- Составлю вам компанию? - Спросил Максимов у незнакомки, отдыхающей в беседке.
- Сделайте одолжение, - ответ женщины озадачивал, как и она сама, картинно затягиваясь ароматным дымком.
Максимов присел напротив, достал папиросу, постучал мундштуком о коробку казбека и тоже закурил, слегка смяв мундштук. Сигарета незнакомки распространяла аромат, видимо приятный для женщины. Петр же пытался окружить себя совсем другим дымком, более резким. Лицо женщины было скрыто вуалью, прячущей взгляд незнакомки. Максимов только чувствовал его и видел насмешливый изгиб тонких губ.
Необычно одетая незнакомка сидела к Максимову в пол-оборота, положив ногу на ногу. Из под длинного белого платья виднелась изящная ножка в туфле, слегка покачивающаяся. Женщина не смотрела прямо на Петра, ее взгляды были мимолетными, как острые молнии. Максимов тоже старался не смотреть на незнакомку, не хотел смущать взглядом, который мог показаться нескромным.
Петр никогда не был таким щепетильным, а тут вдруг почувствовал себя чеховским персонажем. Вообще лейтенант прочитал не так много книг, скорее мало, но Чехов ему запомнился, наверное тем, что не понравился. В небольшой библиотеке школы милиции попался сборник рассказов, вот курсант и читал их в свободное время, посмеиваясь над глуповатыми героями. Такими казались они из давно забытого времени и жизни.
"Дама, - подумал Максимов о незнакомке, - только собачки не хватает." Между тем женщина докурила свою сигарету и ушла по тропинке, не обратив на Петра внимания. Хотя нет, еле заметно кивнула. Такой наклон головы можно было посчитать вполне случайным, не относящимся к зашедшему в беседку мужчине. Максимов похоже и не заметил этого невнятного знака внимания, никак не потренировал на уход женщины.
До ужина, который накрывали в фойе первого этажа, оставалось время, Петр закурил вторую папиросу и задумался. Скучно ему было и неуютно. В который раз лейтенант подумал, что напрасно его отправили в Мамонтово. Виктора ликвидирoвали в Старинске, и концы надо было искать там. Однако у генерала имелся свой взгляд на это тяжкое преступление, и он, ничего не объясняя Максимову, отправил Петра в старое поместье отдохнуть. Наверное генерал был прав, а лишние объяснения могли только все испортить, сформировать неправильное мнение.
Максимов все же прикидывал ситуацию и так, и эдак. Допускал, что в Мамонтово или окрестных населенных пунктах, могли жить потомки первых владельцев усадьбы. Но с таким же успехом они обосновались бы и в Старинске, или вообще уехали куда подальше. И зачем их искать? Только потому, что Виктор упомянул их как возможных покупателей? Может быть конечно, но не так и вероятно.
На Виктора вообще мог напасть кто угодно, никак не связанный с покупкой бриллиантов, и завладеть драгоценности. А драгоценности? Как они вообще должны выглядеть? Ведь их никто так и не видел. Нет, видели конечно трое, но их больше нет. Уж не проклятье ли какое лежит на этих бриллиантах?
Курить больше не хотелось. Потянуло вечерним холодком, и время уже шло к ужину. Максимов медленно пошел по заросшей тропинке к особняку. Ботинки тут же покрылись росистой влагой, вечера сделались холодными, осень вступила в свои права. Лейтенант уже второй месяц жил без семьи и мотался черте знает где и с кем. Грустно ему стало от таких мыслей.
В доме отдыха людей было немного. Летний сезон закончился. Купаться в озере нельзя, вода зацвела и сделалась холодной. Дни стояли хмурыми, часто моросил дождь. Заняться было решительно нечем. Играли в биллиард, большие шахматы на специальной площадке, с тяжелыми фигурами, карты. Максимову такие развлечения оказались не по душе. Он считал их пустым времяпровождением.
Но чем-то заниматься все равно приходилось. И как-то вечером с соседями, вполне приличными чиновниками от профсоюза, за бутылкой армянского кoньяка расписали пульку. Максимов играть не умел, никогда за карты не садился, но соседи настояли, расчертили на листе сложную таблицу. И вот так за рюмкой, под пустой разговор, научили Петра играть. Сначала он кидал карты как попало, потом втянулся, даже понравилось. Было в этой игре что-то притягательное, заставляло думать, напрягаться, разгадывая интригу.
А в этот день большая часть людей уехала, в том числе и карточная компания, закончился срок путевок. Максимов даже расстроился. Вечером автобус вернулся пустой, новые желающие отдохнуть не приехали. Стало совсем тихо, пусто. Петр переоделся, спустился к ужину и обнаружил только один стол, накрытый на две персоны.
- А что, больше никого нет? - Удивленно спросил он у официанта.
- Новый заезд через неделю, - пояснил тот. - Я накрыл один столик на двоих. Вы не против?
- Нет, - согласился Максимов. - А кто мой новый сосед?
