События данной истории происходят в начале девяностых. Любые совпадения с реальными людьми и событиями – случайны. /Автор
Майя увидела приближающихся Елену Витальевну и Толика и тогда взяла в руки половник. Сметана и хлеб уже стояли на столе. Она налила две тарелку супа и поставила на стол.
- Может вы тоже? – спросила она маму Гриши.
- Нет, я не хочу. Посмотрю на вас.
И она присела на край кухонного углового диванчика.
Толя протолкался в самый угол, а Майя оказалась напротив Елены Витальевны.
- Не стесняйся, - сказала она Майе, - я вижу, что вы голодные, особенно вот этот боец, - она с улыбкой посмотрела на Толика.
Его особо уговаривать не пришлось. Да и у Майки аппетит проснулся от аромата борща.
Елена Витальевна положила Толику добавку, несмотря на попытку Майи перехватить инициативу.
- Ничего, я могу это сделать сама. Обычно я так и делаю, - возразила Елена Витальевна, поставила тарелку перед Анатолием и села обратно напротив Майи.
- Жаль, что Гриша нас раньше не познакомил, - сказала она Майе с лёгкой улыбкой, - Эти мужчины, особенно сыновья, бывают порою очень бестолковыми.
Майя поняла, что ей вполне комфортно сидеть напротив этой женщины, хоть от той и несёт «училкою» за версту. Но это была мудрая и добрая «училка».
- Завтра отвезёшь меня в больницу. Хочу с врачом поговорить, - сказала Елена Витальевна Толику.
Тот кивнул и покосился на Майю.
- Я позвоню Насте, предупрежу о вашем приезде.
- А причём тут Настя? Это у которой дедушка КГБэшник?
- Да, а папа – хороший хирург, который прооперировал Гришу, - пояснила Майя.
- Всё смешалось: кони, люди, бандиты, КГБэшники, хирурги, - проворчала себе под нос Елена Витальевна и тяжело вздохнула, глядя в стол.
Толик и Майя чувствовали себя неловко.
- Звони мне, ладно? – спросила она Майю, - Просто поговорить, а то мне тут как в склепе…
Майе стало жалко её до слёз.
- А можно я приеду как-нибудь?
- Конечно, приезжай. Так, тарелки в раковину, помою сама. И собирайтесь по домам, вам поспать надо.
Ребята спорить не стали, собрались и пошли своей дорогою. Елена Витальевна проводила их до двери и перекрестила незаметно, когда они повернулись к ней спинами.
- Я тебя в этом пальто ещё при первой встрече на главпочтампе видел, - сказал Толя Майе, когда они сели в Машину, - Ладно, ты норку продала, а что с кошкой твоей, в которой ты в клубе была?
- Попробую отдать её в химчистку наверно. Не знаю. Кровь осталась в нескольких местах и подол грязный, я же на земле сидела. Это хорошо ещё, что я норку побоялась в клуб надеть, зато продать её смогла. Деньги вон, пригодились.
- Да, пригодились, как ложка к обеду. Только Гришка расстроится, что ты норку продала.
- Пусть он выживет и восстановится, а потом может меня хоть в угол поставить, - грустно усмехнулась Майя, отвернувшись в окно и перехватывая ком в горле.
Толик посмотрел на Майю и тихо сказал.
- Не думаю, что он тебя в угол поставит и вообще ругаться будет. Он тебя и в рванине любить будет, просто радовать тебя хочет. Это же естественно для любящего мужчины.
Майя задумалась с лёгкой улыбкой, потом тоже тихо сказала:
- А он мне ни разу не говорил этих самых слов.
Толик с интересом взглянул на неё.
- А тебе они нужны?
Майя посмотрела на уставшее лицо Толика, истерзанное отсутствием сна и сильными эмоциями этих двух суток и призналась:
- Если честно, не так уж они и нужны.
- Вот и я так считаю, - удовлетворённо ответил Толик, возвращаясь взглядом к дороге, - слова - не главное, главное – поступки.
- Ты думаешь, это была случайность? – спросила тихо Майя Толика.
