Трейси оказалась совсем неподалеку в дачном домике родителей Алана. Вид у нее был изможденным. Роуз показалось, что девушка еще больше похудела. Покусанные губы опухли, рыжие кудри, пышным золотым облаком лежали на ее спине и топорщились в разные стороны. Она сидела на диване, закутавшись в клетчатый плед. В домике было прохладно и обогреватель не справлялся со своей задачей.
— Привет, — робко поздоровалась она, увидев знакомую. — Роза?
— Роуз, — поправила та, не без тени раздражения. — У нас появились планы, — она кивнула в сторону Алана.
В глубине души она прекрасно понимала Трейси, попавшую в беду, но ужасно не хотела разделять с ней внимание и заботу Алана.
— Мы куда-то уходим?
— Уезжаем. И чем скорее, тем лучше.
Поезд мчал молодых людей сквозь туманную вуаль. Перед их глазами мелькали зеленые холмы, пропитанные холодной замерзающей влагой. Каждый раз, когда вагон въезжал на очередной подъем, юные люди замирали от восторга, и в окне мелькала изящная картина: радуга, купающаяся в лучах заходящего солнца. Ехали они молча, только через равные промежутки времени вяло переругивались или смеялись. Сердца их были наполнены надеждой и приятным тягучим томлением. Впереди у них было множество часов свободы. Впрочем, вряд ли им требовалось так много времени на задуманное, но, кто знает, что их встретит там за горизонтом. Волнение накрывало их с головой, но им было хорошо здесь и сейчас и казалось, что от любой проблемы можно просто убежать.
Солнце за окном медленно опускалось за верхушки невысоких холмов, а впереди снова сомкнулись низкие дождевые тучи. Поезд пошел медленнее. Вскоре он начал постукивать в такт ударам колес, словно превращаясь в огромный маятник. Молодым людям стало немного не по себе от этого монотонного и неспешного звука, на их души вновь начинала накатывать поедавшая их тоска и стыд. Чувство вины временами охватывало всех троих и у каждого была своя причина на волнение. Стук колес отдавался тупой болью в висках Роуз. Когда стало темнеть, она вспомнила бледное лицо матери и ей стало грустно. Иногда ее резко охватывали мысли о том, что нужно вернуться обратно, но голос Алана заглушал внутренний зов. «Тебе нужна эта поездка, — сказал он. — Хотя бы, чтобы подвести черту. Потом мы сразу вернемся домой». Алан переживал за то, как его мать отреагирует на его решение оставить ее на неопределенное время. Не скажется ли эта выходка на ее и без того больном сердце? Несколько СМС о внезапном решении отлучиться «по делу к дяде Льюису» остались без ответа, и он непрестанно представлял себе серьезный разговор с отцом, его разочарованный взгляд и строгий голос, гремящий об ответственности. Единственное, что успокаивало, так это факт, что родители не любили общаться с дядей и вряд ли будут звонить ему, чтобы уточнить факт пребывания их сына в его доме. Миссис и мистер Грей вообще редко лезли в дела своего сына и предоставляли ему полную свободу. Лишь сейчас, когда по городу бродил убийца, они стали более трепетно относиться к родительским обязанностям. Оставалось надеяться, что все обойдется, ведь возвращение на пол пути теперь казалось невозможным. Роуз в любом случае не отступиться от своего, как думал Алан, а отпускать ее одну ему совершенно не хотелось. По пути с девушкой могло произойти все, что угодно. Кто знает, сколько еще психов бродит по белому свету. Он смотрел на ее хрупкую фигурку, спутанные каштановые волосы и живые глаза, наполненные верой в лучшее, и ему самому становилось тепло на душе. Алану хотелось взять Роуз в охапку и защитить от любых невзгод и потрясений. Да, он определенно останется с ней до последнего. Иначе и быть не может. Алан решил, что теперь он в ответе за это нежное и смелое существо, ведь в этом бледном худом тельце была скрыта неисчерпаемая энергия, которая могла быть не только полезна, но и губительна для своей хозяйки. А еще дело было в воспитании, ведь родители всегда говорили сыну о том, как важно помогать слабому полу, взращивая в нем самоотверженного защитника.
Трейси же постоянно прокручивала в голове разговор с отчимом, который вышиб ее из колеи. Он ужасно ненавидел свою падчерицу и постоянно старался разлучить их с матерью различными ухищрениями и манипуляциями. Что ж, он добился своего, ведь теперь Трейси была как никогда далека от дома. Она была безмерно благодарна Алану за поддержку, но всю дорогу старалась помалкивать, кожей чувствуя колючки, выпускаемые Роуз каждый раз, как она обращалась к Алану.
