«Чемпион. Второй пояс» — Михаил Игнатов

Книга

Снова мгновение, когда вокруг ничего нет, когда мир словно моргает, уже даже привычное, ожидаемое и я, только что окружённый старейшинами сект, стою в одиночестве по пояс в воде.

Под ногами твёрдое основание, легко просматриваемое сквозь почти чистую воду, над головой небо с клонящимся к закату или поднимающимся с рассветом солнцем, вокруг гладь болота и огромная, пустая голубая печать-круг, очерчивающая формацию Пути.

Три вдоха я вслушивался в себя, в Прозрение, в боевую медитацию, в вяло скользящие потоки воды, а затем вскинул руки и захохотал.

Да! Дарс побери этого безумного духа Изарда, я вернулся! Никаких тебе долгих лет непрерывных и отчаянных сражений, как он хотел. Никаких тысяч убитых сектантов за моей спиной. Обошёлся несколькими сотнями и половиной года.

Как жаль, что безумный дух не может знать, что происходит вне его города. Но ничего, видит Небо, однажды я действительно приду к воротам города Тысячи Этажей и завалю их камнями!

Опустив руки, я обратился к разделу карт. Передо мной развернулась надпись «Перекрёсток Тысячи Лотосов».

Дальше я уже привычно скользнул мыслью по спискам к нужному и только чудом успел остановиться.

Как-то я чересчур спешу. Вот было бы смеха, на самом деле нет, если бы я споткнулся на последнем шаге. Споткнулся до смерти. Своей.

Покачав головой, я для начала стёр сектантские Указы над собой. Вот уж была бы глупость, попытаться войти в тайник Стражей, по-прежнему выдавая себя за сектанта. Подумав, я ещё и снял с себя маску, стянул личину Атрия, с которой уже невольно будто сросся.

Вот теперь всё правильно, вот теперь всё так, как и нужно и можно вновь обратиться к жетону Стража.

Формации.

Зал Созерцаний.

Мир снова моргнул, и вода исчезла, я оказался на сухом каменном полу, а вместо бесконечного дневного болота вокруг царила полутьма огромного подводного зала.

Это точно то самое место.

В центре зала всё то же круглое озерцо, из глубины которого сияет Сердце Стихии. К краю озерца ведёт дорожка грязи, оставшаяся от моего прошлого посещения. С меня и сейчас стекает вода, снова омывая рисунок камня и синий круг под ногами.

Я оглядел купол свода. Сегодня здесь темней, чем в прошлый раз, вода снаружи купола почти чёрная. Видимо, сейчас там ночь.

И пусть. Я не собирался глазеть сквозь стекло в поисках нового Змея. Во мне ещё плещется воспоминание о шторме, о буйстве моей стихии. Если это не лучший момент для того, чтобы коснуться Сердца Стихии и, наконец, уничтожить остатки тьмы в себе, то я даже не знаю, что можно считать лучшим моментом.

Моя рука коснулась кисета. В любом другом месте я бы достал Флаг, чтобы Призрак охранял мою медитацию. В любом другом месте Альянса. Делать же это, находясь в тайном месте рухнувшей Империи было бы глупо.

Здесь не было никого долгие десятилетия. Это место Стражи сохраняли специально для меня. Что бы они в моём отношении ни задумали.

Я подумаю над этим позже. Когда стану Предводителем Воинов. Три года, Виостий? Я управился за два, как и хотел Клатир. Он, видимо, верил в меня больше.

Я вытащил из кисета один из артефактов Фатии. Жабры ловцов даров моря. Увесистый кругляш, позволяющий забыть о том, что тебе нужен воздух.

Не знаю, как это работало, но пока он на мне, можно спокойно дышать под водой. Главное, широко не открывать рот, когда дышишь, иначе можно нахлебаться.

Миг и я шагнул с края озера, рухнул в его бездонную глубину, прижимая к груди ещё один амулет, на этот раз работы Древних. Тяжеленный амулет из Ордена, который позволял создавать мастеру Указов двухцветные печати. И нет, я не собирался накладывать печать на Сердце Стихии. К чему это безумство? Артефакт нужен мне сейчас только для того, чтобы камнем уйти на дно.

Не знаю, что бы сказали другие мастера Указов, видя, как я использую такой ценный и уникальный артефакт в качестве простого груза для ныряния. Но для меня главное результат. Не моя вина, что среди моих вещей эти два артефакта для Указов самые тяжёлые.

Хотя, конечно, с дном я погорячился, не прошло и пяти вдохов, как я уже погрузился достаточно глубоко, глубже мне просто не нужно, а артефакт исчез в кисете, сменившись другим, гораздо легче.

Отсюда, из-под воды, Сердце Стихии выглядело совсем по-другому. Не знаю уж, в чём тут дело. В том, что оно стало ближе или в том, что вода теперь по другому искажала его очертания, но мне то и дело казалось, что его границы исчезают, словно оно пытается стать единым с той водой, в которой зародилось.

Два гребка и я остановился в половине шага от него. Закрыл глаза и застыл, погрузившись в ощущение стихии.

Потоки воды неторопливо скользили мимо меня, рассказывая о себе и той безумной глубине, с которой поднялись одни из них и куда стремились другие. Что там Фатия рассказывала мне о море и его глубине? Похоже, что это крохотное в поперечнике озерце Зала Созерцания могло бы поспорить глубиной с морем Итреи.

Потоки, поднимающиеся снизу, ещё помнили, как они были стиснуты там, на бездонной глубине и шептали мне, что если бы я осмелился погрузиться туда, то они бы раздавили меня в лепёшку, невзирая ни на прочность моего тела, ни на наше родство.

Я верил этому. Я слышал в их шёпоте отголоски той безумной мощи моря, которую испытал во время шторма. Что такое один идущий к Небу невеликой силы перед лицом стихии?

Я открыл глаза и впился взглядом в Сердце Стихии, в Сердце Воды.

Ну, что хранится в тебе?

В нём было всё.

В нём было прохладное, вязкое, душащее касание густого тумана.

В нём было тягучее, едва уловимое движение болота, готового тебя поглотить.

В нём была звонкая капель утреннего дождя.

Сияние радуги на водяной завесе у подножия водопада.

Ревущие потоки горной реки.

Журчание лесного ручья.

Благость первого весеннего ливня, дающего жизнь истосковавшимся пустошам.

Прохлада вечернего озера, в котором утонули звёзды.

Солёный утренний ветер моря.

Рёв срывающегося в пропасть водопада.

Бесконечность моря.

Сокрушающая всё и всех мощь моря, в объятьях которого даже пиковый Мастер Духовной Силы не более чем соринка на волнах.

Я ощущал всё это. Ощущал всё то, что видел в своей жизни, что испытал, чего коснулся и во что погрузился. Ощущал всё и ещё немного больше.

Никогда я не видел гигантских водоворотов в море и даже не представлял, что такая вещь может существовать. Но сейчас, когда сияние Сердца Воды пульсировало передо мной, пульсировало внутри меня — я видел этот водоворот. Я ощущал его, я ощущал, как он засасывает огромный корабль, с каждым оборотом затягивая его всё глубже и глубже.

Я был этим водоворотом, я желал утопить этот корабль и сотни людей, которые бегали на его палубе. Я был падающим на лес дождём, который желал напитать иссохшую землю, утренней росой, встречающей солнце, новорождённым родником и затхлой лужей, которую жадно выпил мучимый жаждой шакал, я был небесно-голубым морем, я был тяжёлой серой тучей над ним.

Я был морем и тянулся к небу, и я был Леградом и тянулся к Небу. Я был стихией и я был человеком, идущим.

А затем я увидел в Сердце Воды себя.

Моё тело оказалось буквально пронизано стихией. Темнота тела сменилась мягким синим сиянием, меридианы были наполнены лениво плывущими змеями воды.

Раньше я планировал создать в теле как можно больше Синего Жемчуга, чтобы создать запас стихии для борьбы за Тау-Ча-Крон. Теперь я знал, что, становясь Предводителем с помощью Сердца Стихии, — это совершенно не нужно.

Единственную Жемчужину в своём теле я развеял одним только желанием. Вот она есть, толстая, несокрушимая, удерживающая в себе тьму, а вот её нет.

Несколько вдохов я наблюдал за тьмой, но она даже не подумала выглянуть из своего убежища. Впрочем, если бы я видел вокруг столько сотен нитей чужой стихии, то тоже не подумал бы храбриться и не пытался напасть.

Но сегодня это тьме не поможет. Время, когда я не мог позволить себе даже коснуться стихией узла Тау-Ча-Крон — миновало. Сегодня я верну себе своё тело, сегодня каждый узел моих меридианов будет только моим.

Вместо сотен нитей стихии вокруг Тау-Ча-Крон их были уже тысячи. Мягкое синее сияние тела вне меридианов сменилось ослепительным светом, нити, змеи воды, туман стихии, капли, струи и все остальные образы воды, которые я только мог придумать, сплетались там, скользили друг возле друга, проникали друг в друга, становясь всё плотней и плотней.

Вот это уже тонкие звенящие ручьи, вот потоки реки, чаша озера, а вот уже несокрушимая толща моря.

Я улыбнулся и приказал.

Вперёд.

Моя стихия взметнулась волной и с рёвом нахлынула на Тау-Ча-Крон, ворвалась в его пределы, стиснула жалкие клочки тьмы в своих объятьях, а спустя миг поглотила, раздавив в своих тисках.

Если тьма и пыталась бороться, то я этого не заметил. Если она и уничтожила часть моей стихии, то я этого не ощутил.

А волны моря всё продолжали наполнять Тау-Ча-Крон. Раздутый во много раз больше нормального он принимал в себя их все. Потоки воды, струи ручья, капли дождя. Туманы, водопады, реки, озера. Всё, что я видел в своей жизни, всё, что я ощущал за время своего пути к Небу, всему находилось место в моём новом средоточии.

А я, помня советы старика Тизиора, всё продолжал выискивать в себе все воспоминания о воде. И не только в себе. Образ гигантского водоворота, подаренный мне Сердцем Воды, образ падающего в море дождя тоже нашли своё место в создании средоточия.

Я усердно вливал стихию в Тау-Ча-Крон, жадно поглощал её из бездонного озера, что окружало меня, из Сердца Воды.

Тау-Ча-Крон, долгие два года полный тьмы, начал сиять голубым. Затем голубой цвет сменился синим.

Но мне всего этого было мало. Старик сказал, что нужно идти до предела, что у меня будет только один шанс в течение горения большой палочки. И что только от меня будет зависеть, насколько качественным выйдет моё второе средоточие. Ведь размер — это ещё не всё.

Поэтому я старался.

Синий цвет Тау-Ча-Крон сменился тёмно-синим, мрачным. Как предштормовое море или... ночное небо.

Моя стихия замерла, не в силах больше найти себе места в будущем средоточии, выплеснулась наружу, закрутилась вокруг него водоворотом. Я нажал ещё, попытался буквально впихнуть туда ещё нитей, тумана, потока, змея воды. Ну хоть что-то!

И ничего не вышло.

Я ухмыльнулся. Предел достигнут. Ещё десять-двадцать вдохов и в моём теле появится второе средоточие, сделав меня Предводителем Воинов.

Но эти вдохи миновали, затем прошло ещё столько же, а мрачного тёмного цвета Тау-Ча-Крон и не думал преображаться. Я стиснул зубы.

Дарсов старик, так вот цена твоих советов? Всё ли ты, сектант, поведал имперцу? Мог ли ты вложить в свои советы скрытый яд, умолчать о чём-то важном, чтобы моя попытка обернулась провалом?

Я перебрал все свои воспоминания, в которых над стариком успокаивающе тлела вязь Правды и твёрдо ответил себе: «Нет. Старик ни о чём не умолчал. Когда он говорил, что рассказал всё без утайки, то не лгал. Ни мне, ни себе.»

А значит, всё дело только в нерадивом ученике. Создать средоточие из своего понимания воды? У каждого идущего, даже пройди двое одними реками, будет своё понимание? Похоже, я что-то упустил, похоже, я собрал не все воспоминания.

Одно за другим я вновь принялся кропотливо перебирать свои воспоминания о воде, о своей жизни, обо всём, что у меня было связано с водой. С самого начала. С самых первых своих воспоминаний. С пустоши Нулевого круга.

Неожиданно своё место в Тау-Ча-Кроне нашлось и воспоминанию о жажде, когда ты под вечер возвращаешься домой с пустым бурдюком, воспоминанию о первых попытках Закалки меридианов и плывущих в воздухе голубых нитях, о прыжке в реку, о жадно впитывающей влагу иссохшей земле на огороде деревни, о бочках с водой во дворе бурсы Школы, рядом с которыми так приятно медитировать, о воде ручья в лесах Морозной Гряды, которая так приятно холодила раны, нашлось и место разговору Виликор о застывшей воде. Вперёд, к тёмному шару скользнуло хрупкое ощущение замершей в странном равновесии воды.

Но на этом странности не закончились. Я шёл от воспоминания к воспоминанию. Одни за другими в мыслях мелькали воспоминания о прожитых днях. Город Тысячи Этажей с его водопадом и ледяной беседкой сменился жизнью у моря, его рассветами и закатами, его солёными ветрами, а затем...

А затем я неожиданно вспомнил струи крови на площади перед дворцом главы секты Жуков. Вспомнил, как они пульсировали под ногами, сплетались в Марионетку, вспомнил, как их биение предупреждало меня об опасности.

И вперёд, к Тау-Ча-Крон скользнуло это ощущение биения воды, бьющей в ушах в такт сердцу, и тут же Тау-Ча-Крон раздался в размерах, начал разбухать, принимая в себя всё новые и новые потоки стихии из водоворота вокруг себя, не теряя при этом глубины цвета.

Я же не позволил себе даже изумления, сосредоточившись на том, чтобы не упустить этого шанса и вливал, вливал в него всё, что только было в пределах моего тела и всё, что мог добыть за его пределами.

Но, наконец, всё закончилось, средоточие прекратило свой рост, поглотило почти всё, что было вокруг него, заставив истончиться круговорот. Наконец, сформировало свои границы, закрутило потоки внутри себя и создало истоки, а затем застыло, невзирая на ручьи стихии, которые я пытался в него вливать. Пытался и не мог.

Только тогда я позволил себе посторонние мысли.

Старик, конечно, рассказывал об этом. Обычное дело для того, кто прошёл все этапы формирования средоточия своей стихии. Но также старик говорил, чтобы я, со своим распухшим узлом Тау-Ча-Крон, на подобное даже не рассчитывал, что у меня и так есть заготовка, превышающая размерами все разумные пределы.

Возможно, дело в том, что опыт старика не включал использование Сердца Стихии. Ни он сам, и никто из его учеников не встречали подобное сокровище и даже представить себе не могли, сколько в нём хранится стихии и его тайн.

Даже я, который уже видел Сердце Стихии вблизи, который видел, как Зотар использует его для Возвышения, который знал, что Сердце Стихии может подтолкнуть в Возвышении целый отряд идущих, не представлял, сколько в нём стихии.

По той простой причине, что Воин, пытающийся только нащупать свой путь Мастера, и не способен в полной мере ощутить эту самую стихию. И уж тем более не способен её использовать. Он может только пропустить её через себя, уловить намёки на её присутствие, движение, законы и сохранить всё это в себе, чтобы начать путь Мастера Духовной Силы, способного с помощью поддержки стихии использовать техники непрерывно.

Миг отдыха, который я себе выделил, закончился.

Теперь я должен был впервые пустить стихию в дело. И нет, совсем не так, как уже привык за многие месяцы и недели. Не циркулировать в меридианах, обретая вязь татуировки Единения, не выплёскивать из себя, отравляя противников.

Сейчас мне нужно было использовать стихию так, как я не делал со времён Первого пояса. Отправить стихию из средоточия вовне, чтобы напитать ей узлы. Новые узлы новых меридианов, истоки которых я отчётливо различал в средоточии.

Вернее, не так. Половину истоков, которые вели к старым меридианам духовной силы, мне даже не нужно было пытаться различить. Средоточие разбухло так сильно, что почти касалось ближайших к нему узлов, короткие меридианы от средоточия к этим узлам и превратились в истоки на границе средоточия.

Именно через них я в конце вливал стихию, и они больше напоминали застывшие водовороты, чем привычные мне истоки первого средоточия.

А ещё, во мне хранилась память всех тех Предводителей Воинов, что записали своё понимание набора техник Роака в свитки. Я десятки раз видел, где начинаются их истоки меридианов стихии.

Всё, что мне нужно было, это сделать поправку на размеры своего невероятного средоточия, чуть приглядеться и вспомнить Школу и свой первый открытый узел духовных меридианов.

Новый этап, новые правила, так старик?

Стихия в средоточии колыхнулась, надавила на исток и выплеснулась за границы своего вместилища.

Не просто выплеснулась, а словно проросла меридианом, с каждым мгновением всё чётче и чётче проявляя его в темноте тела.

У Предводителя Воинов нет этапа Закалки, когда в теле закаливаются меридианы, становясь всё отчётливей и отчётливей. То, что в моём теле два года циркулировала стихия, ничего не значит. На этом этапе всё по-другому.

Средоточие стихии было огромным и стихия быстро закончила свой путь. Темнота тела расцвела призрачным, зыбким узлом, в который стихия ухнула, словно в бездонный колодец.

Точно такой, в каком я сам сейчас висел напротив Сердца Стихии.

Позволив себе краткий миг усмешки от этого сравнения, я толкнул стихию из средоточия в следующий исток. Начал создавать новый меридиан.

Каждое из первого стихийного созвездия моего набора Роака требовало пятнадцати открытых узлов. Разных.

Нет, я, конечно, мог сосредоточиться только на одном меридиане, только на одном созвездии и только на одной технике. Я, в общем, так и собирался поступить, повторив опыт Возвышения Воина, когда я открывал узлы только для нужных мне техник, но не попробовать я не мог.

Первый узел для Поступи потребовал от меня сотню, быть может, две сотни вдохов.

Второй узел, который я начал открывать для созвездия Когтя, потребовал от меня чуть больше времени.

Третьим вновь стал узел для Поступи и он открывался почти тысячу вдохов. Четвёртым стал узел для Когтя, и он открывался почти две тысячи вдохов.

Для того, чтобы уловить суть, этого уже было достаточно, но удержаться от гримасы разочарования я не сумел. Сложность открытия нарастала очень быстро. Старик упоминал и об этом, но я не ожидал такого быстрого роста.

Хотя...

Возможно, я слишком предвзят.

Если обратиться в своё прошлое новорождённого Воина, то за ночь, за двенадцать тысяч вдохов я открыл в Школе меньше десяти узлов.

Но там я пользовался помощью возвышалки и едва успевал вливать в меридианы духовную силу, которая распирала моё средоточие.

Здесь и сейчас у меня не было возвышалки для этапа Предводителя Воинов. Я пользовался только тем, что получил из Сердца Воды.

Ничего меня не распирало, притока стихии извне почти не было. Во всяком случае, в сравнении с тратами двух бездонных колодцев узлов, которые я наполнял. Средоточие пустело и как бы оно ни было огромно, но рано или поздно оно покажет дно.

Я с досадой вздохнул, осознав, что впереди у меня долгие дни, недели и месяцы кропотливого сбора стихии и продолжительные медитации над каждым узлом.

Вот сейчас бы мне не помешало оказаться в землях Итреи с её богатством стихии вокруг. Но чего нет, того нет.

Полного стихийного средоточия мне хватило на шесть узлов.

На миг меня кольнула досада, что для Поступи этих узлов всего четыре, а два потрачено пока впустую, но я быстро задавил в себе это чувство.

Открыл глаза и едва удержался от того, чтобы не завопить от радости.

Вовремя вспомнил, что нахожусь на глубине и просто нахлебаюсь воды. Вернее, даже не вспомнил, а ощутил сковывающее неудобство мокрой одежды.

