«С глубокой древности от времен Святого и Великого Князя Владимира, озарившего землю русскую светом Христова Учения, Русское Государство тесно слилось с Православною Церковью. Государство, по указаниям Церкви, устраивало внутреннюю жизнь и под покровом Церкви ограждало себя от внутренних и внешних врагов.
В Святой Руси Государство и Церковь идут вместе, дружно, рука об руку. Что дорого Церкви, то дорого Государству, и обратно. Друзья Церкви – друзья и Государства, враги Церкви – враги и Государства. Великие люди Православной Церкви, начиная с княжеского периода, когда подвижники Киево-Печерской Лавры приходили в княжеские палаты для руководства Князьями в государственном деле, переходя через московский период, в котором великие Московские Святители являлись первыми советниками князей и Государей в деле государственного строительства и охраны Отечества от врагов и до отдельных высоких лиц недавнего прошлого, всегда считали своим пастырским долгом указывать и правителям, и народу тот путь, по которому, с точки зрения православного сознания, должна идти государственная и общественная жизнь на обоюдное благо Государства и Церкви, и выяснять пагубность противоположного пути.
Враги Русского Государства хорошо знают, что уничижение его возможно только при уничтожении Православной Церкви, ибо обе эти силы составляют одну Святую Русь. Хорошо знают это и современные враги Русского Государства: в подпольных революционных брошюрах подробно развивается мысль о том, что на пути революционного похода на Государство прежде всего стоит Церковь.
Современное революционное движение совершенно открыто идет против Русского Государства и одновременно против Православной Церкви. Война против Государства ведется при помощи печати, стремящейся подорвать всякое уважение к власти вообще и особенно к Самодержавной Царской Власти, и при помощи убийств верных Царских слуг.
Война против Церкви ведется теми же средствами. Революционная печать не упускает ни малейшего повода, чтобы подрывать в народе уважение к Церкви, к её великим идеалам и к светлым представителям её: она вышучивает Молитву Господню, акафисты, церковные праздники, издевается над глубоко чтимым всей православной Россией отцом Иоанном Кронштадтским и т. д., и т. д. В тоже время война против Церкви ведется при помощи физических насилий и убийств. В храмах революционеры поднимают дикий крик или разливают вонючие жидкости, изгоняя таким образом молящихся. Над священными предметами кощунствуют. В православные процессии стреляют. Епископам, архимандритам, иеромонахам, священникам, неугодным Революции: угрожают, оскорбляют их, как это было, между прочим, на днях с Еписк. [Холмским] Евлогием (Георгиевским) в одном из петербургских храмов, стреляют в них и убивают, как, например, настоятеля Алупкинской церкви. В пылу страстного горделивого увлечения победой, 18 окт. 1905 года, революционеры еvреи в Киеве не утерпели, чтобы не поглумиться над русским народом и откровенно заявляли: «мы дали вам Бога, дали свободу, дадим и еvрейского царя. Скоро ваш Софийский собор станет нашей синагогой!». – Враги Русского Государства хорошо знают Святую Русь и знают, что овладеть Государством можно не иначе, как уничтожив православные святыни.
В ужасе пред настоящим и еще более пред будущим, русские люди неотступно взывают к светскому Правительству, как представителю Государства, о проявлении сильной власти, которая одна может быть понятна людям, утратившим Бога и совесть и с варварским равнодушием стремящимся к разрушению чудного многовекового здания, именуемого Святой Русью.
В настоящей записке православные русские люди обращаются к Свят. Синоду, как представителю Православной Церкви, глубоко сознавая ту историческую истину, что враги Святой Руси должны встречать самый твердый отпор не только от представителей Русского Государства, но и ... от представителей Православной Церкви.
