Машина стояла у небольшого симпатичного домика почти на самой окраине города. Федор сидел за рулем и, поглядывая по сторонам, ждал своего напарника. Тот привез продукты для своей бабушки, жившей вот в этом приглянувшемся Федору чудесном домике. Они с Дмитрием работали в самой большой в городе строительной компании плиточниками пятого разряда, а в свободное от работы время они трудились сами на себя.
Вот и сейчас они едут на “шабашку”, договорившись с хозяевами о том, что они торопиться не будут, а будут работать только в субботу и воскресенье, ведь у них только эти дни выходные дни.
Федор оглядывал окрестности, в этом районе города он никогда не был. Его квартира была почти в центре города, она досталась Федору от бабушки. И сейчас он живет в ней с женой и двумя дочками. Женился Федор поздно, уже в тридцать два года. И сейчас старшей Рите четырнадцать лет, а младшей Наде двенадцать. Федор очень хотел сына, переживал сначала, что над ним друзья будут смеяться. Но друзья как-то не заостряли на этом своего внимания, и Федор со временем и забыл о своем желании, он любил своих красавиц: старшую Риту, кареглазую и темноволосую, как мать, и младшую Надю, белокурую, с темно-синими, как у него, глазами. Иногда и возникало у него желание стать отцом в третий раз, но он со страхом думал, что может опять родиться девочка. И укрощал свои мечты о сыне, с которым он по молодости всегда мечтал ездить на рыбалку.
Вдруг в соседнем дворе он увидел мальчика, ему было лет десять и он развешивал постельное белье на веревке, вытянувшейся почти до самой калитки. А потом он набрал из колонки ведро воды и понес его в дом. Через пару минут он вышел с другим ведром. Наполнив и его, он тоже отнес его в дом. Когда он вышел третий раз, Федору стала его жалко, стояла поздняя осень, было достаточно прохладно, а его руки даже отсюда выглядели красными, они у него явно замерзли. Федор вышел из машины и направился к калитке:
– Мальчик, тебе помочь? Я все равно дядю Диму жду, ты же его знаешь?
– Знаю, – ответил тот.
И Федор толкнул калитку и вошел во двор. Мальчик уже успел наполнить ведро водой и Федя легко его поднял, и пошел за ним в дом. В доме пахло лекарствами и затхлостью. Но было тепло и чисто.
– Говори куда нести.
Мальчик повел его на кухню и сказал, что надо поставить все три ведра на лавку:
– Завтра я опять стирать буду, – руки у него были все обветренные, замерзшие.
– Меня Федором зовут, а тебя? – приветливо представился гость.
– Роман я.
– А с кем ты живешь?
– С мамой, она у меня болеет, сказал он и добавил, – давно болеет, спасибо вам.
– Ты бы разлил по кастрюлям одно ведро, а я еще одно наберу, ты же в кастрюлях греешь?
– Ну да, я на плиту ведро не могу поднять, не получается, тяжело.
Федор аккуратно разлил одно ведро по кастрюлям стоявшим на плите, сходил набрал в освободившееся ведро еще воды, и поставил его на лавку.
– Роман, кто там? – донесся из комнаты слабый женский голос.
– Мам, я сейчас дядю провожу и тебе все объясню.
Федор вернулся к машине. Дмитрий, стоявший у своих ворот, удивленно смотрел на него.
– Ты как к ним попал?
– Да помочь решил мальчишке.
– Моя бабуля сейчас к ним пойдет, она помогает помыться его матери раз в неделю. А ей самой уже за 70, тяжело с ней управляться, хоть она и худенькая.
– А что с ней? – спросил Федор.
– Онкология, – сказал Дмитрий, тяжело вздохнув.
Они уселись в машину и поехали. Всю дорогу Федор думал о мальчике, а Дмитрий был занят какими-то бумагами. Сидя сзади он разглядывал их и молчал.
– Ты что делаешь?
– Да вот в квитанциях соседских за коммуналку не разберусь, Ромка видно или ошибся в подсчетах или пока квитанции и деньги мне нес потерял мелочь.
– А сколько не хватает? Я тебе дам.
– Да немного, мелочь только. Я сам добавлю, не переживай.
– Расскажи мне о мальчике, – попросил Федор Дмитрия.
– Отец его погиб чуть больше года назад, а мать его с этого времени и заболела. А последнее время болезнь стала быстро прогрессировать. Она сначала периодически лежала в больнице, а моя бабушка забирала тогда Романа к себе. А потом ее просто выписали и все.
– У него кто-то из родственников есть?
– Не знаю, они очень замкнуто жили, может бабуля и в курсе, но мне она никогда о них не рассказывала. Надо у нее в следующий раз спросить, она за пацана очень переживает.
Теперь и Федор стал переживать. Через неделю они опять повезли бабушке продукты. Федя напросился в гости и, прихватив один из пакетов, пошел с Димой в дом. Познакомившись с бабой Асей, он сразу начал расспрашивать о соседях, и баба Ася рассказала ему все, что знала:
– Прописаны они оба в доме, но не одни.Там прописан еще и брат отца Романа, то есть, как я поняла, он им не принадлежит, хотя я не думаю, что когда умрет его мама они оставят мальчика себе, скорее всего в детский дом сдадут. А ей, бедняжке, видно недолго осталось, вот и из больницы выписали. Она совсем слабая стала, да худенькая, но мне все равно тяжело с ней справляться, а мальчишка мне не помощник.
– Я завтра с женой приеду, и вы с ней искупаете больную как следует, можно?
– Да, мы с ней вдвоем справимся, – обрадовалась старушка.
