— Какие глупости! И на это ты тратишь свою единственную жизнь? — Смерть снова появилась рядом и недовольно шипит.
— А разве не для этого ты меня оставила пару лет назад? — ухмыляюсь я и продолжаю: — В той аварии всё могло закончиться, но ты не решилась, а я всё думала: для чего и зачем? Пока не услышала его музыку.
Смерть замолкает, но не отстаёт.
Температура напоминает о себе: мне жарко, когда всем остальным холодно; лекарства закончились: в мои планы не входило внезапно заболеть, потому со мной был только один пакетик жаропонижающего, который выпит перед подобной прогулкой ещё вчера.
А сегодня я последний день следую за тобой, чтобы слышать музыку, которую ты привёз в нашу холодную и неприветливую Сибирь; и стоило этому случиться — обычно холодный март засиял тёплым и лучистым солнцем. Кажется, что, когда ты уедешь, нас снова заметёт снегом и вернётся зима, но сейчас — настоящая весна и не столько вокруг, сколько внутри.
Любовь это или я просто нашла для себя выход благодаря твоей музыке из той Тьмы, в которой была столько лет, и теперь думаю, что это — любовь?
Вчера я едва успевала к тебе: нужно было заселиться в гостиницу, сбросить рюкзак, привести себя в порядок после дороги, вызвать такси, успеть выпить лекарство, сказать отражению, что сегодня болеть нельзя… И всё только потому, что я точно знала вчера и знаю сегодня: ты ждёшь. Мне хочется верить, что ждёшь.
Смерть идёт где-то рядом, говорит, что зря я это всё: всё равно придётся однажды сдаться, что ты, за которым я следую, всё равно безразлично отнесёшься к моим безрассудным поступкам, глупым подаркам, словам и вообще — забудешь дня через два, а я так и останусь здесь — в самом снежном и холодном городе.
— Так почему бы не сейчас? — продолжает Смерть. — Пойдём через мост, там и покончим со всеми этими страданиями бренного существования.
Мне не хочется слушать её, и я включаю твою музыку, которая ведёт меня за собой… Куда? Я верю, что к Свету.
Завтра вернусь домой, но так не хочется. Всё как в твоей песне: «Путь домой тебе вновь стал чужим».
«Завтра всё закончится», — мелькает мысль, и дыхание перехватывает, стоит только понять, как близко это «завтра».
Выдыхаю; и ближе всего «сейчас» — нужно дойти.
Уверена, что лучше идти, чем ехать: так температура точно не победит.
— Ну, или прям тут и свалишься, — не унимается Смерть, пока я ищу наушники.
— А ты попробуй, останови, — мысленно говорю я ей.
Остановит меня уже действительно только Смерть. Ну, или что-то красивое: ненадолго остановлюсь, чтоб сфотографировать, а Смерти не сдамся.
Впрочем, в этом городе я бываю так часто, что он уже вряд ли меня чем-то удивит, потому почти не смотрю по сторонам, но точно знаю, что иду туда, где раньше ещё не была.
А первый раз я сюда приехала именно из-за твоей музыки — она вдохновила выйти из Тьмы к Свету и следовать туда, куда зовут. И теперь я следую, а твоя музыка — не даёт Смерти победить.
Огни зажглись минут пятнадцать назад; ещё много новогодней иллюминации, можно сделать пару кадров… Так я гуляю уже третий или четвёртый час и нисколько не замёрзла; говорят, что любовь греет, а меня греет внезапная простуда. Нет; всё же — любовь.
Зачем я проделала этот путь — непонятно даже мне самой. Просто так сложилось, всё удачно совпало, хочется быть рядом, такого больше не повторится?
Просто потому, что многое изменилось с пятнадцатого декабря две тысячи двадцать первого года — в тот день я услышала твою музыку впервые; мне редко удаётся запомнить даты, но эту точно уже никогда не забуду.
«Это он», — сказал внутренний голос, и я поверила.
Смерть всё ещё волочится позади, а на одной из стен странная надпись, которая начинается со слов: «Неважно, какой ты человек…»
«…всё равно умрёшь», — додумываю я почему-то и тут же делаю музыку громче: к чёрту такие мысли, надо найти другую надпись в этом городе.
