Я выпускник 1972 года Нижнетагильского машиностроительного техникума. Специальность, которую получил в техникуме, называлась так: техник-технолог по сборке гусеничных и колесных машин. Группа, в которой я учился, значилась, как «Т». Нас в техникуме называли «танкистами». В подвале техникума стоял танк Т-34, частично в разрезе. Всё оборудование легендарной боевой машины мы могла пощупать руками и даже заводили двигатель. К тому времени Уральский вагоностроительный завод осваивал выпуск новой боевой машины Т-72.
Директор техникума Стинд Алексеевич Калымов иногда читал нам лекции. Стиндом его назвали в честь сталинской индустрии. В 30-40-х годах детей называли впечатляющими именами. Я знал одну женщину, которую назвали при рождении Драздопермой, что означало «Да здравствует Первое мая!» Так вот Стинд Алексеевич, перед началом своего рассказа-лекции, снимал пиджак, растягивал узел галстука, затем садился на подоконник, и начинал… Мы сидели с открытыми ртами, ничего не записывали, при этом помнили, знали всё, что он нам за два часа наговаривал. Помню, он говорил, что новый танк Т-72 уникальная, самая лучшая в мире боевая машина. Таковой она признана сегодня, говорил Стенд Алексеевич, и будет признана таковой на многие века. А руководителю КБ УВЗ Венедиктовну поставят памятник.
Я не случайно вспомнил давным-давно прошедшие годы учебы в техникуме и Стинда Алексеевича. Как не вспомнить-то, если я сижу в отделении управления Т-72. Сам танк модернизирован основательно, изрядно напичкан электроникой. А в отсеке управления ничего, почти что, не изменилось. Слева педаль сцепления, справа – педаль газа или как её спецы называют, педаль подачи топлива, а по середине – остановочный тормоз, рычаги управления с обеих сторон. А вот и кнопка запуска двигателя. Она была когда-то красной. Сейчас потертая.
- Прокатиться разрешите? – спрашиваю я экипаж.
- Коля придет, наш « тридцать три несчастья» и под его руководством проедешь немного. Он в деревню за водой пошел. И там одна тетка хлеб печет. Деньги с нас не берет. Консервы есть. Вот Коля придет и позавтракаем.
- А отчего вы его так величаете? «Тридцать три несчастья»…
- Так с ним чего-нибудь происходит постоянно, - с усмешкой говорит командир танка сержант Карнизов. – В бане мылись-парились, чуть ли не всей ротой. Поскользнулся один. Это был Коля. Ёкнулся головой об скамейку. Кровищи было много. Пошел в город Коля. Сцепился с местными. Они какого-то деда обижали. Он им и накостылял. Всем! Ему тоже досталось. А утром к командиру части полиция приехала, искала солдата-хулигана. Командир полицейских послал куда следует. По команде «К бою!» прыгаем на броню. У Коли штаны на заднице лопнули. Ну, и так каждый день. Поэтому он «тридцать три несчастья».
- А в бою… Как он?
- Да было как-то… В бой пошли… Танки, броники вэсэушные нам навстречу ползут… Стреляют… По башне в нашу машинку прилетело и дальше я ничего не помнил. Потом пацаны рассказали. Ну, понимаешь, танк идет в боевом порядке на укров, а командир молчит. И тут голос Коли все услышали: «Принял командование на себя!» А мы уже постреляли до этого, автоматом снаряды не подаются. И он орет: «Заряжай!». Сева, это наводчик наш, потом рассказывал, что у него от этого крика даже гарнитура набок съехала. И опять Коля орет: «Пли, бля!» Он не знал или забыл, как по боевому уставу надо команду отдавать. Думаю, что это «Пли, бля!» надо всем, в войсках на вооружение принять. Очень действенно! А потом он устроил танцы.
По танку палят, а он рычаг влево, газ, затем рычаг вправо, газ… Танк подпрыгивает и со снарядами нациков в жмурки играет. Он как – будто чувствовал, куда снаряды летит. В кураж вошел, отпрыгивает от попаданий и вперед идет. И орет: «Заряжай! Пли, бля!» Ну, мои парни намесили там основательно.
- А вон, видишь, с бугорка спускается Коля. Сейчас здесь будет.
Коля подошел к танку, поставил два баллона с водой на землю.
- Коля, а хлеб? – спрашивает сержант Карнизов.
- Вот, блин! Когда с теткой разговаривал, на крыльцо хлеб положил, там и забыл… Сейчас схожу за ним.
Коля пошел за хлебом в деревню.
- Ну, вот… Я же говорил, что «тридцать три несчастья», - сказал ему вслед сержант Карнизов.
Я тоже смотрел вслед механику -водителю. Потом вдруг подумал, что этот парень не просто «тридцать три несчастья», он тридцать три несчастья для тех, кто ему встретиться на полях сражений. Он сделает наших врагов! Он опять, если надо, будет орать: «Пли,бля!!
Александр Плотников, полковник в отставке.