Необычный торт «миграционной политики» отведал вчера в одном из осиных гнёзд российских спецслужб. Да, это торт! Представляете, если уж с таким искусством наши спецслужбы пекут торты, то всё остальное и подавно. Естественно, профессионалы собрались в узком кругу не ради торта, а чтобы выработать конкретные предложения по правовому регулированию миграции населения с учетом специальной военной операции и опыта войн.
Предметом глубоких размышлений оказалась простая идея, что на случай войны должны быть заблаговременно готовы законы военного времени и миграционные законы, в частности.
В связи с военным переворотом 2014 г. на Украине для нашей страны возникло де-юре состояние войны, не только потому, что киевские нацисты начали бомбить Донбасс, а ещё задолго до этого, когда персонал и иррегулярные силы НАТО стали захватывать украинские территории. Россия и Украина с 1992 г. имели соглашения о «едином военно-стратегическом пространстве», военное посягательство извне на это пространство вызвало состояние войны. Но об этом политики не хотели вспоминать и слушать, пытались договориться. Главную скрипку играли прозападные лобби и наши экспортно-импортные силовики.
В результате мы получили полномасштабное состояние войны с февраля 2022 г., исходя из ст. 2 Женевских конвенций о защите жертв войны. Полгода потребовалось, чтобы доказать мобилизацию и разрешение называть войну войною. Ещё месяцы ушли на то, чтобы объявили военное положение в четырех областях. Военные действия расширяются, количество жертв растёт. Однако законов военного времени, как не было, так и нет. И по-прежнему наши юридические элиты не хотят о них слышать. Но нам спецслужбам проще, не только за тортом, мы можем анализировать вещи такими, как они есть, в данном случае – предлагать срочные меры миграционной политики.
Концепция миграционной политики, а также другие концепции и стратегии: национальной безопасности; противодействия экстремизму; государственной национальной политики; социально-экономического развития и др., к сожалению, не содержат положений, рассчитанных на военное время. Поэтому все государственные концепции должны быть скорректированы поправками на военное время. Миграционное законодательство также должно определять особенности передвижения людей в военное время. Минувшие полтора года полномасштабных боевых действий на Украине показывают, что многие вновь возникшие потребности общества и государства остаются неурегулированными законодательно.
В юридической науке по темам миграционного права в период войны появились первые наработки, молодые ученые эту тему заметили, есть ряд серьёзных диссертаций. И нам, старым военспецам, приятно осознавать: то, о чем мы твердим десятилетия, наконец-то услышано, растет понимание необходимости для страны самостоятельного направления права – военного миграционного права.
Беда в том, что у России нет времени заниматься многолетними научными дебатами, уже давно мы должны были иметь все необходимые законодательные и подзаконные акты. Война с НАТО – это слишком серьезная вещь, чтобы не напрягать законодательную базу. Уже сейчас нужно переводить миграцию «на военные рельсы» – срочно принимать военно-правовые решения.
Из опыта минувших войн можно выделить следующие проблемы военного миграционного права:
1. Война порождает массовую вынужденную миграцию – это объективный процесс – люди бегут от боёв, разрушений и бедствий. Они теряют свой статус граждан, оказываются жертвами войны – беженцами, переселенцами, эмигрантами. На это государственная власть обязана реагировать упреждающим образом. А это значит, мы должны законодательно определить систему работы с различными группами населения, применительно к конкретной военно-политической ситуации. Воюющее государство должно иметь внятную политику в отношении переселения, эвакуации, притока и оттока населения.
2. Людские мобилизационные ресурсы – изменение состава населения влияет на качество и численность военнообязанных, и в целом на военный потенциал - боеспособность страны. Поэтому миграционная политика просто обязана учитывать мигрирующих, определять критерии пригодности переселенцев к военной службе; обеспечивать, чтобы миграция не создавала почвы для массового уклонения от мобилизации и иных обязанностей во время войны.
3. Статус групп населения – закон должен стимулировать переход враждебного населения в статус патриотов России, бороться с теми, кто прибыл на нашу территорию, чтобы нам вредить в тылу. Массовой выдачей паспортов в ускоренном режиме эту проблему невозможно решить. Опыт истории войн гласит, что во время войн вредны манипуляции с гражданством и паспортизацией. Это опасно, как для стран, так и для самих граждан. Все вопросы статуса населения решаются после заключения мира – это объективный и древнейший принцип законов войны. Его мы просто обязаны иметь в виду, тем более, что экстренное предоставление российского гражданства имеет и оборотную сторону.