Тот криво улыбнулся и посмотрел на Майю.
- Понятно, почему он тебя выбрал. Мать его такие же вопросы задаёт.
Майя устало улыбнулась в ответ:
- Вообще-то это я его выбрала, но это не важно. Так что насчет случайности?
- Не знаю, есть разные версии. Тебе лучше не знать.
- Ты уверен?
- Да. Не зря Елена Витальевна тебя отправила на кухню.
- Хорошо, пусть так. Хоть я и не согласна.
Толик только тяжело вздохнул и промолчал.
Толик отвёз Майю в их с Гришей квартиру, а сам поехал в берлогу. Там он завалился спать как настоящий медведь, и проснулся только на следующий день, чтобы отвезти маму Гриши к доктору поговорить.
Майя пошла в институт, на занятия. Она вспомнила про своё обещание Грише и решила, что будет держать слово.
А у Насти родители пригласили на ужин дедушку и всё ему рассказали. Дед молчал. Настя тоже. Лишь изредка мрачновато поглядывали друг на друга.
- Разберёмся, - многообещающе сказал дед Настиным родителям, а уходя и обнимая внучку на прощание, шепнул, - зайди ко мне на работу.
- Хорошо, - согласилась Настя, хотя и понимала, что это не просьба, а приказ.
Она не раз заходила к деду на работу, была знакома с его помощницей и некоторыми коллегами. Даже охрана пропускала её без пропуска, здороваясь и из вежливости спрашивая:
- К дедушке?
Ну да, а к кому ещё?
А ещё через пару дней Гришу вывели из медицинской комы и перевели в палату, в которой он был один. Он ещё не пришёл в себя и словно дремал, когда в сознание его пришли звуки чужого голоса.
Он сразу почувствовал, что голос этот чужой, незнакомый, ранее им не слышанный. Голос был хрипловатым, а в словах чувствовался южных акцент, словно острая приправа, чёрный перец и что-то пряное.
- Давай я его добью? – слова плавали и растворялись вокруг головы Гриши.
- Чего нет? Боишься? Так он в отключке. Да не видел нас никто. Ты ж не из тех, кто жалеет своих врагов. Да медсестра на посту вообще в сторону смотрела, когда мы проходили. Ладно, ладно, приду без тебя.
Кто-то ещё был рядом. Слова его были далеко и почти не различимы. Они были скорее походи на гул: бу-бу-бу…
Но мелодия его слов, тембр голоса, были знакомы. Знакомы, но сложно определяемы в авторстве.
Потом была тишина. Потом Гриша приоткрыл глаза и аккуратно вздохнул. У него возникло ощущение, что в горле что-то мешает, или словно горло его в сильной простуде. Захотелось покашлять, проглотить воды, потрогать свою шею. Но руки были слабы.
В этот момент он услышал ещё голос:
- Как вы? Слышите меня? Моргните.
Гриша моргнул и образ напротив стал яснее и контрастней.
- Сейчас дам вам воды через соломинку. У вас трубка в горле была, несколько дней будет дискомфорт, словно там инородное тело.
Медсестра наклонилась к нему с бутылочкой воды и поднесла соломинку к его губам. Он приоткрыл подсохшие губы и божественная жидкость потекла в него, освежая слипшийся рот.
Он был слишком слаб, но он был жив. Немного восстановится и ещё всем покажет кузькину мать. А пока поспать немного. Тело чувствует, руги, ноги, пальцы, ощущает микродвижения. Всё будет хорошо. Только надо, чтобы в палате ещё кто-нибудь был. Чтобы этот, с кавказским акцентом, не пришёл его добивать.
Перед тем как провалиться в сон, он вдруг осознал, что это был за запах. Это был тот самый Хьюго Босс, который он подарил боссу, то есть шефу.
Продолжение
Начало тут
Предыдущая часть тут
Ваша Ия 💗
Автору на плюшки и чернила: 🍪✍
Или тут: карта Тинькофф 5536 9140 3780 8130
Спасибо, денежки приходят 🙏