После начала великой Смуты, в особенности же вслед за Высочайшим Манифестом 17 октября [1905 г.] и вопреки его основной мысли, православные люди с трепетной надеждой ожидали, что Святейший синод с 40-тысячным духовенством – эти исторические наставники народа не только в благоустроении чисто духовной жизни, но в необходимом для последней благоустроении земной жизни, умственно далеко возвышающиеся над народом и потому скорее способные понять смысл мятежных событий, точно и ясно укажут сбитому с толку народу, кто враги Церкви, Царя и Родины.
Но этим надеждам не суждено было осуществиться... Отношение Свят. Синода к русскому революционному Движению выясняется следующими опубликованными Постановлениями его. К середине окт. 1905 года революционное движение захватило Москву: забастовали железные дороги, фабрики, заводы, школы; подвоз необходимых жизненных продуктов прекратился, хлеб вздорожал, бедный люд подвергся голоданию; тысячи младенцев и больных лишились молока; с каждым часом ожидалось прекращение доставки воды водопроводом. Среди таких тяжелых событий, по распоряжению Московского митр. Владимира (Богоявленского), в московских храмах [в воскр.] 16 окт. было сказано поучение, в котором раскрывалась непонятная еще для народа причина обступивших его зол. В нем говорилось, что забастовки, причиняющие столь тяжелые последствия устраиваются «социал-демократами-революционерами, давно отрекшимися от Бога в делах своих», от этих смутьянов-подстрекателей нужно отвернуться, как от «гадин ядовитых». Поучение оканчивалось призывом помолиться Божией Матери, некогда освободившей Москву своей иконой Казанской от нашествия поляков, «о несчастных братьях, смутою увлеченных на погибельный путь».
Совершенно понятно, что изобличенные социал-демократы-революционеры, «давно отрекшиеся от Бога в делах своих» постарались устроить беспорядки в некоторых храмах столицы. Тотчас радикальствующие московские адвокаты постановили привлечь митр. Владимира к церковному и светскому суду, как виновника расправы «Черной Сотни» с крамольниками. Полетели доносы в Синод. Профессора-освободители Московской духовной Академии и московские священники-освободители гласно выразили порицание своему архипастырю. За что? – За то, что он первый осмелился пойти против «освободителей», то есть революционеров. Конечно, эта мысль для публики была прикрыта излюбленными фразами: «человеконенавистничество», «натравливание одной части населения на другую».
Свят. Синод, 22 октября 1905 года спешно, без обсуждения дела в общем собрании, при отбирании подписей членов по домам, постановил свое определение. Святейший Синод усмотрел в поучении «призыв населения к самозащите в области политических убеждений», что и послужило «причиною междоусобного раздора среди населения». По этому поводу духовенство приглашается поучать население «действовать в духе христианского всенародного братолюбия». После такого определения, совершенно согласного с мнением московских адвокатов – еvреев и еvрействующих, Святитель первопрестольной столицы, к крайнему изумлению православных людей, стоял на пороге удаления с московской кафедры.
В приведенном определении Свят. Синода нет ни единого слова объяснения священникам того, что происходит на Святой Руси, какие враги ополчаются на нее. Наоборот, об этих врагах – революционерах отселе пастырям запрещается говорить. Их деяния, как бы злы и жестоки они ни были, отныне не подлежат обсуждению. Свят. Синод словно берет революционеров под свою защиту... Далее, в «послании Свят. Синода по поводу происходящих в России смут и нестроений», от 28 окт. 1905 года, порицаются лишь те, которые «думают мятежом и насилием сослужить верную службу своему Государю», и говорится о необходимости любви не только к братьям христианам, но и «к людям, чуждым святой веры нашей».
Совершенно очевидно, что эти увещания вызваны происшедшими в то время во многих местах еvрейскими погромами. Между тем, в тоже самое время совершились события неизмеримо большего значения, грозившие гибелью не только кучке пришлых насильников государства, но всему государству, всей святой Руси: не было города и местечка, где бы в той или другой степени не оскорблялось самое дорогое чувство русского человека – его глубокое верноподданническое уважение к Государю Императору, Помазаннику Божию, венчанному на Царство самими же членами Свят. Синода.