Удивительно, но давления воды на плечи словно и не было. Проверяя себя, я поднял руку. Она двигалась с затруднением, преодолевая сопротивление воды, с этим всё было по-прежнему. Но вот даже намёка на неудобство от нахождения на глубине я больше не ощущал.

Спохватившись, что не вижу Сердца, крутанулся на месте. С облегчением выдохнул. Вот оно. Крохотное, тускло светящееся.

Честно говоря, я увлёкся, целиком погрузился в себя и свою борьбу за создание стихийного средоточия и потянул из Сердца больше, чем собирался.

Рождение Сердца Стихии невероятно редкое событие. Восстанавливать же свою силу ему гораздо легче, чем появиться вновь.

Я не хочу быть единственным, кто получит выгоду от этого места. Пусть через десять, двадцать, пятьдесят лет ещё один Страж получит возможность стать здесь Предводителем Воинов.

Хорошо, очень хорошо, что Сердце уцелело, невзирая на мою невольную жадность.

Я скользнул ближе, наслаждаясь тем, как естественно теперь я то ли плыву, то ли раздвигаю со своего пути потоки воды. Протянул руку, словно беря мерцающее синим Сердце Воды на ладонь.

Расти, жди следующего идущего. И прости, что я воспользовался твоей силой. Таков мой путь к Небу.

Затем я перевёл взгляд вниз, прислушался к себе, к потокам, к воде.

Нет. Дно есть. Но оно так безумно далеко, что я не уверен, что мне хватит дня, чтобы достичь его.

Зато уверен, что, даже если я попытаюсь это сделать, то не сумею. Не хватит прочности тела, чтобы удержать на плечах эту безумную толщу воды.

Значит, не сегодня. Значит, не Предводителем.

Десять вдохов и я всплыл, выбрался из озера и рухнул на камень пола, бездумно пялясь на свод.

Темно. Нырял было темно, вернулся по-прежнему темно.

Ну и ладно.

Неожиданно накатила усталость, глаза закрылись словно сами, словно победив волю и силу Предводителя Воинов.

С этой мыслью я и проснулся.

Я — Предводитель Воинов!

Вскинулся, оглядывая посветлевший зал. Наконец, захохотал, вскинув руки.

Жаль, очень жаль, что я здесь один и мне не с кем поделиться своей радостью. Вот бы рядом была мама. Или Лейла. Было бы интересно сравнить наши достижения. Насколько она сильней меня сейчас?

Но рано или поздно я приду к вам, и мы снова будем жить вместе.

Не торопясь, я встал, сменил одежду, которая высохла на мне, собравшись в странные складки.

И только потом принялся проверять себя и свои новые силы.

Стихийное средоточие всё так же поражало. Совпадение, но размером оно оказалось почти так же велико, как исчезнувшая Жемчужина-тюрьма для тьмы. Огромный, тускло сияющий шар в голове, занявший почти всё свободное место между узлами духовных меридианов.

Теперь, если я буду использовать техники духовного ранга в полную силу, то у меня раньше будет заканчиваться духовная сила в первом средоточии, чем стихия во втором. Если сравнивать со стариком, то мой запас стихии раз в шесть больше его. Увидеть бы его глаза, узнай он, старый сектант, об этом.

Так, с самодовольной улыбкой, я выплеснул из тела стихию. Она, послушная моей воле, принялась трансформироваться вокруг меня, то стелясь туманом, то скручиваясь нитями, то рассекая воздух острыми каплями.

Итогом, венцом моих тренировок стали десятки змеев воды, которых я заставил кружить вокруг меня.

Мне срочно нужен кто-то, на ком я могу проверить всё это.

А ещё, нужно восстановить стихию. Эти пробы сил израсходовали то немногое, что накопилось за время сна во втором средоточии.

Только не здесь. Я с сожалением огляделся и повторил про себя. Только не здесь. Сердце Воды и без того слабое и истощённое. Не стоит забирать у него те крохи стихии, что здесь кружат.

Напоследок я обошёл Зал Созерцаний. За стеклом становилось всё светлей, там явно утро сменялось днём. Само стекло было прозрачным, чистым, словно и не было для него почти четырёх сотен лет забвения. А вот вода оказалась мутной. Сейчас отсюда не вышло бы созерцать и наслаждаться видом. Его, вида, просто не было.

Зато дважды я видел тень Змея в воде.

Хороший был бы противник для проверки моей силы, но мне всё же лучше послабей, зато побольше числом, чтобы сравнить, что смертоносней — нити, туман или же змеи воды?

Стоя посреди синего круга я обернулся и глубоко поклонился, прикасаясь кулаком к ладони. Спасибо за помощь в Возвышении, Сердце. Когда-нибудь я вернусь и проверю, как ты здесь.

Почему бы и нет? Всё же я Страж, пусть пока и самого низкого ранга. Но уверен, это изменится, а Стражи могут перемещаться между Поясами.

Потянулся мыслью к жетону, формациям, выбору места.

Перекрёсток.

Миг и над головой вечернее небо, вокруг болото, а я по пояс в воде.

Ещё окрылённый желаниями, успехами, ощущением бьющей в меридианах новой силы я тут же повторил вызов формации Пути и увидел те же два места, что предлагал мне Пробой, сломанный сектантами Путь в землях Итреи.

Вернее, на острове недалеко от берегов тех земель. Но это неважно.

Равнины Рассветов.

Ступени Плачущего Водопада.

Жаль, что возможность перехода есть, но нет смысла. Я не стану ближе к землям Небесного Меча.

Потребовал:

«Переход в Павильон Познания Седьмого Мудреца».

«Массив назначения заблокирован для прибытия».

Никакого изменения. И всё же думаю, что это хорошо. Раз недоступен, то Академия по-прежнему хранит свои тайны и придерживает их для тренировки учеников.

Значит...

Я огляделся, пытаясь понять, где какая сторона света и куда мне идти своими ногами. Кажется, туда. Но сначала медитация.

Здесь было слишком глубоко, чтобы сесть, но я запнулся лишь на вдох, не более, а затем подогнул ноги, скрываясь под водой с головой. Стоило ли менять мятый халат на свежий и сухой?

На колени лёг Крушитель, прижимая меня ко дну и давая устойчивость, а амулет Фатии я так и не снял с шеи после прорыва у Сердца.

Мне не нужны были глаза — вода и так сообщала мне обо всём, что находилось в ней на сотни шагов от меня. Как бы ни было грязно за пределами Перекрёстка, как бы ни было топко болото, но его основой всё равно оставалась вода. Она пронизывала собой ил, грязь и находила себе путь, донося до меня малейшее движение.

Змея не было. Даже жаль.

Да и стихии оказалось маловато, особенно, учитывая размер моего средоточия. Теперь я по-другому глядел на закон, который заставлял большую часть прорвавшихся за предел, поднявшихся на очередную ступень Возвышения, переселяться в другой Пояс. Это даже не прихоть, а скорее необходимость.

Для Мастера Духовной Силы стихии во Втором поясе было достаточно. Он мог познавать её, возвышаться и двигаться к Небу.

Для Предводителя Воинов её здесь было мало. Я сидел, с головой погруженный в свою стихию, но нитей её сущности, которые я мог бы поглотить и влить во второе средоточие, здесь было мало. Этого «мало» хватило бы мне раньше на то, чтобы оплести средней длины меридиан, но во втором средоточии это «мало» лишь едва прикрыло дно небольшой лужицей.

Неудивительно, что Клатир в своё время под страхом смерти заставил меня перейти во Второй пояс. Пытаться возвышаться в месте, где мало силы Неба — это, скорее, наказание. Тюремный Пояс ведь для этого и предназначен?

Потому-то талантов сразу отсюда и выдёргивают. Для них жизнь здесь лишь потеря времени. Хотя тот же Ярим, мальчишка-Мад, даже не заметил, что теряет здесь время.

Значит...

Я вернулся к Малому Испытанию Стражей, которое проходил в Миражном. Какие у меня были там достижения?

Размер средоточия — средний.

Самодовольно ухмыльнулся. В Миражном, в Малом Зале Стражи я выпил Малый Росток Средоточия. Затем... Затем было ещё много чего, много путешествий, испытаний, сражений, зелий и духовных камней, которыми я восполнял свои силы. Теперь думаю, что для второго средоточия я получу другую оценку. И впрямь, рана, сожжённые года и бедствие обернулись для меня благом. Вернее, я сумел с помощью многих людей обернуть всё это во благо.

Талант к Возвышению — низкий.

С этим соглашусь и снова сравню себя с Яримом. Рядом с ним я просто мусор рядом с драгоценным камнем.

Сродство со стихией — низкое.

И это тоже в прошлом. Я выпил с тех пор Малое и Среднее зелье Древних, которые должны были повысить моё сродство. Я почти целиком поглотил подарок Клатира — Сердце Воды.

Восстановление сил — низкое.

Вот сейчас моя главная беда. Будь мой талант в этом выше, то и скудность силы Неба меньше бы заботила меня. Я бы сумел поглощать больше, я бы сумел восстанавливаться быстрей.

Проверка понимания — высочайший.

Тот самый талант, который я долго считал не особо важной штукой, который лишь помогал мне экономить немного времени на изучении техник. Вот только чем дальше по дороге Возвышения, тем больше у других уходит времени на изучение техник. И дело уже не в днях или неделях, а в месяцах. Чем дальше, тем чаще они выбирают — что оставить и выучить, а что отложить в сторону и забыть навсегда.

Тот самый талант, на котором я собираюсь построить свою собственную дорогу к вершине Возвышения.

И есть ещё одно. Ещё один талант, на который проходила проверка в том испытании.

Дух бойца — вне категорий.

Что, что, а убивать я умею. Да и самих схваток никогда не избегаю, а наоборот, наслаждаюсь ими.

Что мне рассказывал Клатир? Хорошие времена порождают слабых людей? Интересно, проходи то Малое испытание Стражей Сареф Тамим, не сломал бы он испытание? Или просто тоже получил бы оценку — вне категорий измерения?

Не столь важно. Главное, что теперь, воспользовавшись подсказкой из прошлого, я отчётливо осознал свои слабые стороны. А ещё вспомнил, что их возможно исправить. Сродства со стихией мне, пожалуй, уже хватит. Можно ли найти в запасах магистра Ордена зелья, которые добавили бы мне таланта в восстановлении сил? Пока не доберусь до него, не вернусь в Орден, не узнаю.

Пока же, мне ничего не остаётся, как снова использовать костыли.

Я уже начал вставать, как мне в голову пришла новая мысль. Я замер, а затем и вовсе опустился обратно, вновь погрузившись под воду.

Талант, да? Свой путь, да? А с чего ты решил, Леград, что этот путь будет узок, словно тропинка? Неужто для Форм ты используешь другую духовную силу? Неужто, даже используя другую духовную силу, ты не сумеешь провернуть свой трюк?

Пробы сил показали, что вставать и впрямь не требуется. Но вот остальное... Остальное, к сожалению, не давалось. Я надеялся — пока не давалось.

Чтобы воспользоваться Круговоротом, мне всё же пришлось раскинуть руки, иначе циркуляция срывалась. Ясно было одно, что меня снова ждут тренировки. Ещё и с ним. Да и со всеми остальными Формами тоже. Как будто новая ступень Возвышения добавила времени в сутках?

Но даже Круговорот не заставил появиться Змея. Похоже, что за эти два года место хранителя Перекрёстка так и не занял Зверь похожей силы. Зато другой мелочи и не очень, привалило изрядно.

Трёхцветный Сон принёс с собой ещё одно открытие. Вернее, подтверждение прошлого наблюдения.

Цветок Вора Трав действительно побледнел, когда я вытянул одну из нитей его оков для Указа.

Это означало, что запасы души в подарке Стража Виостия конечны. Во-первых. А во-вторых, намекало, что нити, которыми я сковал метку Вора, вытягивают из неё основу, ту самую душу, что вложил неизвестный мне сектант Властелин.

До сих пор не понимаю, для чего на Хребте Трав понадобился такой сложный способ. Убить нарушителя на месте было бы проще, быстрей и потребовало бы меньше сил. Наверное.

Разве что защита от случайной смерти? Но по тому, что я видел, не сказал бы, что глав сект и вольных городов так уж заботили случайные смерти простых идущих и вообще их смерти.

Но, как бы там ни было, эта метка тоже обернулась для меня удачей, позволившей не только получить путь домой, вернее, во Второй пояс, но и позволила мне освоить новые грани своего таланта Указов.

И раз уж я потратил на слабых болотных Зверей невосполнимый пока ресурс, то я постараюсь получить с них наибольшую выгоду. Для начала в качестве тренировки, а затем и как простой ватажник.

Символ Сон исчез с ближайшей твари, больше похожей на огромную пиявку с зубами длиной в мой палец.

Её Возвышение было всего лишь Воин. Разница в два этапа позволила одной только моей духовной силе уничтожить её. Я бы сказал, что давление моей силы буквально выдавило из неё жизнь. Или... Или выжгло её ядро, покрыв его трещинами.

Я отряхнул ладонь от крошева ядра, убрал распотрошённую тушу в кисет, прикинул расход силы и снял Сон со следующего Зверя, ядовитой лягушки.

Её встретила нить стихии. И мой стихийный яд подействовал безотказно. Едва ли не пиковый Воин, Зверь судорожно забился в воде, а затем затих. Пять вдохов.

Следующий. Только теперь будет туман.

Только Звери-Мастера могли сопротивляться моему духовному давлению и моему стихийному яду. Им хватало сил добраться до меня вплотную. На расстояние Крушителя.

Некоторым хватало ума попытаться сбежать. Но ведь не после того, как я потратил на них трёхцветный Указ?

Кстати, в следующий раз нужно попробовать создать такой же, но с помощью артефакта Жуков. Конечно, тренировка своих сил — это хорошо, но раз я пока не знаю, как их восполнять, значит, их нужно беречь.

Тридцатого или сорокового Зверя встретил змей воды. Не в первый раз, ведь я чередовал все формы стихии в этой тренировке. Вот только результат в этот раз оказался совсем не таким, как обычно.

Зверь этапа Мастера, Болотная Серая Крыса, у которой ватажники ценили мех и железу, привычно не сумела защититься от змея воды, и тот беспрепятственно проник в неё. Вдох ничего не происходило, а вот затем Крыса забилась в судорогах. Ещё два вдоха и она погибла.

Уже одно это было необычно, но когда я шагнул ближе, чтобы достать из воды её тушку, то застыл в изумлении.

Вокруг неё в прозрачной воде чаши Перекрёстка расплывалось кровавое пятно. Было такое ощущение, что Крыса попала под удар какой-то техники, а не стихийного яда. Кровь сочилась не только из пасти, но и из глаз, ушей и... в общем, из всех отверстий её тела.

Больше того, стоило мне начать её потрошить, как я убедился, что она и внутри страдала от кровотечения. Брюхо оказалось наполнено кровью, словно яд моей стихии где-то разъел её внутренности.

Теперь я встречал Зверей только змеями воды.

И все они всё так же страдали от яда в той или иной степени, но упорно стремились убить меня и доживали до встречи с техникой или Крушителем.

Понадобилось ещё больше полусотни Зверей, чтобы очередной вновь изогнулся в конвульсиях смерти.

Вот только на этот раз никакой кровью он не истекал. Трудно истечь тем, что замёрзло в твоих жилах.

Я стоял по пояс в воде и тупо глядел на тушу, которая проросла ледяными иголками. Они медленно таяли в тёплой воде, а я так же медленно ворочал в голове мысли.

Как?

Как это возможно?

Моя стихия вода, а вовсе не лёд. Да, помнится, в городе Тысячи Этажей Виликор советовала попытаться продлить моё понимание стихии чуть дальше, чем обычная вода, дотянуться до родственного льда.

Но разве я сумел это сделать?

Разве то неожиданное воспоминание о ледяной беседке Виликор, когда я создавал второе средоточие, могло это означать?

Впрочем, у меня и другого объяснения нет.

Недавно это воспоминание о льде и воспоминание о крови Кровавой Марионетки словно подтолкнули создание второго средоточия, стали той малостью, которой мне не хватало, чтобы создать его границы и истоки.

Но... Разве только они? И как это возможно, всё-таки? И что это может мне дать?

Ближе к утру я проверил всё, что только можно было и столько раз, на сколько мне хватило терпения и стихии, трижды сменив место тренировки и трижды используя Круговорот и Ярость Зверей.

Мои новые странности стихийного яда действовали сами по себе. Я не мог ими управлять. Они проявляли себя и с нитями, и с туманом, и с каплями, и... В общем, во всех формах стихии, которые я мог себе представить. Только с ними это случалось редко. Один раз на сто-двести применений.

Со змеями воды всё выходило чаще. Гораздо чаще. Один из тридцати-пятидесяти змеев убивал свою цель. Но только если Зверь был не выше середины этапа Мастера. Все, кто выше ни разу не поддались.

Эффекта я обнаружил три. Кровь словно разрывала их тела. Это происходило чаще. Либо вода их тел замерзала или кровь разрывала их тела алыми ледяными иглами. И это случалось реже.

Невольно я начал вспоминать битвы с Предводителями, в которых участвовал или которым был свидетелем. Сареф Тамим и Тёмный, сектант и Нараш Саул, старик и верхушка секты Жуков, Кровавая Марионетка и я сам.

Вернее, уже не старик, а старший Тизиор. Он полностью выполнил своё обещание, не обманув ни в чём, и я оказался во Втором поясе. Если уж дал себе обещание, что после этого начну называть его по имени, то стоит сдержать обещание. Тем более что дано оно самому себе.

И всё же. Проявлялась ли в тех битвах какая-то особая сила Предводителей? Ну, кроме того, что их стихия отравляла всё вокруг?

Больше всего меня интересовали змеи огня, которые заставили меня изрядно побегать. Уж очень они были близки к моим змеям воды. Но всё же это была техника, техника, которая проявлялась вот таким, почти живым образом. Точно так же, как птицы, которых использовал из артефакта Нараш Саул, точно так же, как птицы, которыми гонял меня стари... старший Тизиор.

Это всё не то. Тем более что ни змеи Тёмного, ни птицы старшего Тизиора по мне не попали, и я даже не знаю, как они должны были действовать. И пока не скоро узнаю, хоть и заполучил себе эту технику.

Нет, странные вещи следовало искать в стихии, которая окружает Предводителей Воинов по их воле. Но о ней я тоже не так много знаю. В битве с Тёмным я успешно ей сопротивлялся. В битве с сектантом у стен Приюта даже не совался туда, где десятки людей погибли от одного только удара. Ну а Марионетка, видимо, и не могла ничего...

Я вновь сбился с мысли. Не могла, да. А те пульсации крови, которые я ощутил на площади? Не потому ли я заметил, почувствовал их, что они были родственны мне? И что случилось со мной, когда кровавая нить коснулась меня? Не вскипела ли моя кровь после этого? Не потому ли мне было так больно?

Одни вопросы, на которые нет ответа, ведь я не вскрывал рану и не осматривал себя тогда взором лекаря. И старший Тизиор ни о чём таком не намекал. Видимо, придётся искать ответы самому. Хорошо, что у Ордена в достатке Предводителей, которым можно будет задать вопросы. Нужно только добраться до них.

И снова я не сорвался в путь, как только решил закончить с попытками исследовать свою новую силу. Я Предводитель Воинов и кроме силы, это ещё означает возвращение в мою жизнь кучи рутины.

Открытие узлов.

Глупо отправляться в путь, когда второе средоточие заполнено больше чем наполовину. Особенно, если это моё средоточие. Мне хватит... Трети. Остальное должно быть пущено в дело.

Медитация принесла ещё одно открытие. Похоже, что на этом этапе нужно больше времени на медитации. Я потратил, наверное, малую палочку времени только на то, чтобы пробить меридиан от уже раскрытого узла к ещё спящему. И это, кроме времени, потребовало и стихии.

Лишние траты. Лишнее время. Но могу ли я хоть что-то с этим поделать? Нет. Значит, остаётся принять правила этого этапа. Впереди многие недели и месяцы медитаций и вливания стихии в узлы и меридианы.