— Не ссорьтесь, меня на всех хватит, — сказал Алан, когда Роуз в очередной раз отпускала колкости в адрес Трейси. Только после этого девушка прекратила, не на шутку смутившись.
— А что это у тебя на запястье? — Роуз дернула Трейси за рукав кофты, обнажив кожу, испещренную затянувшимися шрамами, поверх которых была набита татуировка — растительный орнамент. Алан не выразил никакого удивления, лишь нахмурился.
— Когда-то мы с мамой жили вдвоем и не знали проблем, а потом появился Атрес и стало невыносимо… — сказала Трейси, вновь пряча неумело скрытые увечья.
— Атрес? — переспросила Роуз. — Грек что ли?
— Именно. Мама познакомилась с ним на Крите. Мы часто отдыхали с ней на этом острове. И… сначала он показался очень милым, а потом… после свадьбы его будто подменили. Причем он изменил свое отношение только ко мне. Я пыталась поговорить с мамой, но она мне не верит. Он говорит мне такие вещи… даже не хочу повторять.
— Это он тебя так или ты сама?
Трейси не ответила, а только громко сглотнула слюну.
— Может быть он тоже какой-нибудь маньяк? — буркнула Роуз.
— Я бы даже не удивилась, — ответила девушка, нервно ковыряя заусенцы.
— Расслабься, его тут нет. Он не стоит твоего маникюра.
Трейси впервые улыбнулась Роуз на ее реплику.
Юные путешественники задремали к утру, когда поезд пересек вечнозеленую Ивовую долину, усеянную маленькими уютными домиками с зелеными крышами. Широкая река, голубой лентой пролегающая через луга, усыпанные пестрыми цветами и ароматными травами, устремилась к синему горизонту, на котором виднелись горные хребты. На небе взошла бледная молочная луна, но все еще было светло. Полосатые холмы и леса тянулись вдаль, и пассажирам казалось, что они плывут на океанском лайнере среди бесконечного моря полей, озаренных лунным светом. Мелодичные удары колес и гудки паровозов смешивались с пением птиц. Поезд пронесся мимо большой старой библиотеки, в которой Роуз провела сотни упоительных вечеров, наполненных увлекательными рассказами классиков, и замедлился, готовясь к остановке.
Роуз открыла глаза, когда поезд совсем остановился и толкнула мирно спящих рядом Алана и Трейси
— Наша остановка — следующая, — сказала она, чувствуя, как ее сердце замирает.
— А? Точно, точно. Не пихайся, — отозвался парень и поспешил переодеться. — Жарковато тут.
Девушки уже заранее сменили теплую одежду на хлопковые платья, и теперь Роуз с осуждением смотрела на своего попутчика, который в спешке выворачивал свою сумку и раскидывал одежду по всему купе, ища нужное в груде тряпья.
Она недовольно цыкнула языком, на что получила дозу щекотки. Возмущенно фыркнув, она все же улыбнулась, встретившись глазами с Аланом и стала готовиться к выходу, убрав за собой остатки скудного завтрака, состоящего из китайской лапши и сухой сырной лепешки. Трейси только весело рассмеялась и стала помогать Алану собирать его вещи. Наконец, парень переоделся в легкие светлые джинсы и кремовую футболку, избавившись от удушающего свитера и твидовых брюк.
Проводница объявила название станции и путешественники двинулись к выходу. Солнечные холмы, получившие свое название из-за обилия купальниц и зверобоя, окрасивших все вокруг в яркий желтый цвет, встретили путников ласковым теплом.
Трехэтажный особняк с серой крышей, полностью покрытой желтовато-зеленым мхом и обломанными ветвями лип, выглядел совершенно заброшенным. Путники минули низкий деревянный забор, выкрашенной уже сильно облупившейся лимонной краской, и прошли сквозь заросли высоких трав и вишневых деревьев.
Роуз изрядно поцарапала ноги о сухие ветви на что громко выругалась. Дом со стороны выглядел так, будто в нем никто не жил уже много лет. Есть ли хоть малый шанс на то, что внутри они смогут отыскать загадочный сундук?
Передняя дверь оказалась закрыта, но Роуз быстро отыскала ключ. Прадед всегда прятал его в клумбе на заднем дворе.
— Давай я зайду первым, — сказал Алан, жестом остановив Роуз, которая уже чуть было не прошмыгнула внутрь. Трейси все еще топталась на подъездной дорожке. — Там может быть опасно. Вдруг какой-нибудь бездомный забрался.
Роуз в ответ нервно вздохнула, но послушала юношу. Он зашел внутрь и стал исследовать дом. Роуз же просунула голову в дверной проем и внимательно прислушивалась к звукам, пока шаги парня совсем не затерялись где-то на верхних этажах.