После проспекта Карла Маркса поворот на другую улицу — там я вряд ли была. Последнее время судьба забрасывала меня исключительно на красные линии городов: музеи, памятники архитектуры и тому подобное, а сегодня — опять какой-то клуб. Почему клуб? Ведь эта музыка не создана для подобных мест. Почему её не слышат так, как слышу я? Почему она там, а не в филармонии? Не на большой сцене? Почему настоящее искусство вынуждено быть в таких местах?
Да и только ли музыка мне нужна? Короткие разговоры перед концертами и после, которые я навсегда сохраню в своей памяти, — не менее ценны для меня сейчас, когда «Это он», — внутренний голос твердит всё чаще.
Мне верится, что однажды будет иначе: мы будем стоять в очереди на твой концерт, повсюду будут афиши, люди приедут из других городов ради этой музыки, как я сейчас — следую за тобой пятый день подряд, и мне нисколько не надоело слушать всё то, что уже слышала.
Карта в смартфоне показывает, что я скоро окажусь около Юбилейного моста, а рядом будет какой-то собор и гостиница — так и всё остальное найдётся.
Останавливаюсь на светофоре, на всякий случай уточняю у рядом стоящих: правильно иду или нет, а они даже и не знают, где такое находится. Как жаль! Они не знают, что в их город привезли эту музыку! Сколько же они теряют! Мы вместе смотрим карту и решаем, что всё верно, классного мне вечера и им того же.
Смерть ехидно шепчет, что это мне сейчас повезло с прохожими, а могло бы всё не так хорошо закончиться, и сколько ещё я буду её испытывать.
Да сколько угодно!
Снова я не заметила какую-то лужу, и опять промокли кроссовки — вот, пожалуйста, устрой мне воспаление лёгких или что ты ещё можешь.
Перехожу дорогу к мосту, музыку делаю тише, так как идти осталось недолго. Здесь почему-то почти безлюдно, хоть и центр: мало машин, мало людей, много темноты…
Вчера я гуляла по другому ночному городу в поисках сигарет, которые так и не нашла — там тоже было тихо и странно гулять в час ночи после душа по неизвестным улицам, под высокими домами, где совсем нет звёзд — только редкие огни вывесок. Вчера я решила, что пока мы с тобой в одном городе, пока я следую за тобой — со мной ничего не случится, потому что…
Смерть напоминает, что и там она меня якобы пожалела. Мне смешно: уж слишком много она на себя взваливает; кроме неё есть кое-что, что куда сильнее, — Любовь; и долго Смерти ещё придётся стоять в стороне или бесполезно напоминать о своём существовании.
— Просто рехнулась! — продолжает ворчать она.
А я сейчас уверена, что в своём уме, а не совсем с ума сошла от всего того, что греет.
Догоняю очередного прохожего, который зачем-то снимает на камеру и мост, и всё, что происходит на мосту… И чего тут интересного? Никогда не видел, что ли?
Останавливаюсь посмотреть: небольшая река Омь, скованная льдом, огоньки, огоньки… Много огоньков.
Выключаю музыку, чтобы на миг услышать город: голоса, шум машин, чей-то смех, далёкую тишину, бессильный мартовский холод, тающий снег.
«Уже сегодня ночью всё закончится», — снова подкрадывается грустная мысль.
Да: сяду в поезд и поеду туда, куда мне больше не хочется возвращаться. Всё изменилось и за эти пять дней.
— Ну, что? С моста? — не унимается Смерть.
С моста — и больше никогда не услышать музыки, никогда не вернуться, никогда не увидеть города́, никогда не вдохнуть, никогда не оказаться рядом, никогда больше так не делать. Одно сплошное НИКОГДА.
Смешная она всё-таки: кто же так останавливает?
Мне не нужно «никогда»; я верю только в «когда-нибудь», и пока я в это верю: Смерть бессильна.
«СКОРО ЛЮБОВЬ», — вижу случайно надпись на этом самом мосту, и улыбка возникает сама собой. Кругом знаки, которым нужно верить.
Это любовь, и никаких сомнений в этом нет; и плевать становится на простуду, на Смерть, на промокшие кроссовки — просто бежишь к очередному перекрёстку, уже не смотришь на карту: всё само найдётся, всё само случится – буду рядом последний день, но на этом ничего не закончится.
Это только начало.
Запомни надпись, запомни знак, не выпускай из памяти, как и всё, что произошло в эти пять дней.
А Смерть пускай летит с моста, ей больше нет места рядом.
Это место скоро займёт Любовь.