И не только новые узлы и меридианы. Я восстановил оплётку стихии на меридианах духовной силы, а затем добавил оплётку духовной силы на стихийных меридианах.

Во-первых, это так хорошо скрывает мою силу, что Фатия даже считала, будто у меня есть техника маскировки. И очень обижалась, что так и не сумела выменять её у меня даже на составные техники.

Да и я уже привык к тому, что скрываю свою силу, а все, кто меня встречают, недооценивают меня.

Во-вторых, этот способ я придумал ещё в Школе Ордена Морозной Гряды. Тогда он помог мне ускорить открытие узлов. Уверен, опутай я новые, только открытые участки стихийных меридианов стихийной же оплёткой, я бы сократил немного потери стихии и ускорил бы открытие узлов.

Вот только я ещё отлично помнил, к чему привело меня подобное ускорение в прошлый раз. К отставанию, к хрупкости тела, которое ученица мудреца в Морозной Гряде посчитала Стеклянным.

Поэтому стихийной оплётки на стихийных меридианах не будет. Будет духовная оплётка и оплётка души на втором, более длинном стихийном меридиане. На это я потратил две нити из запаса силы Виостия, вернее, из запаса цветка Вора Трав. Не уверен, правда, что именно может дать мне эта оплётка. Сокрытие силы? Вероятно. Помощь душе? Не уверен.

Не уверен даже, что Предводители Ордена Небесного Меча сумеют ответить мне на этот вопрос. Учителя в Академии не давали подобных советов по Возвышению, да и попечитель Рамас, помнится, удивлялся оплётке и поражался тому, как я сумел её создать.

Не есть ли она ещё одно проявление моего таланта? Я вроде как управитель Ордена, один из его немногих идущих, достигших ранга Предводителя. Конечно, Орден — это не секта, но может же у меня появиться личный ученик или хотя бы помощник? Можно же это так назвать?

И можно же ему передать способ оплётки, научить его ей, помочь оплести его меридианы, а затем проследить, как будет меняться его Возвышение и каковы станут его успехи с техниками, крепостью тела и прочим?

Осознав, чего я желаю, не удержался и хмыкнул.

Ну надо же. Мало мне медитаций, открытия узлов, забот с составными техниками сектантов, с созданием новых техник и прочим, прочим, прочим, на что мне не хватает времени, так я ещё пожелал повесить себе на шею дополнительное ярмо в виде ученика. Может, и вовсе остаться управителем Академии по-настоящему и день за днём решать чужие проблемы, вести уроки у десятков учеников и заниматься их Возвышением, вместо своего?

Хотя, не так уж и много времени отдавал каждый конкретный учитель Академии ученикам. Сколько раз в неделю я видел того же Ксилима? А сколько раз за год вёл уроки глава Академии Шандри?

Так что здесь есть над чем подумать. Впрочем, не уверен, что над этим, вообще, стоит думать. Я Предводитель Воинов. Раньше, чем этого ожидали от меня Клатир и Виостий. Но сути это не меняет.

Перешагнув границу этапа, каждый идущий осознаёт, что теперь вокруг мало ресурса для его дальнейшего Возвышения. Не думаю, что я надолго здесь, во Втором поясе, останусь. Удивительно даже, что Виостия ещё нет рядом.

Помнится, Клатир прошлый раз заставил меня перейти даже раньше срока. А тут я, считай, уже трачу время не лучшим образом — вокруг маловато стихии. Даже в сердце болота, в середине его топей — стихии воды вокруг маловато.

Поэтому и задумываться над тем, что мне стоит стать учителем в Академии — не нужно. Клатир хотел получить мою помощь не во Втором поясе, не в Ордене Небесного Меча.

Неясно только, как в этот раз связаться с этими двумя Стражами. Путешествие по землям Итреи изменило меня, по-другому заставило взглянуть на Стражей и Империю. Не настолько, чтобы последовать пути Тёмного или согласиться на предложение безумного духа Изарда, но достаточно, чтобы самому не искать встречи со Стражем, который отвечает за земли Ордена Небесного Меча.

Помнится, он там сменился и не очень доброжелательно относится к Ордену. Пусть Виостий сам меня ищет, а я пока продолжу выполнять второе его задание, о том, чтобы сделать Орден сильней.

Нужно только для начала хоть что-нибудь о нём узнать, да добраться до него.

Поэтому я встал и положил руку на кисет.

Миг и я уже смутно вижу болото, оно словно ушло на второй план зрения, стало призрачным, едва уловимым. Чётким, ясным открылось передо мной содержимое кисета. И подставка, которая долго пустовала после того, как я вернул меч Сарефа Тамим.

Теперь в ней закреплён мой меч. Кажется, даже большего размера, чем прежний. Высотой в мой рост, ширина едва ли не в две мои ладони.

Самое то, чтобы встать на него ногами. Меч Предводителя, который позволяет им летать.

Я Предводитель, это мой меч, вокруг Второй пояс, в котором для этого достаточно силы Неба. Да, стихии маловато, но для такого меча она, вероятно, не нужна, в отличие от духовной силы.

Мне предстоит это проверить. Не смотреть же на летающий меч и день за днём шлёпать по болоту?

Ещё одно мгновение и пространство кисета исчезло, а мои руки дрогнули, принимая на себя увесистую тяжесть гигантского меча. Небесный металл не из лёгких пошёл на его создание. И вот эта тяжесть должна ещё и летать со мной?

Мгновение недоверия и изумления вспыхнуло и погасло, а затем я резанул ладонь о край меча, обагряя его кровью и привязывая к себе.

Глава 2

Левее.

Дарс!

Я почувствовал, что заваливаюсь, дёрнулся, выпрямляясь и невольно заставляя меч вильнуть обратно.

Да нет же, мне нужно левей, левей вон того облака на горизонте.

Ле-еве-ей.

Снова чуть согнул колени, настолько плавно, насколько только сумел, потратив на это несколько вдохов, но меч всё равно дёрнулся, завибрировал под ногами, разворачиваясь гораздо сильней, чем мне было нужно.

Я снова выругался.

Плавней, плавней поворачивай, дарсова штука!

Дарсов артефакт! Для всех остальных даже не нужно ничего делать — защитный будет защищать, невидимости — делать невидимым. А с этим, ты погляди, нужно поворачивать только с помощью тела! И старик ещё называл себя лучшим артефактором земель Итреи!

Впрочем, я тут же прикусил язык с проклятиями и руганью, стоило мне подумать, что виной такого странного поведения летающего меча мог быть не старший Тизиор, а я сам. Вернее, моя бездарность в медитации познания. Здесь бы сравнить для начала свой способ полёта со способом полёта обычного Предводителя, который, пусть и менее талантлив в познании техник, чем я, зато не обладает моим изъяном.

Небольшое чудо уже то, что старик... Я прикусил язык и в который раз поправил себя.

Небольшое чудо уже то, что старший Тизиор побеспокоился о том, чтобы его подарком мог воспользоваться даже такой обделённый познанием идущий, как я. На мече явно было нанесено что-то похожее на Сосуд Духа, начавшее действовать, едва я кровью привязал меч к себе.

Во всяком случае, я мог вливать свою силу в меч и даже ощущал его, как часть себя. Онемевшую и непослушную, но всё же свою. Тем более что я надеялся, это вскоре пройдёт. Копьём или мечом я ведь тоже не сразу научился махать.

Ладно. Поворачивать я худо-бедно уже научился. Пора снова попробовать набрать высоту.

Не то чтобы я уже не пытался это сделать. Оно вышло случайно и первым, едва я залез на меч и заставил его двинуться с места.

Делов-то — немного отклониться назад...

Дарс!

Я же лишь едва-едва подал тело назад, зачем так рвать в небо?!

Хорошо ещё, что ноги словно прилипли к мечу, с первого мгновения, как я залез на него. Иначе я бы сейчас летел вниз, к болоту, а меч продолжал бы рваться вверх, к солнцу. Пока в нём хватало бы энергии неба, которую я в него успел влить.

Он и сам тянул её через ноги. Достаточно было наполнить силой меридианы и само тело, отправить её вниз, в ступни, как меч сам потянул её из меня, поддерживая поток. В нём был и накопитель, да и ещё, как я подозревал, вглядываясь в пространство вокруг, меч тянул силу и из окружающего мира.

И если для полёта ему действительно нужна была сила сразу из трёх источников, то неудивительно, что в землях Итреи, заднице Альянса, Предводители не летали на мечах. Там настолько скудно было с силой Неба, что она просто не держала в воздухе эти мечи.

Что не мешало тем, кто перешагнул предел Предводителя, обходить это ограничение за счёт личной силы. Проверяющего от старшей секты, что примчал в город Жуков, я, конечно, не видел, смывшись подальше. Зато видел гения секты Тигров — Райгвара Разящую Бурю, который летал и без всякого меча и старшего Тизиора, который немало сил потратил, сначала доставив меня в центр бури, а затем и до острова.

Но, видимо, справедливо и обратное. Стоит мне оказаться, к примеру, в Третьем поясе, где самая большая плотность силы Неба, как летающему мечу могут оказаться не нужны ни мои силы, ни сила накопителя. Воздух, с разлитой в нём силой словно сам будет его держать. Наверное.

Правда, проверить я это смогу не скоро. Когда ещё Виостий найдёт меня и заставит перейти в Третий? Хотя...

Взгляд сам переполз на руку. Ту самую, где совсем недавно был надет перстень с драконом.

Кто сказал, что для того, чтобы перейти в Третий мне нужен Виостий? Я, дарс побери это приключение, только что закончил путешествие в Шестой и обратно. Я буквально пару дней назад выбирал, в какой Пояс мне отправиться.

Да, сектанты могли проходить через сломанную формацию Пути только во Второй пояс. Но я-то ведь не сектант!

Спохватившись, вскинул взгляд, проверяя печати над головой. Контракт со стариком стёрт бесследно, вероятно, его свиток сейчас выгорел, став цвета пепла, запас силы находится в более привычных мне печатях Империи. Хотя сейчас, после схватки с мастером Указов, я отчётливо понимаю, что указы Альянса более совершенны.

И то, что я научился создавать и применять Указы Альянса не делает меня сектантом. Я шэн, Страж Империи с очень необычным кольцом в кисете. И, возможно, главное здесь вовсе не то, что я шэн и Страж.

Искушение вернуться на Перекрёсток и попытаться отправиться, если уж не в Третий столичный, то хотя бы в Четвёртый или Пятый пояс было так велико, что на десяток вздохов я просто завис в воздухе, никуда не летя и борясь с этим жгучим желанием.

Но я справился с собой. Не сейчас. Сначала Орден Небесного Меча, а затем проверка пределов перстня дракона.

Глупо взвешивать, кто больше дал мне для развития и Возвышения. Самостоятельная жизнь, Академия или земли Итреи со старшим Тизиором. Я и не буду.

Орден Небесного Меча — это моя фракция. Там мой друг, мои товарищи, мои соученики, мои учителя, моя Академия, Рейка, мои стражники. Сначала я доберусь до них, уверюсь, что у них всё в порядке и только потом задумаюсь о новом путешествии.

А ещё, впереди меня ждёт тот, кого я легко могу назвать своим врагом. Кетот. Человек, который на моих глазах убил того, кто мог бы стать мне не только товарищем, но и другом. Я убивал за меньшее в детстве. Пусть я вырос, зато уверился, что на моём пути нужно следовать справедливости.

Так Тола в своё время не смог остаться в Академии. Горечь смерти любимой так жгла его, что он просто не мог бездействовать.

Что же, я не Тола, но и время моей мести всё ближе и ближе. Наверное, нужно даже надеяться, чтобы Виостий как можно позже нашёл меня. Клан Дизир, скоро на ваших землях появится путешествующий Предводитель Воинов. Вы готовы к этому?

Ну а пока, этому самому Предводителю неплохо бы научиться летать быстрей. И для начала вновь сдвинуться с места.

Я влил чуть больше силы в артефакт, на котором стоял и он почти плавно двинулся вперёд. Добавить ещё, ещё и ещё.

Воздух со свистом расступался с моего пути, лететь на мече оказалось приятней, чем использовать Рывок. Мой летающий меч действовал точно так же, как и летающий меч старшего Тизиора и словно накрывал меня защитной техникой, поэтому ветер не трепал одежду, не бил в лицо. Правда, мне пришлось отогнать досадную мысль, что для этого он пользовался моей же силой, тратя её впустую. Не так уж и много я пока потратил силы. Сейчас важней понять, как быстро я могу лететь.

Поэтому я всё больше и больше вливал силы в летающий меч.

И всё бы ничего, но чем быстрей он мчал, тем сложней мне было стоять на нём и удерживать направление на нужную тучу.

Лететь к ней, вообще, не самое умное решение, потому что она тоже не стоит на месте, но на этом дарсовом болоте просто не выбрать верного ориентира. Даже с этой высоты я вижу только болото, на горизонте в дымке не видно ни леса, ни вершины хоть какой-нибудь горы.

Или видно? Что это там левей?

Левей...

Держаться, держаться, дарсова железка!

Выше! Правей! Медленней! Выше, да выше же! Левей!

Спустя миг я летел к земле, отчаянно проклиная строптивый меч, свою спешку и вообще артефакты.

Причём я и меч летели отдельно.

Мгновение я потратил на то, чтобы выбрать: добраться до меча и снова встать на него или же забыть о полёте и сосредоточиться на том, чтобы приземлиться.

Выбрал оба пути.

Сначала Рывком вернулся к мечу, ухватив его за рукоять и отправив в кисет, а затем выгнулся, впиваясь взглядом в стремительно приближающуюся жижу внизу, выбирая миг, когда я должен погасить набранную скорость Рывком в обратном направлении.

Справился. Почти.

С такой высоты я ещё не падал, да и до момента падения успел неплохо разогнать меч. Рывок продавил меня через тугой воздух, отбросил от болота, но он оказался чуть слабоват. Крохотного мига неподвижности я даже не заметил, меня тут же словно вбило в болото, вдавив в жижу с головой.

Что сказать? Чем быстрей ты врезаешься в воду, тем неласковей она тебя встречает. И то, что ты Предводитель, познавший стихию этой самой воды, ничего в этом не меняет.

Одно могу сказать точно — то, что я решил в воздухе подобрать меч, было очень верным решением. Не хочу даже проверять, сколько бы времени занял его поиск и насколько глубоко бы он вонзился в жижу на дне болота.

Я подпрыгнул, встал Водомеркой на поверхность болота и скользнул в сторону. То, что было у меня под ногами даже в сотне шагов от места приземления всё равно нельзя было назвать чистой водой, поэтому я омыл лицо из фляги. И задумался.

Почему я упал?

То, что я слишком резко повернул меч, это понятно. Меня повело, я наклонился на мече, и он попытался выполнить то, что посчитал приказом, это ясно. Рывками дальше я лишь сделал хуже, меч завилял, запутался куда ему лететь. Но вот почему он буквально скинул меня? Как так случилось, что он перестал притягивать к себе мои ступни? Может быть...

От размышлений мне пришлось отвлечься. Причём это было настолько необычно, что само по себе заслуживало внимания.

Нет, я не услышал звуков. Не почувствовал предупреждения Прозрения или дуновения боевой медитации. Я ощутил волнение воды, которая, пусть и грязная, густая от ила, всё равно лежала под моими ногами.

Кто-то мчался сюда, тревожа воду своими прикосновениями.

Я повернулся, вглядываясь вдаль и тут же сопоставил то, что ощущал с тем, что увидел. Люди, идущие к Небу, Мастера. Мчатся ко мне, используя схожую с Водомеркой технику. А может быть, и вовсе её саму.

Я остался на месте, не собираясь ни прятаться, ни убегать. Люди, у которых я могу узнать, где нахожусь, что случилось в Поясе за время моего путешествия, что творится в лесах Академии, через которые лежит путь в город Тысячи Этажей, и в какой стороне находятся земли Ордена Небесного Меча.

Да и что эти Мастера могут мне сделать?

Правда, через несколько вдохов моё спокойствие оказалось нарушено.

Крепкий мужчина в замызганной лёгкой броне. Я ведь знаю его, только не помню его имени. Это тот самый ватажник, что встретил мой отряд на краю болота... Когда? Два года назад? Два с половиной?

Но отсюда до края болота очень далеко, да и летел я от Перекрёстка по времени очень прилично.

С досадой скривился. Это что, я настолько плох в определении направления, что, даже видя солнце, летел в другую сторону?

Спохватившись, обратился к жетону Стража, выбрал карту, которую вложил в него ещё Клатир.

Вот точка Перекрёстка, вот дорога, ведущая к землям Ордена, солнце должно быть тут, а я, вероятно, упал вот здесь. Нет, всё верно, я почти не ошибся в направлении, разве что нужно было забирать правее. Кажется. Мне не хватает Старага, который прошлый раз помогал мне искать дорогу. Но Старага рядом нет и уже никогда не будет, он погиб на площади Павильона Алхимии в городе Тысячи Этажей.

— Эй, ты кто такой и что забыл на нашей территории?

Я коротким движением смахнул призрачную карту, которая заслоняла ватажников, честно признался:

— Забыл, как тебя зовут.

Ватажник лишь нахмурился:

— Чего? — потребовал снова. — Я спрашиваю, ты кто такой?

Я кивнул:

— Ну да, ты тоже не помнишь. Зачем запоминать имена тех, кого ты собирался убить? — усмехнулся и с издёвкой спросил: — Может быть, затем, чтобы убегать от них, когда снова встретишь?

Ватажник переспросил:

— Убивать? Чего ты мелешь? Мы честные ватажники и...

К нему вдруг шагнул один из его людей, потянулся к уху и шепнул:

— Чабол, чего-то тут нечисто.

А я, без труда разобрав этот шёпот, довольно кивнул:

— Точно, Чабол. А ты его более сильный и умный брат, верно?

Тот, что за спиной Чабола бледнеет и снова шепчет, ещё тише:

— Брат, здесь что-то не то. Такой слабак не мог забраться так глубоко в болото.

Как всё же интересно меняется ощущение мира, когда ты обретаешь новые силы и поднимаешься на новый этап. Одно из самых важных отличий Предводителя Воинов от Мастера в том, что научившись использовать все узлы меридианов Мастера непрерывно, Предводитель может, по сути, непрерывно наполнять всё своё тело силой и оказывается способен непрерывно поддерживать Покров. Одно желание и туман силы наполняет тело и больше не спешит откатываться обратно в средоточие. Первое средоточие.

Чабол дёрнул рукой, отдавая беззвучный приказ. Его ватажники, набежавшие за время разговора, по большей части Воины, использующие какие-то артефакты, а не техники для того, чтобы ходить по воде, раздались в стороны, явно собираясь напасть на меня по новой команде.

А я ничего не ощутил. Прозрение не кольнуло спину, ветер опасности не предупредил тёплым дуновением, что мне следует шагнуть в сторону.

Они слишком слабы, чтобы пробить Покров Предводителя и угрожать моей жизни.

Покачав головой, я усмехнулся:

— Честные ватажники, которые натравливают на путешественников ядовитых лягушек?

Глаза Чабола расширяются, он орёт:

— Убить его!

Всё, что он успевает — это вскинуть руку. Многие из его людей успевают ещё меньше.

Просто потому, что я произношу:

— Замрите.

Но это лишь внешнее, наносное. Печать в полсотни шагов от одного края до другого накрыла их всех мгновенно, стоило мне только пожелать. И символ Древних, суть которого я произнёс вслух, тоже появился там так же быстро.

— Какого?! Тварь! Старши...

— Молчать.

Я вновь усмехнулся:

— Так вот как привыкла вести свои дела честная ватага. Когда мой отряд пережил нападение ядовитых тварей, а я поймал твоего человека, Чабол, то мои люди предлагали вернуться и наказать вас. Я отказался, предпочёл предоставить вас вашей судьбе. Теперь выходит, что Небо снова свело нас вместе. И для чего? Только для того, чтобы я убедился — вы всё так же позорите имя ватажников.