- Вчера приехала женщина, у ней индивидуальная путевка, как и у вас, вне общего графика. Вы ее не видели?
Петр пожал плечами и прошелся по фойе, решив дождаться не соседа за столом, а как оказалось соседку. Садиться за стол одному показалось неудобным. Ждать пришлось минут двадцать, женщина опаздывала. А когда наконец спустилась вниз, Максимов поздоровался и представился, - Здравствуйте, Петр Семенович... Мы с вами здесь одни остались и ужинать будем вдвоем. Вот, и столик нам накрыли один на двоих.
- Добрый вечер, - поздоровалась женщина и тоже представилась. - Ирина Николаевна.
Она была одного с Максимовым возраста, разве что немного постарше. Хотя правильно определить возраст женщины очень трудно, даже невозможно. Стройную фигуру обтягивал строгий серый костюм, который оттеняла белая блузка. Волосы были зачесаны назад и собраны в тугой пучок. А выражение лица... что можно было сказать о ее лице. Симпатичное? Пожалуй. Красивое? Наверное. Хотя... это уже дело вкуса, а он разный. И не существует стандартов красоты, а может и не должно быть.
Лицо Ирины Николаевны было точеным, ухоженным и выражало полную уверенность в себе. Вот только глаза! Что было с глазами у этой женщины Максимов так и не понял. Если лицо выражало уверенность, и этому способствовали именно глаза, то почему в этих глазах плясали веселые смешинки, пожалуй даже с оттенком насмешки. Пусть дотошный читатель не судит строго автора, но оттенок может передавать не только цвет, но и настроение. А глаза, какого цвета у женщины были глаза? Серые, а может и зеленые, а может эти два цвета смешались и переливались, играли.
Ирина Николаевна держала в левой руке маленькую лаковую сумочку на коротком ремешке, а правую протянула Петру, чтобы поздороваться по мужски, что было даже не редкостью, а пожалуй невозможно. Максимов осторожно взял мягкую женскую руку и слегка, осторожно пожал. Мягкость руки была приятной, бархатной, но в ней присутствовали и стальные нотки. Ирина Николаевна почувствовала осторожность нового знакомого и в свою очередь не напрягала кисть, хотя могла при необходимости ответить, показать силу.
Какое-то время Ирина и Петр, будем для простоты называть их по именам, ужинали молча, выпили немного вина, обменивались ничего не значащими междометиями, разговор как-то не клеился. Максимов чувствовал, что существует некое препятствие, даже непонимание или недосказанность, только никак не мог понять, с чем оно связано.
- Вы меня не узнали? - Вдруг неожиданно спросила Ирина.
Максимов сначала хотел ответить отрицательно, но воздержался и внимательно вгляделся в лицо женщины, сидящей напротив. Нет, он не знал ее и никогда не видел, это было абсолютно точно. Но что-то было не так, все равно было не так. Ирина посмотрела на Петра, пожалуй первый раз заглянула ему в глаза.
- Так это... там, в беседке... были вы?
- Я, - веселые искорки в глазах этой строгой женщины и острые молнии во взгляде той в длинном платье, в шляпе с вуалью, встреченной в беседке, вдруг соединились в одно целое и совершенно непонятное.
Максимов не мог понять, как строгий взгляд мог соответствовать женщине в белом, а веселые искорки в глазах женщине в строгом костюме. Скорее должно было быть наоборот! Но нет, существовал непонятный диссонанс.
- Извините, не узнал, - Петр тоже улыбнулся.
- Я так сильно отличаюсь?
- У вас лицо было закрыто... вуалью. - Максимов подобрал нужное слово.
- Иногда люблю устроить маскарад.
- Почему в беседке, в том наряде, у вас был такой строгий взгляд? - Максимов спросил о том, что волновало его больше всего. - Извините конечно за бестактность.
- А здесь наоборот? - Ирина поняла недоумение Петра и добавила. - Не стоит извинений. Мне теперь и самой интересно стало... Не задумывалась никогда. А вас можно тоже спросить?
- Конечно спрашивайте.
- Вы из органов? - Вопрос, как говорится, был не в бровь, а в глаз.
Отвечать на него надо было быстро, не задумываясь. Почему, Максимов и сам не знал, но все же решил уточнить:
- Какие органы вы имеете ввиду?
- Разве не ГБ?
- Нет, - Петр усмехнулся. - Я из милиции.
- Значит вы не по мою душу?
- Нет конечно. До сегодняшнего дня не знал о вашем существовании.
- И здесь случайно оказались?
- Не случайно, - притворяться перед этой женщиной не имело смысла, но Максимова разбирало любопытство. - А как вы догадались?
- У вас же есть секреты?
- Есть.
- Вот и у меня есть, свои... А для пистолета вам неудачный карман сделали, - Ирина конечно не надсмехалась, посмеивалась.
- Что, заметно?
- Левую полу пиджака оттягивает.
- Да я и сам знаю, неудобно.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 36
Начало повести ЗДЕСЬ