И Маргарита ушла. Алвилда ничего не понимала. Она и подумать не могла, что с ней ссорятся из-за каких-то соревнований. Она обратилась за советом к родителям.
- Я это предчувствовал, - вздохнул Йенс. – Одесситы на такое способны.
- Йенс, не надо так! – одёрнула его Ханне. – Это вовсе не является их особенностью. Мы просто так попадаем… А ты, Алвилда, не забывай, что у тебя есть мы!
- Мне двадцать лет! Как можно в этом возрасте общаться только с родителями? Да, конечно, у меня ещё осталась Кирстен, но… Я же привязалась к Маргарите! И, главное, вообще непонятно, что случилось! Я, наверное, снимусь со второго этапа, чтобы как-то это пережить…
- К сожалению, нельзя, - вздохнул Йенс. – Сняться с соревнований можно только по особо уважительной причине. И почему ты не просишь меня поговорить с Маргаритой? Это же можно решить!
- Нет, нельзя. Ну, объяснит она причину, и что дальше? Нет, надо забыть. В конце концов, мы редко видимся…
- Подожди, я звоню! Здравствуй, Маргарита, тебя беспокоит дядя Йенс.
- Здравствуйте, дядя Йенс! В чём дело?
- А ты сама не догадываешься? Что с Алвилдой произошло?
- Произошло то, что я тупая, а она умная! Я недостойна, и соревнования это показали! Если мы не будем дружить, всё будет гораздо лучше!
- Ах, вот оно что… Тяжёлый случай. Сочувствую тебе, Маргарита. Я сам через это прошёл. Но я выбрал сильные страдания на два месяца, а не средние страдания на весь сон… Ты девушка, поэтому, к сожалению, выберешь второе. И Алвилда не виновата… Здесь действительно ничего нельзя сделать.
- Но это на неё не похоже! – воскликнула Алвилда. – Как можно из-за соревнований такое делать?
- Так вспомни, как её воспитывали! Всё закономерно! Да и я тоже в своё время так попался. Правда, не знаю, почему… Так или иначе, теперь остаётся только дружить с Кирстен, пока Маргарита не исправится. А исправится она, когда с ней поработает наша «великолепная пятёрка», а значит, совсем скоро!
И тогда Алвилда успокоилась. В соцсети она написала, что, несмотря на жизненные трудности, пойдёт болеть за Кирстен.
***
Кирстен Хольмберг победила с огромным отрывом. Конечно, ей нужна золотая медаль! Нет? Надо разобраться? На Кирстен поступили какие-то жалобы… Но разве можно сжульничать, когда за подсказки строго наказывают члены жюри? Оказалось, Кирстен подозревается в использовании колдовства, которое автоматически подсказывает правильные ответы! Такое колдовство могло быть проделано с помощью Каффеуртер, которая, в отличие от мудрой Ольги, с удовольствием делала не только хорошие, но и плохие вещи. Проверить чары Каффеуртер может сама Ольга…
- Кирстен, пойдёмте со мной. Вернее, никуда ходить не надо, всё можно сделать очень быстро. Щёлк! Так и есть! Кирстен использовала колдовство, поэтому никакой медали за этот этап соревнований у неё не будет! К следующему этапу она тоже не допускается! Да и не только она! Алвилде Йохансен и Ханне Глюксбург, как членам её команды, тоже стоит запретить участвовать в соревнованиях!
- А при чём тут Алвилда и Ханне? – возмутился Йенс. – Они знать не знали об этом колдовстве!
- Да и не похоже это на Кирстен! – добавила Алвилда. – Тут что-то не то! Это завистники подстроили! Может быть, это даже не мудрая Ольга!
Но Ольга уже скрылась. Значит, нужно срочно идти к ней, чтобы всё выяснить! Но что это? На двери её дома написано: «Хочу провести самое счастливое время своей жизни наедине с собой. Несколько консультаций успею провести, когда все забудут о Сабине Шевелёвой, а случится это совсем скоро». Значит, пока нельзя однозначно лишать Кирстен золотой медали. Никто не знает, виновата ли она.
