1918-й год. Голодная весна в Петрограде. В городе приступили к отбору детей для отправки в благополучные регионы России в составе «питательных колоний». Начало здесь
В Миассе разместились в помещении казачьего лазарета. (Здание сохранилось, сейчас в нём располагается Миасский геологоразведочный колледж. – Прим. автора.) Дети были самого разного возраста – от 3 до 15 лет, и мальчики, и девочки. Начальниками первой колонии были Христина и Павел Вознесенские.
«Колонию разместили в двух каменных строениях белого цвета, разделённых лугом, – вспоминала Ксения Амелина. – Одно из них было двухэтажное, другое – одноэтажное на высоком фундаменте. Удобства были элементарные, но был водопровод. Туалет и умывальни находились в помещении казармы. Медицинскую помощь мы получали в специально открытом в одной из казарм лазарете, который возглавлял врач Лев Николаевич Липеровский, ему помогала фельдшерица Агриппина Васильевна. Они с большой теплотой заботились о здоровье детей, внимательно следили за ходом болезни. Я это испытала на себе, пролежав около месяца на больничной койке. В лазарете были и серьёзные больные – Вова Завадовский с ящуром, Чеботарёв с пороком сердца и др. Несмотря на хороший уход, не удалось сберечь жизнь двух мальчиков, один умер от порока сердца, другой от дизентерии. Кругом было неспокойно. Дети порой были свидетелями перестрелки. Старшие иногда устраивали вечера с играми и летучей почтой...»
Здание, о котором идёт речь, находится на современной улице Ленина в Миассе. Построено оно было по проекту архитектора Фёдора Александровича Тележникова. Он был архитектором Златоустовских горных заводов в 30–50-х годах XIX века. Учился в Императорской Академии художеств. Фёдор Александрович также является автором застройки Миасса и проектов зданий в Кусе и А́рти.
Дети вели дневники, делали зарисовки, флиртовали, устраивали концерты. Несмотря на условия, в которых они оказались, вели себя как обычные дети. Вот только испытания выпали им далеко не детские.
Колонист Николай Иванов записал: «28. Миасс. Погрузка вещей. Я отправился устраивать помещение, руководил перевозкой. Мне была поручена охрана, к которой были привлечены 5 человек из нашего района. Для нас помещения не было. В том доме, где мы прожили два месяца, были военнопленные. День спали в теплушках. Через три дня основались. Были койки, простыни, одеяла. Комната, где мы жили, была крайняя. Сначала было 16 ч., но потом 9. Хлеба давали фунт с четвертью. Обед в 11:30 – суп и второе (каша, 1 р. в неделю мясо, 1 р. в неделю оладьи). Сначала каши были с сахаром, потом его не стало. Жить было недурно. Цены: мясо 1 р. 70 к., масло 4 р., ветчина 4 р. 50 к., мука 22 р. пуд. Спускалась до 4 р. пуд и к августу – 12 р. – 14 р., молоко – четверть 2 р. – 2 р. 50 к., крынка – 1 р. – 1,5 р., сыр голландский – 4 р. 50 к. Зелень дорога. Гречневая крупа 2 рубля. Пшено 1 р. 10 к., ячневая 1 р. 50 к., горох (плохой) 60, хороший 75 к. Сахар кусками 20 р., мед от 14 р. – 17 р. Сласти дороги. В колонии по праздникам давали какао (на молоке) с ложкой сахара».
До середины лета продолжалась обычная лагерная жизнь. Организовывали экскурсии, проводили концерты, ходили пешком в походы на окрестные озера, собирали коллекции минералов. Но к концу лета стало ясно, что о возвращении в Петроград не может быть и речи. Заканчивались продукты и деньги на обратный путь. Воспитатели обменивали личные вещи и кольца на продукты. Вокруг периодически шли перестрелки.
Многое пришлось пережить колонистам.
Из воспоминаний колониста Юрия Заводчикова:
«Однажды летним солнечным вечером мимо нашей казармы, находившейся на самой окраине города, у леса, проходила группа изможденных полураздетых людей, окруженных со всех сторон вооруженной охраной. То были «красные», попавшие в руки «белых».
Один из них, совсем молодой парень, едва плелся позади всех. И вот солдат-охранник с силой ударил его прикладом винтовки в спину. От этого неожиданного толчка все тело его изогнулось волной, и он, с трудом удерживаясь на ногах, с ужасом смотрел на своих мучителей...
Всю эту группу подвели к опушке леса и, окружив кольцом охраны, накинули петли на шеи и тут же повесили на сучьях деревьев на виду у всех...
И несколько дней из своих окон мы видели качающиеся на ветру почерневшие трупы...
И несколько дней там толпились местные бородатые крестьяне. Они тихо переговаривались между собой и что-то обдумывали.
И долго еще были слышны там вопли и причитания несчастных жен и матерей...»
* * *
В Миассе к осени вспыхнула эпидемия холеры. Власти потребовали освободить помещение госпиталя. По дорогам катилась развернувшаяся Гражданская война. Миасскую группу было решено расселить по хуторам и селам. Часть детей жила в Сыростане. Василеостровская группа была направлена в казачью станицу Кундравы.
Колонистка Ксения Амелина вспоминала: «Специально собравшийся сход казаков решил разобрать детей по домам… В многодетных казачьих семьях большинство детей было неграмотными. Поэтому девочки, стараясь быть полезными в принявших их семьях, кроме участия в выполнении различных работ, в свободное время обучали чтению и письму своих сверстников».
Парни повзрослее нанимались на работу к казакам, девочки занимались репетиторством, пели в церковном хоре.
* * *
Колонисты разделяются. Примерно 50 детей отправились в станицу Уйскую, около 100 детей – в Троицк. Небольшая группа расположилась в санатории «Курьи» вблизи нынешнего Сухого Лога в Свердловской области. 14 сентября 1918 года часть колонии выдвинулась через Миасс в Курган.
Дети курганской группы жили в имении Петровское. Руководила курганской колонией Елена Георгиевна Рудольф и были еще две воспитательницы – сестры Постновы, Мария Ивановна и Надежда Ивановна, а также врач З.Д. Еропкина и их помощники. Колония разместилась в помещениях бывшей селекционной станции. Местные жители собирали для детей пожертвования, устраивали благотворительные лотереи в пользу Петроградской детской колонии.
Из воспоминаний колонистов: «Основную массу малышей с их воспитателями разместили в окрестностях города Кургана, на заимке Петровское в 25 км от города. Некоторых школьников младших классов взяли в свои семьи горожане… На одной из остановок, к нашему удивлению, пищу мы получили не из нашей кухни, а из солдатского котла чехословаков. Нам вручили солдатские котелки, которые затем наполнили ярко-жёлтой пшенной кашей, посыпанной сахарным песком и обильно политой маслом. Каша была очень вкусной. Но чехословаки, покормившие нас, были врагами нашей Родины, революции. Они преградили нам путь в Петроград, создав воинские части, примкнувшие к белым».
Еще одна группа вместе с Х.Ф. Воскресенской двинулась в Петропавловск. Возникли островки колонистов в Ирбите, Тюмени, Томске. Всего их было 9.
В Троицке разместились в женском монастыре. Колонистам жилось неплохо: были продукты, жили в теплых помещениях. Помогали монахиням, заготавливали овощи на зиму. Учились вышивать, писать иконы в иконописной мастерской. Вместе с троицкими гимназистками участвовали в постановке спектакля.
Продолжение здесь
Автор: Виктор КРАСУСКИЙ Источник: Газета «Танкоград», г. Челябинск, главный редактор Сергей Алабжин
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь Книга "Встреча с жизнью" здесь