Пробуждение было подобно крутому виражу — Тома резко распрямилась и соскользнула с подоконника, охнув от тупой ноющей боли в затёкшей спине. Спросонья она не смогла разобрать, где находится, и тупо таращилась на запотевшее от её дыхания стекло и на подоконник в непонятных разводах, а потом вдруг вспомнила, испугалась и кинулась проверить, что творится на площади под окном. На улице сгустились сумерки, но дерево по-прежнему выделялось на фоне мокрого асфальта, вот только фигура отца исчезла.
Тома чертыхнулась и прижалась к стеклу носом в надежде углядеть его где-то поблизости, но улица выглядела пустынной и какой-то застывшей, будто ветер никогда сюда не захаживал, даже по ошибке. Она заново осмотрелась в полной теней комнате — кроме уже знакомых вещей, на маленьком столике появился горшок с живым и невредимым алоэ, и Тома осторожно изучила неучтённое растение, опасаясь подвоха. Горшок был старый, с присохшей землёй по бокам, но растение бодро топорщило стебли и даже не думало увядать.
Ну и кто притащил его сюда, пока она спала? Тома задумалась и над другими странностями: она совершенно не хотела есть или пить, и даже ритмичное качание воздуха в лёгкие ощущалось скорее застарелой привычкой, чем необходимостью. Она попробовала задержать дыхание и… ничего не произошло. Тома торопливо продолжила бесполезные вдохи и выдохи, ускорившись без нужды, и твёрдо решила не экспериментировать настолько радикально, но холодок поселился внутри и уже не отпускал.
Сумерки сменились на мягкий дневной свет, но солнце так и не выкатилось на ровный небосвод без облаков. Ночь не наступала, и через миллион минут бессмысленного ожидания тишина за дверью вдруг ожила и на пороге возникла Катька. Одна.
Как же мало она была похожа на прежнюю себя! Округлившаяся фигура кричала о превращении в женщину, да и одета Катька была иначе — более смело и раскованно, мать бы ей такое никогда не позволила. Глаза её светились внутренним превосходством, но что-то наводило на мысль, что Катька настроена на борьбу и даже на драку, если потребуется. Теперь она явно умела отстаивать своё.
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
Тома бросилась обнять подругу, но та с прохладцей клюнула её в щёку и поспешно отодвинулась.
— Катька, как ты?
— Нормалёк. Живу потихоньку.
— Долго меня не было?
— Никита тебе не сказал? — нахмурилась Катька.
— Хотела услышать твою версию, — объяснила Тома, но Катька в ответ лишь поджала губу.
— Полгода.
— И что было, пока меня не было?
— Да всё по-прежнему… почти. Про Молчанову никто не вспоминает, если ты об этом. Ну, кроме ментов, наверное. Я свалила от родаков и живу на даче. Они бесятся, но ничего поделать не могут, я теперь совершеннолетняя, а деньги их мне даром не нужны. Никита всё даёт, что попрошу.
— А моя мама?
— А что с ней будет? Завела хахаля и радуется.
— Ясно, — Тома ощутила болезненный укол ревности, — поможешь мне выйти отсюда?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— А тебе уже можно? — изумилась Катька и с подозрением уставилась на горшок с цветком.
— А кто решает, можно мне или нет? Я не хочу тут торчать, Кать. Тут жутко. Помоги мне!
— Кого-то уже здесь встречала? — протянула Катька, не сводя глаз с горшка.
— Нет, — соврала Тома, — а тут кто-то есть, кроме меня? А то кажется, весь город пустой. Чёртов пустой мир.
— Город? — нервно хихикнула Катька. — Это не город, Том. Это Тень. Здесь разве что те, кто очень сильно связан с тобой, ну и они… — и закатила глаза, — существа.
— Какие ещё они? Никита тоже ими запугивал, но потом сказал, что мне не страшны существа из Тени.
— Ага, — кивнула подруга, — не страшны. Но если выйдешь отсюда, то рискуешь так же, как Ирка.
— Почему? С мной же всё нормально? Я не бегаю, как подбитое животное… в круге. Не вижу летучих мышей и всей той жути.
— Угу, но никто точно не знает… — Катька виновато замолчала.
— В чём дело? Ты что-то темнишь! Кать, ты вообще доверяешь Никите? По-моему, он дурит тебе голову.
— Да ладно, — Катька взорвалась ненатуральным гневом, — Никита столько сделал, чтобы вытащить тебя из небытия, а ты! Неблагодарная подружка! Хочешь всё испортить, да?! Когда всё стало так прекрасно, как я и не мечтала!
— Что испортить? — Тома подобралась. — О чём ты говоришь, Кать? Я просто хочу домой.
Жеманная и высокомерная Катька молниеносно превратилась в визжащую от злобы деваху. Она наступала на Тому с некрасиво алеющими щеками, и та по наитию схватила горшок с алоэ и выставила перед носом у подруги, как своеобразную защиту. Катька с ненавистью зыркнула на цветок и уже хотела выбить его из рук, но передумала заголосила ещё пуще:
— Тебе нельзя домой! Нельзя, как ты не понимаешь! Я — связующее звено между им и тобой!
— Что, прости? Кать, очнись! Что ты мелешь? Ты себя слышишь?