Алана не было каких-то минут десять, но Роуз уже успела понервничать. Неизвестно, сколько времени пустовал дом, его действительно могли облюбовать бездомные или преступники.
Вдруг девушка услышала какой-то шум наверху и вошла в фойе. За ней следом проскользнула Трейси, чье и без того бледное лицо стало совершенно белым. Яркие веснушки еще больше стали выделяться на ее тонкой коже.
Слои пыли и мусор с улицы, который налетел в приоткрытое окно, покрывали темный деревянный пол. На стенах висели старые картины в золоченных рамах, сплошь покрытые вязкой паутиной. Комод из темного дуба с резными ножками и диваны были накрыты белой тканью. Странно, что все осталось на своих местах. Фарфоровые вазы и расписные тарелки украшали стеллажи, которые стояли все на тех же местах, что и десять лет назад. Неужели на все это не нашлось покупателей? Столько ценностей оставили на самом видном месте. Странно, что дом еще не успели ограбить.
— Алан? — позвала она вполголоса.
Никто не ответил. Она позвала еще раз чуть громче и, услышав скрип шагов на лестнице, обернулась.
— Никого нет, — отозвался Алан. — Но там в спальне что-то странное.
— Ты о чем?
— Пошли, посмотришь.
— Что там такое?
— Сейчас сама увидишь. Аккуратно, тут ступенька!
— Ой, мамочки! — вскрикнула Трейси.
Роуз чуть было не наступила в широкую трещину, но Трейси вовремя подхватила ее за локоть.
— Все прямо как в детстве, — хмыкнула она. — Раньше тут лежала доска.
— Как это знакомо. У нас дом уже лет пятнадцать не ремонтировался. Все деньги уходят на лечение мамы.
— Все очень серьезно? — осторожно спросила Роуз.
— Да, лекарства очень дорогие. Поэтому я подрабатываю, как могу. Поэтому и занялся репетиторством, — он кивнул на Трейси, тут же вызвав светлую улыбку на ее лице. Роуз уставилась на нее с каменным лицом.
— А что внизу, там вроде как свет? — поинтересовалась та, смущенно опустив взгляд на дыру в ступеньке.
— Был подвал с маленькими окнами. Меня туда никогда не пускали.
Очутившись на втором этаже, не менее пыльном и еще больше затянутым кружевом паутины, Алан указал девушкам на дверь.
— Сюда. тут все не так, как в других комнатах.
Когда Роуз зашла, то глаза ее превратились в огромные плошки. Эта комната действительно разительно отличалась от остальных помещений в особняке по одной простой причине — тут было чисто. Казалось, что кто-то убирал здесь совсем недавно. На кровати свежая постель, которая еще сохранила ароматный шлейф от кондиционера. Пыль вытерта, а полы идеально вымыты. На тумбочке стоял горшок с нежно-лиловыми розами.
— Это спальня тети Юстасии, — вспомнила Роуз.
— Может быть, она по-прежнему тут живет? А мы вот так вломились, — предположила Трейси, хлопая светлыми ресницами
— Понятия не имею. Хотя, если учесть тот факт, что тетя больна, то вполне логично, что она не в том состоянии, чтобы убирать весь дом. Нужно найти сундук и поскорее уезжать. Характер у нее всегда был не очень сладким, так что она нам не порадуется. У прадеда кабинет на третьем этаже, надо посмотреть там.
— Есть хочется. Как думаешь, в холодильнике что-нибудь есть? — предположил Алан.
— Еще один факт — тетя ужасно готовит.
— Понял, — усмехнулся Алан. — Тогда я тоже на третий.
— А ты как? — Роуз обратилась к Трейси.
— А где тут туалет?
— На первом этаже. Только не закрывайся, там всегда заедал замок.
Алан и Роуз поднялись на третий этаж, который представлял из себя темное мансардное помещение с фойе и парой маленьких комнаток. Плотные льняные шторы совсем не пропускали солнечный свет. Роуз распахнула шторы и несколько раз чихнула, когда пыльное облако окутало ее с ног до головы. Настежь открыв окно, которое поддалось не с первого раз, она набрала в легкие побольше свежего воздуха и почувствовала, как приятно закружилась ее голова, словно после бокала шампанского. Роуз часто грешила алкогольными напитками, тайком таская бутылки из маминого бара. Она посмотрела на Алана и ей ужасно захотелось вновь почувствовать вкус его мягких губ. Перехватив заинтересованный взгляд озорных глаз девушки, юноша медленно подошел к ней и провел рукой по ее блестящим волосам. Она приблизила к нему свое лицо, вновь окунувшись в дурманящий аромат мандаринов и бергамота. Все вокруг стало каким-то нереальным, их будто настиг сладкий сон. А потом они услышали душераздирающий крик.