- До её выступления несколько дней, - решил Йенс. – В это время нейтральные организаторы соревнований будут решать, может ли Кирстен принять участие во втором этапе. Надеюсь, об Алвилде и Ханне речи всё-таки не идёт. Сговора не было. Мои жена и дочь никогда не участвовали в соревнованиях ради победы. У кого-нибудь есть возражения?
Все согласились с принятым решением. Теперь пора лететь в Копенгаген. Лев встретил Йенса и сразу сообщил ему важную информацию:
- Подожди здесь. Кое-кто имеет тебе кое-шо сказать. И теперь я кое-шо понял за этих людей. Они кошерные на самом деле. Потом поймёшь. Жалко, конечно, Кирстен. Ох уж эти поцы-завистники! Я плохо знаю Кирстен, но не верю, шо она так могла!
- Она не могла, это ты верно подметил. Но это мы знаем, а ведь большинство верит! Как Кирстен всё это переживёт? Не сломается ли? А вдруг ей вообще запретят участвовать в интеллектуальных играх? Это же её любимое занятие! И Алвилду тоже жалко. Одна подруга пожинает плоды родительского воспитания, а другая – жертва несправедливости! Вот теперь я понял настоящее значение этих слов.
И, как только Йенс это сказал, перед ним предстали актёры «Золотой рыбки». Они несколько минут молча стояли, переминаясь с ноги на ногу. Они подталкивали друг друга и говорили: «Ты скажи! Нет, ты!» В конце концов дошло до того, что один из актёров (мы никогда не узнаем, кто именно это был) воскликнул:
- Да говорите уже! Иначе получится, что мы совершаем второе преступление, снова заставляя его ждать!
Йенс решил нарушить своё долгое терпеливое молчание:
- Вы и первое преступление не совершали.
- Совершали, - вздохнул Никита. – Поэтому и пришли к тебе просить прощения. Но мы знаем, что ты никогда нас не простишь.
- Почему же? Я вас нисколько не осуждаю. Да и вины лично передо мной у вас нет: я давно хотел устроить интеллектуальные соревнования, поэтому ваше решение остаться в Париже не является преступлением… или, по крайней мере, таким преступлением, за которое нужно извиняться передо мной.
- Йенс, ты, кажется, не понял! – воскликнула Инга. – Из-за тебя это решение было единственно верным в нашей ситуации! Мы тогда были неправы, поэтому и наказываем себя за это. Мы просто хотим, чтобы ты знал: мы раскаялись.
- Не надо из-за такой глупости себя наказывать! – рассмеялся Йенс. – Я вас давно простил. Вы – мои друзья. Поэтому я стараюсь делать для вас всё возможное. А уж после вашего раскаяния ваша жизнь определённо станет лучше! Вот! Здравствуйте, Марина Валентиновна! Дорогие друзья, повторите, пожалуйста, то, что вы сейчас сказали! А вы, Марина Валентиновна, учтите, что они хотят работать в театре!
Так Великая объявила амнистию половине актёров «Золотой рыбки», однако сами актёры упорно этого не хотели…
- Нельзя так! – возмутилась Мария. – Мы хотим, чтобы ты нам помогал, а ты всё время нам помогаешь! Это как-то ненормально! Накажи нас, пожалуйста!
- Хорошо, наказываю. Во-первых, работать в театре будете обязательно. Во-вторых, следующие соревнования начнутся только 1 марта. В-третьих, пойдёмте к одной доброй женщине, которая вам всё объяснит! Но сначала с ней должен буду поговорить я.
Йенс призвал Каффеуртер наговорить актёрам много приятных вещей, и она сказала так:
- Настанет время (это будет уже совсем скоро), когда все ваши преступления забудутся. Вы объединитесь с теми, чьи грехи также забудутся. Работы у вас будет больше, чем обычно, однако изменится облик театра. Но это не должно вас пугать, потому что вы стали настоящими людьми!