В Харьковской, Херсонской и Запорожской областях, откуда отступили наши войска, российский паспорт может оказаться расстрельным документом. Нацисты выявляют и убивают всех, кто записался в граждане России и принял участие в референдумах по этим областям. Кроме того, огульная выдача паспортов прифронтовому населению, часть которого искренне поддерживает украинско-нацистский режим, может вызвать волны преступности и диверсий в глубоком российском тылу. Гуманитарные аспекты принадлежности к российскому гражданству вполне могут быть урегулированы не предоставлением гражданства, а целенаправленным миграционным учетом населения, простым внесением в базы соответствующих социальных служб.
4. Оккупация – это не ругательное слово, а правовое понятие законного режима, в том числе для реализации миграционных прав государства на иностранной территории. Этот режим дает права стране, позволяет поступать с вражеским населением так, как нужно: во-первых для нашей победы над нацистским противником, а во-вторых, для того, считать себя правовым государством, соблюдающим гуманитарные стандарты законов и обычаев справедливой войны. Режим военного занятия иностранных территорий требует решения колоссального количества правовых проблем всех отраслей права: от уголовного – до банно-прачечного. И этим нужно заниматься юристам.
5. Военнопленные – это тоже острый вопрос миграционного законодательства, регламентации прибытия в зону нашей юрисдикции вражеских военнослужащих. Есть огромный массив международно-правовых норм о том, как государство в этих случаях обязано поступать. Есть грандиозный советский правовой опыт регламентации военного плена. На политическом уровне необходимо весь этот опыт применять. Нужен современный правовой режим военного плена, в котором нет места для мутных схем и коммерческих обменов военнопленными. Плен – это не санаторно-курортный режим, это особый строгий правовой режим содержания, который должен быть урегулирован законом и подзаконными актами.
6. Перемещенные лица – огромнейшая правовая проблема, требующая политического решения. Так, до сих пор мы имеем правовую неопределенность с двумя бессмысленно дублирующими друг друга режимами «выдворения» и «депортации». Кстати, именно за «депортацию» судили Милошевича, по этой же статье проклинают СССР за «депортацию народов». Если посмотреть сталинское законодательство, то там вообще нет такого понятия «депортация», хотя были законы и операции НКВД по переселению – административной принудительной миграции этнических групп, перешедших на сторону гитлеровцев в военное время. И этот опыт надо учитывать, чтобы не допускать политико-правовых ошибок. В современной ситуации миграционная политика может и должна определить режим интернирования, эвакуации, переселения. Причем, определить юридически безупречно, чтобы нас потомки не упрекали за незаконную депортацию. И чтобы, например, не давать повода нашим врагам, окопавшимся в МУС, осуждать нас за «депортацию украинских детей». Нужно бить врага их же оружием, четко правовыми методами отбивать любые поползновения в адрес нашей страны, а для этого нужны ясные политико-правовые решения.
7. Гражданство и война – в состоянии войны ставиться под вопрос само существование государства. Неизвестно чьё гражданство победит. История военного права учит все вопросы гражданства решать после заключения мира. Качество гражданства в послевоенном урегулировании объективно изменится. Поэтому в миграционной политике массовая выдача гражданства населению вражеского государства должна быть тщательно регламентирована и обусловлена четкими требованиями верности и критериями благонадежности лиц, претендующих на российское гражданство в период вооруженного конфликта.
8. Регистрация и документирование населения в период войны также имеет существенные особенности. В этот период нет возможности беспечно относиться к операторам электронных баз данных о населении. Мы не можем позволять коммерческим банкам выдавать удостоверяющие личность документы, оперировать массивами персональных и биометрических данных военнообязанных и т.п. Война меняет полностью паспортно-визовое дело, а значит, нужны специальные законы на этот счет, нужна военная система паспортизации и идентификации личности для соответствующих групп населения – гражданских, военнослужащих, ЧВК, добровольцев, партизан, интернированных, депортированных, пленных и др.
9. Организация трудовой миграции для нужд военной промышленности и фронта – также очень важная тема в военный период, когда в тылу необходимо обеспечить людскими ресурсами производство и жизнеобеспечение общества и государства...
В общем, множество миграционных проблем требуют скорейшего решения. Правовое состояние войны даёт огромный предмет для применения миграционной политики, весь смысл которой должен быть направлен на обеспечение главной цели – победы нашей страны, нашей России.
И эту цель нужно записать в действующую Концепцию миграционной политики.
С таким мыслями автор ел свой кусок торта миграционной политики.
