "Откуда вы столько знаете?" "Это телетайпы", - сказал я. "Мы не знаем никаких языков". И все - с этого момента я стал для них незаменимым источником информации.
- С каких тем началась ваша карьера в спортивном редактировании?
- Когда я пришел в редакцию, место футбольного обозревателя было занято. Поэтому меня поставили на водные виды спорта: плавание, прыжки в воду, водное поло. И ТАСС отправлял меня на все крупные соревнования. Я освещал чемпионаты мира и Европы, объездил десятки городов и стран. Кельн, Мадрид, Афины. А потом, когда место стало свободным, я начал писать о футболе.
- На вашем счету в ТАСС летние Олимпийские игры 1988 года в Сеуле и Игры доброй воли в Сиэтле в 1990 году.
- Удивительно, что произошло в Сеуле - они послали другого корреспондента освещать Игры, а меня взяли переводчиком в команду борцов. И в результате этот вариант открыл для меня еще больше возможностей для освещения соревнований. Я жил в Олимпийской деревне в качестве спортсмена, имел доступ в места, куда не всегда могли попасть мои коллеги, и вел репортажи из самого сердца Олимпиады. И я уже работал из Сиэтла как полноценный корреспондент. В то время у меня дико распухла рука - нужна была операция, и мне ее сделали прямо в разгар Игр. Я очень благодарен Игорю Макурину, руководителю американского отделения ТАСС, который все это организовал: агентство щедро оплатило операцию, и в тот же день я снова был в строю, передавая сообщения с забинтованной рукой.
- Правда ли, что именно ТАСС положил начало традиции регулярных матчей с вашим участием, которые проходят на Воробьевых горах?
- Да, это было еще тогда, когда я работал в английской редакции новостей. Когда я пришел в ТАСС в 1979 году, мы сразу создали свою команду. И она существует по сей день под забавным названием "Экс-ТАСС". Сейчас туда входят не только бывшие сотрудники ТАСС, но и их знакомые и знакомые их знакомых.
- Именно в ТАССе вы познакомились со своей будущей женой. Как произошло это знакомство?
- На 17-летнюю телетайпистку Ольгу Домрачеву я обратил внимание 26-летнего корреспондента Виктора Гусева, когда он встретил ее в коридорах ТАСС. Но познакомились мы на дискотеке.
- Дискотека в ТАСС?
- Да, прямо в агентстве и рядом с залом, где сейчас находится пресс-центр ТАСС. Дискотека была объявлена заранее, но потом пришла скорбная весть - умер Брежнев. В результате дискотеку отложили на неделю - довольно циничное решение, которое означало, что через неделю все забудется. И тогда состоялся наш первый танец. Начались отношения. Первые четыре года мы присматривались друг к другу, а потом поженились. Недавно мы отметили нашу 34-ю годовщину совместной жизни. Это, наверное, самое важное, что дал мне ТАСС на личном уровне.
- А в профессиональном плане, чему самому важному вы научились в агентстве?
- Прежде всего, это навыки работы с информацией. Они просто бесценны. В спортивной дирекции Первого канала я делаю много новостей, и те основы, которые заложил для меня ТАСС, до сих пор очень полезны в этой работе. Конечно, сейчас изменились формы подачи информации (тогда все было слишком заорганизовано и цензурировано), но основные принципы остались прежними. И признаюсь, мне очень легко работать с информацией и учить молодых сотрудников, потому что ТАСС в свое время меня этому научил. У многих остались приятные воспоминания о школе - у меня такое теплое чувство к ТАСС.
- Вы с женой когда-нибудь ностальгируете по агентству?
- Оля сделала мне необычный подарок на 25-летие нашей свадьбы. На нашу годовщину она вызвала такси и привезла меня в ТАСС. И отмечали мы эту дату не в каком-то ресторане, а в кафе в здании агентства, которое до сих пор стоит на том самом месте, где мы когда-то танцевали. Мы сидели и вспоминали, как все начиналось. ТАСС - это всегда очень светлое воспоминание.