Я мгновение молчал, глядя на Чабола, который пытался что-то заорать, но был не способен противостоять Указу. Одноцветному Указу Империи. Его тело, его дух слабы.

— Смерть.

Два десятка мертвецов рухнули в болото. Вздохнув, я замер, глядя на мёртвых. Все ли они хотели напасть на меня? Все ли они подчинились приказу главы своей ватаги? Да и так ли это важно?

Может, и не все. Тот, что стоял за спиной Чабола и называл его братом, явно был умней его. Он и прошлый раз остановил его и в этот раз заметил, что слабак не мог сюда дойти. Может, кто-то из ватажников и не решился бы напасть на сильного идущего.

Что это меняет? Ничего.

Не напали на меня, нападали на других. Слабых. На неспособных себя защитить. Ни один из них не удивился моему рассказу о ядовитых лягушках.

Знали.

Поэтому и нечего мучиться сомнениями, верно ли я поступил, убив их?

Впору подумать о том, сколько жизней я не спас, не убив их ещё тогда, когда Чабол пытался не пустить нас на болота.

Кисеты я срывал с их тел равнодушно. Может ли в них, у ничтожной ватаги, чей глава был лишь слабым Мастером, найтись то, что может меня заинтересовать? Жаль даже тратить время на то, чтобы перебрать всё их содержимое. Сюда бы Рейку, она бы занялась этим с удовольствием.

Я усмехнулся, вспомнив, как она ни разу не пропустила шанса подобрать трофеи. Как она там говорила?

Первый брат всегда говорит, что трофеями нельзя пренебрегать...

Или нет? Первый брат это тот, который всегда талдычит о доблестях идущих. Не мог он такого советовать. Может, это был второй брат, тот что любит травить байки?

Я тряхнул головой и усмехнулся.

Неважно. Седьмой брат следует всем советам, кто бы их ни дал. Первый брат, третий брат, Страж или глава секты с коротким и неславным прошлым.

Да и сама Рейка наверняка изменилась за то время, что я её не видел. Раньше она не знала, каким большим может быть мир, не знала, что мечта о победе над четвёртым братом это не предел мечтаний. Теперь она уже два года, как ученик не самой слабой фракции Второго пояса. Талант. Пусть не такой яркий, как какой-нибудь Ярим или Тола, но талант, ради поддержки которого Орден скупиться не будет.

По-прежнему ли она так строга к сбору трофеев? Мне бы хотелось верить, что хоть в этом она не изменилась.

Мешая воспоминаниям и мыслям, из-под ряски вырвалось стремительное гибкое тело. Тело действовало само. Я вскинул руку, и ядовитые зубы змеи сомкнулись на непробиваемой скорлупе наруча. Отчётливо скрежетнуло, словно зубы тоже были из металла. Спустя миг я отшвырнул тварь на несколько шагов от себя.

На мгновение задумался, как защититься от тех, кто считает, будто я им по зубам.

Повесить вокруг себя Указ, как я давно умею или же окружить себя стихией, раз я теперь Предводитель?

Ответ очевиден. Не я ли недавно переживал, что не успеваю тренировать всё, чем овладел?

Я выплеснул из себя стихию, обратив её туманом, который наполнил воздух вокруг меня, просочился даже в жижу, по которой я брёл, расплылся вокруг меня на десять шагов, окружая незримым ядом.

Дальше я шёл, заставив себя отбросить воспоминания о Рейке, сосредоточился на том, что мне нужно здесь и сейчас. Я вспоминал, что привело меня к падению, и размышлял, как сохранить баланс меча на высокой скорости. А ещё, нет-нет, но колебался, не вернуться ли мне ещё и в город, в котором мне продали Лунный?

Оружие явно было некачественным, кто знает, сколько людей платили за качество у того кузнеца и погибали в схватке?

Но всё же я отбросил в сторону эту мысль. Это было слишком мелочно. Так можно докатиться и до того, что бегать наказывать за невкусную или холодную еду, которую мне подали в какой-то забегаловке у дороги.

Пока я предавался спорам сам с собой и мысленным полётам на мече, облако стихийного яда действовало, оставляя за мной полосу смерти: всплывали дохлые лягушки, пиявки начинали биться в толще ила, вял тростник и скручивались листья белокрыльника.

Больше того, даже вот такой негустой туман то и дело проявлял странные свойства моей стихии. То в толще болота расплывётся кровавое пятно, то пара стеблей тростника, мимо которого я прохожу, покроется крохотными ледяными иголками.

И при всём этом этот туман почти не отнимал сил. Во всяком случае, я не мог пока заметить, чтобы стихия во втором средоточии убывала на глазах.

Сейчас я наглядно видел, что Воинам Развития Духа и впрямь лучше вообще не приближаться к Предводителям Воинов — это для них смертельно опасно. Слабым Мастерам Духовной Силы — так же. Только если Мастер научился защищать себя от стихийных ядов, подавлять их в своём теле, он может рискнуть и попытаться напасть на Предводителя с оружием. И то, ни Кирту, ни Гавалу я бы не советовал надолго задерживаться в моём облаке тумана. Один удар и прочь, пока моя стихия не разъела защиту их духовной силы.

Неудивительно, что для победы над одним Предводителем могут понадобиться сотни Воинов.

И...

Может быть, в этом причина того, что в так называемых тюремных Поясах ограничено знание составных техник? С ними у Воинов, а тем более Мастеров больше шансов заманить в ловушку Предводителя и уничтожить.

По-прежнему сложно, но уже гораздо более возможно, чем просто пытаться прорваться к Предводителю на расстояние удара.

Большая часть техник летит около сорока-пятидесяти шагов, боевая медитация накрывает все сто.

Я остановился, сосредоточился. Туман силы принялся расползаться от меня, отравляя болото и всех, кто жил в его толще. Тридцать, сорок, пятьдесят шагов, шесть десятков, семь, восемь, девять, сотня.

Не могу сказать, что это легко — удерживать облако тумана такого размера. Вот оно уже сильно заставило побледнеть второе средоточие. Но всё же это вполне возможно даже для такого слабого Предводителя Воинов, которым я являюсь.

Впрочем, я талант в Указах и техниках. Возможно, мой талант помогает и в удержании облака такого размера. Будет неплохо сравнить свои возможности с возможностями Шандри.

Пока же я наглядно удостоверился только в одном — любой Предводитель Воинов смертельно опасен для этих самых Воинов. Они просто не способны приблизиться к нему даже для удара техникой.

Невольно вспомнилось, как в городе Тысячи Этажей я рассердился и вместе с духовной силой выплеснул из себя и нити стихии, едва не отравив тех, кто был рядом.

Нужно быть осторожней и приглядывать за собой. Не хватало ещё выплеснуть свой гнев таким образом где-нибудь посреди города. Эдак не только нерадивый кузнец, но и все его соседи пострадают.

Впрочем, так ли часто я настолько сильно сержусь на кого-то?

Я втянул в себя туман силы, перестав уничтожать местных тварей. Пора, пожалуй, проверить насколько я сумел учесть ошибки полёта.

А ещё проверить, могу ли также красиво встать на меч, как это сделал старший Тизиор.

Миг и я Рывком ушёл в небо, разом оказываясь в сотне шагов над болотом.

Лапнуть кисет, отыскать в нём меч на подставке, потянуться к нему, потянуть его из кисета и уронить рядом с собой в тот краткий миг, когда я уже не лечу вверх, но ещё и не падаю.

Неуловимая доля мига и я лечу вниз, едва дотягиваюсь до меча, одна нога соскальзывает, потому что я не успеваю влить в него свою силу. И только вторая нога словно прилипает к полированной стали, позволяя мне удержаться и выпрямиться.

Я выругался, признавая, что красиво не вышло. Меч швырнул не себе под ноги, а чуть в сторону, на ладонь дальше и вообще бы не дотянулся ногой и рухнул в болоте. Но не упал же? Ведь верно?

Лететь...

Я выругался, осознав, что убил всех ватажников, даже не подумав задать им нужные вопросы. Что это? Торопливость? Гнев? Небрежность? Или моя память стала так плоха с прорывом на Предводителя?

Вздохнув, я признал, что эту ошибку уже не исправить. Придётся и дальше полагаться только на себя.

Итак, Перекрёсток, кажется, там, я здесь, вон там солнце, а значит, мне нужно лететь вон в ту сторону, чтобы проложить прямой путь к городу Меча.

Только в этот раз я буду вливать силу в меч осторожно и медленно.

И я честно старался не поддаваться желанию лететь как можно быстрей. Осторожно пробовал свои силы, учился менять направление и высоту, притормаживать и резко ускоряться, не теряя при этом сосредоточенности и больше не позволяя себе потерять контроль и свалиться вниз.

Результаты не заставили себя долго ждать. Откровенно говоря, летать на мече было гораздо легче, чем удерживать Круговорот или Единение. Поэтому ещё до того, как солнце начало опускаться к земле, я уже осмелился разогнаться даже быстрей, чем до падения.

Я летел, наслаждаясь видами земли с высоты, где летают только птицы, гадал, что за дороги то и дело появлялись внизу, а затем вдруг понял, что что-то не так.

Только я не мог понять, что именно.

Понадобилось с сотню вдохов, не меньше, прежде чем я сообразил, что это не так — странное ощущение между лопаток. Не укол незримой стали, но холод, касающийся кожи.

Что за?

Я сбавил ход, принялся обшаривать взглядом лес впереди, а затем додумался обернуться и стиснул зубы.

Позади, там, куда я не смотрел последние пять, а может быть и шесть тысяч вдохов, за мной летел человек. Он стоял точно так же, как и я на мече. И это уже было облегчение.

Едва я обернулся, как в голове раздался голос:

— Уважаемый, вы нарушили границы моей фракции, не хотите ли остановиться, представиться и сообщить, с какой целью вы появились на наших землях?

Я буркнул про себя: «Нет».

Преследователь позади тяжело вздохнул:

— Как неприлично — молчать в ответ.

Я сосредоточился и словно толкнул мысль в его сторону:

— Нет, не желаю.

— А я настаиваю.

— Нет.

Я совершенно точно не собирался делать то, что он хотел.

Я ведь не дурак? Что мог означать холод между лопаток?

Он мог означать только одно — этот тип на мече заметил меня, догнал и преследовал только с одной целью — убить. И скрывал своё желание. Тщательно и неустанно, сумев подобраться вплотную, пока я тренировался летать на мече.

Не знаю, что я ему сделал, чем досадил и с чего он, вообще, нападает на других Предводителей, но только то, что он где-то чуть не удержал своё желание убийства, выдало его и предупредило меня.

Будет мне урок — летаешь — не забывай оглядываться.

Мне лишь интересно, он действительно думает, что только он способен меня убить?

Я недобро ухмыльнулся, вновь обернулся через плечо, представляя, как создаю над преследователем трёхцветную печать Смерти и... И ничего, на его лице всё так же играла лёгкая, рассеянная улыбка. Он не ощутил предупреждения от Прозрения? Я стиснул зубы. Как так?

Через мгновение я скользнул духовным взглядом в жетон Стража. Листнул длинный список врагов, доступный для тренировки и выругался вслух.

Мастер Указов, Возвышение пика этапа Мастера Духовной Силы.

Выходит, я убил тогда не Предводителя. Выходит, я убил его печатью Указа только потому, что заёмная сила пилюли исчерпала себя и его Возвышение вернулось к изначальному. А ещё, это выходит, что Властелин...

Я оборвал себя. Не время.

В списке врагов есть не только мастер Указов Жуков.

Где-то ниже... Вот!

Предводитель Воинов, Возвышение третьей звезды.

Я сосредоточился, ощутил себя одновременно и на мече в сотнях шагов над землёй и на скале жетона, напротив врага. Растянул над замершим передо мной старикашкой трёхцветную, имперскую печать. Она рухнула мне на плечи непосильной тяжестью, стиснув зубы, я вписал в неё условие «Смерть». Ничего. Печать развеялась, старик рванул ко мне, заставив меня прохрипеть:

— Стоять!

Это мой мир, мой жетон, поэтому старик замер, не успев меня пришибить.

Я разогнул спину, повторил попытку, только на этот раз используя трёхцветную печать сектантов.

Тот же результат. Даже три цвета не ложились на противника, который сильней меня.

Я снова выругался, разрывая тишину на скале, и вернулся в обычный мир.

Вовремя.

Как бы я ни старался, но одинаково хорошо контролировать оба мира одновременно я ещё не научился. Каждый раз, когда я обращаюсь к жетону, я словно разделяю своё внимание и концентрацию на две части. И чем больше я требую от жетона, чем глубже я в него погружаюсь, тем больше на это уходит внимания. Одно дело проверить разделы жетона, поглядеть карту или записи о техниках, и совсем другое дело сойтись в поединке на вершине скалы.

Пока я проверял свои возможности, я явно меньше вливал в летающий меч силы — преследователь стал ближе. Ну, есть и другие объяснения этому — я лечу не в полную силу, его меч быстрей и я, вообще, не имею шанса оторваться от него.

И должен ли?

Я снова обернулся, снова оглядел чуть улыбающееся лицо совершенно незнакомого мне Предводителя. Имперца. Одного из руководителей фракции Второго пояса. Который хотел убить своего собрата по Возвышению и даже не особо скрывал этого намерения.

Дарс его побери, да у меня в землях Итреи путешествие проходило более безопасно!

Я впился взглядом глаза в глаза, представил, как его Указ становится моим, а затем я его убиваю.

И снова ничего. Его губы даже не дрогнули, не сломали лживой улыбки. Зато у меня в голове снова раздался голос:

— Юноша, тогда хотя бы утолите моё любопытство — к какой фракции вы принадлежите?

Уважаемый сменился на юношу? Разглядел лицо? Я невольно скривился, пожалев, что не надел маску, когда покинул Зал Созерцаний. Может, кстати, и ватажники поэтому не узнали меня, потому что впервые видели Леграда? И жаль, что этот Предводитель увидел это лицо. Впрочем, Леграду ли печалиться о ещё одной опасности? Он и так тот, кого искали целых три фракции. Саул, Тамим и Поющие Мечи.

А может, я неправ и моя попытка напугать его всё же удалась? Прозрение кольнуло его угрозой смерти и поэтому преследователь решил быть чуть вежливей? Да и меч его немного отстал, на три шага, но всё же.

Я отвернулся, проверяя направление полёта и пытаясь выжать из меча всё, на что он способен. Что-то не очень выходит. Почему-то мне кажется, что до падения я сумел разогнаться сильней, а сейчас меч словно проталкивается через воздух.

Обратиться мыслеречью к другому Предводителю, даже летя к нему спиной, оказалось несложно, и я буркнул про себя, выигрывая время:

— Вежливо сначала было бы тебе самому представиться.

— Это прозвучало грубо, не люблю, когда мне грубят.

— Мне какое дело до того, что ты любишь?

Преследователь процедил:

— Как отвратительно ты себя ведёшь.

Я рассмеялся:

— Собрат Предводитель, и это говоришь мне ты? Я всего лишь путешествую по своим делам, не задевая ни тебя, ни твою фракцию. Это ты зачем-то преследуешь меня и задаёшь невежливые вопросы, требуешь остановиться. Не хочешь объясниться?

Преследователь не ответил.

Я вновь оглянулся через плечо, оценивая расстояние между нами. Добавился ли ещё шаг? Непонятно. Чего он, вообще, прицепился к другому Предводителю? Как так может быть, что я второй раз за сегодня встречаюсь с людьми и второй раз они пытаются меня убить? Как, вообще, можно было решиться напасть на Предводителя? Ведь это же пик Возвышения Второго пояса, каждый из Предводителей — это верхушка силы любой из фракций, убийство такого человека — это наверняка нарушение законов Пояса и верный способ испортить отношения между фракциями, вызвав что-то равное Дикому Времени или Бедствию.

В этот миг мой взгляд упал на левую руку, которую я отставил в сторону, чтобы сохранять равновесие. Когда-то красивый халат сейчас больше напоминал тряпку, которой в дешёвой гостинице моют пол в общем зале — грязную и видавшую жизнь. Сама рука выглядела ему под стать — покрытая засохшими разводами.

Отлично выглядишь, Предводитель Воинов. Действительно, настоящий представитель верхушки силы любой из фракций Второго пояса.

Глупо было не сменить одежду после того, как взобрался на меч. Но я, во-первых, забыл, во-вторых, мог и не суметь бы этого сделать, стоя на мече в воздухе.

Но неужели только то, что я непохож на гордого и талантливого ученика главы фракции, заставило преследователя попытаться меня убить? В конце концов, есть нефриты Души, нефриты Духовного Голоса и прочее, что может выдать имя убийцы.

Я вновь оглянулся.

И совершенно не похоже, что это его заботит.

Я вижу этому только два объяснения — либо он уверен, что у меня нет таких артефактов, и это правда, либо у него есть способ избежать кары. Может, он вообще не местный, как и я, либо рассчитывает, что его лица никто не увидит. Помнится, когда стари... старший Тизиор готовил меня к городу Жуков, то прочитал целую лекцию о нефритах. Сейчас из всей лекции важно только то, что если мой преследователь талантливый артефактор или знаток формаций, то он может сделать так, что ни нефрит Духовного Голоса, ни нефрит Души не дотянутся до второй своей части.

Я выругался вслух и обратился к жетону, к карте. Так. Если Шесть Ручьёв с этой стороны болота, а само болото уже сменилось лесом под ногами, то это выходит, начались и земли новой фракции. Тёмные Лощины.

Я помрачнел, убрал карту, оглянулся, снова оглядывая преследователя.

Эта фракция мне знакома. Здесь родился Хатий, тот тип, что владел Массивами и сколотил банду, которая убивала идущих на Полях Битвы. И это та фракция, что организовала давление на семью Виликор и убила её родных, когда она отказалась войти в их семью.

Семья Ливат. Семья начертателей, а не артефакторов или знатоков формаций, но это ничего не значит.

Я, не разжимая губ, спросил у преследователя:

— Семья Ливат, верно? — он вскинул брови, впервые изменившись в лице, а я процедил: — Как грязен ваш путь Возвышения.

Улыбка исчезла с его лица:

— За такие слова нужно отвечать. Останови полёт и объяснись, кто ты и что делаешь на наших землях.

Я кивнул:

— Да, конечно, сейчас.

Я и впрямь сбавил ход, меньше вливая силы в меч и замедляя его полёт, заставляя медленно сокращаться расстояние между мной и дрянью из семьи Ливат. Сейчас мой талант позволяет увидеть печати шагах в пятидесяти. Раскинуть свою печать я могу даже дальше, но с его Возвышением моя печать бесполезна. Мне нужна его печать, мне нужно время на то, чтобы её украсть. Поэтому приближаться к нему я буду неспеша, а как только увижу его Указ или контракт, так сразу добавлю скорости полёта.

Моя уловка не осталась незамеченной:

— Хитришь. Так где ты достал меч и где получил шанс Возвыситься?

Я промолчал. Не вижу. Нужно ещё ближе. Ещё ближе.

Самое неприятное, что с каждым шагом, который я отдавал, Прозрение всё сильней кололо мне спину. Дарсов стар... Дарсов старший Тизиор, не мог при встрече в твоём поместье нападать на меня в полную силу? Неужто ты так сильно там меня жалел, что сейчас, когда я уже Предводитель, я всё равно настолько слаб и меня так легко убить?

Может, дело в том, что мы летим высоко над землёй и одна ошибка может привести к моему падению? Не верю, Рывок я не забыл, даже став Предводителем, так что сумею погасить падение и остаться в живых.

Неожиданно я услышал, как преследователь шепчет:

— ...видишь нас?

Ответный шёпот был мне незнаком:

— Да.

— От... готовь...

Я похолодел от догадки. Прозрение всё сильней намекает мне о смерти потому, что я лечу прямиком в засаду, дарсов умник.

Резко обернувшись, я вдох шарил взглядом по верхушкам деревьев впереди, словно мог что-то там увидеть, а затем наклонился влево и влил столько силы в летающий меч, сколько только он принимал в себя.

Сзади раздался громкий рык:

— Стоять!

