В детстве я любил копаться в библиотеке моего отца, и в классе пятом мне попалась книга из серии ЖЗЛ о герое кубинской революции Эрнесто Че Геваре. Я "проглотил" её за один день, и долго мне представлялись горы Сьерра - Маэстра, яхта "Гранма" и залив Плайя-Хирон.
На втором курсе морского училища мои детские мечты воплотились в реальность, когда в качестве матроса второго класса на танкере "Фёдор Полетаев" Новороссийского морского пароходства
я прибыл на остров Свободы. Мы бродили узкими улочкам старой Гаваны, вдыхая аромат знаменитых сигар, которыми дымили все: от юнцов до седовласых сеньоров и почтенных сеньор. Обошли музеи, благо они бесплатны. Посетили Дом-музей Хемингуэя,
Музей революции,
гуляли по набережной Малекон.
На нефтеперерабатывающем заводе, куда мы сдавали сырую нефть, мне подарили значок с изображением Че.
Этот значок я с удовольствием впоследствии носил на своей форменной рубашке.
==================================================
Вспомнилось, как несколько лет спустя, когда я уже работал в Новороссийской таможне, поздним вечером через проходную порта возвращались к себе на судно весёлые подвыпившие юги (югославы), братья-славяне. Один из них, увидев мой красный значок, заорал: "О, мой брат Че!" и кинулся обнимать меня! Что это он так фамильярно обращается с офицером таможни? Непорядок! Между нами последовал непродолжительный диалог на сербском, и я предложил ему выдать добровольно советскую валюту, находящуюся у него в "ципере" (носке- сербск.) В итоге у опешившего "брата навеки" по квитанции были изъяты советские рубли в эквиваленте моей шестимесячной зарплаты старшего инспектора! Ничего не поделаешь - служба!
===================================================
В начале восьмидесятых годов наша группа будущих судоводителей прибыла на судно "Генерал Жданов", стоящее в порту Ильичевск под выгрузкой растительного масла.
Выгрузившись, пошли в Феодосию под мазут, предназначенный для бункеровки наших рыбацких судов в Юго-восточной Атлантике. Рейс проходил нормально, наша практика тоже. Мы работали не более четырёх часов, а в остальное время постигали морские премудрости.
Был на судне небольшой тренажёрный зал, столы для настольного тенниса, на верхней палубе играли в волейбол мячом, привязанный толстой леской, чтобы не улетел за борт, небольшой бассейн. После вечернего чая каждый вечер - смотрели кинофильмы, которые крутили на старом кинопректоре "Украина".
Питание превосходное - четыре раза в день по норме плавсостава, в тропиках выдавали тропическом довольствие, можно было взять на выбор и сухое вино, и сок.
Хитросделанный маркони - начальник радиостанции предлагал организовать за тропическое вино сеанс радиосвязи с домом. Заблаговременно набирал его у практикантов неимоверное количество, и...
напрасно вечером мы ожидали его перед радиорубкой. Он пропадал несколько суток, а потом хмурый и помятый объяснял, что проходимость волн была плохой, а связь неустойчивой.
Зато перед очередной выдачей начинались пляски моржа,
но нам было достаточно одного раза, и вино мы сами выпивали с удовольствием.
На наших рыбаках мы меняли различную рыбу за различные мелочи, и по ночам её жарили, благо, что с маслом проблем не было, им были заняты все свободные ёмкости на судне. Дефицитом была только картошка, которую мы таскали у кока, и под утро пытались пожарить, но обычно на аппетитный запах прибегал артельщик-одессит Лева и с позором изгонял с камбуза.
Рано утром нас будил руководитель практики, и мы секстантом (в Высших военно-морских училищах секстан - ред.) брали утреннюю звезду (измеряли высоту), а после обеда брали уже солнце и производили математические вычисления для определения места судна. Чтобы облегчить себе жизнь и не сильно напрягать расслабленный курсантский мозг, потихоньку снимали координаты местоположения судна со спутниковой системы "Магнавокс" (точность 30 м) и подгоняли под них свои вычисления. Еще договаривались с вахтенными и досыпали в их каютах прерванный руководителем практики сладкий утренний сон, а он наивно и тщетно разыскивал нас по всему судну.