Сотни портретов священной особы Государя Русского были изорваны в клочья. Шумные процессии по улицам пели не молитвы Святой Православной Церкви и не русские народные гимны, а пошлые песни глумления над государством, русским народом, русской историей. Не с священными хоругвями, не под русскими знаменами шли эти сборища, а с красными тряпками – символами борьбы с Царем и русской историей, на которых крупными буквами было написано: «долой Царя». И этот ужас несчастный русский народ, впервые в своей многовековой истории, пережил один, без своего духовенства, ибо Святейший Синод в своем послании ни единым словом не выразил православно-церковного сознания об этих людях и этих деяниях. Он уклонился от разъяснений народу того, что означают красные флаги, революционные песни, уничтожение изображений Царя, самим им венчанного на Царство, показав тем и всему 40-тысячному православному духовенству, что о таких вещах, очевидно, ничтожных, не стоит говорить в виду других великих событий, каковыми являются Еvрейские погромы. А между тем, очень многое было непонятно народу, совершенно неподготовленному к событиям, не знавшему, что такое революция, что такое революционеры, что означают красные флаги и новые, дотоле неслыханные ими, революционные песни.
Свят. Синод в своем Послании, указывая на безнравственность еvрейских погромов, вызванных издевательством революционеров и в том числе особенно еvреев, не счел нужным оценить с той же точки зрения самих революционеров, хотя бы для того, чтобы предохранить вверенный Богом водительству пастырей темный русский народ от поступления в сообщества людей, по меткому выражению святителя московского, «давно отрекшихся от Бога в делах своих».
Оба указанные Акта Свят. Синода, замалчивающие одну из наиболее важных сторон современных событий и выдвигающие лишь другую сторону, неизмеримо ничтожную, будучи как бы исполнены любви Христианской, в тоже время отличаются жестокостью к русским людям, совершенно умалчивая об их тяжелом горе и оставляя в полном неведении миллионы людей о действительном положении дела. Оба эти акта, можно сказать, проникнуты космополитизмом, при совершенном пренебрежении национальной идеей.
Созерцая великую трагедию религиозно-национальной борьбы, начатой революционерами-космополитами, Свят. Синод, как бы считая поход революционеров вполне естественным, заботится лишь о том, чтобы внушением «всенародного братолюбия» и любви «к людям чуждым святой веры нашей», устранить взаимные столкновения среди населения, как бы забывая о том, что революционеры, деятельность которых осталась без оценки со стороны свят. Синода, тем самым получили могущественную поддержку со стороны этого высокого Церковного учреждения для распространения и осуществления на деле их разрушительных лжеучений.
Принятая Свят. Синодом с самого начала смуты точка зрения, тождественная со взглядами тогдашнего министерства под председательством графа Витте – молчать о революционерах и порицать, и бороться лишь с противниками их – не замедлила сказаться на всём пространстве нашей великой Империи. В № 47 от 19 ноября 1905 года «Церковных Ведомостей» (органа Свят. Синода), приводится целый ряд поучений епископов различных городов, темой которых служат исключительно еvрейские погромы и нет ни единого слова о том, кто такие революционеры и что они замышляют сделать с русским Государством, с Царем и русским народом. Этими поучениями Святейший Синод дал 40 тысячам священникам образец того, что они должны и чего не должны говорить народу… И многотысячное духовенство в массе своей молчало о революционерах: огромное большинство потому, что само не понимало, что происходит на Святой Руси; более же чуткое меньшинство, за редкими исключениями, устрашенное указами Свят. Синода, боялось разъяснять народу значения революции и её вдохновителей и борцов. Но рядом с этими существовало еще и такое революционное меньшинство духовенства, которое нагло призывало народ вступить в ряды революционеров.
Общий же вывод из всех четырех таков, что отношение духовенства к революционерам должно быть – бездействие. Прибавим к этому указание на настойчиво проводившуюся духовными журналами, также как и революционной светской печатью мысль о том, что духовенство должно стоять «вне партий».