К моему мечу словно прицепили бревно, сделанное из Небесного Исполина. Я должен был рвануть вперёд, а вместо этого медленно заваливался влево и вниз, ничуть не прибавив в скорости.

Какого?

Я выпрямился, обернулся через плечо, ожидая увидеть в руках преследователя сияние техники или артефакт, но не увидел вообще ничего. Его руки были пусты и всё так же слегка расставлены в стороны, чтобы легче было сохранять равновесие.

Вот только мой меч не только не летел быстрей, поглощая мою силу, но и вправо-влево поворачивал с трудом, словно двигаясь сквозь неподатливую жижу.

И всё же я успел.

Пусть медленно, но я вовремя начал сворачивать. Впереди и уже чуть правей, из леса в небо взмыл ещё один летающий меч и ещё один Предводитель. Полсотни вдохов и теперь у меня два преследователя, первый чуть дальше, второй чуть ближе. Этот оказался стариком. Благообразное и добродушное лицо. Ему впору с попечителем Рамасом читать лекции перед учениками, а он тут пролетающих мимо Предводителей убивает.

На миг я ощутил досаду. Этот дарсов Тёмный летал по Поясу без всяких проблем, никто и никогда его не видел, даже Стражи ничего о нём не знали. Как приспичило, так он примчался сквозь земли Саул и Поющего Меча в своё подземелье и ни одна душа его не заметила. Но стоило мне первый раз встать на меч, как меня не просто заметили, а пытаются убить. Свои же, имперцы. Есть ли в этом справедливость?

Я скривил губы в усмешке. Может, здесь небо поделено и любой, кто пересёк границы, становится врагом? Да, Тёмный тому доказательство.

Удивительно и то, что я слышал за спиной разговор, который явно не предназначался мне:

— Ты стараешься?

— Нет! Как ты мог такое подумать? Я тут развлекаюсь.

— Придержи язык.

— Так же, как ты придержал свою жажду убийства? Он летел себе спокойно, а потом вдруг почуял, что дело нечисто и обернулся, а едва подлетел ближе — то рванул от тебя. От тебя, Равут, меня-то он не чуял полдня!

— Ты что, окреп и почуял силу? Невзирая на твой талант, Ортий, я всё ещё легко могу надрать тебе задницу. А ещё могу лишить ежегодной поддержки.

— Прошу простить, старейшина, я позволил эмоциям взять над собой верх.

— Уже лучше. А теперь постарайся ещё с тем, чтобы заставить его остановиться.

— Не могу, у него какой-то странный меч, мои приказы не действуют на него в полную силу. Или же что-то странное с ним самим, он слишком быстро убил тех ватажников.

— Сплошные отговорки. Старайся лучше. Я вообще не вижу, чтобы мы его догоняли. Если твой план провалится...

— Я стараюсь! Просто этот меч очень быстрый и я согласен, если вы, старейшина, заберёте его себе, не дело, что такая хорошая вещь оказалась в руках какого-то пройдохи.

Я не выдержал и обернулся, сначала влево, затем вправо. Если молодой лишь ухмыльнулся мне в лицо, то старик тут же хмыкнул:

— Юноша, тебе лучше остановиться. Ты и так сильно оскорбил нашу фракцию, без предупреждения нарушив её границу. Остановись, извинись, принеси подношение от лица своей фракции, чтобы искупить вину и отправишься дальше.

Я не удержался:

— Что ты несёшь?

Старик помрачнел и процедил:

— Похоже, я с радостью тебя проучу, сопляк.

Я же отвернулся, пытаясь понять, это нормально, слышать их переговоры между собой? Судя по тому, что старик нёс, я не должен был слышать их разговор. Это ведь глупо, сначала при мне обсуждать, как они будут делить мои вещи, а потом предложить мне остановиться и поговорить. Но ведь я слышал же. И слышал обрывки их разговора, когда старик ещё прятался.

И, кажется, я понимаю, почему не могу заставить меч лететь быстрей, и почему я вообще с таким трудом им управляю. Ну, глупо не понять, подслушав чужой разговор и то, что не было предназначено для моих ушей.

Дарсов Хатий, мог бы и рассказать, что в твоей родной фракции был Предводитель мастер Массивов.

Он наложил Массив на мой летающий меч. Помнится, Хатий пытался остановить именно меня сковывая и не давая дышать. Этот же действует по-другому. Не слышал даже, что можно заставить артефакт работать хуже. Зато теперь ощутил на себе.

Тогда, на Поле Битвы, я сумел частично сломать Массив Хатия и вернуть себе свободу. Поглядим, не сумею ли заставить свой непослушный меч ускориться, если волью в него вдвое, втрое больше силы?

Глава 3

Я так и не сумел заставить свой меч лететь быстрей, только понял, что это зря тратит силу, а вот Равут сумел. Раз в пятьсот вдохов его меч резко набирал ход, сокращая расстояние. Четырежды он пытался этой уловкой заставить меня свернуть вглубь их земель. И четырежды я поворачивал куда угодно, но только не туда, куда им хотелось. Я уже толком не понимал, где мы, куда летим, но одно знал точно — земель Лощины под нами нет.

А ещё, я знал точно, что моё средоточие больше, чем у большей части талантов. Ладно, больше, чем у половины талантов. И судя по тем разговорам, что я продолжал «слышать» за спиной, старик не принадлежал к первой половине талантов, и его средоточие готовилось показать дно. Даже учитывая то, что эта история началась тогда, когда моё собственное средоточие было неполным.

Этот, Ортий, кстати, ошибается, считая, будто у меня тоже есть небольшой талант в Массивах. Нет. У меня талант к Указам, другой первой профессии, но это всё равно позволяет мне сопротивляться его повелениям. Или нужно говорить Повелениям, как я это делаю с Указами? Во всяком случае, другим объяснением того, что меня ещё не загнали туда, куда им нужно, будет то, что меч под моими ногами не просто необычен, а создан артефактором, который когда-то на голову превосходил их Возвышением.

Я снова услышал в голове злое и неразборчивое шипение Равута:

— Довольно. Мне всё это надоело.

Только на этот раз он не ограничился пустой болтовнёй с Ортием — спину обдало жаром, заставив меня бросить меч влево и вниз, затем вправо. Правда, это совершенно не помогло — птица стихии всё равно настигла меня, ударила в спину.

Жар опасности сменился болью. Птица пробила и Панцирь, и Покров, и амулет.

Я обернулся, с ненавистью смерил Равута взглядом. Он уже давно достаточно приблизился, но толку? Ни одной печати на старом пне. Никто из равных не связал себя с ним контрактом, никто из старших не доверил ему тайны Стражей или ещё чего-то столь же опасного, чтобы удостоить хотя бы двухцветной печати. Пустота над его головой, ни следа даже старых контрактов, всё заботливо подчищено.

И мои Указы не держатся на нём дольше мгновения, сколько бы цветов я их ни создавал. Он выше меня по Возвышению.

Пусть и слабей.

Вторую птицу я снёс Штормовым Копьём, не дав приблизиться. Но от Ортия уже неслась целая стая голубых лезвий, которые тоже следовали за мной невзирая на мои попытки увернуться.

— Парень, это было наше последнее предупреждение.

На этот раз эти слова явно предназначались мне, но я и не подумал отвечать. Уроды, которые решили, что им всё сойдёт с рук? Лжецы, которые явно не оставят меня в живых, чтобы никто не узнал об этом грязном деле.

Я впился взглядом в лес впереди. Не Небесные Исполины, но раза в три выше, чем лес до этого. Вполне подойдёт. Нужно только решить вопрос с тем, как они меня сумели заметить в прошлый раз. Есть только три объяснения. Вернее, я вижу их только три.

Спину снова обожгло жаром, старик запустил ещё одну птицу, использовав технику сути своей стихии. Ну да у него и выбора особого нет — его первое средоточие уже показало дно — или мощные техники или лететь, всё одновременно он позволить себе не может.

— Спускайся!

Птица догнала меня, ударила, снова пробила все слои защиты. Я сглотнул кровь и оскалился, пусть старик и не мог этого видеть. А я что, по-твоему, делаю, старик? Спускаюсь. Только рад ли ты этому будешь?

Сосредоточившись, я принялся наполнять созвездия Прибоя. Предводителем это оказалось легче. Как ни удивительно.

К моменту, когда меня настиг третий совместный удар, я уже был окружён сильнейшей из своих защит. И птица старика не сумела пробить её.

Я довольно ухмыльнулся. Вот так, дарсы вонючие.

Я вижу только три объяснения тому, что вы меня сумели заметить в небе. Это сам полёт. Это артефакт, мой летающий меч. И это моя сила, сила новорождённого Предводителя. Если я сумею на несколько вдохов скрыться с ваших глаз, если я перестану лететь, уберу меч и перестану быть Предводителем, сумеете ли вы снова заметить меня? Конечно, сумеете.

Я помнил, что Предводители могут ощущать мир гораздо лучше, чем Мастера. В конце концов, я и сам уже ощущал его гораздо лучше — сфера боевой медитации словно стала плотней — не оборачиваясь, я мог уловить путь, по которому в мою спину летело каждое из воздушных лезвий. Вот сейчас Ортий решил использовать что-то гораздо более мощное, я ощущаю, как его руки замерли в другом положении.

Поэтому мне нужно не только несколько вдохов свободы, но и скрыться на эти несколько вдохов с их глаз, чтобы осуществить задуманное. Вы обнаружили свежего, новорождённого Предводителя и решили поживиться за его счёт.

Поглядим, не станет ли вам обоим в глотке мой летающий меч.

Мне нужно хотя бы на два-три вдоха скрыться с их глаз.

Эх, мне бы суметь открыть первые двенадцать узлов, и я бы не бежал, как квыргал. Обернувшись, я ещё раз оценил глубину силы врагов. Стиснул зубы и отвернулся. Очень много тёмных, непрозрачных струй закручивается в их обмелевших озёрах силы. Они ослабели, не вытянут долгой схватки, но сохранили то, чем могут меня смертельно удивить. Секретов и артефактов им, видимо, не занимать, а вокруг не стены Павильона, где меня заперли, а чистое и свободное небо.

А ещё густой лес под ногами, чьи верхушки я уже почти цепляю мечом.

Но разве это что-то меняет? Я не могу считать их собратьями по Возвышению, они ничуть не лучше сектантов. Они хуже их. Они должны умереть.

Я закончил закидывать в кисет артефакты и духовные камни, добавил сверху ещё десяток пустых сектантских кисетов и сосредоточился, стискивая ладони и сияние духовной силы.

Ещё, ещё, и ещё немного.

Жар опасности вспыхнул между ладоней и я изо всех сил швырнул кисет вверх. А сам рухнул вниз, ломая мечом и собой ветки.

Сначала наверху полыхнуло голубым, а затем ударило громом так, что я оглох. Грохнуло так, что я на миг снова ощутил себя в Молниевой Буре.

Удар воздуха пригнул деревья, ломая слабые, сшиб меня в сторону, превратив моё резкое снижение в беспорядочное кувыркание.

Но Барьер Прибоя выдержал.

Я перестал вливать силу в меч, выгнулся, дотягиваясь до него ладонью. Миг и он в кисете. Не в том, что разрушился в небе, выплёскивая море силы, а в том, что остался у меня на поясе.

Ярость Зверей. Третье созвездие.

Рывок. На пределе сил.

Ветки дерева я коснулся уже Воином и без всякой защиты.

Коснулся, прижался спиной к шершавому стволу, тратя один вдох на то, чтобы сунуть за пазуху тяжеленный артефакт Жуков, второй на то, чтобы воткнуть в ветку Флаг Призрака, а затем вскинул взгляд к небу, в просвет между листьев.

Какой красивый цвет у неба, а эти лёгкие перистые облака? Как же они прекрасны! А уж какой тут вид бывает на закате! Нужно будет обязательно поглядеть закат, оценить, как солнце подкрасит облака.

Прошла, быть может, сотня вдохов и красоту неба заслонил медленно летящий меч, который нёс на себе Равута.

Идеально.

Я позволил скользнуть лишь этой мысли. Одной, опасной, а затем выбросил её из головы.

Как там советовал два года назад Сареф Тамим? Не полагайся на обманные удары, Предводители держат доспех непрерывно? Нет, Сареф, ты неправ. Положиться можно, если этот удар будет обманным и настоящим, первым и последним.

Я всё так же пялился в облака и небо в просветах ветвей, я не смотрел на странную летающую штуку, я наслаждался видом, мечтал об идеальном закате, я медитировал, неспешно наполняя меридианы и...

Сейчас!

Указ стёрся, возвращая мне моё Возвышение, Рывок протащил меня сквозь ветви, вбил точно в Равута, который даже не успел развернуться на опасность, а спустя миг я оплёл его руками и ногами, вонзил ему в шею Коготь Роака и наложил на него трёхцветную сектантскую печать.

Замри!

Равут дёрнулся, завалился набок, будто мог меня так скинуть с себя, а через вдох мы и вовсе рухнули вниз, словно его летающий меч не мог вынести нас двоих.

Тяжесть Указа была нестерпимой, его границы колебались, то и дело пытаясь раствориться, распасться, но я накладывал его снова и снова, вливая силы без счёта, и Указ явно действовал, сковывая движения врага — рука Равута поднималась медленно, словно он находился под водой.

И в чём-то это была даже правда. Два облака стихии столкнулись, смешались, мои змеи воды оплели Равута, кусали его, будто это могло помочь им отравить его.

Вряд ли.

Возвышение врага выше моего. И всё же я пытался использовать всё, что только у меня было.

Мы ударились о ветку, перевернулись, мир вокруг стремительно раскрутился, чередуя небо, землю и деревья.

Призрак, давай, сейчас!

Костяные бусины на запястье вспухли, превращаясь в Летающих Убийц, сделали петлю, рванулись к Равуту, вонзились в его тело...

Попытались, как и Коготь Роака. Покров Предводителя Воинов был прочен, не спадал через вдох и не позволил ни кинжалам, ни технике коснуться даже его кожи.

Рука Равута поднялась ещё немного, я прохрипел:

— Замри.

Тщетно. Вся духовная сила и стихия, что я вливал в артефакт Жуков, словно проваливалась в бездонную пустоту. Десятки распадающихся трёхцветных Указов сделали Равута медленным, но и только.

Равут всё же поднял руку, и в меня ударила чужая стихия.

На миг мир исчез в ослепительной голубой вспышке, грудь стиснуло, а затем словно пронзило сотней лезвий. Изнутри.

А затем всё закончилось.

Мы грохнулись на землю, и Коготь Роака провалился вперёд, пронзая шею Равута и обдавая меня горячей кровью.

Я моргнул раз, другой, пытаясь увидеть хоть что-то, на всякий случай провернул кулак и только тут понял, что исчезли жар опасности и тяжесть на плечах от Указа.

Закашлялся, ощущая, как выплёвываю кровь и вдруг глаза снова начали видеть.

Равут был мёртв. Коготь Роака действительно пробил ему шею. Как и Летающие Убийцы. Они буквально нашпиговали его: глаза, ухо, ямка между ключиц, подмышка, средоточие.

На моих глазах они вырвались из ран, метнулись к руке, вновь превращаясь в браслет из бусин. Без моей команды. Это значило только то, что в них уже не осталось запаса сил.

Ну и пусть, главное, я всё же сумел это сделать, не понадобилась даже помощь Зверей, которые ещё даже не прибежали на мою технику. Насколько сильней меня был Равут? На две, три звезды Предводителя Воинов?

Его это не спасло.

Я вымотал его погоней, заставил его потратить силу первого средоточия на полёт, а в решающий миг его запасов не хватило на то, чтобы выдержать все удары, что я обрушил на него.

Непрерывной Коготь Роака, Летающие Убийцы, удары Призрака.

Я снова закашлялся, сплёвывая кровь, и смерил взглядом Призрака. Нет, похоже, ему снова не досталось приза в виде жизни Предводителя, ведь старик не высох. Похоже, удары Призрака истощили Покров и амулет старика, а убил его действительно Коготь и Летающие Убийцы.

Жаль, что это была самая лёгкая часть.

Я попытался отдать приказ, но с губ сорвался только хрип, поэтому я использовал мыслеречь:

— Вернись во Флаг и затаись.

Призрак послушно метнулся прочь. Вот он стоит над телом старикашки, а вот его нет.

Я использовал на себе одну, другую лечебную технику, на вдох заглянул в себя духовным взором. Ничего хорошего — вся грудь внутри словно источена червями, но не смертельно.

Что же, теперь я точно знал, чем может быть опасен идущий, который познал воздух. Он может попытаться превратить этот самый воздух в сотни лезвий. Внутри тебя.

Я выпрямился, утвердился на ногах, оценивая свои силы. Короткая схватка изрядно подточила мои невеликие, оставшиеся после погони запасы.

Ничего, справлюсь. Самый сильный враг мёртв, а второго отпускать просто глупо. Им не место среди тех, кто управляет фракциями. Я ведь Страж? Я не буду без разбора и цели наказывать Бедствием, я уничтожу только тех, кто заслуживает смерти.

Из кисета снова появился меч, я запрыгнул на него и взмыл вверх.

Вовремя.

Второй, молодой Предводитель, Ортий, уже понял, что всё очень сильно пошло не так и рванул прочь.

Трус.

Я скривился и стремительно рухнул вниз. Миг и тело Равута в кисете, вдох и я коснулся ладонью Флага, выдирая его из дерева, а затем вновь оказался над верхушками деревьев.

Догнать.

Я впился взглядом в спину убегающего Предводителя и вновь использовал мыслеречь:

— Вершина Возвышения Второго пояса и так низко пасть. Чем вы, лидеры своей фракции, лучше бандитов с дороги?

В ответе я явно ощутил дрожь и страх:

— Дружище, мало ли какая глупость может стукнуть в голову? Это, вообще, была идея гархового старика Равута. Это он обнаружил тебя, когда ты учился летать. Он за это уже поплатился, давай разойдёмся, а?

Я ухмыльнулся. А то я не знаю причины. Знаю.

Только не сходится его ложь. Если бы меня первым действительно заметил Равут, то он бы просто убил меня там же, на месте.

Но нет. Рядом был как раз ты, Ортий, не привыкший сражаться, а Равут вылетел позже и засел в засаде, только выдал себя жаждой убийства, которую я легко ощутил.

Лжец. Мне даже не нужна помощь моих Указов, чтобы это понять.

Это ты, Ортий, заметил меня, что-то выискивая на том болоте. Это ты предложил Равуту убить меня. Это ты направлял его в нужное место для засады.

А ещё, это ты сдерживал мой меч своим умением Массивов. И сейчас либо не мог этого делать, не видя меня перед собой, либо истощил запас души.

Я наверняка тоже больше не смогу сковать ещё одного Предводителя. Но мне это и не нужно. Я и так догоняю Ортия. Я и так справлюсь. Хватит Когтя и... Призрака. Должен же я наконец усилить и его? Мне нужен такой помощник, за которого я могу не бояться и который не будет сковывать меня, а будет действительно помогать.

Ортий обернулся, облизнул губы и у меня в голове раздался его голос:

— Старший, давайте решим всё миром. Вы хотите компенсации? Я брошу вам кисет со всем, что у меня есть, только остановите эту никому не нужную погоню.

Мои губы тронула презрительная улыбка.

Как изменился его тон. Сначала я был уважаемым, который должен представиться, остановиться и объяснить, что забыл на землях Ливат. А теперь я уже старший, который должен простить попытку убийства.

Я смерил уменьшившееся расстояние между нами и покачал головой.

Как бы не так.

Ортий выругался вслух и даже попытался вновь замедлить мой меч. Смельчак.

Надолго его не хватило.

— Остановись. Я уже сообщил твои приметы в семью. Если ты убьёшь меня, то не уйдёшь от возмездия. Ты правильно сказал, я один из лидеров Тёмных Лощин. Я Ортий, очень ценный член семьи Ливат, остановись! Меня будут искать! Они уже л-летят с-сюда!