При переходе из Венесуэлы в Европу меня схватил приступ аппендицита, начались галлюцинации. Судовой врач с подходящей фамилией Коновалов осмотрел меня и, слава тебе Господи, не решился делать операцию в судовых условиях, опасаясь перитонита. Капитан принял решение высадить больного на берег, когда проходили мимо Азорских островов. На португальском острове Фаял я был госпитализирован. Капитан перед высадкой вместе помполитом проинструктировали меня, почти как Высоцкий о правилах поведения:
Я вчера закончил ковку —
Я два плана залудил —
И в загранкомандировку
От завода угодил.
Копоть-сажу смыл под душем,
Съел холодного язя
И инструктора послушал —
Что там можно, что нельзя...
После операции, очнувшись от общего наркоза, я, как настоящий комсомолец и атеист, а вообще нехристь, попросил снять со стены палаты католическое распятие.
В госпитале ко мне относились очень внимательно, санитары и анестезиолог показывали свою документы членов компартии Португалии и всячески успокаивали. Медсестры, увидев,что суп с плавающими листьями конского щавеля остался нетронутым, подняли панику, русский не ест!
Через неделю меня выписали из больницы и поселили в шикарный отель "Эстальджем де Санта-Круш" в виде старинного рыцарского замка. Пришлось вспоминать английский, и я с благодарностью подумал о наших молодых англичанках в училище, которые истязали нас на занятиях!
В ресторане я, как бывалый разведчик сел в уголок, и внимательно наблюдал, как себя ведут другие посетители и какими столовыми приборами пользуются.
Уже в конце своего невольного отдыха я освоился и даже заказывал рыбные блюда. Вся обслуга отеля на меня глазела и перешептывалась "Руссо! Руссо!", так как в тех местах, где отдыхали богатые западные туристы, я был настоящей экзотикой.
Однажды вечером в холле гостиницы у камина ко мне обратился пожилой португалец и поинтересовался моей национальностью. Я предложил ему угадать. Перебрав десятка два стран, мой собеседник сдался, а я гордо ответил, что из Советского Союза. Это было равносильно взрыву гранаты - такова была его реакция!
Через две недели на самолёте меня отправили в Лиссабон, где меня встретил представитель Морфлота. Это был первый человек, с кем можно было поговорить на родном языке. Переночевав в самой дешёвой гостинице, но зато рядом с Президентским дворцом, голодный, без денег, я опять оказался один в зале ожидании самолёта Аэрофлота.
Было очень мало свободных мест. Я развернул свежий журнал "Морской Флот", на развороте которого гордо реял наш красный флаг. Увидев его, сидящая рядом бабулька вдруг начала плеваться и кричать по-польски (старая карга)
что-то вроде ругательства "пся крев". Это была польская группа, летевшая, как я понял по багажным биркам на чемоданах, в Нью-Йорк на съезд профсоюзного объединения "Солидарность".
Наконец, кресло в родном ИЛе, милые стюардессы и весёлые пьяные лица советских туристов, через португальскую столицу летящих с острова Свободы.
Москва встретила температурой минус -4, после Азорских +25. В Шереметьево при прохождении паспортного контроля я спросил у сержанта пограничных войск, будто сошедшего с открытки, голубоглазого, румяного блондина: "На каком языке Вам нужна выписка из судовой роли?", и был испепелен обжигающим взглядом и гордым ответом: " Я ЧИТАЮ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ!". Измученный долгой сменой таможенник молча шлепнул в мою декларацию печать.
На автобусе я доехал до ближайшей станции метро, на Комсомольской прибыл в здание Минморфлота. Преодолев гордого швейцара в капитанской фуражке, курящего заграничные сигареты, я оказался в приёмной министра Морского флота Гуженко, где заспанный дежурный выдал мне под отчёт пятьдесят рублей, и я отправился на такси в аэропорт Быково.
Народ на аэровокзале спал на чемоданах, в буфете кроме кипятка ничего не наблюдалось, билетов на юг не было на неделю вперёд и не предвиделось. Но, переплатив в два раза, я вскоре был на борту маленького самолёта, летящего в родной город. Когда он начал заходить на посадку со стороны моря и его сильно затрясло, меня охватил страх. Пролётев девять тысяч километров на трех современных лайнерах, обидно рухнуть в виноградники Мысхако рядом с домом. Сели. Пятнадцать минут пешком, и я стоял и звонил в дверь, на пороге которой меня с радостью и изумлением встретили родные люди, получившие только вчера радиограмму о том, что я госпитализирован в иностранном порту.
Я вздохнул с облегчением. Дома...
Игорь Соломонов. Редактировал Bond Voyage.
Другие рассказы автора читайте в подборке.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте.
==================================================