Вернувшись вечером домой, Федор поужинал и решил сразу же переговорить с женой:
– Зоя, ты можешь сделать доброе дело больной женщине?
– Какое? – поинтересовалась жена.
– Искупать ее надо, она лежачая и совсем слабая,– уверенно произнес он.
– Откуда у тебя такие знакомые? – удивилась Зоя.
И Федор рассказал ей о Романе:
– Соседка говорит, что она сама сирота, а родственники мужа уже сейчас хотят отдать мальчика в детский дом.
– Хорошо, поехали, – согласилась Зоя, она знала, что если он что-то захочет, то от своего не отступит, – а здесь тем более речь идет о мальчике, ведь Федор так хотел сына, – думала она, – рак это страшно.
Но она представила себе совсем маленького мальчика, ведь Федор не сказал сколько ему лет.
Назавтра они вдвоем поехали по знакомому Федору адресу. Сначала они зашли за бабой Асей. Потом пошли к Роману. Федор натаскал воды и поставил ее греть, а Рома приготовил матери все для купания, а когда вода нагрелась, мужчины вышли на улицу. А женщины искупали больную. С тех пор раз в неделю Зоя с мужем ездили к Лидии, и Зоя вдвоем с бабой Асей купали женщину. Они видели, как переживает за мать Роман, как самоотверженно старается помочь, сам ее кормит, даже завтраки ей сам стал готовить, чтобы лишний раз не обращаться к бабе Асе.
Однажды, уже в середине зимы, во время их визита в дом зашел мужчина средних лет. Это был брат погибшего отца Романа. Он увидел в гостей и возмутился:
– Вы зачем приходите сюда, кто вас спросил? Вам здесь ничего не обломится, дом мой, а когда она умрет Ромка уйдет отсюда прямиком в детский дом, – кричал он так, чтобы его слышала и Лидия.
Федор увидел, как мальчик сжал кулаки, словно приготовившись к бою. И в эту минуту он окончательно решил, что заберет Рому себе.
Сначала они поговорили с мамой мальчика, Лидия понимала, что жить ей осталось не долго и была рада, что Ромка не останется один. А потом юрист их компании посоветовал Федору с помощью юриста по семейному праву составить заявление о том, что она доверяет им опеку над своим сыном. Так они и сделали.
А ранней весной мама Романа умерла. Федору сообщила об этом баба Ася. Они с женой уже знали, что заберут Рому к себе, за всю зиму они так сроднились с ним, что уже считали, что он им стал, как сын. Несколько раз он даже был у них в гостях, познакомился с их девочками. Но все же семейный разговор вчетвером у них состоялся. Девочки безоговорочно заявили, что они будут только рады братику:
– Пусть он нам будет родным, он хороший, – говорила Рита, папа, я помню, что ты рассказывал нам, как он сам за своей мамой ухаживал, значит он добрый и заботливый.
– И еще трудолюбивый, ведь мало того, что он полностью занимался мамой, уборкой и стиркой, он еще и учился хорошо. У него только одна четверка выходит за эту четверть, – сказал отец, – я был в школе, мне его учительница говорила.
Похоронами занимались Дмитрий с Федором. Провожали Лидию в последний путь только соседи, родственников со стороны отца Романа не было. Роман старался не плакать, но у него это не получалось. Тогда Федор взял его за руку и держал его до самого конца печальной церемонии. Рома пока оставался у бабы Аси.
– Мы с бабой Асей договорились, что начальную школу, Роман закончит здесь, она пока его оставит у себя. Мы хоть и только что сдали документы на опеку, но так, как его мама доверила Рому нам, то они не будут забирать его у нас. Я смог убедить их, что ему сейчас никак нельзя вдруг оказаться в новом коллективе, он должен доучиться в своем классе. Сказал, что мы будем заботиться о нем, не дожидаясь окончательного решения.
Роман очень тяжело пережил смерть матери, но старался держаться спокойно, правда бабе Асе он говорил:
– Это несправедливо, вот так сразу забрать у меня родителей и оставить одного, словно я в чем-то провинился. Я старался, баба Ася, вы ведь видели, я очень старался, чтобы мама выздоровела.
– Рома, никто из нас не знает заранее, что его ждет. Вот и ты тоже, ведь ты до последнего надеялся, что мама выздоровеет, но судьба распорядилась иначе, нам не подвластно знать о ее планах.
– Баба Ася, ну почему так, вот у Миши Рогова родители пьют, не работают, его бьют до синяков, а они живые? Что же она, эта судьба, не видит разве этого?
– Мы не можем ничего изменить, Рома, – успокаивала его и Зоя, – и девочки тоже жалея его говорили:
– Зато ты теперь наш родной братишка, а мы твои сестры, это же так здорово.
Когда началось лето и каникулы, Федор взял отпуск. И все впятером они поехали на турбазу, которая принадлежала их строительной компании. А вернулся Роман уже в свою новую семью. С 1 сентября Роман пошел в новую школу, где учились и Рита с Надей. Дети в классе приняли его с опаской ведь он новенький, чужак, а они все-таки четыре года вместе отучились. Но спокойный и рассудительный Роман, всегда готовый прийти на помощь, быстро подружился с ребятами, а девочки как-то сразу поняли, что могут всегда рассчитывать на его помощь и защиту.
Вскоре дядька Романа продал дом, об этом сообщила им баба Ася. Роман весь день держался, а ночью Федор слышал, как он безутешно плакал, а у него самого сердце разрывалось от жалости к мальчику, оставшемуся и без дома, и без родителей. Он дал себе клятву, что сделает все возможное и невозможное, чтобы его приемный сын не чувствовал себя приемным, ведь для него, Федора, он уже был родным с того самого момента, когда он взял из его рук ведро с водой.