Как оказалось впоследствии, Каффеуртер говорила правду… Актёры прислушались к её словам и перестали вспоминать своё преступление, у которого уже не было почти никаких последствий.
***
Кирстен убежала от Алвилды. Неужели у Йохансен теперь совсем нет подруг? Может быть, Хольмберг так себя ведёт из-за личного соревнования? Тогда пусть её не допустят! Может, тогда быстрее в себя придёт! Однако потом оказалось, что Кирстен убегает не только от Алвилды. Значит, она так сильно переживает! Как же её утешить? И возможно ли это? Кирстен могут лишить самого главного в жизни! Значит, ей нужно найти новое занятие! «Кирстен, - написала Алвилда, - я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Ты можешь потерять то, чем занималась всю жизнь. Как насчёт нового занятия? Мой отец проводит тренировочные полёты на самолёте. Как ты на это смотришь?» Однако Хольмберг ответила так: «Это сделала ты! Ты из зависти оклеветала меня! Рассчитываешь занять первое место? У тебя его всё равно не будет! Нельзя таким способом добиваться победы!» «Но я не думаю о победе! И тебя явно оклеветал не участник!» «Не участник? Я пойду… вернее, телепортируюсь к Каффеуртер и выясню!»
Ответ предсказательницы был записан на диктофон:
- Юная особа оклеветала тебя, Кирстен. И сделала она это, чтобы иметь возможность занять первое место. Из-за таких манипуляций ей пришлось потерять подругу.
Конечно, это Алвилда! Кто ещё может подходить под это описание? Кирстен, немного оживившись, продемонстрировала запись нейтральным членам жюри, однако те решили, что слова Каффеуртер не значат ничего… А Алвилда верила предсказательнице, поэтому очень возмутилась и побежала к ней выяснять отношения.
- Каффеуртер, да я на вас в суд подам! Зачем вы на людей клевещете? Вы родственница Кирстен, поэтому вам хочется, чтобы ещё кого-то оклеветали?
- Я понятия не имею, чем вы недовольны, - строго сказала Каффеуртер. – Я же говорила, что Кирстен Хольмберг оклеветала юная особа из зависти.
- Но я этого не делала!
- А вы-то тут при чём? Я имею в виду другую юную особу. Но я не имею права называть её имя: такие предсказатели, как я, не могут вершить правосудие. Могу повторить на камеру, что вы невиновны.
Так предсказательница и поступила, но слова о юной особе теперь были для оправданной Алвилды под строгим запретом. Алвилда и Кирстен помирились, но последняя так и не знала, допустят ли её к соревнованиям, поэтому согласилась полетать с Йенсом. На самолёте можно было забыть обо всём на свете! Пилот прекрасно понимал, что не стоит втягивать Кирстен в участие в подпольных интеллектуальных играх. Однако у Хольмберг всё равно начались серьёзные проблемы со здоровьем. Она могла вести себя как обычно, но в какой-то момент теряла сознание… Она не могла выдержать внутреннего напряжения.
Все участники сочувствовали Кирстен, претендующей на победу, и перед своими выступлениями обязательно говорили о ней. Никого судьба бедной девушки не оставляла равнодушным! А если кто-то и радовался её беде, то умело это скрывал, понимая, что бурная радость может привести к печальным последствиям.
После шести дней второго этапа соревнований на первое место среди женщин уверенно вышла Украина благодаря усилиям Маргариты Блисталовой. В мужской команде лидировал выздоровевший Лев Ватрушкин. Но ещё не выступала Дания… От мужской команды ожидать было нечего: никто не отличался настолько глубокими знаниями. Йенс мог бы побороться за первое место, если бы случайно не стал победителем командного соревнования. До женских соревнований всё-таки допустили Кирстен Хольмберг, поэтому вся надежда была на неё. Но все датские психологи болели за Алвилду, вспоминая, какой тяжёлый период она пережила.