Я не стал отвечать.

И на полёт его тоже хватило ненадолго.

Зря он упорствовал до последнего. В конце концов, когда он рухнул вниз, то в его средоточии, похоже, не осталось и капли духовной силы.

Я не видел в нём ни глубины, ни тьмы опасности. Я видел на его лице только страх.

— П-погоди! Давай решим всё...

Я молча вбил в землю Флаг, заставив этого Ортия подавиться словами.

— Эт-то что т-такое? Т-ты кто такой?

— Он твой, Призрак.

Полотнище взметнулось на невидимом ветру, выпуская из себя ленту чёрного тумана. Впрочем, вряд ли Ортий видел это, ведь в миг, когда я выпустил Флаг из руки, он стал невидимым, словно выцвел.

Зато Ортий точно увидел Призрака и завопил:

— С-сгуститься! Ок-ковы!

Я склонил голову к плечу, наблюдая за происходящим. В схватке с Хатием, прошлым моим противником с талантом Массивов, он ничего не выкрикивал. Ни тогда, когда пытался убить меня, ни тогда, когда верно служил мне, скованный Указом.

Но теперь я понимал, что делает Ортий. Он накладывает на... воздух, приказ, подкреплённый силой его души. Воздух стал оковами Призрака. Ортий Предводитель, а Призрак?

А Призрак наклонил голову и медленно-медленно двинулся вперёд, заставив меня расплыться в улыбке. Силён. Силён. Не Предводитель, конечно, но пиковый Мастер? Путешествие по землям Итреи не прошло и для него впустую.

— Нет!

Отрий завопил, развернулся и бросился прочь. Без техник, на которые был уже неспособен.

Мгновение я раздумывал, почему он не взялся за оружие или не использовал артефакты, а затем пожал плечами. Я ведь недавно уже ответил на этот вопрос. Потому что не умеет сражаться на самом деле. Умеет только делать гадости на расстоянии или из невидимости.

Его Оков, оставленных без присмотра, хватило на пять вдохов. Затем Призрак просто исчез, появившись уже в шаге перед Ортием. Призраку понадобилось два десятка ударов, чтобы истощить защиту амулета и убить его.

Когда иссушённое тело свалилось на землю, я равнодушно приказал:

— Принеси мне его кисет и меч.

Мёртв? Отлично. Подобные идущие не должны жить и это вполне справедливо.

Меня сейчас заботит только то, чем он грозил перед смертью. Если стало понятно, почему эти двое не боялись того, что я свяжусь с кем-то по нефриту Духовной Связи, то у меня такой уверенности нет. Не буду верить в то, что Ортий лгал перед смертью.

Прозрение не колет спину, но пока это ничего не значит. Совершенно не хочется вместо помощи Ордену привести к его воротам ещё одну проблему. Через неделю, к примеру.

Я вытащил Крушитель и распахнул ворот халата мертвеца. Артефакта, который мог бы передать лицо убийцы, я не вижу. Но это мало что говорит, ведь я вижу нефрит передачи Голоса. Да и плевать. На мне сейчас нет маски и, как я уже говорил раньше, пусть Леграда ищут. Одной фракцией больше, одной меньше. А потом снова одной меньше. Нападение на Стража это чересчур для любой фракции.

Главное, суметь доказать, что я Страж и суметь встретиться с другими Стражами, сообщить им о случившемся.

Пока же нужно скрыться. Нет юного Стража, нет никакого обвинения. Говорите, этот Страж летел через болото и наш лес? Нет, не видели. Может, не рассчитал сил, упал и утонул? Такая жалость, такая жалость.

Кроме лица, выдать меня преследователям может только отпечаток духовной силы. Но я уже придумал, что можно с этим сделать.

Сначала я вновь разрушил один из трофейных сектантских кисетов, заставив лежащие в нём духовные камни выплеснуть свою силу. По лесу прокатилась волна разрушения, сдирая дёрн, срывая листву, ломая сухие ветви и затирая все следы схватки. Даже те, что были невидимы. Во всяком случае, я на это рассчитывал.

Следом я трижды использовал Ярость Зверей, привлекая их к этому месту.

Уверен, миром они не разойдутся, добавив здесь следов лап и своей силы. Заодно и тела Ортия и Равута сожрут.

С трудом, но нашёл место смерти Равута и повторил там то же самое. Ярость Зверей и так уже привлекла к этому месту Зверей, а уж когда я повторил её над их головами...

Лучше всего было бы оставить здесь оба чужих кисета, но...

Вещи... Вещи станут мне платой за нападение. Тем более, там точно должно найтись то, что пригодится юному Предводителю. Хотя уверен, хватило бы и двух летающих мечей. Тут ради одного два Предводителя решили убить незнакомца.

Прочь!

Зверь, получивший Указ, шарахнулся в сторону и скрылся в кустах, позволив мне подобрать летающий меч Равута. И теперь уже я рванул прочь, стараясь держаться ближе к макушкам деревьев.

Как бы я ни спешил, я всё же решил спрятаться.

В лесу произошла схватка Предводителей?

Значит, Предводитель должен на время исчезнуть.

Едва внизу, разрезая лес, мелькнула дорога, как летающий меч исчез в кисете, а я использовал амулет невидимости, камнем падая в гущу леса. Жаль, что на мече он не действует.

К дороге вышел уже другой я, Атрий в потрёпанной и видавшей виды лёгкой броне, которая отлично бы подошла одинокому идущему невысокой силы. Уж кому, а такому точно не кичиться личной силой, а больше полагаться на силу заёмную. Смешно, кстати. Ведь совсем недавно я победил двух Предводителей тоже с помощью заёмной силы артефактов.

К вечеру на мою стоянку, где я расположился, свернул небольшой караван. Трое хмурых наёмников остановились рядом со мной:

— Ты кто таков?

Я сначала откусил, затем с ленцой оглядел их поверх палочки с мясом, и только прожевав, ответил:

— Путник.

— И куда идёшь?

— Да куда вы идёте, туда и я.

Ближайший, с короткой бородкой нахмурился:

— Откуда ты знаешь, куда мы идём?

Я хмыкнул:

— Вам ведь в ту сторону? — для уверенности ткнул рукой. — Ну и я иду в ту сторону. Если место найдётся, то с вами и пойду, всё веселей.

С бородкой скривился:

— Я бы таких весельчаков не брал с собой.

— А ты старший каравана?

— Нет.

Я снова откусил мяса и, жуя, спокойно заметил:

— Ну, значит, и не тебе решать.

Их старший, кстати, оказался не так подозрителен, а может, лучше умел это скрывать, но место мне выделил. Тем более что товара у них была лишь одна телега, а четыре остальных были как раз с путешественниками, которые платили за поездку, охрану и знание пути. Правда, подозреваю, что старший запросил с меня вдвое, чем обычно это место стоит, когда до города рукой подать. Пришлось торговаться. Для вида. Не может потрёпанный дорогой вольный так легко расстаться с такими деньгами.

Мне же, скорее, нужно было не место в караване, а они сами — люди. Чтобы узнать, где я, вообще, нахожусь?

Узнал. Всё ещё земли Тёмных Лощин, как бы я ни был уверен, что давно с них убрался. Удачно, но караван ехал к их границам, а не вглубь земель, так что вольный идущий Атрий не исчез ночью, а спокойно продолжил с ними путь к Равнинам Солнца.

Ну, как спокойно? Почти.

— Ты чего здесь забыл? А ну, шагай отсюда.

Я вскинул бровь:

— Ты в своём уме, приятель? Это я первый здесь сел, я принёс дрова, я развёл костёр, а ты пришёл позже. Давай, сам ищи другое место.

Этот крепыш с сединой в волосах, тронутых зеленью стихии и впрямь мне уже надоел. С чего-то решил, что я спать не могу, а всё хочу оказаться поближе к его молодой госпоже и теперь каждый раз словно искал со мной ссоры.

Крепыш втянул голову в плечи и сжал кулаки:

— Ах ты, сопляк, сейчас я тебя проучу.

Как бы не так. Я тут же заорал:

— Глава! Глава!

Крепыш выругался:

— Трус, будь мужчиной!

— Глава!

— Даже не рассчитывай, что такое ничтожество сумеет заинтересовать молодую госпожу одной лишь смазливой рожей.

Я пропустил его бред мимо ушей и снова завопил:

— Глава!

Он, наконец, добрался до нас:

— Что ты орёшь, Атрий?

Я ткнул пальцем:

— Этот седой вообще рехнулся, все границы уже переходит, гонит меня от моего же костра. Хочет костёр, пусть сам разводит. Глава, заступитесь за меня, я такой же ваш клиент, как и они. Неужели, если они заплатили больше, то могут творить что хотят?

Глава каравана оглядел меня, разложенную у костра еду, мою еду, кстати, насупленного седого крепыша и повёл подбородком:

— Здесь сядут мои люди, вы, уважаемый, идите за мной.

Крепыш скрипнул зубами и, одарив меня тяжёлым взглядом, шагнул за главой каравана.

Я, глядя им вслед, покачал головой. Вот ведь. А меня глава каравана уважаемым не зовёт. С интересом проследил за девушкой, которая вышла из повозки, держась за руку крепыша. Ничего особенного в ней не вижу. Я сейчас Атрий. Стал бы он, действительно, искать встречи с ней? Сомневаюсь. Слабая, не очень красивая, не очень богатая. У Атрия всегда были большие планы. Ему нужна была дочь главы секты.

Может ли эта девушка быть дочерью главы какой-нибудь фракции? Тех же Ливат?

Заметив злой взгляд крепыша, я нарочно смерил его молодую госпожу ещё одним оценивающим взглядом, а затем напоказ пожал плечами и отвернулся.

Нет. Не может. И дело даже не в дешёвом наряде или её глупых сопровождающих. Очень низкое Возвышение, дочь главы фракции не может быть так слаба.

— Эй, Атрий, говорят, ты той девушкой увлёкся?

Я хмыкнул:

— Врут.

А затем напоказ прикрыл глаза и погрузился в кисет. Понемногу, каждый вечер, каждую ночь я перебирал то, что мне досталось. Рейки ведь нет, некому поручить это скучное дело. Приходится седьмому брату самому мучиться.

Того, что мне действительно было интересно, техник, у обоих Предводителей, считай и не было.

По большей части всякая ерунда, которая неизвестно каким образом затесалась в вещах Предводителей. Возможно это те свитки, которые они учили Воинами и Мастерами. Остатки, так будет вернее сказать.

Хороших техник было ровно две. По одной от каждого. Вот только обе для воздуха. Видимо, Ортий тоже имел сродство с ним.

Гнев Небес.

Техника уничтожения

Ранг: духовный, Качество: низкое, Созвездие: первое, стихия Воздух

Вливаемая в технику энергия превращается в призрачные клинки, которые обрушиваются на врагов.

Первое созвездие духовной энергии.

Пятнадцать узлов.

...

Третье созвездие духовной энергии.

Сто два узла.

...

Первое созвездие стихии.

Семь узлов.

Постижение: Гнев Небес способен уничтожить на площади в двадцать шагов всё живое, что осмелится бросить ему вызов.

Очень пафосно названая духовная техника. Но всего лишь низкого качества, для воздуха и неполная, только с первым созвездием для стихии. И пусть я подозревал, что уже видел подобное в исполнении старшего Тизиора в городе Жуков, если я в чём и был уверен, так это в том, что у него качество было повыше, созвездие постарше, да и уничтожать всё живое клинки были неспособны.

Если быть честным, то повезло, что эта техника требовала много сил и враги сразу её применить не захотели, а потом уже не сумели.

Вторая техника была интересней. Техника движений, которая оставляла после себя призрачные образы, могущие ввести противника в заблуждение. Что-то подобное я провернул на экзамене при поступлении в Академию. Вернее, на представлении перед экзаменами, когда от нас просто требовали доказать, что мы Мастера.

Жаль, что и эта техника для воздуха. Конечно, она тоже была хуже Поступи Роака, всего лишь земная, но открывала интересные возможности. Впрочем, я знал, кому она достанется.

Артефактов было больше. Но с ними мне нужна была помощь. Очень серьёзная. Я конечно, мог уже понять, какими свойствами, скорее всего, обладал незнакомый артефакт... Ну, чаще всего мог. По форме, узорам и материалу. Беседы с Береком, Фатией и старшим Тизиором давали о себе знать.

Но чего я совершенно точно не мог узнать, так это нет ли в этих артефактах двойного дна. Неприятно будет, если я сейчас использую чужой амулет защиты, а он приведёт ко мне врагов. Пусть с этим в Ордене разбираются. Сдам их Шандри, пусть разменяет их мне на духовные камни. Тем более, мне и не нужен чужой защитный амулет.

Один из стражников каравана, что припёрлись к моему костру, заскучав за это время, окликнул меня, не обращая внимания на то, что я вроде как занят:

— Атрий. Атрий, давай в кости?

Я моргнул, отстранясь от пространства кисета, и буркнул:

— Не, не хочу.

— Сколько можно медитировать, парень? И толк вообще есть? Есть чем похвастаться?

Я спокойно пожал плечами:

— Ну не за неделю же.

— Так ты с нами пять дней всего.

— Так я и говорю, что с прошлого прорыва прошла всего неделя. Сколько у тебя уходит на новый узел?

— У меня? — стражник коротко хохотнул и напоказ провёл рукой по седой бороде. — Да я уже старый пень, я ни новых звёзд давно не брал, ни на молодых девушек давно не заглядывался.

Его сосед хмыкнул:

— Брехло.

— Ха-ха-ха, — расхохотался стражник, поправился. — Ну бывает, бывает, все мы люди. Да только я ж любуюсь издалека, а так меня можно наседкой для них нанимать, я уже для дела негож, у меня засохло всё, ножом не проковырять.

Теперь хмыкнул я:

— Тебе алхимию подсказать для этого дела?

Сосед захохотал так, что слёзы брызнули из глаз:

— Да он и так её знает, больше выделывается, брехун старый. Но тебе-то, Атрий, она и не нужна, твоё дело молодое. Слухи-то они на пустом месте не появляются. Чего тебе, вечером подсобить? Мы как раз на страже будем стоять с их стороны, — сосед словно невзначай кивнул в сторону девушки и седого крепыша у дальнего костра. — Проскользнёшь, может, чего у тебя и выгорит.

Странное предложение. Очень странное. Не испытание ли это от главы каравана? Тоже не верит, что наша встреча была случайной? Я улыбнулся и покачал головой.

— Спасибо, но ни к чему. У меня есть чем заняться, — съязвил: — Если никто опять отвлекать не будет, может, и выйдет в конце концов толк.

Я напоказ устроился удобней, собираясь на самом деле медитировать, снова закрыл глаза. Услышал, как стражник буркнул:

— Во даёт, мы в наше время были посмелей.

Я, не открывая глаз, заметил:

— И меньше интересовались Возвышением, так и высохли, а женщины стали ни к чему.

— Аха-ха-ха! Уел, уел.

Наконец, оба они отстали от меня, занялись сначала своим ужином, после костями на щелбаны, а затем и впрямь ушли сторожить лагерь.

Я же продолжил медитировать. Все считали, что я пытаюсь раскрыть очередной узел Воина. В общем-то, я это и делал, но было одно "но". Небольшое. В два этапа. Я открывал узел Предводителя Воинов.

Дело, правда, шло медленно. Второй пояс и впрямь сковывал меня. А ещё сковывала маска Атрия. Будь я один и не притворяйся слабым идущим, то раза два-три за день использовал бы Круговорот, поглощая стихию дополнительно к своему слабому таланту.

Но ничего, два дня назад мы, наконец, пересекли границу Тёмных Лощин, а уже завтра, если не случится задержки, доберёмся до города Светлого Рассвета. Там Атрий, слабый Воин исчезнет, а я снова взлечу в небо. Недели с запасом хватит на то, чтобы скрыть следы и выждать.

Никто не рассекает небо в поисках чужого Предводителя. Никто не скачет по дороге, расспрашивая о необычных событиях, вещах и путниках. Говоря никто, я имею в виду Тёмную Лощину и их людей. Их Предводителей, их стражу. Они даже на границе не задали ни одного лишнего вопроса, да и кто бы им сообщил, что их фракция только что стала слабее на двух Предводителей?

Сколько их у них, вообще, было? Три, четыре, пять? Вряд ли больше. Что же, глупость и жадность наказуемы.

К сожалению, сначала на нас напали Звери, затем на узком участке дороги мы вынуждены были замедлиться, упёршись в другой караван, огромный, в сравнении с нашим, так что в Светлый Рассвет мы въехали только через два дня.

За воротами я огляделся, кивнул главе:

— Спасибо за дорогу.

Он повторил мой жест:

— Тебе, Атрий, спасибо за Зверя, своё место ты отработал с лихвой. Не хочешь наняться ко мне? Я же вижу, тебе нравится дорога и ты к ней привычный.

— Нет, спасибо, — я улыбнулся. — Когда-то я хотел объехать весь Пояс, может, когда-нибудь и объеду, но этот путь начнётся не сегодня.

— Как знаешь, Атрий, — глава каравана ещё раз кивнул. — Прощай.

— Прощайте.

Спустя три улицы, в узком переулке Атрий, вежливый Воин невысокого Возвышения, бродяга в потрёпанном кожаном доспехе исчез. Вместо него появился Римило, сильный Мастер в дорогом синем халате.

Я с досадой отметил, что едва влез в подарок Рейки. В росте я почти не прибавил за эти два года, а вот в плечах раздался. Снова.

Теперь нужно пройти город насквозь и выйти через северные ворота.

Я шагнул из проулка, зашарил взглядом по сторонам.

— Эй, ты!

На миг показал на ладони дешёвый духовный камень. Через вдох чумазый мальчишка уже оказался рядом со мной.

— Что желает господин?

Я открыл было рот и замер. Мальчишка? Я по-прежнему видел перед собой худого, грязного и босого мальчишку лет девяти с несколькими выгоревшими контрактами над головой. Вот только откуда-то совершенно точно знал, что это девочка.

Я моргнул. Вероятно, это и есть одно из отличий Предводителя Воинов от Мастера? Возможность взглянуть глубже? Заглянуть под внешнее, наносное? Увидеть суть под грязью и короткими волосами?

Девочка отшагнула назад, голос её дрогнул:

— Господин?

Я снова моргнул и сказал:

— Покажи путь к северным воротам.

Девочка зыркнула на меня, успев за миг оглядеть с головы до ног, и потребовала:

— Сначала плата, господин.

Я хмыкнул и швырнул камень. Он исчез в её обносках, а она тут же заулыбалась и мотнула головой:

— Идёмте, господин.

Я шёл за ней и вспоминал другую девочку. Та лишь притворялась оборванкой, а на деле была дочерью одного из самых влиятельных идущих Морозной Гряды. Когда-то я хотел найти её и просил за неё, не зная о её истинном происхождении. Особенно забавно было то, что просил за неё у её отца. Хорошие были времена в Первом поясе, а вот потом что-то пошло не так. Ровно с момента, как я пересёк Врата между Поясами.

Невольно я вспомнил и другую девочку, которая однажды мне посочувствовала, отдав свою пилюлю. Дочь Домара. Драгоценная маленькая госпожа. Уверен, что её отец мёртв. Я сделал всё, чтобы он умер, не избежав моей мести. Но хотелось бы, чтобы за тот год, что я ему подарил, он сумел вывезти дочь из земель Саул или хотя бы устроить ей новую жизнь.

Но можно ли на это надеяться? Отлично помню, что когда на площади оглашали Бедствие, намекали, будто Домара уже поймали, да и потом я же видел его выгоревший контракт.

Жаль, что я не сумел отплатить той девочке за добро. Мимолётное, неощутимое, но шедшее от всего сердца.

«Держи, станешь сильным!»

Но слишком уж много ненависти стояло между мной и её отцом. Это нельзя было изменить и я отплатил её семье тем же, чем и они мне. Может быть, сейчас она тоже где-то побирае...

