Начало тут, тут, тут, тут, тут, тут и тут
…Как только сами хозяева ни называли эту комнату: «малая гостиная», «диванная», «тёмная», «газетная», «угловая», «проходная». Витражи напоминали писателю «голубоглазую» Венецию, поэтому комнату ещё называли «венецианской» или «итальянской».
Но самое популярное название – «Пушкинская». Почему? А ларчик просто открывался. На северной стене комнаты висела литография с портрета Пушкина – подарок полтавского помещика Смагина, который ухаживал за сестрой Чехова Марией и даже делал ей предложение руки и сердца (она отказала, но литографию приняла – Пушкин как-никак, «наше всё»).
Поэтому и сейчас официальное название комнаты такое – «Пушкинская».
«…Количество названий этой небольшой проходной комнаты напоминает нам историю одного розыгрыша. Чехов был большим любителем пошутить, и на сей раз жертвой оказалась молодая писательница Татьяна Львовна Щепкина-Куперник. Чехов и гостья проходили по всем комнатам, хозяин называл их, а гостья считала. Но, пройдя по этой комнате через разные двери, Чехов каждый раз называл ее по-новому. В результате Татьяна Львовна насчитала восемнадцать комнат, хотя на самом деле их всего восемь. Чехов так увлек собеседницу, что она не замечала, что несколько раз проходит по одной и той же комнате, называвшейся по-разному…»
Из источников:
«…На стене Пушкинской комнаты несколько любопытных фотографий. Например, фотография, изображающая Антона Павловича под деревом необычна тем, что старый вяз на усадьбе гордо именовался "Мамврийским дубом", по библейской легенде под Мамврийским дубом в Палестине Авраам принял Бога. Скворечник на этом дереве имел три окошка и надпись – "Питейный дом", так как в нищем Мелихове было три питейных заведения [вспоминаем предыдущие части текста – В.Б.]
На следующем фото – дом со стороны пруда. Здесь запечатлена "достопримечательность" мелиховской усадьбы – пруд "Аквариум", действительно напоминающий аквариум своими размерами.
Забавная фотография изображает писателя в обществе двух молодых женщин. Щепкина-Куперник и актриса Яворская решили сфотографироваться с писателем. Все трое долго усаживались, смеялись и подшучивали друг над другом. Вдруг Чехов отвернулся и сделал серьёзное лицо, а девушки продолжали к нему приставать. Эту фотографию Чехов назвал “Искушение святого Антония”.
Здесь же – фотография самого хозяина дома, сделанная в ателье Асикритова в 1893 году. Самой достоверной и удачной Чехов считал именно ее. Фотографии, сделанные в ателье, Чехов, как правило, дарил знакомым, а в доме мы чаще всего видим любительские снимки, позволяющего нам понять иного, “неофициального” Чехова.
Снимок, на котором Чехов стоит “в обнимку” с лошадью, уважительно именовавшейся Анной Петровной. Непривычен облик писателя, знакомый многим по кабинетным фотографиям: ни галстука, ни сюртука с накрахмаленной сорочкой… Белый картуз, потерявшие форму брюки, вместо декораций ателье – деревенская кобыла…
Слева от двери, на другой части стены, главное место занимают фотографии чеховской семьи.
В центре – портреты отца и матери писателя: Павла Егоровича и Евгении Яковлевны. В шестнадцатилетнем возрасте Павел Егорович был выкуплен из крепостных своим отцом. Со временем он завел свое небольшое торговое дело в Таганроге и платил за третью купеческую гильдию, чтобы дети могли учиться в гимназии. В 1876 году Павел Егорович разорился и вынужден был уехать в Москву. Здесь он в течение тринадцати лет работал конторским служащим. С марта 1892 года отец жил в Мелихове, где присматривал за хозяйством, ухаживал за дорожками в саду и вёл дневник, который считается летописью мелиховской жизни…»
Чехов воспитывался в строгости, но сказал о родителях прекрасные слова: «Отец и мать единственные для меня люди на всем земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дела их рук».
В семье Чеховых было шесть детей: пятеро сыновей и дочь. «…Лишь на фотографиях в этой комнате они опять все вместе. Старший, Александр, жил с семьей в Петербурге, имел уже двух сыновей от первого брака, похоронил их мать, женился на их гувернантке, растил третьего сына – будущего великого актера Михаила Чехова. Николая уже нет – сгорел от скоротечной чахотки; могила его – на деревенском кладбище под Сумами. Иван – в Москве, учительствовал в народных школах, в 1893 году он женился и венчался в Мелихове, через год родился сын Володя. Постоянно в этом доме жили родители, сам Антон Павлович и сестра Мария. Наездами жил младший брат Миша, служивший податным инспектором то в Серпухове, то в Угличе, то в Ярославле; женился он в 1895 году, венчался в Васькино, а посажеными родителями невесты были Антон и Мария…»
…На снимке ниже – мои спутницы, девчонки-льготницы сгрудились вокруг экскурсовода, а я (взрослый как-никак!) брожу туда-сюда и снимаю, снимаю, снимаю…
И, казалось бы, при чём тут Маяковский, если мы в доме Чехова?
«…А если в партию сгрудились малые – сдайся, враг, замри и ляг!..»
Но что ж поделать – никуда от странных аллюзий не деться…
***
Опять Маяковским пробирает: «…Все сто томов моих партийных книжек…»
В доме Чехова было море книг – по тем временам не на одну библиотеку хватило бы…
***
…Настенные часы…
«…Жизнь невозможно повернуть назад,
И время ни на миг не остановишь.
Пусть неоглядна ночь и одинок мой дом,
Еще идут старинные часы…»
Это уже из наших дней… Впрочем, тоже уже как из прошлой жизни.
***
…Пара видеороликов из «Пушкинской»…
Продолжение следует.
Начало тут:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7