Я сглотнул и впился взглядом в идущую впереди девчонку. Откуда у оборванки, что хватается за любую работу у ворот города, контракты? Кто оказался настолько щедр и безумен, что потратил на ту, чья работа беляш — дорогущий контракт? И почему они выгорели? Не потому же, что Закалка их переросла?

Мне понадобился всего вдох, чтобы контракты, которые девочка носила над собой, стали моими, снова налились силой, а символы, которые были вписаны в них, стали читаемыми.

Я, Аледо Саул, клянусь своему отцу Домару Саул, что не расскажу никому про лекарства, которые он...

На миг я зажмурился, но красные символы контракта оказались словно выжжены передо мной, я видел их даже с закрытыми глазами.

Это она.

Вот так встреча.

Вот так встреча...

Впрочем, мне ли после встречи с Фатией, удивляться чему-то?

Но я всё равно медленно покачал головой, словно помогая мысли улечься.

Я всё же встретил эту девочку.

Наше знакомоство было мимолётно, её помощь мне была бесполезна, но для чего случилась эта встреча сегодня? Разве для того, чтобы я увидел её, уверился, что она жива и пошёл дальше своей дорогой?

Или... Нет?

Иллюстрация к тексту. Жанр: Боевое фэнтези, Героическое фэнтези

Глава 4

Я оглядел коротко стриженый затылок, худые плечи, босые ноги, которые даже не замечали скорлупы от орехов, что тут и там валялась на мостовой.

И покачал головой.

Конечно же, нет. Не для этого.

Спросил:

— А родные у тебя есть?

Плечи дрогнули, но Аледо тут же уверенно ответила:

— Ага. Полно, господин.

Я потёр бровь. Что, Леград, нравится ли тебе, когда тебя потчуют полуправдой по твоему любимому рецепту?

Родных у Аледо Саул наверняка полно. Даже после Бедствия. Вот только я спрашиваю совсем не об этом.

Над ней появилась ещё одна печать Указа. Свежего, моего, с кучей быстро вписанных символов, а затем я задал более точный вопрос:

— Мать есть? — помедлив, спросил и то, в чём был уверен. — Отец?

Аледо на миг обернулась, с улыбкой снова заявила:

— Ага.

Едва она отвернулась, как я вновь потёр бровь и скривился. Если про Домара я и сам всё знал — ещё помнил, как выгорел его контракт в моем кисете, да и саму печать контракта, такую же выгоревшую, совсем недавно видел над головой Аледо, то на то, что её мать жива — всё же надеялся.

Я не сталкивался с ней, не знал какая она женщина. Знал только, что Домар любил её. Впрочем, Кардо тоже любил Орму. Что это меняет?

С одной стороны — ничего. Я не жалею о сделанном. С другой стороны — всё.

Теперь я точно знаю, что не сумею просто оставить горсть духовных камней Аледо и уйти через северные ворота. Братьев и сестёр...

Я задал новый вопрос:

— А братья и сёстры у тебя есть?

— Ага, полно.

Плохой вопрос. Недовольный собой, я спросил так, чтобы получить точный ответ:

— В этом городе, родные?

— Ага.

Я довольно кивнул. Ложь.

А через миг удивлённо хмыкнул. Аледо сорвалась с места, рванула влево, проскочила под лотком торговца, заставив его завопить от негодования, змеёй втиснулась в узкую щель между домами и пропала.

Ловко.

Прошлый я, Мастер, наверное, использовал бы Рывок, чтобы оказаться на крыше и оттуда проследить, куда она бежит.

Сегодняшний я, Предводитель, шагнул в сторону, чтобы меня не толкнули спешащие по своим делам люди и прикрыл глаза, продолжая «видеть» Аледо.

Это не было боевой медитацией. Вернее, это было что-то очень похожее на неё, что-то, что, возможно, выросло из неё, стало её продолжением, её развитием. Это точно не было ощущением моей стихии, но в чём-то всё же очень её напоминало.

Я закрыл глаза, но всё равно словно продолжал видеть то, что находилось передо мной.

Людей, лотки торговцев, дома, улицу, ведущую к северным воротам.

Волна ощущения уползала всё дальше и дальше, открывая мне то, что лежало впереди. И не только впереди.

Я видел и то, что осталось за спиной, я видел людей в соседних домах, пыль на крышах, крыс в темноте за решёткой подвала, узкую щель между домами, по которой сбежала Аледо.

Безглазые Предводители, почему вы не смогли меня найти с такими способностями?

Я всё так же видел Аледо, которая уже находилась шагах в семидесяти от меня. Скрытая от моих глаз двумя рядами домов, между прочим.

— Господин, господин! Не желаете засахаренный боярышник? Господин!

Я открыл глаза, заставив разносчика поперхнуться от моего взгляда, и повернулся.

Туда.

Она выскочила точно на меня, ойкнула, попыталась рвануть обратно и замерла, не в силах сделать и шага.

Духовная сила, которая не легла на её плечи тяжестью, а сковала тело оковами, остановившись на расстоянии волоска от её кожи. Почти Массив, верно?

Несколько вдохов я учился управлять этой уловкой точней, а затем оставил духовные оковы лишь на её ногах, вернув ей в остальном свободу. Иначе она бы и дышала с трудом.

Она тут же с умом использовала эту свободу:

— Стра...

Хорошо, я успел залепить ей рот Указом молчания.

Посмотрев на испуганно ощупывающую шею Аледо, я вздохнул:

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я чту добродетели идущих. Как ты уже поняла, у меня высокое Возвышение и я невольно оценил и твоё, обнаружив, что у тебя неплохой потенциал, — спохватившись, спросил. — Ты знаешь, что такое потенциал?

Помедлив, Аледо кивнула. Ну и хорошо, видимо, училась она на совесть, получше, чем получалось у некоторых собирателей кизяка и камней. Поэтому я продолжил придумывать на ходу. На самом деле, я, хоть и стал уже Предводителем, хоть и знал немало лечебных техник и что-то даже понимал в ранах, совершенно не знал, куда там глядеть в теле идущего, чтобы оценить его потенциал.

Силу оценить мог. Понять опасность мог. А вот с остальным у меня плохо. Тем более, когда дело касалось всего лишь Закалки. Что тут, вообще, можно понять? Но мне на самом деле совершенно безразлично, может ли Аледо достичь значимых вершин на пути к Небу. Здесь и сейчас мне нужно лишь одно.

— Я из Ордена Небесного Меча. Мы праведный Орден, который принимает к себе всех и неустанно ищет новых учеников. Ты можешь стать одним из таких учеников. Давай, ты дашь обещание, что не будешь больше звать стражу, и мы спокойно поговорим. Договорились?

Аледо подумала и кивнула. Я развеял Указ. Сделал я это, готовый, что она обманет. Но нет, она и не подумала кричать. Вместо этого спросила:

— И как ты это докажешь?

Я пожал плечами:

— Доказать что? Что я из Ордена? Могу сменить дорожную одежду на орденскую, но что тебе она скажет? Тем более что она...

Я едва успел прикусить себе язык. Хотел сказать, что она выглядит совсем не так, как привычные ей одеяния Ордена Поющих Мечей. Она не должна знать, что я знаю, кто она и откуда.

— ...она без украшений, гербов и прочего. Просто однотонный халат с полосой на рукаве, которая указывает на то, где именно я служу в Ордене.

Аледо кивнула:

— Ладно. Тогда докажите, что не задумали ничего дурного?

Теперь я развёл руками:

— Как? Лучше сама подумай. Я очень силён, я очень богат.

Она перебила меня:

— А ещё, вы задаёте много странных вопросов, господин.

Я отметил, что она вновь стала вежлива, и кивнул:

— Потому что я могу чувствовать, когда меня обманывают, — и, пользуясь тем, что уж она-то этого не может, соврал. — Если бы у тебя нашлись родители или родные, я бы предложил им отправиться вместе с тобой в земли Ордена.

— Чувствуете, когда вам врут? — Аледо прищурилась и выдохнула: — А докажите!

Я хмыкнул и спросил:

— Как тебя зовут?

— Аори.

— Нет.

— Олая.

— Нет.

— Маро.

— Может, хватит меня проверять?

— А может, нет? — девочка азартно выдохнула. — Аледо.

— А вот это правда, — заметив, как вспыхнули её глаза, спросил. — Убедил?

— Убедили, господин, что вы это и впрямь умеете, — она развела руками. — Но что делать мне, а? Я ведь не умею разбирать лгут или нет.

Я пожал плечами:

— Ничем не могу тебе помочь, тебе предстоит решать самой, лгу я или нет. Я предлагаю тебе отправиться со мной на земли Ордена. Там я передам тебя в Школу, где займутся твоим обучением, отыщут твой талант, помогут раскрыть его. Ты станешь одной из нас, обретёшь свой дом и цель в жизни.

— А кто это вы?

— Орденцы, те, кто состоят в нашем Ордене Небесного Меча. Послушники, служители, попечители и прочие. Кузнецы, алхимики, артефакторы...

Аледо перебила меня:

— Стражники.

— И они тоже. Я сам учился в отделении Меча и сражаться у меня выходит лучше всего. Но это не значит, что я готовлю тебе именно такую судьбу. Таких идущих, взрослых, уже знающих за какую сторону меча держаться, на наши земли и так приходит каждый год с избытком. Поверь, нам есть из кого набирать стражников в Армию Пределов.

Аледо фыркнула:

— Велика наука держаться за меч. Но мне всего десять и я только начала Закалку тела, а в Школы Орденов, я слыхала, берут только Воинов.

— На год, другой и тебе найдётся место при Школе, а не в ней самой.

Аледо молчала, не спеша соглашаться. Я потёр бровь, втянул в себя всю свою духовную силу без остатка, окончательно освобождая Аледо, и повторил:

— Выбирай.

Она коротко и зло рассмеялась:

— Ха! Как будто мне есть из чего выбирать, господин. Конечно, я выбираю отправиться с вами.

Я тяжело вздохнул:

— Хорошо.

Аледо подозрительно нахмурилась:

— А вы будто не рады этому, господин?

— Называй меня старшим. И нет, конечно, я не рад этому. Кто в здравом уме с радостью взвалит на себя заботу о десятилетней девочке?

— Ха! Тоже мне забота. Я и сама... — Аледо запнулась, с подозрением уточнила. — А откуда вы, вообще, узнали, что я девочка?

— Странный вопрос. Я умею отличать правду, заметил потенциал твоего Возвышения, неужто я мог бы обмануться в том, кто передо мной?

Говоря это, я внутренне поморщился. Неловко выйдет, если никакого потенциала у Аледо нет. Я ведь не знаю, зачем Домар покупал своей дочери пилюли? И что это, если уж вдаваться, были за пилюли? Может, с её телом так всё плохо, что только эти пилюли спасали её от смерти?

С другой стороны, она не принимает этих пилюль уже два года, если не больше. Жива. И пусть тощая и грязная, но быстрая и ловкая. В любом случае, даже послушником-Воином в Ордене ей будет жить лучше, чем сиротой-Закалкой на улицах. Неужели за три Возвышалки она не сформирует средоточие и не возьмёт ещё пару звёзд?

Аледо тем временем кивнула:

— А, ну да, ну да.

Я усмехнулся и заметил:

— А ещё ты даже не подумала возмутиться, когда я обратился к тебе, как к девочке, да и все имена, что ты называла мне для проверки — женские.

Аледо впечатала себе ладонь в лицо, не давая мне увидеть его выражения. Глухо, сквозь пальцы спросила:

— Так, значит, мы уходим из города, старший? Прямо сейчас?

Я снова вздохнул:

— Я хотел так сделать, пока не встретил тебя. Но теперь...

Она чуть опустила ладонь и взглянула на меня:

— А что теперь?

— Теперь тебя нужно привести в порядок. Отмыть, одеть, купить тебе дорожные сапожки.

Аледо опустила руку и голову, пошевелила пальцами на ногах. Покосилась на меня и тоже вздохнула:

— Хорошо, старший.

— К северным воротам меня теперь вести не нужно. Где здесь ближайшая гостиница, где нас могут поселить? И чтобы лавки рядом?

— Туда. Тут недалеко.

Пока мы прошли две улицы, Аледо успела вздохнуть раз пять, и я не выдержал:

— Ну что?

Она покосилась на меня:

— Ничего, старший.

— Так чего же ты так вздыхаешь, если ничего? Говори, не нужно меня бояться.

— Я не боюсь, я... Старший, раз я... Раз вы видите во мне потенциал, то могу ли я... Ну, раз я найду своё место в Ордене, то буду и плату получать. Могу ли я... Могу ли я получить немного платы сразу? Сейчас?

Я потёр бровь:

— Для чего?

— У меня нет здесь родных, но есть те, кто помогал мне. Я не хочу уходить, не отблагодарив их, — Аледо вдруг вскинула голову. — К тому же, среди них может найтись ещё кто-то с потенциалом.

Остальные мне точно не нужны. Тем более что я ведь ничего не смогу оценить, если только среди них нет Воинов в девять или Мастеров в одиннадцать лет. Поэтому я просто похвалил её:

— Орден следует добродетелям идущих к Небу. Среди них есть верность и товарищество. Очень хорошо, что ты следуешь этим двум добродетелям.

— А какие остальные, старший?

Я невольно хмыкнул про себя. Кто здесь недавно размышлял о том, что ему нужен ученик? Правда, даже я не думал, что таким учеником станет тот, вернее, та, кто едва начала свой путь к Небу. Тем не менее не молчать же мне, раз уж я начал с заумных речей о добродетелях?

— Их семь. Почтение, мужество, усердие, верность, справедливость, умеренность и товарищество.

Аледо кивала на каждую добродетель и, кажется, повторяла их про себя. Затем вдруг задумчиво протянула:

— Жаль, что среди них нет безжалостности к врагам.

Я с напускным безразличием спросил:

— У тебя уже есть враги? Те, что оскорбляли тебя или толкали в грязь?

Аледо мотнула головой:

— Нет, старший, те, что лишили меня семьи.

Я заставил себя сказать:

— Тогда тебе подойдёт справедливость, — и не смог остановиться. — Вот только эта добродетель одна из тех, что безжалостна и очень обманчива на вид. Будет ли справедливо, если сын убийцы станет мстить стражнику, который убил его отца, защищая караван?

Аледо вскинулась:

— Мой отец не убийца!

Я взглянул ей прямо в глаза и спросил:

— А кто сказал, что я говорил о твоём отце?

Аледо стиснула зубы и опустила голову. Помедлив, я надавил:

— Не думаешь, что следует извиниться за то, что накричала на меня?

— Простите, старший.

А меня словно понесло. Точно так же, как снег у подножия Братьев, когда я подрубил его Звёздным Клинком и он понёсся вниз, на моих врагов.

— Так те, кто лишил тебя семьи в этом городе?

— Нет.

— Не хочешь рассказать, что с ними случилось?

Аледо покосилась на меня, буквально обжигая взглядом:

— Не хочу. Быть может, тогда, когда вы доведёте меня до своего Ордена и сделаете хоть немного сильней? Например, Мастером пятой звезды? — помедлив, она добавила. — Старший.

Я хмыкнул. Мне постоянно говорили, что я очень непочтителен к старшим. Эта Аледо словно наказание, которое свалилось на меня, услышав все их жалобы Небу.

— Ладно. Веди к своим товарищам, младшая.

Да, я понимал, что это смешно, но удержаться не сумел.

Там всё оказалось точно так же, как я и ожидал. Большая и полуразвалившаяся хибара у подножия стены. Пристанище для целого десятка детей-сирот. Для вида я оглядел каждого из них, как и просила Аледо. Двое старших, здоровых и широкоплечих лба уже были Воинами, сумев создать средоточие, но это явно не то, что можно было бы назвать талантом. Не в их возрасте, не во Втором поясе.

Поэтому я лишь покачал головой в ответ на безмолвный вопрос Аледо. А вот с прощальными подарками я постарался так, как только смог. Трое получили простые защитные артефакты, чудом завалявшиеся у меня в кисете. Старшему их... банды? Старшему я вручил кисет Путника с духовными камнями, десятком лечебных зелий и шестью возвышалками.

Возвышалки серьёзно усилят их в сравнении с другими бандами. Камни позволят некоторое время не заботиться о пропитании, да и уберегут их от воровства или прочих опасных дел. Главное, чтобы они с кисетом не решились на какую-нибудь дерзкую и крупную кражу. Ну и не засветили его перед другими бандами. Но теперь всё в их руках.

А затем я просто вышел на улицу, позволив Аледо попрощаться. Впрочем, это не стало помехой для моего слуха. Он тоже стал гораздо лучше, позволяя словно отсекать лишнее, и слышать только то, что я хотел.

— Аледо, ты уверена, что у него добрые намерения? Стелет он мягко, но так и не сказал, что же за талант у тебя.

— Даже если таланта нет, плата всё равно щедрая, разве нет? Такого не платит ни один Дом Цветов за новеньких, так ведь?

— Т-ц, Аледо... Ни наши старшие, ни мы сами, заняв их место, никогда до такого не опускались, не говори мне таких злых слов.

— Прости.

— Так. Сейчас Проныра метнётся к стражнику Юмину и...

— Не надо. Я всё решила.

Я вздохнул и заставил себя услышать спор птиц за стеной города, а не этот шёпот.

Аледо понадобилось на прощание и уговоры меньше времени, чем я ожидал. Она вышла, не оборачиваясь, подошла ко мне и указала рукой налево:

— Старший, нам туда. Так мы окажемся и ближе к северным воротам и выйдем возле рынка и гостиницы, как вы и хотели.

Я лишь кивнул:

— Веди.

Она так и не обернулась.

Гостиница оказалась большой, в три этажа, но не очень приветливой.

— Две комнаты, господин? — хозяин вскинул брови, покосился на босую и чумазую Аледо. — В такое время?

Я пожал плечами:

— Даже знать не хочу, что это за время. У тебя есть две комнаты?

— Есть, но, господин...

— Значит, мы заселяемся. Тебе какая разница, от кого получать деньги?

Хозяин прищурился:

— Время сейчас такое, господин, что комнаты подорожали. Наплыв. Сразу два больших торговых...

Я на миг коснулся кисета и показал на ладони десяток духовных камней. Хозяин запнулся, а затем заорал:

— Пас! Пас! Где ты там шляешься? Живо сюда, нужно подготовить комнаты для господина. Ирма!

Я передал Аледо набежавшим служанкам, чтобы они привели её в порядок и сменили одежду. В лавку лучше привести чистого, пусть и одетого с чужого плеча ребёнка, чем оборванца с улицы. Сам же принялся размышлять о том, что происходит со мной.

Эта девочка, Аледо. Да, я вспомнил о ней. И что? Не могла она стать для меня преградой в Возвышении. Не верю в это. Я скорее поверю, что те две мёртвых служанки в доме мастера Указов Жуков могли бы стать для меня преградой. Так какой смысл в этой встрече?

Ладно Фатия. С ней я могу понять, почему Небо столкнуло меня с ней. Но Аледо?

И вообще, не слишком ли я предвзятого к себе мнения. С чего бы Небу так сильно вмешиваться в мою жизнь?

На это я тут же нашёл ответ.

Может быть, с того, что я брат Говорящей с Небом?

Я задумался, крутя чашку и вглядываясь в танцующие листья чая. Могло ли это случиться потому, что Лейла говорила обо мне с Небом?

Но я был долговым слугой в Ясене. Вся моя семья была долговыми слугами там, как и сама Лейла. Мы день за днём ходили на краю наказания или... или надругательства. И ни о чём Лейла не просила, ничего не происходило такого, чтобы спасти нас или изменить нашу судьбу.

Да, Небу было интересно, но не более. Так говорила Лейла. Могло ли что-то измениться за эти... за эти два с лишним года? Лейла выросла, изменилась, стала вести себя по-другому, стала считать по-другому?

Не исключено. Я в десять и я в двенадцать это совсем разные люди. Я в двенадцать и я в четырнадцать тоже поступал по-разному. В четырнадцать я стал более снисходителен и милосерден к чужим поступкам.

И это хоть как-то может объяснить всё происходящее со мной. Не случись встречи с тупыми и жадными Предводителями, я бы не попал в этот город.

Подожди, подожди, подожди.

Я перебил сам себя. Это слишком просто. Это не просто жадные и глупые Предводители, которым словно Небо отняло разум и они загнали меня в нужное место. Это Предводители из фракции Тёмных Лощин. Той самой фракции, которая пыталась заставить Виликор войти в их семью, а затем убили отца Виликор.

Я что, собираю долги не только за себя, но и за Виликор?

Отставив невкусный и горький чай, я лихорадочно закопался в трофеи. Я, конечно, ещё тот знаток артефактов, но одно дело не суметь понять, какой из двух амулетов лучше, а совсем другое — не сообразить, что передо мной предметы, предназначенные для начертателей.

Просто в прошлые разы, когда я проглядывал содержимое кисетов, я не искал подобного, а сосредоточился только на ядрах, техниках, амулетах и всём том, что может пригодиться здесь и сейчас, и при этом ещё и не выдаст меня.

Кисет молодого, Ортия, того, что был мастером Массивов, ничего мне не дал. Зато в кисете Равута я отыскал огромный стеллаж, полностью занятый этими самыми предметами: десятки перьев, кистей, стеклянных палочек, чаш, сосудов с чернилами и составами и прочим, прочим и прочим.

Словно этого оказалось мало, я отыскал на полке футляр, который мне был очень и очень знаком.

Миг, и я вынырнул из кисета, сжимая этот футляр. Медленно открыл его, вытянул из него стальное перо. Один в один как то, которым Винар Тразадо наносил знаки на мой Верный и Пронзатель. Я дважды видел его в деле, но не могу ли я ошибаться? Это просто футляр, это просто стальное перо.

Чьё ты?

Случилось что-то странное. Я словно на мгновение провалился в это самое перо. Почти так же, как уходил духовным взглядом в кисет или тело больного. Почти так же, но неуловимо по-другому.

Провалился для того, чтобы увидеть внутри пера шесть образов. Пять смутных, туманных, неразличимых. И один яркий.

Образ Винара Тразадо.

Я отложил перо, ухватился за чашку чая, отпил из неё, пытаясь уложить в голове произошедшее и не обращая внимания на горечь, а затем принялся хвататься за другие вещи, в конце концов, завалив весь стол.

Амулет Фимрама. Четыре ясно различимых образа. Я сам, мужчина в расцвете сил, юноша и старик, совершенно непохожий на Фимрама. Если бы я не знал, что он сжёг свою жизнь в схватке, то не понял бы того, что увидел, но я знал. Я, Фимрам, его сын и мастер, который создал амулет, вот кого я увидел. Все мы владели амулетом именно в такой последовательности. Остальные смутные образы — это те, кто касался амулета, но не владел им долго и уж точно не привязывал его к себе.

Наконец, я добрался и до картины. Два самых ясных образа — это Тола и один из старших учеников. Хозяин и создатель. Ещё один смутный — я сам с лицом Римило.

Значит, нет никаких сомнений, что среди моих трофеев вещи отца Виликор. Я верну их ей и... И что? Это поможет ей преодолеть преграду? Но я не замечал, чтобы та трагедия создала у неё преграду. Впрочем, много ли я замечаю в чужой голове? Может это и не преграда вовсе, а лишь память об отце? Наследство, которое принадлежит ей по праву? Кто знает.

А если всё же принять, что Небо словно подталкивает и помогает мне закрыть все мои долги в этом Поясе, то кого ещё я могу встретить в дороге? Ведь мало встретить, нужно ещё быть готовым узнать. Если бы я не вспомнил об Аледо, то просто расстался бы с ней у ворот города. И всё.

Названный брат, Зотар? Нет. Я выполнил уговор с его дедом — перевёл во Второй пояс, затем освободил от долгового контракта, помог с Возвышением, техниками и всем, чем только мог. Иначе мы бы и не стали называть друг друга братьями. Если я встречу его снова, то снова помогу, как и он мне, но между нами нет долгов.

Рейка? То же самое. Она узнала каким большим может быть мир. Пусть наслаждается. Лекарь, который умеет неплохо постоять за себя, сумеет поглядеть на весь Пояс, а может быть и забраться в следующий.

Одна за другой в моей памяти мелькали встречи Второго пояса. И одну за другой я откидывал их в сторону. Всё это не то. Мимолётные, незначительные, ни к чему не обязывающие. Точно такие же, как и встреча с Аледо, верно?

Может быть, это не более чем случайность?

В конце концов, я гораздо сильней обязан тому же Кирту. Сколько раз я обещал ему помочь с поиском его сестры? И сумел ли хоть раз помочь? И вот, я вернусь в Орден, в Академию, и как я помогу ему?

Да, я стал сильней, вон, даже научился видеть что-то вроде отпечатков владельцев на предметах, но как это поможет с поисками девушки, которую выкупил какой-то купец годы назад и совсем в другой стороне Пояса?

Что я, если подумать, с этим могу поделать? Разве что заставить его отказаться от службы мне, всучить побольше духовных камней и отправить его жить ради себя и поисков сестры. Это будет лучшим выходом. И Гавал пусть идёт с ним.

— Господин, — голос служанки вырвал меня из раздумий. — Как вам, господин?

Я оглядел вымытую Аледо, которую нарядили в халат дочери одной из служанок. Кивнул:

— Ну, вроде по росту.

— К-хм, — служанка явно ожидала от меня чего-то другого, но лишь поклонилась. — Хорошо, господин.

И утащила Аледо обратно за дверь.

А я вгляделся в опустевшую чашку и решил, что убегать от самого себя не лучшая идея.

Если и есть тот, кому я должен, то это тот, кто тоже называл меня братом, только в этот раз младшим.

Самум Тамим.

Тот, который знал, что идущий по имени Даргел-Леград сражался на Поле Битвы и носил с собой меч его отца. Тот Самум, что требовал остаться под стенами Приюта и ответить на его вопросы. Тот Самум, который даже спустя месяцы продолжал искать меня и щедро платил за любой слух о Леграде, Даргеле или похожем на них человеке. Тот Самум, который по слухам, что принесли мне, ненавидел меня за то, что я оставил гнить тело его отца в подземелье, а не спрятал в кисете в ожидании достойных похорон.

Вот уж с кем Небо должно было бы устроить мне встречу, если хотело, чтобы у меня не осталось долгов.

А кроме него есть ещё тысячи тех жителей земель Саул, которые верили, что я украл печать Врат, обрушил на их земли Бедствие и стал причиной гибели их родных и друзей.

Например, Гилай из земель Биот, которого Бедствие лишило отца, матери и сестёр.

Но он как раз ждёт меня на землях Ордена. И мне ещё предстоит с ним разговор. До сих пор не могу понять, услышал ли он моё настоящее имя во время нашей беседы с духом Изардом или нет? Если нет...

Я сам раскрою ему его. Нет, конечно, я не буду с ним сражаться. Я высоко оцениваю его талант, но вряд ли он, за минувшее с нашего расставания время, стал Предводителем. Просто не хочу, чтобы эта тайна продолжала оставаться между нами. Вряд ли для него это станет преградой, скорее подтолкнёт его стать сильней и догнать меня. Если, конечно, Ирая не стала в его жизни новой семьёй и не залечила рану потери.

Которую я снова могу разбередить. Вот и думай, что здесь лучше, не оставлять между нами недомолвок или промолчать. Промолчать? Обойти стороной? Я подозреваю, что он знает, он знает, но сам молчит? И вообще, я не виноват в Бедствии, а его ненависть направлена на Саул, Стражей и Императора. Правда, я и есть Страж. А Аледо дочь того, кто нарушил правила и стал поводом Бедствия. Как же все сложно. На землях Итреи было проще. Я имперец, они сектанты. Они нападают, я убиваю.

— Господин? — в дверь заглянул сам хозяин гостиницы, угодливо согнулся в поклоне. — Я услышал, что вам не понравилось первое платье, взял на себя смелость всё же послать служанку в лавку, не гневайтесь. Взгляните, что нам примерить?

Ладно, жизнь покажет. Я поднялся из-за стола, шагнул за хозяином. Почуял запах денег? Когда я зашёл сюда с Аледо, то он не был столь приветлив, оглядывая её лохмотья, хотел отказать в комнатах.

Увидев платья, я не удержался и хмыкнул:

— Кажется, я говорил вам, что мы затем отправимся в дорогу. Вы думаете, в этом можно путешествовать? У меня повозки нет и не будет.

Шесть платьев с вышивкой. Длиной наверняка до самой земли и ещё ниже. В таком ходить по поместью какого-нибудь богача, а не загребать пыль на дороге. Я вижу, что Аледо они нравятся все, все до единого, но даже не подумаю разрешить ей их померить. Вот пока меня здесь не было, могла померить всё, что хотела, а раз меня позвали...

— Понятно, господин, понятно.

Хозяин вновь согнулся в поклоне, махнул рукой служанкам, командуя выносить другие халаты, а я его поправил:

— Называй меня старшим, мне это привычней.

— Конечно, старший, конечно.

Я едва удержался от гримасы. Эти его повторения одного и того же слова. Кто так разговаривает в обычной жизни? Переигрывает в своей угодливости. Лучше бы хоть каплю приветливости проявил, когда встречал нас.

Ну да пусть. Зато мне, похоже, не придётся идти с Аледо по лавкам — его служанки вполне справились с этим, вот эти халаты слева именно то, что и нужно. Неброские, удобные, самое то для долгого путешествия. Со штанами, которые поддеваются под халат, что немаловажно для той, кто будет вместе со мной лететь на мече.

Я надеюсь, больше никаких странных встреч ни Небо, ни люди мне не готовят? Ткнул пальцем.

— Вот это и мерьте.

— Конечно-конечно, господин.

Заметив, каким взглядом Аледо проводила предыдущие платья, я вздохнул:

— Ну и одно из этих выберите, — покачал пальцем. — Одно.

Даже затрудняюсь сказать, кто оказался рад больше этим словам — Аледо или хозяин гостиницы. Он что, собирается продать мне их по двойной цене? Вот уж почуял, где можно на пустом месте заработать.

Улыбаясь, я шагнул обратно в соседнюю комнату и замер, не в силах поверить тому, что видел.

Со стола исчезла половина вещей. Амулет Фимрама и невидимости, перо Винара, кольцо с пантерой... В общем, исчезло всё мелкое, что так удобно красть. Предводитель Воинов, рассуждает здесь о том, кому и в чём должен отдать долг, воображает, что все встречи в его жизни что-то там значат, устроены самим Небом.

А в это время его просто и без затей обворовывают. Это тоже устроено Небом? В этом тоже есть смысл? Когда, вообще, меня последний раз обворовывали? Никогда? Никогда, дарс всё это побери, меня не пытались обворовать. Ни в Первом поясе, ни во Втором, ни в землях Итреи. Убить пытались не раз, но обокрасть? Кровавую яшму из комнаты мамы?

Служанка нерешительно шепнула:

— Господин, сделайте, пожалуйста, ещё шаг, я не могу закрыть дверь.

Придя в себя, я рявкнул:

— Хозяин, это как понимать?

— Господин, — он змеёй ввинтился мне под локоть, проскользнув в комнату. — Что случилось?

— Вор. Ты отвлёк меня, чтобы твой подельник успел меня обокрасть? На этом столе я оставил артефакты, где они?

— Вор, господин? — хозяин побледнел, обернулся. — Господин, да что вы такое говорите? Да я бы и не подумал... — запнувшись, он прищурился, тон его неожиданно сменился. — А чем докажите, что вас обокрали? А?! Я щаз же пошлю за стражей и мы еще...

Я разозлился:

— Доказывать?

Выплеснул из себя духовную силу. Немного, только чтобы все идущие её почувствовали и замаскировать ей свои действия, зато далеко, наверняка выплеснулось и на улицу. Приказал:

— Замрите.

Размер гостиницы я представлял себе неплохо. Печать на вдох накрыла её с небольшим запасом.

Но достаточно ли этого? Как далеко мог бы убежать вор за то время, что я разглядывал платья и халаты? Да уж явно дальше, чем полсотни шагов.

— Стража! Стража!

Да уж какая тут стража, к дарсу?

Хозяин подавился воплями под моим взглядом.

— Ст... Г-господин... С-старший, старший! Простите, старого дурака, старший! Старый я стал, глаза уже не те, не разобрался, кого я вижу, старший! Мне бы сразу заметить вашу утончённость, вашу сильную талию и лицо просвещённого человека...

Не обращая внимания на его испуганные и глупые оправдания, я обошёл его, остановился перед столом. Вспомнил об Аледо и служанках, махнул им рукой, стирая их Указы:

— Отомрите. Аледо, держись рядом. А вы хватит верещать и не вздумайте убегать.

Испуганные, они едва ли не хором проговорили:

— П-поняли, старший.

Аледо с любопытством уставилась на чашу, которую я достал:

— Что это?

— Увидишь.

Сначала в артефакт легло ядро Зверя этапа Мастера, затем я толкнул в него духовную энергию. Меридианы руки загудели, пропуская через себя поток силы, мгновение подумав, я попробовал добавить к духовной энергии ещё и стихию и артефакт поглотил и её.

Четверть первого средоточия и какую-то часть второго вобрал в себя артефакт Клатира. Поток силы прервался, оставив меня размышлять — это мой запас силы стал больше, артефакт стал потреблять её меньше или дело в том, что сила теперь была двух видов?

Чаша засияла, заставив Аледо охнуть от восхищения, а хозяина гостиницы заверещать с новой силой. Он, бедолага, стоя спиной, подумал невесть что. Может, решил, что его оправдания не помогают и я собираюсь его убить?

Ядро расплавилось, наполнив чашу жидкостью, а через миг выплеснуло всё наружу красной волной.

Ну, теперь стража точно заявится сюда. Нужно поторопиться и убрать Указы до их прихода.

Вокруг проявились десятки и сотни следов, покрывая комнату сплошным ковром. Я приготовился ломать над ними голову, определяя нужный мне след, но этого не понадобилось.

Следы, которые раньше, под стенами Ясеня и в лесах Саул мерцали, становились то больше, то меньше, налезали друг на друга, сейчас были, как никогда, ясными, ровными, чёткими. И не налезали друг на друга, а находились каждый на своём уровне. Пол вокруг меня оказался покрыт десятками слоёв следов. Первые начинались на уровне досок, последние зависли на уровне пояса.

Я замер, вглядываясь в них и пытаясь понять, что это значит. И первое, что заметил, это то, что выше всех — цепочки следов моих ног и Аледо. И хозяина. А они самые свежие.

Значит. Обернулся, уже понимая, куда нужно глядеть.

Аледо спросила:

— Вы видите его следы, старший?

— Вижу.

— А можете оставить только их? — морщась, помахала рукой. — А то всё это так мерцает, что у меня перед глазами одно разноцветное пятно.

Значит, это зависит от силы? Интересно. Как и насчёт выбрать. Раньше я не мог сделать ничего подобного, но ещё во время своей погони за родными я удивлялся, как расточительно использовать этот артефакт поиска и задавался вопросом о размере средоточия Клатира. Но что, если способности артефакта зависят еще и от того, насколько силён его владелец? И от того, насколько умел.

Сжимая в руках чашу, я наклонился над нужной цепочкой следов, попытался сначала поддеть, коснуться её ладонью, а затем сделал это чашей.

И ничего не произошло. Раздосадованный, я попытался влить в чашу ещё силы, затем, когда ничего не вышло, ещё добавил стихии, и она вдруг приняла их, потеплела в ладони, а затем все следы исчезли. Все, кроме одного, нужного мне.

Я выпрямился, накинул на шею Аледо последний из своих защитных амулетов, приказал:

— Жди здесь.

Сам смахнул в кисет оставшиеся вещи и стремительно шагнул по следу, который был лишь чуть короче моего. По следу вора.

Влево, вправо, в общий зал.

Я скользнул через него, не обращая внимания на испуганно голосящих людей, замер на миг на пороге.

Как и думал, вор успел выбраться за пределы гостиницы. Значит, нет смысла продолжать. Я потратил вдох на то, чтобы втянуть в себя духовную силу, наполнившую гостиницу а затем развеял Указы.

Спустя миг уже оказался на той стороне улицы. Нужно торопиться. Снова важна не длительность, а дальность действия моего артефакта и то, как быстро перебирает ногами вор.

Оказалось, не так уж и быстро. Но я никогда бы не нашёл его раньше, на этапе Мастера. Мне хочется на это надеяться. Это приятнее, чем думать, что Клатир вручил мне артефакт, но позабыл описать все тонкости его использования. Надежда на это есть, ведь одну только духовную силу чаша недавно не приняла.

Я шагнул, загораживая путь долговязому мальчишке лет тринадцати, спросил:

— Торопишься?

Он побледнел, попытался отпрыгнуть, но не сумел даже шевельнуться.

— И что теперь, старший, вы его убьёте?

Я заметил:

— Мне показалось, я приказал тебе ждать меня в гостинице.

Аледо пожала плечами:

— Я, наверное, так волновалась, так восхищалась вами, старший, что недослышала этого. Я исправлюсь, старший.

Что-то я в этом сомневаюсь. Но нравоучения оставил на потом. Не посреди же улицы, перед неудачливым вором.

— Знаешь его?

— Нет. А это имеет значение, старший?

Теперь я пожал плечами. Мне откуда знать? Наверное, нет.

— Отдай украденное.

Мальчишка, который только и мог, что беззвучно, про себя вопить от ужаса, послушно выполнил новую вязь приказа в Указе, выгреб из карманов амулеты, перо, перстень.

Подумать только, какой куш он едва не сорвал. Чуть-чуть не повезло ему. А ведь я мог выложить на стол и перстень с драконом. В последний миг достал не его, а с пантерой.

— Старший?

Я даже не повернулся к Аледо, продолжая глядеть на мальчишку. Почему бы и нет?

Над его головой появился ещё один Указ с символом времени. Год. Закалка не требовал от меня сил. Неощутимое усилие.

Я приказал, сопровождая свои слова ещё одной строкой символов:

— Не воруй.

А затем просто стёр предыдущий Указ и отвернулся:

— Возвращаемся.

Аледо послушно пристроилась рядом, но молчала только три шага:

— И что, вот это всё, старший?

— Ты хотела, чтобы я его убил?

— Ну, историй о том, как жестоко наказывают сильные идущие тех, кто их обидел, полно.

— Он меня не обидел.

— Ну, задел. Так лучше звучит, старший?

— Он меня обворовал.

— Хорошо, старший. Он вас обворовал и что, вы его даже не накажете?

Я скосил взгляд:

— Ты хочешь, чтобы я его наказал?

— Ну, как вы там говорили мне? Справедливость?

Я напомнил:

— Старший.

— Учитель?

Я аж вздрогнул и с нажимом повторил:

— Старший.

Аледо кивнула:

— Справедливость, старший?

— Я обездвижил его, показав разницу между нами и дал совет.

— Это да, это было круто, я думала, он сейчас обоссытся от страха.

У меня зачесалась бровь, и я мрачно буркнул:

— Так, чтобы я такого больше не слышал.

— Ну, я попробую, старший.

Я лишь покачал головой, не особо веря и тут рядом, от рынка, мимо которого мы проходили, раздался насмешливый крик:

— Так вот какова цена обещаниям Ордена Небесного Меча? Они не стоят даже бумаги, на которой их пишут!

Аледо вытянула шею, будто это могло ей помочь увидеть то, что там происходило, а затем спросила у меня:

— Старший, а это же ваш Орден поносят? Небесный Меч, верно?

— Аледо! До этого ты выражалась более приятно.

— Ну так, — она пожала плечами. — А как тут по-другому скажешь?

За спинами толпы снова кто-то завопил:

— Всё! Никогда больше с вами связываться не буду и другим скажу не платить вам. Люди, запомните, Орден Небесного Меча — обманщики!

Я вздохнул. Нет, пройти мимо не удастся. И кто же у нас там такой громкий?

Читать книгу